guide me

— Что вы видите, когда смотрите на себя в зеркало? — Задаёт вопрос Луи. Сегодня я начинаю лечение. Это ужасно долгое путешествие, но они говорят, что мне полегчает. Они обещают, что это поможет. Я сомневаюсь в этом. В любом случае, это сделает всё ещё хуже. По словам моей матери и врачей — у меня анорексия. Не думайте, что я перестал есть, нет. Я ем немного фруктов на завтрак. Мне нужна энергия так или иначе, в противном случае я бы уже давно умер. Не то чтобы я очень возражал. Я отвратителен и до ужасного огромен. Я смотрю на лицо Луи. Он предпочитает, чтобы его называли "доктор Томлинсон", но сказал, что я могу называть его просто "Луи". Это якобы поможет мне чувствовать себя комфортнее. — Я этого не делаю, — он записывает что-то в блокнот. Это меня немного беспокоит. Я бы не хотел, чтобы обо мне писали в блокноте, в записях которого спокойно можно потеряться. Мужчина уверяет меня, что он запирает всё записи в столе на ночь, и он единственный, чьи глаза могут просмотреть их. Луи обещает, что будет проверять каждое утро, чтобы убедиться, что всё на месте. Доктор смотрит на меня пронзительным взглядом из-под очков. — Нет? — Спрашивает доктор. — Это значит, что вы не смотрите на себя в зеркало? — Нет. — Кратко бросаю я. Всё очень просто. Я отказываюсь смотреть на себя в зеркало, потому что это всё усложняет. — У меня нет ни одного зеркала, доктор, я разбил их все и выбросил. — Он продолжает всё записывать. — И когда вы сделали это? — Мужчина не смотрит на меня в этот раз. На мгновение я чувствую вину за то, что он разочарован во мне. — Когда ты разбил их? Но только на мгновение. Это было не так давно, на самом деле. Я смутно помню это время. — Хм, может быть, около четырёх месяцев назад. — Предполагаю я. — На самом деле я не уверен, это был тяжёлый день. Он продолжает записывать. — Гарри, ты поступил безрассудно, ты мог навредить себе. Ты ведь осознаёшь это, да? — Скорее утверждает, чем спрашивает Луи. — Для того, чтобы ты начал чувствовать себя лучше, ты должен улучшаться и идти вперёд. Я уверен, что в доме твоей семьи найдётся по крайней мере одно зеркало, верно? — Конечно. Он грустно смотрит на меня. — А где это место? — Доктор держит своё перо, собираясь записать всё, что я скажу дальше. Я немного закусываю губу и обнимаю себя за плечи. Мне холодно. Он встаёт и подходит к небольшому шкафу, доставая мягкое одеяло и кладя его мне на колени. — Где сейчас это зеркало, Гарри? Я играю с уголком одеяла, не желая встречаться с взглядом холодных голубых глаз. — В комнате моей сестры и мамы. — Тихо отвечаю я. Опять же, он продолжает записывать всё ниже. Луи кладёт блокнот на кофейный столик, что стоит перед нами. Затем мужчина кладёт рядом с блокнотом перо, зная, что так я буду чувствовать себя спокойнее. Он встаёт и садится рядом со мной. — Гарри Стайлс. — Обращается голубоглазый. — Гарри Эдвард Стайлс, не можешь ли ты оказать мне небольшую услугу? Я киваю. — После нашей беседы возвращайся домой и посмотри в зеркало твоей матери. — Он встаёт со своего места и начинает ходить из одной части комнаты в другую. Я стараюсь не замечать, настолько большая его задница, и как он качает бёдрами при ходьбе. Луи, наконец, находит книгу и снова присаживается рядом со мной. — И я хочу, чтобы ты записывал всё, что видишь и как себя чувствуешь, хорошо? — Конечно. — Честно отвечаю я, даже при том, что сомневаюсь, что на самом деле начну смотреть в зеркало. Я сторонился их так долго, так зачем начинать снова? Он продолжает: — Это будет твоим дневником. Я обещаю, что только я увижу его. — Он нелепо улыбается. (Я уверен, что он задержал взгляд на моих губах на несколько секунд. Хотя, я не знаю.) Доктор Томлинсон поправляет свои очки. — Описывай свои чувства, не стесняйся меня, Гарри. Ты можешь писать там всякий раз, когда тебе захочется этого. Всё в порядке? Я киваю. — Есть ли какие-нибудь правила? Для дневника, я имею в виду. — Никаких. Почему ты спрашиваешь? Я вздыхаю и отворачиваюсь, глядя в окно. Пасмурно и дождливо. Так же, как и у меня на душе. — Могу