Дождь перемен

Дождь перемен. Автор: Oshikko Бета: Astaire *** Первый летний дождь упал несмелыми каплями, орошая иссушенную землю. Я нервно затянулся сигаретой, выдыхая горький дым в окно кабинета. Наконец скучное утомительное собрание закончилось, и мы получили этот проект. Можно было бы расслабиться и отметить, но отчего-то радости не было, только тоска и усталость. За окном разверзся настоящий ад. Из-за ливня ничего не было видно. Уличное движение остановилось. Потоки воды стекали в канализацию водопадами. Прохожие забегали под навесы, стряхивая влагу с одежды. Просигналила парочка машин, мигнули фары, и образовалась тишина, нарушаемая только шумом дождя. – Мистер Коннор, вы же знаете, что здесь нельзя курить. – Знаю, Сарочка, но вы же никому не скажете? – я мило улыбнулся, выбрасывая недокуренную сигарету в окно. Милая блондиночка с пятым размером кивнула. Впрочем, впечатляющим и отвлекающим у нее был не только бюст, но и вся фигура в целом, даже подкрашенное лицо и искусно уложенные волосы. Секретарша наклонилась, собирая бумаги со стола. Узкая юбочка обтянула упругую попку. Но в последнее время меня начинает от этого тошнить. Каждая девчонка из компании желает затащить меня в постель. Скучно. Неинтересно. Надоело. Раньше спокойно мог принять приглашение. Раньше я разложил бы ее на этом столе и трахнул. Но не сегодня и даже не завтра. И, как бы странно это не звучало, я не боялся, что стал импотентом. Мне просто все надоело. Замучила хандра. Хочется чего-то другого, свежего, настоящего, искреннего. А дома ждала Катрин с очередным требованием поужинать в дорогом ресторане с обязательной покупкой какого-нибудь брюлика. Почему раньше меня все устраивало? Может, бросить силиконовую Катрин и рвануть на острова? Побыть в одиночестве? Даже вечно шумные приятели раздражают в последнее время. Устало почесал затылок, наблюдая, как косые капли бьются о стекло. Сара продолжила вилять бедрами, явно затягивая сбор документов. Когда меня перестала устраивать моя жизнь? Когда это началось? Наверное, с предсказания той гадалки. Кити затащила меня на какую-то ярмарку, слезно умоляя посетить красный с золотистыми кисточками шатер. Мол, все ее подруги получили предсказание, и она тоже хочет. Я согласился, чтобы она не доставала. Голова и так раскалывалась после долгих переговоров. Хотелось тишины, спокойствия и хорошего минета. «Встретишь то, что хочешь, но не здесь. Решишься, приходи», - сказала она, глядя на мою ладонь. Катрин разозлилась. Слова цыганки звучали бредом, но, тем не менее, я хотел ее расспросить. Однако моя девушка вытащила меня из шатра. И вот уже неделю я смотрю на витрину и любуюсь мягкой игрушкой. Я! Мягкой игрушкой! Никогда не замечал за собой подобного. Но этот тигренок привлекал внимание. Немного потрепанный, ушки ободраны, на тельце не хватает пары клочков меха, но я не мог оторвать от него взгляда. – Заходите, не стойте. Улыбчивый продавец открыл дверь. Боже! Когда я успел покинуть компанию и снова прийти к этому магазину? Вода текла с меня ручьем, и я остался у порога, оглядываясь по сторонам. Да здесь полно раритетных предметов! И пахнет смолой, деревом, а еще чуть-чуть краской и лаком. – Сколько вы хотите за игрушку? – За какую? – насторожился мужчина. Сначала он мне показался стариком, но лет ему не больше, чем мне, просто волосы белые, как снег, и в глазах опыт, который дано испытать не каждому. Такой взгляд часто бывает у людей, познавших цену жизни. Неловко ежась от пристального взгляда светлых глаз, я указал кивком на тигра. Продавец чему-то удивился. Но продал его за сотню. Я бы заплатил и больше, если бы он захотел. Спрятав игрушку под пиджак, вышел на улицу, не замечая на губах мужчины грустной улыбки. Не слышал я и того, как звякнул колокольчик, и появилась та самая цыганка. До моего дома два квартала, и я решил пройтись пешком. Дождь поливал сверху, в дорогих ботинках хлюпала вода, но мне было хорошо. А все из-за того, что рядом с сердцем пристроилась небольшая игрушка. Я даже в детстве так не радовался, как сейчас. Тихо посмеиваясь, открыл квартиру и замер. В прихожей явственно ощущался чужой одеколон. Я сбросил мокрые ботинки и увидел другие. Но улыбка отчего-то сходить с лица не желала. Кажется, Катрин мне изменяет. Взыграло любопытство, появилась надежда, что могу ее бросить без зазрения совести. Хотя какая может быть совесть, если я сам ей изменял? Шлепая мокрыми носками по полу и все еще прижимая тигренка к груди, пошел на звуки стонов. К моему удивлению, измены не было. За столом сидела Катрин и какой-то мужик, который показывал ей видео. Я скользнул взглядом по плите, понимая, что и сегодня она готовить не собиралась. А ведь покупал различные мультиварки и миксеры со всякой хренью только чтобы облегчить ей жизнь на кухне. Да вот все дождаться никак не могу. Кормит одними обещаниями. – И что это у нас? Оба вздрогнули, и на меня уставилась две пары одинаковых глаз. – А ко мне брат приехал! – радостно сообщила девушка. Я лишь кивнул и поспешил в ванную, чтобы избавиться от мокрой одежды. Тигренка взял с собой. Я быстро разделся и залез в воду, подавив тихий стон удовольствия. И не подозревал, что замерз настолько сильно. Игрушка печально смотрела на меня своими глазками-бусинками. Снова усмехнулся и потянулся за ней. Нога заскользила, и я начал