Зловещие близнецы

Когда Артемида и Аполлон впервые предстали перед богами Олимпа, никто не смог противиться их очарованию, даже Гера сменила гнев на милость. Глаза и волосы детей Латоны источали дивное сияние, но еще прекрасней было сияние их улыбок. Недаром смертные уже успели прозвать этих юных богов Фебой и Фебом*. Близнецы явно унаследовали неотразимое обаяние Зевса. Каждый на Олимпе старался помочь этим оторопевшим от окружающей роскоши детям поскорее освоиться и привыкнуть к новой жизни. Что и говорить, освоились и привыкли они быстро. Уже через пару дней проснувшиеся олимпийцы с удивлением обнаружили, что их сандалии намертво связаны ремешками попарно, а все хитоны куда-то пропали. Еще более поразительное открытие ожидало богов за пределами их жилищ: по всему Олимпу от дворца к дворцу тянулось нечто вроде нескончаемой веревки, на поверку оказавшееся плотно скрученными и связанными вместе хитонами. Этот исполинский канат простирался до самых врат обители богов, где и обнаружились Аполлон и Артемида, его гордые создатели. Без тени смущения они пояснили всем собравшимся, что хотели отблагодарить их за гостеприимство представлением, изображающим бой Аполлона с Пифоном. Роль змея и должны были исполнять связанные хитоны - следует заметить, что Феб несколько преувеличил размеры поверженного врага. Ремешки сандалий, по словам близнецов, были связаны лишь потому, что непременно требовалось попрактиковаться в вязании узлов, чтобы веревочный Пифон не развалился в самую неподходящую минуту. Увы, на фоне столь величественной подготовки само представление выглядело весьма скромным, тем более что состояло оно в основном из нечленораздельных воплей и беспорядочной стрельбы из лука, но зрители были снисходительны, умиляясь трогательному рвению ребят. На следующий день у Ареса пропало любимое копье. Нашла его Гера, причем в неожиданном месте и неожиданным способом. Направляясь в свой любимый дворик с павлинами, она наткнулась на что-то странное и едва не свалилась с ног. Оказалось, что в боковой косяк двери, ведущей наружу, было воткнуто то самое копье – таким образом, что оно перегораживало выход как раз на уровне шеи Геры. Поскольку на ярком солнечном свете павлины были необычайно бодры и постоянно вопили так, что утомляли даже свою хозяйку, изящный навес создавал во дворике полумрак, вот царица богов и не заметила преграды. В конце концов, невозможно одновременно хранить величие и озираться по сторонам, ожидая подвоха. Гере не раз случалось быть предвзятой, но в этом случае она совершенно справедливо рассудила, что без Аполлона и Артемиды дело не обошлось. Те ничего не отрицали, напротив, восторженно подтвердили при всех, что воткнули копье в дверь и подтягивались на нём, чтобы стать могучими, как их брат Арес. Бог войны, на долю которого редко перепадали добрые слова, был так растроган, что тут же подарил близнецам это грозное оружие. Впрочем, оставшись наедине с детьми Латоны, Гера тут же отобрала у них копье, чем, несомненно, проявила себя как мудрая и дальновидная правительница. Потом некоторое время всё было тихо. Добродушный Гефест даже и не подумал пожаловаться Зевсу, когда близнецы приклеили ему древесной смолой к голове его островерхую шапочку без полей, пока он спал. Дети ведь хотели помочь ему, сделать так, чтобы головной убор не спадал во время работы в кузнице. Кто знает, возможно, если бы Гефест не был столь терпим, вся история завершилась бы иначе. Впрочем, в те дни все на Олимпе словно сговорились не замечать неудобств, связанных с появлением Артемиды и Аполлона. Может быть, дело было в отсутствии Афины, которая нещадно сеяла мудрость где-то вдалеке от обители богов. Уж Совоокая не преминула бы призвать нарушителей спокойствия к порядку! А может, на богиню мира Эйрену нашло особое вдохновение, вот боги и лучились благодушием. Их не смущала даже постоянная угроза попасть под обстрел: дети Латоны на всех стенах подряд рисовали мишени, а затем самозабвенно стреляли по ним из лука, нимало не заботясь о том, чтобы не задеть кого-то. Жители Олимпа не возмущались этим, напротив, были восхищены усердием близнецов и предрекали им будущее великих лучников (что, в общем-то, сбылось). Возможно, восторги богов слегка улеглись бы, узнай они, что брат и сестра весьма талантливы не только как стрелки, но и как актеры. Зрелище сражения с хитоновым Пифоном хоть и впечатляло изрядно, но не выявляло и малой толики подлинных способностей близнецов. Аполлон и Артемида любили незаметно передразнивать других богов и достигли в этом значительных успехов, хотя и разумно скрывали это умение. Зато искусство стрельбы по мишеням дети Латоны охотно показывали всем желающим… и не столь желающим. Об этих мишенях следует