ли я там ругаться, например? — Если ты чувствуешь, что тебя удовлетворяет то, как ты выражаешься, — отвечает он. Я снова киваю, — Гарри, я хочу, чтобы ты ежедневно смотрел на себя в зеркало и записывал всё, что угодно. Ежедневно? Он продолжает говорить, и я концентрируюсь на том, как звучит его голос. Высокий и пронзительный. Мило. Подождите, что? "Он твой терапевт, Гарри, возьми себя в руки!" — рычит на меня моё же подсознание. "Луи бы никогда и не посмотрел на тебя". — Я даже предлагаю купить одно зеркало в этот кабинет, только для тебя и меня. Если ты не хочешь смотреть на себя в зеркало в одиночестве, то не делай этого, подожди до завтра и сделай это здесь, со мной. — Говорит он. Я снова вздыхаю, ещё больше зарываясь в одеяло. Я хочу просто исчезнуть. Я занимаю так много места на этом крошечном диване. Он проскальзывает под одеяло и берёт меня за руку. Это выглядит слишком интимно для обычного действия. Он смотрит мне в глаза. — О чём ты думаешь? — Я чувствую, как крохотная слезинка скатывается по моей щеке, и я слышу, как Луи вздыхает. — Пожалуйста, скажи мне. — Просит он. Хорошо. Я смогу это сделать. — Я занимаю слишком много места, мне так жаль. — Отвечаю я. — Я, я могу уйти отсюда, если ты хочешь. — Нет, нет. Всё прекрасно, Гарри. — Обещаешь? Он кивает. — Обещаю, — Быстро произносит он, — Ты можешь сидеть, где захочешь, милый. Милый? Я смотрю на него с поднятыми бровями. Милый? Это впервые. С другой стороны, это наша первая встреча. Может быть, он даёт милые прозвища для всех своих пациентов. Сколько их там? Неважно. Он смотрит на часы. — О, твои два часа уже вышли. — На секунду он выглядит почти грустно. — Ты можешь посмотреть в зеркало сегодня сам или завтра со мной. Увидимся завтра в четыре, верно? — Да. — Я встаю и поднимаю одеяло, протягивая его Луи. Он не принимает его. — Оно ваше. Луи улыбается и подходит со мной к двери. — Я знаю. — Мужчина почти смеётся. У него появляются морщинки в уголках глаз. Я бы сказал, что он выглядит счастливо. — Оставь его себе. — Но я не хочу забыть его дома завтра. — Нахожу причину я. Луи кивает. — Ты не забудешь, Гарри. Ты умный, мне стоит напоминать тебе об этом чаще. — Он улыбается и открывает дверь. — Ты не забудешь. Я улыбаюсь ему, закутываясь в одеяло. — Спасибо. — Бормочу я. — Увидимся завтра, Гарри. Я слабо машу рукой, всё ещё улыбаясь. — До завтра, Луи. ------------------------------       Дорогой дневник, Меня зовут Гарри Эдвард Стайлс. Я никогда не заводил дневник раньше, поэтому я даже не уверен, что делаю всё правильно. Ну, да ладно. Доктор Томлинсон дал мне этот дневник сегодня. Он хочет, чтобы я записывал свои мысли в него, когда я буду смотреть на своё отражение в зеркало, а также, когда я просто захочу с кем-нибудь поговорить. Я думаю, что не буду записывать абсолютно всё? Так ведь? Я стою в ванной комнате, спиной к зеркалу, так, чтобы я не мог ничего видеть в отражении. Я не видел себя около четырёх месяцев. И, если вы меня спросите, то я в ужасе. Я не готов повернуться лицом к зеркалу, но доктор Томлинсон хочет этого, хочет, чтобы я записывал свои мысли в этом дневнике. (Думаю, что буду называть её Дейзи.) Я не уверен, как должен это сделать. Я думаю, что начну задыхаться, упаду в обморок, ударюсь головой об край раковины и умру. Может, так оно и должно быть; погибнуть из-за моего отвратительного отражения. Я думал об этом раньше, знаешь? Как это — умирать. Смерть. Что ты чувствуешь, когда умираешь? Но я не достаточно силён, чтобы оставить тех, кого люблю, даже, если это не взаимно. Доктор Томлинсон. Он сказал, что я могу писать в дневнике и смотреть в зеркало при нём и без него. Я чувствую себя, будто в ловушке. Я голоден. Но не могу поесть. Мой желудок царапается изнутри, умоляя дать ему что-то. Всё, что угодно. Но я не достаточно силён. Так, я готов. Я собираюсь развернуться. Я буквально задыхаюсь. Это страшно. Страшнее, чем увидеть Фредди или Джейсона (знаешь их? Из фильмов ужасов?) Да. Это страшнее, чем это. 3, 2, 1... О, боже. Ты видишь тоже самое, что и я, Дейзи?