падать. Мокрые руки лишь скользнули по плитке в попытке удержаться. *** Голова гудела, глаза открываться не желали, уши закладывало от тишины. Кое-как разлепив веки, увидел перед собой туманную дымку. Оглядевшись, я понял, что оказался один-одинешенек в абсолютно белой комнате, даже не в комнате, а в молочном тумане. Ощущал себя невесомым перышком. Через какое-то время проявился силуэт женщины. Удивительно, но страха не было. Мне было хорошо, но одиноко. Женщину узнал не сразу. Без красной косынки и вызывающего макияжа она выглядела по-другому. Она махнула левой рукой. Я увидел, как в ванной двое склонились над телом. Из раны на голове сочилась кровь. Не сразу дошло, что этим телом был я. Женщина чуть пошевелила правой рукой, и я увидел на какой-то площади не то парня, не то животное. И это нечто до боли напоминало мою ободранную игрушку. Кто-то бросил в прикованного к стене паренька томат. Я попытался шагнуть вперед, но у меня ничего не вышло. В голове раздался шепот, словно шелест листьев на ветру. «Выбери, где хочешь быть». «Как же мой капитал?» Дураком я не был. На что буду жить, если выберу это нечто? Душа болела не за себя, распластанного на полу, а за этого хвостатого, прикованного к стене. «Не беспокойся». В полосатика полетела капуста. Бедняга даже не смог увернуться, она угодила ему прямо в солнечное сплетение. Говорить ничего не пришлось. Мучился я недолго, секунда – и на меня обрушился шум голосов, визгов, стонов. Быстрый осмотр показал, что на мне белое одеяние, похожее на то, что носят арабы. Дышать через ткань было сложно, но как только попытался убрать ее, в нос ударила вонь нечистот, гнили, потных тел. Люди вокруг были в точно такой же одежде, только черной. И все либо в шляпах, либо в косынках. У некоторых на голове что-то отчетливо проглядывалось, и это что-то сильно напоминало звериные уши. – Господин, может не стоит здесь покупать раба? – меня дернули за рукав, явно уже не первый раз привлекая внимание. Еще миг – и на меня свалились чужие, но вдруг ставшие родными, воспоминания. Оказывается, я какая-то местная шишка, владеющая фирмами по застройке. На рынок мы пришли в поисках новых работников для строительства бассейна для главы государства и наткнулись на невольничьи торги, которые, впрочем, были незаконными. Ни семьи, ни детей у меня нет, близких родственников тоже нет. Так же, как и в прошлой жизни. Я не слушал этого человека. Меня интересовал получеловек-полузверь. Грязный. Худой. Со знакомыми полосками на изодранном хвосте. С трудом я различил круглые ушки. Они настолько плотно прилегали к грязным волосам, что были практически незаметны. Ошейник, цепи на руках и ногах мешают ему двигаться, намертво, как бабочку, пригвоздив к стене. На груди – следы от плетки и гнилых овощей. На грязных щеках разводы от слез. Я шагнул вперед, чтобы поскользнуться на дерьме. Я не упал только потому, что мой спутник удержал меня за локоть. Ну и вонь. Хорошо, что ботинки не открытые. И мне бы брюки, а не это «платье». Ноги путаются. Мой слуга, тяжело вздыхая, проложил дорогу к помосту. Людишки возмущались, когда он их расталкивал, но, видя мою одежду, тут же затыкались. – Единственный в своем роде омега из рода Тигра. Будьте осторожны, у него когти и клыки! Ему нужен сильный укротитель. – Говоривший дернул за цепь, отчего паренек упал на колени. Из его запястий потекла бледно-розовая кровь. Я непроизвольно зарычал. Люди, находившиеся рядом, шарахнулись в сторону. Сам не ожидал от себя рыка. Да еще и животного. Мой спутник дал ошарашенному продавцу пару монет и схватил цепь. Но парень идти не смог. Карин не знал, что делать и топтался на месте, боязливо поглядывая по сторонам. Находиться на рынке уже было глупостью, но покупать раба еще большей. Нас могли загрести в местную тюрьму на долгие годы, и не спасло бы мое положение. Решение пришло мгновенно. Стараясь не наступать на ошметки гнили и еще чего-то, о чем не хотелось знать, подошел к возвышению и легко запрыгнул, игнорируя лестницу. Завидев меня, парнишка сжался еще больше, становясь совсем маленьким. На удивление, от него не воняло. Легкий карамельный запах было невозможно ничем перебить. Удивительно, что сквозь плотную ткань я уловил столь редкий приятный оттенок. Перекинув полузверя через плечо и укрыв попку с полосатым изодранным хвостом широким рукавом, я пошел к выходу. Благо Карин не подвел и расчистил путь, ибо я не знал, где наш транспорт. – Осторожно, у него зубы… Из моего горла снова вырвался рык. Если этот мудак еще продолжит об этом говорить, то точно недосчитается своих. Худое тельце на плече не подавало признаков жизни. Мы почти бежали по узкой улочке. Я старательно смотрел под ноги, чтобы не наступить на жижу. Не хотелось бы упасть и навредить пареньку. Кто бы мог подумать, что нашим транспортом будут крытые велорикши! С ума сойти! Карин помог мне сесть в это чудо техники. Паренек по-прежнему продолжал изображать из себя безвольное вялое тело. Я усадил его себе на колени, продолжая укрывать широкими рукавами, которые, между прочим, уже стали почти черными. Карин уселся за руль. Где-то через час мы выехали из города. Все мое внимание было сосредоточено на грязном зареванном лице, и я не очень внимательно рассматривал окружающие строения. Карин ехал по каким-то тихим улочкам. Его «платье» развевалось