Линдон

- Прошу вас, мой лорд, сюда и по галерее. Государь ждет вас в ротонде. Полуэльф кивнул, невольно сдерживая шаг. Слуга укоризненно покачал головой, явно не одобряя промедления и все же не осмеливаясь торопить. Но Элронду было все равно – он давно здесь не был, ему нравилась эта светлая галерея, кремового и розоватого мрамора, летящая над водой, долетавший невнятный шум волн и прохладный, ласкающий волосы ветерок, пахший простором. И, не сомневаясь, что времени еще будет вдосталь, он не мог удержаться, чтобы хотя б на ходу, замедляясь, бросить взгляд вдаль и вдохнуть влажный воздух. - Все, как условились? Когда я подам знак… - Все как условились, лорд Элронд. Они были уже у самой ротонды – и за дверями навстречу зацокали по мрамору каблуки. Элронд невольно улыбнулся знакомому звуку и детским воспоминаниям – тогда, едва заслышав внизу на лестнице это цоканье, они с братом мчались вниз наперегонки, прыгая через две ступеньки… Эрейнион Гил-Галад любил высокие кованые каблуки и тяжелые пояса, а волосы плел в толстые косы… только тогда… - Мой государь… Только тогда это Элронд и Элрос тянулись на цыпочках, чтобы обнять любимого дядю. - Малыш Элронд… по-моему, ты до сих пор растешь! - Разве что умственно, - Полуэльф невольно рассмеялся, наклоняясь пониже – ростом Гил-Галад вышел в отца, и так же, как и отец, любил синее с серебром и волосы плел в толстые черные косы. Сегодня их было четыре, то есть необычайно много, не иначе, как в честь дорогого гостя… причесываться по пол-утра сын Фингона считал глупейшей растратой времени. - Прадеда перегнать вздумал? - Что Вы, мой государь. – А зря! - Эрейнион рассмеялся, за руку таща за собою племянника. – Проходи, не стой на пороге. На этот вечер никто нас не побеспокоит, даже слуг отпустил, но, думаю, они нам и не нужны. Всякие торжественности – это уж завтра, а сегодня доставь мне удовольствие принять тебя не как нолдоран своего лорда, а как родич родича. - Охотно! – Элронд разулыбался тоже, с облегчением переходя на «ты», повел рукою по сторонам. – Тогда позволишь мне сначала оглядеться? Соскучился я по всему этому! - Гляди-гляди! – Гил-Галад лукаво подмигнул, поворачиваясь к оплетенному лозою шкапчику. Из глубины комнаты до Элронда донесся его голос, - кстати, тут кое-каких диковинок прибавилось. Ротондой в замке (может быть, и не совсем архитектурно точно) называли просторную круглую комнату в угловой башне, на три стороны открытую морю. Сюда доносился шум прибоя и крики чаек, и солнце целый день ложилось на розовато-кремовый мрамор, рано утром и на закате – углубляя розовые тона и согревая их золотистым оттенком, в полдень – высвечивая до белизны. Ротонда, любимая комната Гил-Галада, служила ему и кабинетом, и приемной залой, и комнатой отдыха, и малой библиотекой. Здесь, прямо в простенках между окнами, в нишах дерзко стояли книги, по колоннам вились плети винограда, каждую осень провисающие под тяжестью прозрачных изжелта-зеленых гроздьев - и всюду, всюду расставлены, развешаны, разложены были всевозможные удивительные штуки. Элронд с братом в детстве могли разглядывать их часами… Диковинок у дяди Эрейниона уже тогда было множество и с тех пор понемногу, но прибавлялось – в каждый свой приезд Элронд среди знакомых вещей обнаруживал и что-нибудь новенькое. Сегодня в нише на верхней полке оказалась большая ракушка, молочно-белая снаружи, по краешку отороченная красновато-коричневым, точно тесьмой, с перламутровой подкладкою, уходящей, темнея, в загадочно закрученную глубину… Элронд не удержался и, приподнявшись на цыпочки, снял ракушку с полки и, как в детстве, приложил к уху. Море в ракушке шумело, как полагается. А дальняя колонна, где всегда было маловато света для винограда, теперь тоже была обвита лозой, и с уже наливающимися кистями… а ведь рановато