Одним царским утром...

Царь задумчиво восседал на некоем подобии трона, специально выставленном на возвышении в пировальной зале, чтобы мог он видеть поверх голов своих верных развратников и убийц и видеть все, что они делали, не сходя с места своего. У его ног, словно Пигмалион пред Галатеей, спал мирным сном невероятной красоты юноша, богатырское сложение его не мог скрыть женский сарафан, надетый на голое тело. Часть опричников, участвовавших в ночной оргии, упали, где стояли, то тут, то там валялись пьяные то по одному, то попарно. Там же была и битая посуда, и прочий беспорядок. Царь молча оглядел залу, но редкий утренний свет, похоже, жег ему глаза, поэтому он опустил их долу, аккурат наткнувшись взглядом на дремлющего фаворита. Нет среди опричников государевых более славного война, чем Федор Басманов. Нет среди них юноши краше и пригоже. Федор Басманов, государев любимец, был готов на все ради царя... Иван резко пнул ничего не подозревающего спящего, прислонившегося было к его ноге, да с такою силой, что он упал не только с возвышения, но и шагов на пять откатился от трона. Царь истерически загоготал. Кое-кто из царских гуляк зашевелился, но, по-видимому, было еще слишком рано для того, чтобы всерьез просыпаться. Басманов, чуть приподнявшись на одной руке, сонно протер глаза. Ни капли удивления не было на его лице перед поступком своего властителя. Царь оглядел этого поверженного с небес ангела: взлохмаченные плотные кудри, легкий румянец на щеках, из-под подола платья видны жилистые лодыжки, лодыжки раздвинутых при падении сильных ног... Кто-то не совсем понимал пристрастий царя, кто-то их вовсе не разделял, кто-то был категорически против - конечно, втайне. Но с чем можно сравнить это по-настоящему мужицкое чувство обладания, взятия силой равного тебе по силе... ну, или по согласию, все зависело от приказа и настроения царя. Во всем этом точно знал толк многоженец, имеющий в полном своем распоряжении более сотни наложниц всех мастей и цветов. И это не считая боярских жен, - но с ними пусть балуется неразборчивый опричник, даже подумать такое тошно... А Федор... Его жена, в родстве с одной из бывших жен Грозного, должно быть, светилась от счастья, идя под венец. Хорошим ли он был мужем? Как часто выполняет он свой супружеский долг? Его дети довольны отцом, или и знать его толком не знают? Должно быть, какие красивые у него дети... Федор в этот момент потирал ушибленный бок на полу пировальной залы перед царским "троном". Заметив пристальный взгляд повелителя, он хмуро насупился и безуспешно попытался подняться на ноги. Царь, целеустремленно покинувший свое седалище, словно хищный зверь, кинувшийся на добычу, хотя секунду назад восседал на нем, полностью расслабленный, подал ему руку, проходя мимо. Федор, мрачнее тучи, тихо ругнулся, споткнувшись о вазочку с фруктами. - Не отставай, - приказал Иван, оборачиваясь с неохотой. - Так ведь не выспался, государь, - то ли огрызался, то ли лебезил Басманов. На удивление, это даже понравилось царю. Пнув по дороге одного из мертвецки пьяных и перевернув еще не одну посудину из тех, что оказались на полу по чьей-то нетрезвой воле, государь и его верный опричник скрылись из глаз в полутемном проходе, только долго слышались их удаляющиеся вместе шаги.