на ветру, и пока не попадало в спицы. Вот будет номер, если это случится! – Господин, дальше в повозке. Я кивнул. В повозке так в повозке. Карин замялся, глядя на безвольного парня. Я уверен, что он морщится под своей накидкой, не зря глаза недовольно сверкают из прорези. А мне плевать, главное – малыш рядом. Укрывая своим «платьем», прижал тигренка ближе к себе и выбрался наружу. Под недовольный взгляд Карина вынес парня за ворота. Песок щупальцами наступал на высокую каменную стену. И только из-за этого «забора» песок не скрыл город под собой. Редкие растения, чем-то похожие на кактусы, задыхаются от зноя, требуя воды. На горизонте появился мираж. Никогда не видел ничего подобного, но слышал от знакомых. – Господин? Слово «повозка» у меня ассоциируется с лошадью и каретой. А здесь меня встретило некое блестящее устройство в виде капли. Карин уверено шагал к нему, а я за ним. Ноги утопали в жарком песке по самую щиколотку. Никогда не думал, что будет так сложно идти. Ноша на руках даже не дышала, не говоря уже о том, чтобы шевелиться. Я удобней перехватил парня, отчего его холодный нос уткнулся мне в шею. Он испуганно попытался отстраниться, низко опуская голову. Интересно, а разговаривать он умеет? Забавно будет потрогать и посмотреть, как крепятся круглые ушки к голове. И вообще, он весь такой забавный, что улыбка не сходит с моего лица. Мы сели в эту каплю-транспорт. Карин и здесь сел за пульт управления. Внутри было довольно тесно, скорее всего, повозка рассчитана на водителя и одного пассажира. Я не успел толком налюбоваться на зажмуренные глаза, как мы приехали. Я думал, дом будет более вычурным, но он оказался вполне обычным. Это здание ничем не отличалось от других, стоящих в некотором отдалении от моего. Очень понравился ухоженный, красивый сад с буйной растительностью и высокими деревьями с крупными листьями. Я огляделся по сторонам. Пустыни, как в том месте, не было. На горизонте виднелись высотки, а между ними – поля. Где-то в стороне от города, в конце улицы начинался лес. Карин придержал для меня калитку. К нам подбежал еще один паренек с лисьими рыжими ушками. Невысокий, худой, в набедренной повязке. Он бросил короткий взгляд на Карина, затем тревожный в мою сторону. Мой спутник стащил с головы покрывало и отдал ушастому. Я чуть не подавился воздухом. У Карина тоже, оказывается, уши, только больше похожие на кошачьи и черные. – Распорядись о ванне для господина и его… гостя. Я кивнул, показывая тем самым, что брюнет сказал верно. Не хочу проблем. Пусть лучше никто не знает, что мой тигриный ушастик – раб. Да и не раб он больше. Все еще прижимая к себе парня, я шел следом за Карином. А у меня довольно мило и уютно. Всегда хотел выполнить гостиную в темных сдержанных тонах, но Катрин настаивала на всем светлом и марком. Лисенок выскочил из какой-то двери и поклонился. Интересно, почему я не знаю его имени? Заметив мой пристальный взгляд, Карин напряженным голосом поинтересовался: – Подготовить его для вас? Мне кажется, или мой слуга скрипнул при этом зубами, а Лисенок вздрогнул? Его пушистый хвост прижался к ноге. Неужели он имел в виду секс? Тигренок в моих руках сжался сильнее. Вообще не понимаю, о ком и о чем идет речь. – Не нужно. От моего ответа расслабились все. Я шагнул в ванную комнату и захлопнул дверь ногой, отрезая нас от лишних глаз и ушей. Комната была выложена светлой молочного цвета плиткой с витиеватым бирюзовым узором, в центре пола находилась большая ванна с пышной пенкой. Хотя скорее это джакузи или мини-бассейн. В углу – душевая кабинка, в которой спокойно могут поместиться трое. Огромное зеркало почти во всю стену, напротив него на другой стороне – шкафчики и полочки. Я осторожно усадил паренька рядом с ванной на низкую мраморную скамеечку. Тот вцепился в нее двумя руками, все еще прижимая ушки к голове. Я сбросил свою одежду и уставился в слегка запотевшее зеркало. У меня тоже были круглые уши. Каштановые с рыжими прядями волосы напоминали львиную гриву, широкая грудная клетка с развитой мускулатурой, плоский живот с огромным количеством кубиков. Я никогда не выглядел так хорошо, как сейчас. Резко выдохнул и стащил широкие юбку-штаны. Ну, хоть мой член на месте и не подвергся уменьшению после перехода в этот мир. Позади меня послышался тяжелый судорожный вздох. Запах карамели стал более насыщенным. Хвост с кисточкой на конце нервно хлопнул по ногам. Охренеть! Я человек-лев! Знала та женщина, куда я попаду? Знала и не сказала? Голова закружилась то ли от осознания, что я наполовину зверь, то ли от запаха тигренка. В зеркале отразились большие золотистые глаза, светлыми пятнами выделяющиеся на грязном лице. Одно ушко заинтересованно приподнялось. Мне вот интересно, сколько времени мне понадобится, чтобы «вспомнить» свою жизнь? Сам не заметил, как подошел к обнаженному пареньку. Он прикрывался хвостом. Ушки снова плотно прижал к голове. – Залезай в воду. И без того большие глаза округлились еще больше. Тигренок несмело подчинился, старательно прикрывая пах полосатым хвостом. Он где-то нащупал ступеньки и стал осторожно спускаться. Парень остановился, когда пена достигла его подбородка. Никогда не думал, что вид мужской задницы сможет меня взволновать. Но, может, это именно то, чего мне не хватало? Та изюминка, которая нужна была? Я медленно