как будто для винограда! Элронд протянул руку, проверяя свою догадку. Так и есть, виноград был искусно выкован из металла, с листьями, покрытыми зеленой эмалью и недозревшими ягодками из округло отшлифованных самоцветов… - Кузен намудрил! – увидев, на что смотрит гость, с гордостью сообщил (и так само собой разумеющееся – руки Келебримбора трудно было бы не признать) Гил-Галад; но, впрочем, в голосе его Элронду послышалась и нотка досады, и он только кивнул, не став дальше расспрашивать. Кузен у себя в Эрегионе определенно что-то «мудрил», что беспокоило обоих, собственно, это и было одной из причин элрондова приезда. Но, по молчаливому уговору, оба предпочли не портить себе настроение и отложить разговор на завтра. Гил-Галад в глубине комнаты чем-то многозначительно звякал. Закатное солнце сияло яркими бликами в перевивах лозы на дверцах заветного шкапчика, наполняя лакированную древесину тягучей янтарною густотою. Элронд, делая вид, что не догадывается, что к чему, еще раз прошелся по комнате, остановился у рабочего стола, невольно бросив взгляд на раскрытую исписанную тетрадь… Поколебался было, но ведь дядя сам разрешил ему осмотреться; если бы записи не предназначались для его глаз, то Гил-Галад и убрал бы тетрадь, или хотя бы закрыл. Полуэльф обошел стол, чтобы не читать вверх ногами. «…ских бродах. Великий подвиг совершили пятеро эльфов из нолдор: Тинвелор, Салмар, сын Олиэ, имена же остальных неизвестны. В течение четырех дней они удерживали брод, храбро сражаясь против многократно превосходящих сил противника, и орки смогли переправиться не прежде, чем пал последний из защитников. Также хочу рассказать…» Гил-Галад остановился как раз на этом месте, когда вошел гость. Элронд, любопытствуя, отлистал назад, стал читать наугад. «Десятник Туилиндо, сын Лаилоса (он приходится сродни прославленному Дуилину, Лорду Ласточки) предложил остроумное решение: поставить стреломет на двуколку. Это позволило по миновании надобности быстро перемещать орудие с места на место и немедленно вводить его в бой, не тратя времени на сборку-разборку, и даже осуществлять стрельбу на ходу. Однако, хотя изобретение Туилиндо сослужило нам хорошую службу во время данной кампании, в дальнейшем распространения оно не получило в силу ряда присущих ему недостатков. Во-первых, обслуживание каждого такого орудия требует двух бойцов, стрелка и возницу, не говоря уже о конях. Во-вторых, невозможность обеспечить упор в землю (при закреплении на колесах) снижает точность стрельбы; на ходу же прицельная стрельба полностью невозможна и имеет смысл исключительно в целях деморализации противника. Попытки доработать конструкцию с тем, чтобы обеспечить упор непосредственно самой повозке, не дали ощутимого результата, поскольку введение дополнительных деталей чрезвычайно утяжеляет конструкцию и приводит к снижению маневренности. Наконец, вследствие жесткого закрепления орудия отдача при стрельбе приводит к откату повозки, что дергает лошадей и рвет постромки. За время кампании было подсчитано, что упряжь, в первую очередь постромки, изнашивается среднем в полтора раза быстрее обычного. Однако, несмотря на все свои недостатки, я считаю, что это изобретение, представляющее нам яркий пример эльфийской смекалки, присущей школе государя Фингона, забыто незаслуженно и в отдельных случаях может быть применено с большой пользой.» Элронд перевернул еще пару страниц. «…построил выдающийся зодчий Маблаурин, недавно ушедший на Запад. Маблаурин из Дома Небесной Радуги родился в Гондолине в период его расцвета и, ребенком, оказался в числе немногих выживших при падении города. Вспоминая родной город, славившийся своими прекрасными фонтанами, зодчий всегда питал особую любовь к фонтанам. Этот фонтан он устроил с особым искусством: точно лесной родник, он