Уродливый. Жирный. Утомлённый. Отвратительный.

Я подросток. Я должен быть здоровым, счастливым, нормальным. Но я не такой. Я не могу смотреть на себя больше, не могу дышать. Мне нужно лечь в кровать и плакать, засыпая. Я не могу сделать этого без Луи.       Спокойной ночи,       Гарри. х ---------------------------------------- — Очень хорошо, Гарри. — Произносит Луи. Он только что прочитал мою запись в дневнике с прошлой ночи. Мне стыдно. Луи читает мои внутренние чувства и мысли. — Ты написал даже больше, чем я ожидал. Я очень горжусь тобой, — шатен смотрит на меня и улыбается. Он закрывает дневник (её зовут Дейзи, серьёзно) и кладёт отдыхать на стол. И да, я не забыл одеяло, хотя, был уверен, что забуду. — Правда? — Я выдыхаю. Это такое облегчение услышать, что он гордится мной. Доктор кивает. — Конечно. Но мы должны прояснить некоторые детали. — Он хватает ручку и блокнот, собираясь записать полученную информацию. Снова. — Ты записывал всё, как я и хотел. Я не хочу, чтобы ты думал, что выполняешь какую-то рутинную работу для меня, Гарри. Я хочу, чтобы ты морально вырос с этим днев.. — Дейзи, — тихо прерываю его я. Он продолжает, кивая: — Да, конечно. С Дейзи. — Он слегка улыбается, прежде чем стать серьёзным снова. — Я хочу, чтобы Дейзи стала твоим лучшим другом. Рассмотри это не как работу, Гарри. Хорошо? Ты должен написать книгу, состоящую из твоих мыслей и чувств. — Хорошо. — Киваю я. — Ты должен дать волю мыслей для Дейзи. — Говорит Луи. — Откройся ей. Это поможет снять напряжение. Я согласен. Так, он хочет, чтобы я писал до тех пор, пока моя рука не заболит? Я не думаю, что смогу сделать это. В конечном итоге, это не даст мне ничего, кроме слез и боли. Ничего не станет лучше. Никогда. Он наклоняется вперёд, опираясь на локти. Луи смотрит на меня так пристально, что я чувствую, что должен отвести взгляд. Но, всё же, у меня не получается его отвести. — Ты не раз упомянул, что недостаточно силён. И я не поверил тебе ни на секунду. Ты очень сильный человек, Гарри. Веришь ли ты в это или нет, но ты сможешь сделать абсолютно всё, что захочешь сделать. Из-за чрезмерного внимания у меня начинается лёгкое головокружение. Я чувствую себя не очень хорошо. Он чувствует это. — Не хочешь сходить в парк? Или, может быть, в кафе, что находится в центре города? — голубоглазый спрашивает. — Ты выглядишь довольно бледным. Ещё через несколько кварталов от нас есть пекарня, там очень здорово готовят. Я киваю. — Да, я бы хотел в пекарню. — Улыбаюсь я. — Хорошо, пекарня. Тогда идём. — Он успокаивающее кладёт руку на нижнюю часть моей спины. — Ты, должно быть, проголодался, бедняжка? И снова его милые прозвища. Когда мы заходим в пекарню, то он сразу ведёт меня к отделу с едой. Я оглядываю всю еду, прежде чем указываю на салат, и Луи качает головой. — Я всегда покупаю салат. — Произношу я. Луи смотрит на меня. — В соусе очень много вредных ингредиентов, лучше не брать этот салат. — Советует он. Мы проходим левее, и он указывает на коробочку небольших размеров. — Вот это довольно полезно. Бутерброд из пшеничного хлеба, с салатом, помидорами и ветчиной. На самом деле, это звучит неплохо. Я киваю, и он берёт его для меня. После того, как он заплатил за наши бутерброды, мы занимаем место за самым дальним столиком. Затем Луи даёт мне бутылку с водой, и я благодарю