Посередине

Стайлз ворочается, как глист в чашке Петри. Меняет порядок рук под головой, меняет ноги, комкая одеяло, вертится с боку на бок. - Что? - Недовольно на выдохе спрашивает Дерек. Стайлз мнется отвечать, ему кажется, что его прибьют как только причина бесконечного ерзанья будет озвучена. - Я привык спать посередине. Дерек многозначительно выгибает брови - удивительно, как Стайлзу удается разглядеть это в темноте, хотя он скорее почувствовал и представил, чем увидел. - М, - в конце концов безразлично выдает оборотень, не сдвигаясь с места, закрывая глаза в надежде заснуть, но Стилински снова меняет позу и Дерек блестит на него своими светящимися голубыми глазами. - Ты издеваешься? - Я же сказал - я привык спать посередине. - Как привык, так и отвыкнешь. Полминуты спокойствия и отсутствия шевеления и парень снова начинает извиваться, кряхтя и бурча что-то нечленораздельное, но явно недовольное. В какой-то момент он рычит, стиснув зубы и задрыгав ногами, скидывает одеяло с кровати. Дерек рычит по-настоящему. - Ты больной? - он даже привстает на локтях, вперив заметно изменившийся взгляд в подростка. Теперь в нем, во взгляде, не только закипающий гнев, но и искреннее недоумение. Стайлз хотел было сесть на кровати, но ему не позволил тот факт, что Хейл сдался. Он сдвинулся ближе к краю, чтобы мальчишка наконец успокоился. Потянув за край одеяла, не улетевший на пол, оставшийся в самых ногах, Стилински укрылся по пояс, ложась на предоставленное место в позе эмбриона. Они даже уснуть смогли, вот только проснулись быстро - Дерек из-за острой коленки, ударившей в бочину, а Стайлз из-за громкого рыка. - Какого же хрена, Стайлз? - Можно подумать, ты контролируешь свои действия во сне. Хейл страдальчески вздыхает, мыча. Так прошло огромное количество вечность тянущихся минут: сначала Стайлз укладывается щекой на грудь Дерека, потом обнимает его, потом у него затекает рука, потом каким-то образом шея. Вместе со временем утекает терпение Хейла. Стайлз перекладывается снова и снова, раз за разом, все более дергано. Ругается сам на себя, на Дерека, на кровать, на глобальное потепление и на медленно размножающихся панд. Дерек лишь рычит снова и снова, раз за разом, все более злобно. И вот далеко не резиновому терпению в итоге приходит долгожданный конец. Оборотень хватает успевшего лишь ойкнуть мальчишку, разворачивает его и обнимает со спины, крепко прижимая к себе. Неугомонный Стилински пытается устроиться поудобнее, но Дерек глухим рыком четко дает понять, что больше парень не шевельнется, пока они оба не уснут. - Так хорошо. Очень хорошо. Дерек повторяет предупреждающий рык и в спальне воцаряются тишина и спокойствие.