пошел за тигренком. Не хватало снова упасть и разбить свою дурную башку. Нащупал ногой ступеньку и уселся, поманив пальцем тигренка. Моя задница скользила по нагретой плитке, пена приятно ластилась к разгоряченной коже. Хотелось более устойчивого положения, но пока и так сойдет. Тигренок придвинулся ко мне с опаской. Но все же подчинился. Меня раздражал ошейник на его коже. Но снять я пока его не мог. Стараясь не спугнуть зверька, аккуратно начал его мыть, поражаясь тому, какие у него мягкие шелковистые волосы – настоящее расплавленное золото. Маленькие уши все еще плотно прижимались. Я взял немного пены в ладони и провел по ним руками. Тигренок весь встрепенулся, закусил пухлые губы. Пустой затравленный взгляд метнулся к моему лицу. А ушки-то у него нежные и бархатные, и по-милому полосатые. Худое тельце вздрагивало под пальцами, когда мыл его. Когда же я добрался до его паха, парень сильно покраснел. – Дальше сам? Он поспешно кивнул, что внушало надежду, что он все же умеет говорить. В дверь кто-то постучался и спустя минуту вошел Карин с большим полотенцем. Его глаза округлились, когда он увидел смущенного Тигренка со мной в ванне. – Найди ему что-нибудь прикрыться. – Думаю, у Сорчи будет еще одна повязка. Я вздернул голову и пристально посмотрел на прислугу. Карин стоял уж слишком прямо и смотрел строго перед собой. – У тебя есть жена? – Жена? – даже повторяя незнакомое слово, он глядел только перед собой. Кто ж его так вышколил? – Я никогда не задумывался о том, есть ли у тебя кто, – задумчиво протянул я. А ведь и правда, знаю, что в доме прислуживают еще пятеро. Карин – самый главный. Вся прислуга живет позади дома в отдельном строении рядом с сараями. И я не знаю их имен. Когда сперма готова была течь из ушей, я спал со всеми, кроме Лисенка. До него банально не дошла очередь. Похоже, это к лучшему. – Нет. – А любимый человек? Он есть? – К чему этот вопрос? Простите, я не должен был дерзить. – Карин виновато потупился. Его досаду выражали сжатые руки и смятое полотенце. Я поднялся, чем вызвал очередной тихий вздох Тигренка. Запах карамели снова усилился. – Да разве это дерзость? Если тебе нравится Лисенок, можешь взять его в мужья. Карин ни с того ни с сего упал на колени и принялся целовать мои ноги. Я поспешил отойти. Неприятно как-то. Чего он? А потом пришло осознание. Прислуга не может пожениться без согласия своего хозяина. К тому же, один из них должен выплатить своему господину баснословную сумму, так сказать, возместить ущерб. Они являются его собственностью. Хозяин может сделать все, что угодно и служка даже не пискнет. Не нравятся мне такие порядки. О том, чтобы прислуга могла завести ребенка, можно было только молиться. Тупой город, тупые правила! Разве можно так жить? – Встань и принеси нам одежду. Я ополоснулся под душем и повязал полотенце на бедра. Хвост нервно подергивался, и остановить эти метания я не мог. Тигренок вжал голову в плечи и следил за мной пристальным взглядом, в точности как дикий котенок. – Как тебя зовут? – Илай, господин. – А я Роберт Коннор. Вылезай, вода уже холодная. Душем умеешь пользоваться? – с трудом вернулся к насущным проблемам. Голос у паренька оказался очень нежным – услада для ушей. Он отрицательно покачал головой. Пришлось слегка подкрутить краны. Как раз в комнату зашел Карин с одеждой и новыми полотенцами. Его темные глаза лихорадочно блестели, черный хвост то и дело подрагивал, выдавая нетерпение. Я усмехнулся, надевая красные шаровары и белую широкую рубаху. Илаю досталась набедренная повязка, как у Сорчи. Сам же Карин щеголял в штанах. Парень стушевался, когда я уставился на его проколотые соски. В моем мире, конечно чудаков хватает, и полно придурков с пирсингами и татушками. Просто не ожидал увидеть подобное здесь у парня. И опять этот идиотский вопрос: – Мне подготовиться? – Нет. Ты свободен пока. Распорядись, чтобы приготовили обед и подали его в мою комнату. Я затряс головой, чтобы прийти в себя. Поверить не могу, что у меня личный мини-гарем и прислуга в одном лице. Карин поклонился и вышел. Вода перестала литься, и Тигренок вышел из душевой кабинки, все еще прикрываясь хвостом. Потрясающий карамельный запах сводил с ума, заставляя плавиться мозги. Так и хотелось на него наброситься. Но вместо этого я укутал парня в большое полотенце. Надо бы обработать его ссадины и посмотреть, что с хвостом. Может, лишай подцепил? Тощие ножки подогнулись, но он не упал. Илай побледнел, сильнее вцепился за полотенце. Я тяжело вздохнул и подхватил его на руки. Под дверями дожидался Сорч. – Принеси лекарства в мою комнату и чистые бинты. Тигренок судорожно сглотнул, когда я засмотрелся пушистым рыжим хвостом с белым кончиком. «Ничего, дружище, тебя подлечим, и твой хвост будет красивым». Поднимаясь на второй этаж, я обдумывал, стоит ли оставлять парня в своей спальне. Карамельный запах забивал нос, мешая трезво мыслить. Если запах усилится, то я точно не сдержусь. Полотенце под моей рукой промокло. Я удивленно взглянул в зажмуренные глаза. Так у него течка началась! Я-то думаю, отчего у меня мозги сносит в сторону секса. Осторожно уложил его на кровать. Илай даже не шевельнулся. Такое чувство, что игрушку таскаю, как положу, так и лежит. Через минуту в комнату постучался Сорч. Пушистый хвостик снова прижат к ногам, впрочем, как