его, делая несколько глотков воды, затем открывая коробочку с моим бутербродом. Я краснею, когда понимаю кое-что. Он замечает это и поднимает бровь. — Что заставило тебя так покраснеть, Гарри? — Я смотрю на него. — Это свидание? Луи улыбается и отправляет немного еды себе в рот, а затем говорит: — А ты хочешь, чтобы это было свиданием? — Очень. Он делает глоток воды и улыбается. — Это выглядит как свидание, так ведь? Я снова краснею. Луи слегка ухмыляется. — Ты ужасно застенчивый, Гарри. — Произносит шатен. Его черты лица смягчаются. — Если это свидание, то мы должны лучше узнать друг друга, верно? — Да, я думаю. — Тихо отвечаю я. Луи уже заканчивает с бутербродом, когда я не съел свой даже на половину. — Расскажи о себе и о своей семье, Гарри. Я киваю, размышляя над тем, что собираюсь сказать. С чего начать? — Мне 19 лет, сейчас учусь на фотографа, всю свою жизнь прожил в Лондоне, но родился в Чешире. Хм, у меня есть старшая сестра, её зовут Джемма, а мою мать зовут Энн и отчима Робин. Он улыбается мне. — Ты очень милый, Гарри, ты же знаешь это? Я краснею. Снова. Я смотрю в пол, теребя край рубашки. — А что насчёт тебя? — Наконец нахожу мужество спросить его и поднять взгляд на его красивые голубые глаза снова. Луи немного напряжён сейчас. Он думает, потирая щетину. — Ну, мне 22 года, я родился в Донкастере, но всю жизнь прожил в Лондоне. Он такой славный. — У меня есть четыре младших сёстры. Шарлотта, Фелисити, Дейзи и Фиби, но я называю их просто Лотти, Физзи, Дейз и Фибс. — Дейзи. Как мой дневник. — Улыбаюсь я. Луи звонко смеётся, прикрывая ладошкой рот. Это выглядит так, будто он смущён своим смехом. Но, если честно, то я думаю, что его смех восхитителен. Я смеюсь вместе с ним. ------------------------------       Дорогая Дейзи, Сегодня ночью я не буду смотреть на себя в зеркало. Я не могу. Не могу смотреть на кожу на своём ужасном теле, зная, сколько усилий я приложил, пытаясь содрать её с себя. Я пытался содрать её с живота, царапал её. Но она остаётся и лишь прибавляет вес моему телу. Чуть позже приедет мой друг Лиам. Я не видел его уже около двух недель. Это печально, на самом деле. Мы познакомились в средней школе, и с тех пор мы общаемся. Сейчас мне кажется, что он не хочет больше меня видеть. Конечно, кто захочет общаться с таким, как я? Мне грустно, Дейзи. Мама говорит, что я угасаю, что в скором времени я просто исчезну, и мой прах унесёт ветер. Но убеждаю её, что я не против, ведь так мне станет легче, и я смогу стать свободным. Я чувствую, что понемногу, но я восстанавливаюсь. Луи и я сделали небольшой перерыв на одном из наших сеансов, мы сходили покушать в пекарню. Это было свидание. Он действительно хороший парень, Дейзи. У него потрясающие мягкие, с оттенком карамели, каштановые волосы. У него всегда спадает чёлка. Я не мог точно сказать, укладывает ли он их гелем каждый день или просыпается и выглядит прекрасно? Я хочу прикоснуться к ним. Его глаза — это море из различных оттенков и сочетаний синего цвета. Тёмные, светлые, иногда сочетают в себе всё. Они поглощают тебя, Дейзи. Это словно тонуть в бассейне, медленно погружаясь на дно. Я не знаю, что ещё можно добавить. Луи до ужаса прекрасный. Я очень устал, так что собираюсь лечь спать. Я посмотрю в зеркало завтра, на приёме доктора Томлинсона. Вместе с ним. Потому что, когда я с ним, я чувствую себя комфортно и безопасно.       