брал начало прямо из-под корней стройного тополя и падал в малахитовую чашу, всегда до краев полную водой. Вокруг фонтана раскинулась зеленая лужайка с мягкой травой, окруженная невысокими и тонкими тополями. В начале лета белый пух опускался прямо на воду, что в сочетании с зеленым цветом дна выглядело особенно красиво, а осенью в воде плавали желтые листья. Это было излюбленное место отдыха всех горожан, особенно же охотно сюда приходили с маленькими детьми…» - И что скажешь? Элронд поднял голову, оборачиваясь – даже в кованых сапогах нолдоран при желании умел передвигаться совершенно бесшумно. - Очень интересно, - искренне сказал Полуэльф. – А я и не знал, что ты пишешь мемуары. Эрейнион расплылся в довольной улыбке: - Я подумал: если мне есть, что рассказать, то почему бы этого и не сделать? - И правильно подумал, - Элронд полистал еще, по диагонали проглядывая записи. – Я думаю, Гил-Галад может поведать о многом, начиная с Первой Эпохи. Но, дядюшка… - Элронд улыбнулся с легкой лукавинкой, - а где же здесь сам Гил-Галад? - Что значит «сам Гил-Галад»? – не понял Гил-Галад. - Ты на каждой странице рассказываешь про других, про воинов, про зодчих – и совсем ничего не пишешь о себе. Разве жизнь прославленного государя не стоит того, чтобы о ней поведать? - Слава короля – в деяниях его народа. В них же – его бесславие и забвение. Голос Эрейниона как будто бы и не переменился – и то же время в нем явственно зазвенел отзвук клинков и боевых кличей. Голос вождя, государя и полководца. Гил-Галада. - Пожалуй, ты прав… - Элронд кивнул. - Конечно, я прав! – это так всегда говорил дядюшка Эрейнион; уверяют, так говаривал и его отец, государь Фингон. – Обо мне и так найдется кому написать… историки напишут, вон уже полдюжины томов сочинили! – Гил-Галад сделал неопределенное движение головою в сторону книжных полок. – Я же хочу, чтобы имя ни одного эльда, достойного памяти, не кануло в небытие, и их опыт, порой купленный кровью, не пропал втуне. - Да, ты прав… - задумчиво повторил Элронд. Гил-Галад, конечно, был прав… и все-таки ему хотелось бы почитать о школе в Хитлуме и вкусе нарготрондских яблок. - Между прочим, всё остывает! – спохватился Эрейнион и решительно двинулся к накрытому посреди ротонды столу. В каждой руке у него было по высокому узкогорлому кувшину, придирчиво выбранному в виноградном шкапчике. – Я думаю, начнем с молодого розового, последнего урожая… Гил-Галад разлил вино, сразу же поднявшееся над кубками пышной шипящею пеной. Элронд неторопливо развернул салфетку, разобрал приборы, с двойственным чувством ожидая, пока дядюшка наполнит его тарелку. Из-под снятой крышки клубами вырвался ароматный пар, и серебряная поварешка тотчас запотела до самой ручки. - Ага, все-таки не остыло… прошу! И много-много подливки – я помню, как ты в детстве любил! Гил-Галад подмигнул, и Элронд растроганно улыбнулся. Детьми братья-эльфиниты внешне были похожи, как две капли воды, а вот их вкусы – разнились почти во всем. Маленький Элрос всякий раз при виде «какой-то мокроты» кривился и говорил, что он собирается есть, а не пить, а Элронд, наоборот, бастовал, если в его тарелке вкусная подливка не плескалась у самых краешков. - И в таких вещах эльфы с годами не сильно меняются… ммм!.. неужели? Мой государь, какая честь для меня! - А? А что? – Эрейнион состроил самые невинные глаза на свете. - Дядюшка! Во всей Арде есть один-единственный один эльф, который кладет имбирь в баранину. - А… ну да! Это да, - государь добродушно развел руками. Глянул на гостя с заинтересованным ожиданием. – Ну как? - Очень вкусно, - отозвался Элронд, почти не покривив душою. Гил-Галад просиял. - Добавки? - Ну, дядюшка! Мне бы все это за вечер съесть. - Вкусная еда летит без труда! – наставительно сообщил дядюшка и сам принялся за свою