и ушки. Лисенок помог обработать ссадины и царапины Тигренка. Показал тому, как правильно надевать набедренную повязку. Полосатый хвост пришлось перебинтовать. Оказывается, какой-то ушлепок оставил на нем ожог. Захотелось найти того гада и заставить сожрать раскаленный прут. – Господин, простите, что обращаюсь к вам, но это правда, что вы… Вы правда разрешили Карину жениться на мне? – Лисенок упал на колени, приложившись головой к полу. У меня возникло ощущение, что паренек слился с ковром, маскируясь под стул. – Если ты этого захочешь, то да. Разрешил. Тигренок на кровати всхлипнул одновременно с Лисенком. Я поспешил сбежать из комнаты, не хочу, чтобы они утопили меня в слезах. Я от женщин в своем мире терпеть не мог эти сопли, не говоря уже о том, чтобы парни рыдали. Уселся в гостиной на кожаный диван и задумчиво уставился в темное чрево камина. Ни фотографий, ни статуэток. Ничего. – Господин. Обед готов и ждет вас в комнате, как вы и просили. Передо мной появился роскошный белый лис. Длинные волосы доходили до талии, серебристые ушки прижаты к голове, пушистый хвост ходит ходуном, привлекая к себе внимание. – Это для Илая. Лис удивился, поклонился и, пятясь задом, покинул меня. Альфа. Слабый, как и Карин, но все же альфа. И я с ним спал. Я поежился, откидываясь на спинку дивана. Это все равно, что в своем мире я бы переспал с парнем. Через минуту почувствовал чужие руки на плечах. Лениво открыл один глаз, чтобы увидеть рыжего лисенка, очень похожего на Сорчи. От него приятно пахло мятой. Тоже скоро течка начнется. Итак, у меня в доме уже два течных омеги. Слишком хорошая жизнь. От такой тоже можно быстро устать. Поменял одну скукоту на другую? Я похлопал парня по узкой ладошке. Массаж прекратился, и слуга упал на колени, прося прощения за плохое исполнение. Пришлось поднимать его и успокаивать. Скучно. Тошно. Не должно было этого случиться. За что она меня так надула? В гостиной постепенно стемнело, а я не мог заставить себя подняться наверх. Карамельный запах уже явственно ощущался здесь. Я провел пальцем по гладкой щеке Лисенка и пробормотал: – Найди себе альфу для течки. Синие глаза удивленно расширились. Я чмокнул его в лоб, ощущая на губах вкус мяты. Рассмеялся бы, если б было не так грустно. Я провоцирую своего гаремного мальчика на измену. А ведь вполне мог бы оставить его мучиться на всю неделю. Оставив паренька осмысливать новое положение вещей, глубоко вдохнул и поднялся в свою комнату. На обоих подносах осталась ровно половина еды. Уже и ужин успели приготовить? Тигренок забился в угол комнаты, дрожа на полу. – Что ты там забыл? Иди в кровать. Из золотистых глаз покатились слезы, но Илай подчинился. – Не бойся. Не стану я тебя трогать. Я быстро доел все еще теплый ужин, разделся и улегся под одеяло, но таким образом, чтобы не беспокоить парня. И уже через минуту пожалел об этом. Это чудо расчудесное набросилось на меня, оседлало и прижало запястья к матрасу. Он оскалился, показывая небольшие клыки. - У меня ведь зубы и когти, - прошипел он хриплым голосом. Золотистые глаза полыхнули гневом и обидой. Это он намекнул на то, что может вцепиться мне в горло? Легко подмял его под себя, придавливая своим телом к кровати. Оскалиться мне было тяжелее, ибо тело подо мной просто сводило с ума. Тигренок пару раз дернулся и затих. А я чуть позорно не кончил, как зеленый юнец только что увидевший большую грудь. - У меня тоже есть зубы и побольше твоих будут. Тело подо мной дрогнуло. Тигренок чуть потерся своим небольшим возбужденным членом о мои ноги, но в глаза мне не смотрел. Мне стало обидно. Сейчас для него сгодится любой альфа, а я не хотел быть любым. Скатился с него, уставившись в потолок. - Давай поспим без фокусов? Завтра снимут твой ошейник, будешь работать по дому, когда царапины заживут, а пока выздоравливай. Повернулся на бок, чтобы не соблазняться чудесным мальчишкой с замечательным запахом. Зубы так и чесались. До хруста в пальцах хотелось загнать клыки в основание его шеи и пометить как своего. Чтобы никто не зарился на него, чтобы даже не смотрели. Спины несмело коснулся холодный нос. Забинтованный хвост лег поверх моей ноги. Пока я обижался и мучился, он успел засопеть и прижаться ко мне. До чего же он забавный! *** Прошла ровно неделя с того момента, как притащил в дом Илая. Его царапины и ссадины, благодаря чудодейственным мазям Сорчи, зажили уже через три дня. Парнишка продолжал спать в моей кровати. Отчего я мучился не хуже него. Бедняжка стонал ночью и вертелся. Простыни приходилось менять каждый день, поскольку он сильно тек. Но Тигренок не жаловался, не требовал секса, просто тихо мучился, а вместе с ним и я. Мне уже казалось, что еще чуть-чуть и меня разорвет от напряжения. Тот рыжий мятный Лисенок пропал вместе с серебристым. Карин старался работать за двоих и к концу недели уже шатался от усталости. Сорч помогал ему по мере своих сил, но все равно явно ощущалось отсутствие двух слуг. Остальные ходили на цыпочках, стараясь не попадать в поле моего зрения. Наивные. Неужели думали, что не замечу отсутствия двоих? Но пока они справлялись с работой, я молчал. А потом появились слухи, что может начаться война. Многие были недовольны политикой нынешнего правителя. В частности, рабочий класс, те самые слуги, которые больше являлись собственностью. Поговаривали, что