Спокойной ночи,       Гарри. х ------------------------------------- — Я не смогу сделать это. — Говорю я. Луи купил в свой кабинет зеркало, как и говорил. Оно занимает половину стены, оно огромное. Я стою в своих боксёрах, держа рубашку и брюки в руках. Сначала я немного сомневался, снять свою одежду или нет, но Луи заверил меня, что он не увидит ничего нового. Я доверяю ему. И вот, я здесь, стою спиной к зеркалу, скрещивая руки на животе. Я дрожал. — Давай, Гарри. — Говорит Луи. — Если ты говоришь, что не можешь, то не делай этого, просто ты так долго к этому шёл, ты не можешь это бросить. После этого, мы прочитаем твою вторую запись в дневнике, ладно? — Хорошо. Луи смотрит на меня, и он находится настолько близко, что я мог бы сделать шаг и, наклонившись вперёд, поцеловать его мягкие аккуратные губы. Доктор берёт меня за руки, успокаивающе потирая их. — Повернись, Гарри. Я киваю и со вздохом медленно поворачиваюсь, наблюдая за каждым своим движение. Я смотрю на себя. — О Боже мой. — Говорю я, закрывая глаза. — Лу, я не могу. — Гарри, ты очень красивый молодой человек. Ты должен осознать это. Я качаю головой и снова разворачиваюсь к нему лицом. Открываю глаза и начинаю одеваться, стараясь сделать это как можно быстрее. Луи произносит моё имя, но я пропускаю его слова. Я просто не могу. Хватаю одеяло и вылетаю из кабинета, не оглядываясь назад. Я добираюсь до парка, сажусь на траву, прислоняясь к дереву. Мой телефон звонит. Затем ещё раз. На третий раз я отвечаю: — Алло? — Гарри, Гарри, прошу тебя. — Я сразу понимаю, кто это. — Скажи мне, где ты. Нам нужно поговорить. Пожалуйста, поверь мне. Я вздыхаю, опираясь головой о дерево. — Парк, — говорю я. — Я в парке, в трёх кварталах от тебя. Пасмурная погода, холодно. Похоже, что скоро начнётся дождь. Голос Луи звучит, как капли дождя. Красиво. — О, Гарри. — я слышу движение и знаю, что он уже в пути. — Я прочитал твою вторую запись в дневнике. Хорошо... О, боже.. Я совершенно забыл, что записал туда всё свои чувства к Луи. Что я люблю в нём и что я думаю... Чёрт. — О том, что..? — Ты правда имеешь в виду то, что написал? Я слышу вдалеке его машину. Он почти здесь, но всё ещё говорит по телефону со мной. Я киваю, но затем понимаю, что он не видит. — Да, всё написанное в дневнике — правда. — Отвечаю я. Я слышу, как он вздыхает. — Гарри, я уже здесь. Я оглядываюсь назад и вижу его машину. Уже ощущаются капли дождя. — Скоро начнётся дождь, садись в машину. Пожалуйста? — Я не могу вернуться. Я встаю и иду к машине, всё ещё прижимая телефон к уху. — Обещаю, что мы останемся прямо здесь. Залезаю в машину, закрыв за собой дверь. Здесь довольно жарко. Может быть, от печки. Может быть, от Луи. Кто знает? Он почти задыхается, когда смотрит на меня. Я смотрю на него. Всё ещё задыхаясь, Луи наклоняется, берёт моё лицо в ладони и мягко накрывает мои губы. Наши глаза закрыты, я притягиваю его ближе, зарываясь рукой в его волосы. Такие мягкие губы. Он шевелит губами, и я повторяю его действие. Затем он проводит языком по моей нижней губе, заставляя меня приоткрыть рот, впуская его. Тепло. Наши языки борются за тепло, которого они желают.       И сейчас я уверен, что люблю этого человека.       Хоть и прошло всего три дня.       Теперь я уверен, что смогу это сделать..