порцию, подавая наглядный пример. – Может, на этот раз все-таки записать тебе рецепт, а? - Дядя… ну ты же знаешь, - Элронд с досадой поморщился. Ну, как всегда – опять все с начала. – Мне это ни к чему. - И зря! – отрезал Гил-Галад. - Дядяяя… - обреченно протянул Полуэльф. Это было вечной причиной споров, в которых каждый неизменно оставался при своем мнении. В доме лорда Элронда мяса почти не готовили, разве что для гостей. Честно говоря, Элронд предпочел бы и вовсе бы от него отказался, подобно своему прадеду Берену… но по своему положению принцу нолдор приходилось принимать участие в пирах и приемах, иногда и у смертных, и у него не было особой охоты всякий раз заново объяснять всякому любопытствующему про прадеда Берена, про олвар и кэлвар и про силу целительства… и уж совершенно невозможно было обижать дядюшку Эйрениона! - Я думаю, это сущая блажь! – оседлавши любимого конька, вдохновенно продолжал Гил-Галад, не забывая уплетать сочное мясо с подливкою и мягким хлебом. – Если бы Творец желал, чтобы эльфы не ели мяса, Он бы сделал так, чтобы оно просто не шло им впрок! А что до лишения жизни – каждому, чтобы насытиться и продлить свою жизнь, приходиться отнимать жизнь у кого-то другого, и нам, и другим разумным существам, и животным, и даже растениям, ведь и для них плодородная земля образуется из таких же прежде росших и увядших растений. И если ты не хочешь убивать кэлвар – то чем хуже олвар? Те и те равно дети Йаванны! В этом смысле любой кустик салата не так и сильно отличается от того барашка, которым недавно был наш ужин. И я совершенно не понимаю, почему ты так упрямо отказывается… - Дядюшка, ну просто больше никто не умеет готовить мясо так же вкусно, как ты, - примирительно проговорил Элронд. - То-то же! – ублаготворенно заключил Гил-Галад. И Элронд с запоздалым сожалением подумал, что, похоже, он подписал себе жареные колбаски на завтрак. Солнце понемногу спускалось в море, западный свет насыщал мрамор золотистым и розовым, листья винограда темнели, и крики чаек над водой становились настойчивее и резче. Закат темнил белых птиц, на фоне горящего злато-лилово-розовым неба они казались почти черными. В вечерней прохладе, на фоне закатного неба особенно приятно было терпкое рубиновое вино, густое и темное, с легкой медовой ноткой… Золотистые блики ложились на желтоватый пергамент, и ему придавая оттенок меда. Элронд, с кубком в руке, листал исписанные страницы… «…как существо огненной природы, теряет большую часть своей силы при падении в воду. Впрочем, просто падение с большой высоты для балрога также губительно. Если он не разобьется насмерть (на что не следует рассчитывать, поскольку эти демоны сильны и живучи), то удар от падения на некоторое время ослабит его настолько, чтобы можно было беспрепятственно поразить его стрелами или дротиками. Обобщая опыт борьбы с балрогами, можно сделать вывод, что на ровной местности они почти неуязвимы, в лучшем случае его возможно отогнать, но не уничтожить. Так, государь Фингон погиб, атакованный двумя балрогами: он отважно сражался с их предводителем Готмогом и начал теснить противника, но в это время второй балрог, зайдя со спины, хлестнул короля по ногам огненным бичом, и, потеряв равновесие, государь не сумел отразить удара Готмога: враг нанес удар секирой сверху вниз с такой силой, что разрубил шлем, и государь упал, смертельно раненый. Так же пал и могучий Феанор, один бившийся среди множеством балрогов, взявших его в кольцо, однако подробности этого сражения неизвестны. Напротив, в ходе обороны Гондолина защитники города уничтожили около пятидесяти балрогов, сбрасывая их со стен и сталкивая в водоемы; достоверно известно о сорока двух убитых балрогах. Лорд Эктелион сразил четырех демонов. Последний из них был Готмог; уже будучи тяжело раненым, герой