во дворце планируется переворот, а мне в конце месяца сдавать проект. Если получу одобрение, надо будет сразу начинать стройку. А еще рабочих найти надо. Я не сомневался, что выиграю. Но все могло провалиться из-за слухов. Устало потер глаза. Уже голова раскалывалась от всего этого. Стоило ли покидать родной дом, чтобы вновь вернуться к тому же? Уставился в темное окно. Дождь тихо барабанил по крупным листьям, создавая какую-то идиллию. Сейчас бы расслабиться в мягком кресле перед камином с бутылкой вина, а не думать обо всем этом дерьме. В который раз начал задаваться вопросом, стоило ли что-то менять? - Тебе не стоит быть таким беспечным, господин. Усмехнулся. Запах Илая я ощутил задолго до того, как он появился. Какие же все-таки здесь наивные мальчишки. В горло вцепилась когтистая рука, но он пока не ранил кожу. - Вижу, течка завершилась. Слегка повернул голову, чтобы встретиться с недоуменным золотистым взглядом. Рука с шеи медленно соскользнула. Подушечки пальцев мягко погладили мое плечо. - Она прошла бы гораздо быстрее, если бы ты, господин, помог с ней. - Ну, извини, - пожал плечами, садясь в удобное большое кресло. Опустил голову, наблюдая за ним из-под челки. – Сделай мне массаж. – У меня же когти… – Да, да. И зубы, я в курсе. Делай давай, – я дернул плечами. Надеюсь, хоть что-то он умеет. Голову уже проще отсечь. Нестерпимая боль уже начала опускаться к пояснице. Холодные руки коснулись напряженных мышц, заставив меня упасть грудью на стол. Тигренок глухо выдохнул, но потянулся следом. Он мягко разминал плечи, спину. Слегка царапал коготками шею и, в конце концов, зарылся пальцами в мои волосы. Я не сдержался и тихо застонал от облегчения. Его холодные руки – это то, что мне нужно было. Он снова выпустил когти, а я чуть не ударился головой о столешницу. Так приятно и расслабляет. С каждым его осторожным движением боль уходила. В кабинете было слышно наше смешанное дыхание, шум дождя за окном, тиканье часов. Где-то за стенкой бродил Карин. Кажется, он поймал Сорчи и тот, не сдержавшись, хихикнул. Звякнула посуда, и снова тишина. – Господин, тебе нужно выспаться. Пойдем, отведу тебя в постель. Тихий шепот на ухо и обжигающее дыхание. Я медленно поднял голову и пристально посмотрел на осмелевшего Тигренка. Золотистые глаза сверкали в полумраке кабинета. Влажные пухлые губы манили. У меня возник вопрос: а закончилась ли у него течка? В этот момент Илай выглядел таким желанным и соблазнительным, что сложно было сдержаться. Мне памятник поставить надо. Я отстранился от его лица. Золотистые глаза разочарованно полыхнули. Но он подставил свое хрупкое плечо, чтобы помочь мне дойти до кровати. А утром вместе со стражей пришло известие: всех альф призывали на службу. И не важно, годный он по состоянию здоровья или нет. Глядя на двух обнимающихся рыдающих рыжих Лисят и одиноко стоящего волчонка, в глазах которого были слезы, я решился. Норта, серебристого лиса, Карина, черного кота, и Эльбруса, темно-коричневого пса, забирали в армию. У меня закралось подозрение, что у омежки волчонка и Эльбруса тоже роман, но он волк, а значит, сильнее лис, должен держаться. Я чмокнул в нос ошарашенного Илая. – Ты за главного. Смотри, чтобы дом к нашему возвращению остался на месте. – Господин, ты не обязан идти с ними, – просипел Тигренок, сильно бледнея. – У тебя зубы и когти, позаботься о доме. Постарался ласково ему улыбнуться. Так не хотелось расставаться с ним, но и бросать своих парней одних тоже не хотелось. Теперь они – моя семья и ничего страшного, что я прожил рядом с ними всего одну неделю, и не важно, что с Нортом перекинулся всего лишь парой фраз, а Эльбруса видел только в кухне за готовкой. Мне позволили взять пару вещей, а парней вывели на улицу в набедренных повязках. Им даже не дали попрощаться со своими омегами. – Мы ценим, что господин такого ранга идет в армию, – сказал один из офицеров. Я лишь потребовал, чтобы нас определили в одно подразделение, чтобы парни и дальше оставались под моим началом. Стража повздыхала, но пообещала сделать все возможное. Карин несмело дернул меня за рукав, тихо прошептав: – Господин, вернитесь домой, пока не поздно. Я упрямо покачал головой. Какой дом? Меня же совесть замучает. Пока дошли до города, нас собралась целая толпа. Мои слуги окружили меня со всех сторон, дабы оградить от остальных. Другие альфы, видя меня, прижимали уши и опускали головы. И я не заметил ни одного равного мне. Трусливые собаки! В этом мире должно хоть что-то поменяться! Не должны простые люди, в данном случае полулюди, становиться пешками! Не должны! На подходе к городу на нас напали. Перебили всю стражу, та даже оружие достать не успела. Последнее, что я запомнил – испуганный взгляд Эльбруса. И опять меня встретила молочная дымка. Возвращаться назад не захотел. Мне нужен Илай с его острыми коготками и золотистым взглядом. Я отказался уходить в свою обычную жизнь. Пока шла война, и мы воевали за право быть свободными, за право решать самим, как поступать со своей жизнью, она снилась мне каждую ночь и предлагала вернуться. Но в той жизни я был ослабленным овощем, прикованным к кровати. Меня все бросили. Катрин ушла к моему конкуренту, друзья забыли. В этой же жизни я мог не дожить до завтра. Норт вон уже лишился одного глаза. Но в этой жизни меня