рассказать особо. Близнецы рисовали их косметикой** Афродиты. Сначала брат и сестра заимствовали из бессчетных сундуков богини любви совсем немного, и та ничего не замечала. Но однажды у Фебы и Феба возник замысел нового великого творения. В итоге главный зал для собраний богов украсила гигантская фреска, изображающая множество сцен самого непристойного содержания, а ящики и ларцы Афродиты опустели настолько, что она наконец обнаружила пропажу. На этот раз попытка Аполлона и Артемиды представить всё как выражающий глубокое почтение дар вызвала у богов чуть больше сомнений, но Киприда, с любопытством рассмотрев картину, предпочла решить дело миром и тоже предрекла близнецам великое будущее – правда, не уточнив, в чём именно. После своего триумфа в живописи дети Латоны несколько дней вели себя образцово. Например, с похвальным усердием помогали Гелиосу и Селене искать пропавших коней. Что делали кони в лесу у подножия Олимпа, никто так и понял, но причастность близнецов к этому не смогла доказать даже Фемида, а потому бог солнца и богиня луны сердечно поблагодарили детей и даже поделились с ними частью способностей. А лес, как оказалось, таил в себе множество интересных находок, помимо лошадей. Например, древесную смолу в таких количествах, что ее хватило бы не только для помощи Гефесту. Вскоре близнецы ловко подменили амброзию на пиршественном столе богов этой смолой, подкрашенной остатками косметики Афродиты. Прежде чем боги успели сообразить, в чём дело, челюсти у многих из них надежно склеились. Это уже было довольно трудно объяснить какими-либо благими намерениями. Тогда у Аполлона и Артемиды впервые забрали луки – в наказание. Впрочем, дети Латоны нашли способ вернуть себе оружие. Они сообщили Зевсу, что видели в лесу не только коней, но и его забавы с одной нимфой и что Гере наверняка будет это интересно. Царь богов отдал своим детям луки в обмен на молчание не столько из-за нежелания спорить с супругой, сколько из-за удивления, как близнецы смогли его выследить: нимфа была совсем уж незапланированная. Однако удивляться не стоило. Артемида и Аполлон, прирожденные лучники, всегда умели не упускать цель из вида. Во второй раз луки у брата и сестры отняли даже не в наказание, а ради предотвращения грядущего ущерба. Гелиос ненароком услышал беседу близнецов, содержание которой сводилось к тому, что для настоящего лучника хороши лишь движущиеся мишени, к примеру, орел Зевса. Бог солнца тут же рассказал обо всём Громовержцу, и неугомонная пара вновь осталась без любимого оружия. Но дети Латоны не привыкли сдаваться. Надежно заперев Зевса в его опочивальне с помощью оглобли от колесницы доносчика-Гелиоса, они расставили снаружи под дверью множество жаровен, о чем и поведали своему новоявленному узнику. Царь богов, конечно, мог выбить дверь молнией, но мощь его оружия, преумноженная огнем жаровен, грозила сильным пожаром. Потому Зевс просунул луки в слегка приоткрытую близнецами дверь в обмен на обещание не стрелять в священных животных на Олимпе. Он-то знал, что Аполлон и Артемида сдержат обещание, так как будут немедленно отосланы из обители богов. Однако совсем уж немедленно отослать близнецов не удалось. Когда разъяренный Зевс наконец получил возможность выбраться, брат и сестра уже каким-то чудесным образом исчезли. Он нигде не мог их найти, пока они не нашлись сами – с его колчаном. Кто придумал, что молнии Зевса немилосердно обжигают всех, кроме него самого? Если взять Гефестов рабочий кожаный фартук, порезать его на полоски и обмотать ими кисти рук, всё будет прекрасно! Вооружившись, Аполлон и Артемида тут же устремились к своей цели – Гелиосу, на которого они были чрезвычайно злы. Тот лишь недавно успел запрячь коней в новую колесницу взамен испорченной и взмыть ввысь. Близнецы увлеченно швыряли вслед ему молнии, но новое оружие было им не совсем по руке, так что всё обошлось благополучно. Воспоминания о том, как всё же удалось разоружить брата и сестру, милосердно изгладились из памяти богов Олимпа, так что подробности неизвестны никому. Поговаривают, что самый весомый вклад в успех этого дела внесла Гера, у которой уже имелся некоторый опыт. После этого случая Зевс принял решение не только отослать близнецов с Олимпа куда-нибудь подальше, но и разлучить их. Аполлона отправили на Парнас под присмотр дочерей Зевса и Мнемозины – муз, Артемиду – на Сицилию к Деметре и Персефоне. Перед этим у брата и сестры в третий раз отобрали луки. Разумеется, это был не конец истории Артемиды и Аполлона, а только ее начало. __________________________________________________________________________ * То есть «Сияющий» и «Сияющая». ** Что характерно, именно в Древней Греции слово «косметика» и появилось.