прыгнул на балрога и ударил его в грудь острым навершием своего шлема, и, не давая врагу опомниться, повис на нем, крепко обхватив руками и ногами, и таким образом опрокинул врага в бассейн фонтана, который был в центре Королевской Площади. Так Эктелион уничтожил вражеского предводителя, но погиб и сам, так как вода в фонтане из-за падения туда огненного демона вскипела буквально за несколько мгновений, и Эктелион, из-за ран и тяжести своих доспехов, не успел выбраться из него. Другой балрог преследовал беженцев, выбравшихся из города через подземный ход, и настиг их в Ущелье Орлов. Среди беженцев в основном были женщины и дети, и очень немного воинов, в большинстве раненых и обожженных. Отважный эльф Глорфиндель схватился с демоном и сумел разрубить ему локоть правой руки, но и сам был ранен в плечо. Сражаясь, Глорфиндель стремился оттеснить противника к самому краю утеса; там он и получил свою рану и выронил из руки меч, но, не растерявшись, немедленно левой рукой выхватил кинжал и ударил врага в живот и, таким образом, сбросил его в пропасть. Но, падая, демон успел вцепиться в золотые волосы храбреца, которые были очень длинны и густы, и увлек его за собою в пропасть, и так погиб Глорфиндель. Благодаря его подвигу, последняя атака противника была отбита, и были спасены многие жители города, общим числом около восьми сотен. Накопленный опыт позволил выработать рекомендации по борьбе с балрогами. Командирам эльдар надлежит всеми силами избегать боевого столкновения с балрогами на открытой и ровной местности, если же уклониться от боя окажется невозможно или недопустимо, следует, стараясь не приближаться на расстояние досягаемости бича, обстрелять противника стрелами широколезвийного типа, целясь в наиболее уязвимые места, а именно локтевые сгибы и шею. В иных случаях надлежит, используя преимущества местности, принять меры к тому, чтобы заманить балрога к водоему либо на высоту, чтобы затем сбросить вниз. Для этой цели могут быть использованы скалы, крутые склоны, мосты, высокие здания, а также любые водоемы глубиной не менее фатома…» - Гляжу, ты немало подыскал примеров, - Элронд поднял голову от чтения, подмигнул сидевшему напротив Гил-Галаду и протянул ему опустевший кубок. – А где же байка об отважной прачке… - …которая обратила балрога в бегство, окатив его мыльной водой? – охотно подхватил Гил-Галад. – Ну, во-первых, думаю, что это все-таки байка, а во-вторых, она и так всем известна. Но ты правильно подметил – я тоже думал о том, чтобы использовать против балрогов пожарные средства. Но тут нельзя сказать ничего определенного, поскольку в этом деле опыта не накоплено, можно только предполагать, каким образом оно подействует… Элронд покачал головой, любуясь жидким рубином в серебряной оправе кубка. - Ты думаешь, это имеет смысл… кроме чисто познавательного? Ведь балроги были полностью уничтожены в Войне Гнева. - А ты в этом уверен? – прищурился Гил-Галад. – О драконах тоже думали, что их не осталось, а как оказалось – остались, и расплодилось больше прежнего. Вот как ни странно, с тех пор, как Моргот был повержен, лиходейских тварей не становится меньше, а наоборот, появляются все новые их виды. - Моргот был повержен, но Искажение осталось, - возразил Элронд. – И искаженная природа там, где не касаются ее исцеляющие руки Сил, продолжает развиваться и далее, теми путями, что были заданы ей в Песне Сотворения. Частью – по путям Искажения, частью – по истинным путям Айнур. Ведь не только темные твари – на наших с тобою глазах появились и новые благие создания. - Кошки, - согласился Гил-Галад. - Кстати, о новом, - Элронд сделал глоток вина, прислушался. Шагов за дверью слышно не было, но по времени они уже должны были быть здесь. – Я ведь к тебе приехал с сюрпризом. - Новая диковинка? – с радостным