держал Илай. Я хотел к нему вернуться, хотел сжать в объятиях свою плюшевую зверушку и никогда не отпускать. И плевать, если его мнение расходится с моим. Я найду способ доказать ему, что мы должны быть вместе. Я уже и не знаю, сколько мы воюем. Толком не помню, как захватили дворец и свергли диктатора. Не буду говорить, что я был в первых рядах, потому что это не так. Меня не было в том дворце. Ребята пытались выходить меня и сохранить мою ногу. Им разрешили остаться, потому что они попросили. Их поняли, не погнали ложиться грудью под пули. А потом резко все стихло. Не было больше пальбы, не было новых приказов атаковать. И эта неестественная тишина настораживала и напрягала. Казалось, должно было что-то случиться. Но ничего не случалось. Постепенно я поправился. Другие ребята тоже вышли из лазарета. Из полуразрушенного города мы, наконец, возвращались домой. А за каменной стеной мне показалась новая, совершенно другая жизнь. Как будто и не было войны. Все те же поля, только у черты города выжженные. Огромная воронка в середине, а за ней – целехонькие частные дома. Пока шли, каждый оборачивался назад. Мы все ждали, что штиль закончится и грянет новая буря. Но ничего не случилось. Многие возвращались назад только потому, что им некуда было идти. Мы же с ребятами шли к нашим омегам. Вот он, дом. Еще пять метров – и мы действительно будем дома. Мы замерли, когда калитка открылась. Мое чудо расчудесное выбежало первым. Он бросился мне на шею. Я не удержался от сильного толчка, и мы упали на мягкую землю. Илай, не сдерживая соленых слез, обцеловывал мое лицо. Я тискал его в ответ. А он поправился. Может быть, даже слегка подрос. И от него безумно приятно пахло карамелью. И мне уже плевать, есть течка у него или нет ее. Завалю прямо сегодня, сейчас, только скроемся от посторонних глаз. Рядом рыдали, смеялись, поздравляли, а я не видел ничего, кроме золотистых глаз. Вот оно, мое счастье. Вот она, моя свежая струя. И если та женщина еще раз появится с предложением вернуть меня обратно, удушу ее прямо на месте. Сверну тонкую шею, чтобы она заткнулась и перестала предлагать глупости. – Я так рад, что ты вернулся, – шептал Илай, покусывая мое ухо. – Не знаю, что бы делал без тебя. Глупо улыбаясь, я с трудом сел. Тигренок обхватил меня стройными ногами, крепко прижимаясь к моей груди. Я впился в его пухлые губы жестким поцелуем. Запах карамели заполнил каждую мою клеточку. Этот ушастый чертенок вторгся в мой рот влажным язычком. Сейчас лопну от напряжения. Боже! Где он научился так целоваться? Не знаю, как умудрился подняться вместе с ним на руках. Раненая нога заныла от боли и напряжения. Плевать. Член просил о скорой разрядке; я готов был вдолбить уже своего Тигренка в землю. До кровати мы не дошли. Только переступил порог спальни, как тут же прижал его к стенке, срывая тонкие брючки. Илай тихо постанывал, вздрагивая, когда мои когти полосовали нежную кожу. Только и мог, что просить у него прощения за грубость, но сил терпеть уже не было. Тонкая струйка смазки потекла по стройным бедрам. Мои тормоза, издав истошный писк, сорвались. Я резко развернул его спиной к себе. Тигренок тихо охнул, вставая на цыпочки и прогибаясь в спине. Нежно проведя по моему торсу самым кончиком полосатого хвостика, он убрал его в сторону. Руки дрожали, я никак не мог убрать когти и, чтобы не поранить тигренка еще сильнее, вцепился в стену по обе стороны от его головы, оставляя борозды на обоях. Илай взял дело в свои теплые ручки. Я не сдержался. Пометил его, как только оказался в жаркой, тесной дырочке. Тигренок мявкнул, запрокидывая голову к потолку. «Прости, родной, я даже не спросил, хочешь ли ты этого». Запоздало пришла вина, но челюсть разжать уже не мог. Удерживая его зубами в основании шеи, постарался двигаться плавно. Но этот звереныш хотел по-другому. В бешеном темпе он насаживался на меня, лаская руками и хвостом. Кончили мы одновременно. К счастью, я не из псовых, и нам не пришлось слепливаться, хотя на некоторое время Илай так сжался, что вытащить член стало трудно. Пришлось постоять пару минут, тяжело дыша. Как только разлепились, упали оба на пол. Надо бы сходить в душ, но сил не было даже на то, чтобы подняться. Тигренок подполз ко мне и улегся на грудь. Я осторожно погладил его по волосам, наслаждаясь бархатом круглых ушек. Запах крови заставил поднять голову. Я откинул его волосы в сторону и уставился на красный кружок с тонкими ручейками. Действовал больше на инстинктах. Когда закончил вылизывать тонкую шею, увидел довольно глубокий ровный отпечаток зубов. – Прости. Я даже не спросил, согласен ли ты стать моим. Илай усмехнулся, хлопнул меня тонкой ладошкой по груди и невнятно пробормотал, что он уже мой. Я схватил его за подбородок двумя пальцами, заставляя смотреть себе в глаза. – На что ты намекаешь? – Ты же купил меня. – Илай отстранился и встал. – Какой же ты дурак. Я встал следом, обхватил его за стройную талию и перебросил через свое плечо. Сейчас в душ, а дальше покажу ему, почему он мой, если надо – докажу. Эпилог. Пять лет спустя.

Автор: Oshikko Бета: Astaire

Два с половиной года понадобилось, чтобы восстановить последствия годовой революции. Богатые опасались, что самим придется работать. Но этого не произошло. По сути, отменили право обладания человеком и ребятки уже сами нанимались на работу, жили в купленном на свои деньги жилье, женились и рожали детишек. Человечество находилось на грани вымирания, но со временем это пройдет. Родится новое поколение: свободное. Мои ребята остались со мной. Я разрешил им построиться на своем участке. Домики вышли до ужаса милыми и уютными. Карин оказался с предприимчивым умом. К тому же, Норт ему помог. Эти два альфы, когда увидели, что воронка от снаряда начала заполняться водой, быстренько оградили территорию, облагородили. Теперь напротив моего дома вместо поля с зерном – огромное озеро с палатками, каруселями и аттракционами. Особо ретивые умудрялись даже рыбачить. Хотя никто ни разу не выудил ни единой рыбки. Особенно любили отдыхать там городские. Карин с Нортом установили приемлемую цену за вход в парк отдыха. Эльбрус по-прежнему наш повар. Готовит просто божественно. Новый правитель не раз пытался его переманить, но альфа отказывался, говоря, что здесь его дом. Мне такое поведение льстило, и я ужасно гордился своим новым другом. Сорчи с братом Рином занялись ландшафтным дизайном. Оказывается, они отличные садовники. Намин, омежка Эльбруса, давно мечтал заняться пошивом одежды. У него получаются отличные наряды, даже новый правитель не гнушается их носить. Моя же фирма по застройке сильно разрослась. Печально об этом думать, но сильно разрушенные здания повлияли на рост моего бизнеса. Сидя на террасе, я наслаждался свежестью первого дождя. Если бы не он, то сейчас можно было бы увидеть яркие звезды и полную красную луну. Сейчас же льющий из дома свет высветил круг мокрой травы и часть стволов деревьев. Кусты совсем скоро наберутся силы и запестреют зеленью и цветами, сейчас же пока набухли почки. Пожухлая трава, казалось, на глазах просыпается. С крупных листьев вечнозеленых деревьев ручейками стекала вода. Сорч говорил, как они называются, но уж слишком для меня мудрено название и я не запомнил. – Опять ты здесь. Совсем не заботишься о своей ноге! – не переставая ворчать, Илай заботливо поправил плед на моих коленях. Раненое бедро давало о себе знать перед грозой и на резкую смену погоды. В остальное же время я даже не думал о нем. Схватил Тигренка за руку и обнял за талию, прижимаясь носом к округлому животу. Мне больше по душе, когда он улыбается, а не ворчит, как старичок. Но я понимаю, что это от большой любви и не сержусь. Ему можно все. – Твой папочка сведет меня в могилу своей заботой. В ответ на мои слова наш первенец пнул меня. – Вот видишь, он тоже разделяет мое мнение. – Илай взлохматил мои волосы и поцеловал в нос. Совсем расцвел упрямец мой. Все пять лет упорно мне доказывал, что он мне не нужен. Пил какие-то чаи из травок, чтобы не забеременеть. Дурачок. Ему идет животик. Надо будет снова постараться, когда малыш родится. Пристально глядя в золотистые глаза, я схватил его за полосатый хвостик и чуть прикусил в месте шрама, где не было клочка меха. Он все еще стесняется этого, с завистью глядит на роскошные пушистые лисьи хвосты. Глупыш. Никак не может понять, что я люблю его таким, какой он есть. Малыш мой подрос за это время и уже доставал мне до плеча. Стал очень красивым молодым человеком; забитый юноша, к счастью, канул в лету. Я с трудом отучил его прятать ушки при моем появлении и низко склонять голову. – Иди сюда. Илай перебросил через мои бедра стройную ногу, чуть поерзал, усаживаясь удобней. Я недовольно поджал губы. Хитрый прищур золотистых глаз выдал его с головой. «Ну, держись, ты сам напросился». Тигренок довольно рассмеялся, когда я подхватил его под попку. Он склонился, чтобы заполучить страстный поцелуй. Пухлые губы и умелый язычок сводили меня с ума каждый раз. Стоит только подумать, стоит только пожелать, стоить только захотеть что-то поменять – и жизнь изменится. И я верю, что в лучшую сторону. Даже если придется пережить ад, чтобы попасть в рай. Все изменится, только нужно потерпеть и захотеть этого всем сердцем. Иногда я просыпаюсь от кошмаров войны, иногда снится, что мой Тигренок – всего лишь сон. Но он как будто чувствует это, жмется ко мне, крепко обнимает, и я снова засыпаю. Смех Илая перешел в тихий стон. Он уже нетерпеливо ерзал на моих коленях. Легким скользящим движением я задел небольшой возбужденный член. Тигренок с трудом оторвался от моих губ. В золотистых глазах туман, губы влажные и распухшие от моих поцелуев, щеки горят румянцем. Илай откинул голову назад, обнажив тонкую шею, и толкнулся мне в руку. Мои зубы тогда оставили глубокий шрам, говорящий больше слов. У меня есть почти такой же на боку. Котенок мой побоялся метить меня на видном месте. – Держись крепче, – прошептал я ему, поднимаясь. Илай обхватил меня ногами, крепче вцепился руками в мои плечи, чтобы не упасть. Над ухом раздалось тихое «спасибо». Я удивленно уставился на Илая. Тот отрицательно мотнул головой, зарываясь пальцами одной руки мне в волосы и притягивая для нового поцелуя. Я даже забыл о его странном поведении. Мы покинули террасу, и я не увидел, как в кресло, где мы только что сидели, упал плюшевый тигренок. Глаза-бусинки сверкнули в свете лампы, невидяще глядя, как по большим листьям стекают капли воды, образуя в траве небольшую лужу. Он знал, что пройдет время, и он станет потрепанным. Меха в каких-то местах будет недоставать, но он все равно останется любимой плюшевой игрушкой.