почти детским любопытством подскочил с кресла Эрейнион. - Ну… пожалуй, можно сказать, что и диковинка, - Полуэльф откинулся в кресле, поднес к губам кубок, не торопясь с ответом, пуще разжигая дядюшкин интерес. – Во всяком случае, доселе в Средиземье такого никому еще видеть не доводилось. А что до нового – то это одновременно новое, и старое … или, точнее сказать, и старое, и молодое. - Давай, не тяни, показывай скорее! - Это сейчас за дверью… - Оно такое большое? - Ну… где-то почти с меня. - Ну так тащи его скорее сюда! - Так ты не будешь против немного побеспокоиться этим вечером, а? Ну тогда… - Полуэльф возвысил голос, чтобы его слышно было за дверью, - ПРИГОТОВЬСЯ… СЮРПРИЗ! Государь, устремившийся к выходу, застыл перед распахнувшимися дверьми. Сюрприз был высок и строен, и хотя Эрейнион никогда не видел его вживую… такая золотая шевелюра могла принадлежать только одному эльфу во всей Арде. - Мой государь, позвольте вам представить: Глорфиндель, Лорд Золотого Цветка. - Балрог меня задери… - сказал нолдоран. От изумления растерявши хорошие манеры. Уж конечно, при отважном эльфе Глорфинделе крайне бестактно было ругаться балрогами. И уж конечно, к столь высокородному и прославленному лорду хотя бы в первый раз следовало бы обратиться на вы. Но нолдоран, от вполне понятного удивления, по-дурацки брякнул: - Глорфиндель… как ты здесь очутился?!! - Возродился, - как ни в чем ни бывало сообщил Глорфиндель. И тут наконец Полуэльф, вдоволь насладившийся представлением, взял дело в свои руки и заговорил серьезно: - Государь, лорд Глорфиндель, возвратившийся из Мандоса, явился сюда по воле Валар как Их посланец, в связи некоторыми обстоятельствами, о которых и поведает Вам. Суть дела мне пока тоже неведома, но, насколько я понимаю, оно касается не только нашего народа, но и судеб всего Средиземья. - Да, государь, - Глорфиндель склонил в поклоне злотовласую голову. – И поскольку вести чрезвычайно важны, то, чтобы не рассказывать в спешке, я, с Вашего дозволения, хотел бы изложить их завтра на совете, в присутствии Ваших лордов. - Хорошо, лорд Глорфиндель – я думаю, это разумно, - Гил-Галад уже овладел собой и теперь снова был собран, вежлив и хладнокровен, как и надлежало быть государю. – Завтра утром я соберу Королевский Совет, и на нем вам будет предоставлено слово. А до завтра… прошу вас, отдыхайте, вдыхайте морской воздух и наслаждайтесь нолдорским гостеприимством! – король щедрым жестом повел рукою. - Отужинаете с нами? – Эрейнион вдруг замялся. – Правда… говорят, что Возрожденные в своих телах и душах более совершенны и полностью исцелены от Искажения, так что… не знаю, можно ли предложить вам вино и мясо? - Не только можно, но и просто замечательно! – Глорфиндель улыбнулся широко и белозубо, откидывая за спину тяжелые золотые локоны. – Если честно, я ужасно проголодался. Мммм… как вкусно пахнет! Обожаю баранину. Судя по аромату… мм?.. с имбирем? Гил-Галад обратил на племянника одновременно торжествующий и укоризненный взор, означающий: «Ну, что я тебе и говорил?». А вслух промолвил: - И что это тебе пришло в голову тянуть время и откладывать «сюрприз» на потом? Привел бы гостя сразу – ничего бы не успело остыть, а, к твоему сведению, баранина разогретая – далеко не то же самое, что баранина горячая. - Ну… извини, дядюшка, - опустил ресницы Элронд. - Ладно… так, еще прибор сюда, это – подогреть, это – тоже, салата… да, салата еще головку и еще красного сыра… - государь Гил-Галад, не слыша его, уже вовсю командовал слугами, - и принесите из винного погреба кувшин «Глорильбрант-липмэ» предпоследнего урожая. – Он многозначительно подмигнул Глорфинделю. – Раз вы так долго отсутствовали в Средиземье, надо наверстывать упущенное! Так что для начала предлагаю отведать вина, которого в ваше время еще не было.