Адреналин

      Скорость — это то, чем живут многие. Многие мечтают преодолеть свой страх, свои внутренние барьеры, ограничения этого мира — чтобы взлететь, чтобы быть быстрее звука, быстрее мысли... Многие садятся на них, чтобы доехать, домчаться до цели. Многие — просто чтобы уехать, от себя, от рутины, от проблем... И лишь единицы — желают ехать, наслаждаясь ветром, бьющим в лицо, мелькающими мимо пейзажами и рёвом мотора, от которого закладывает уши. Это их жизнь, и в ней есть только они, шум мотора и ветра в ушах, бешено стучащее сердце — и адреналин, что ядом разливается по венам.

***

Рёв мотора оглушал. Шины мягко шелестели по едва мокрому асфальту, а волосы развевались на ветру. Шлем был утерян ещё полчаса назад, и бензин был на исходе, но останавливаться было нельзя. Заложив крутой вираж, он буквально параллельно земле повернул на крутой дороге, не сбавляя скорости. По междугороднему шоссе Берлин-Лейпциг нёсся ярко-зеленый, ядовитых расцветок, спортивный «Ducatti». Тюнингованный железный конь ревел мотором, визжал шинами на поворотах и нёс своего всадника вдаль, к только им известной цели. За всадником зеленого «железного коня» неслись, ревя моторами, матерясь так, что заглушали шум автосрады, преследователи — тоже на мотоциклах. Но, то ли их мотоциклы были хуже, то ли навыки, но они постепенно отставали. Зеленый мотоцикл перестроился в левый ряд, и, обогнав фуру, взревел мотором. Мотоцикл «встал на козла», и, визжа шинами и оставляя чёрный след и запах палёной резины, на одном только заднем колесе, мерцая подсветкой, рванул вдаль. Стоило только оторваться, протянуть еще немного... Юноша, сидевший за рулём, прижался к мотоциклу всем телом, и повернул ручку газа, немного ускоряясь, хотя, казалось, больше нельзя. Сзади раздавался рёв других моторов – преследователи не отставали. Мотоцикл гнал, словно ветер, и этот самый ветер свистел в ушах. Преследователи нагоняли... Юноша посмотрел вперёд. Пропасть, метра три ширину… Такую просто так не перепрыгнуть, тем более, с тяжёлым мотоциклом. Но свою «лапочку» - артефактное чудо и дело почти всей жизни — он бросать не собирался. Юноша выкрутил газ до максимума и нажал на кнопку, активирующую закись азота. Смертельно опасно? Ну, что ж. По крайней мере, адреналин снова будет в крови... Снова вскипят вены, затуманится разум, и он снова вспомнит на утро, как на бешеной скорости убегал от них, как снова и снова бросал назад проклятия, как уворачивался от ответных, и ветер обволакивал его тело, бросая в лицо мелкие капли дождя. Снова вспомнит, как впервые поставил мотоцикл на заднее колесо, как впервые сел за руль маггловского «KTM» и на огромной скорости носился по румынским горам, рискуя разбиться в любой момент. Вспомнит, как впервые соревновался в скорости с признанным чемпионом и лучшим другом — Сивым, который тогда его чуть не убил. Снова вспомнит, каково это — ходить по лезвию ножа! Дразнить тёмного Лорда, дёргая бенгальского тигра за усы; стравливать между собой фигуры, что крупнее него — и находиться в эпицентре бури. Вспомнит, каково это, бежать от торнадо и цунами, зная, что пронёсшийся на полной скорости мимо мотоцикл — это лучший друг, и буквально через мгновение — хватать сдавленной грудью воздух и крепко держать протянутую руку рыжего сорвиголовы. Снова вспомнит, как раз за разом прятал от всех глаза, и как друзья тайком таскали ему медикаменты, залечивая очередные травмы после падения с мотоциклами, стычки с байкерским клубом, или же после очередного взрыва на бензоколонке... Он улыбнулся. Друзья, как много в этом слове! И как много он для них значит. И они для него. Но это война – не для них. Эта война – не для тех, в чьих жилах не бежит, сжигая тело, адреналин. Брюнет переключился на закись азота, мотоцикл рванул по плавному подъёму вперёд – и за мгновение преодолел три метра в полёте, Авадой Кедаврой сверкая на фоне ночного неба и оставляя после себя только поломанное ограждение и трупы не успевших затормозить преследователей. Вниз смотреть не хотелось. В груди поднималось знакомое ощущение. Сейчас! Сердце пропустило удар. Другой. А потом забилось в бешеном ритме, разгоняя кровь по венам. Зрачки расширились, но зрение стало тоннельным. Всё тело наполнилось одновременно дрожью и невероятной лёгкостью, как будто на него наложили вечную Левиосу. Он был на волосок от смерти. Он смотрел ей в глаза, он предложил ей, прекраснейшей из всех, единой его Госпоже — несравненной jalil Elghin*, станцевать, и она согласилась! Смертоносные па, последний вздох — как первый взгляд, и прощание, - как ласковое обещание возвращения и повторения кошмарного рая для таких, как он... Но сейчас не время. Он увернулся от Авады, послал назад проклятия Гнилостной Крови и прижался к корпусу мотоцикла. Ещё немного, порт-ключ уже близко! Осталось сто метров.. пятьдесят… двадцать пять… пятнадцать! Есть! Знакомый рывок в районе пупка, и он заводит выключенный байк в гараж в запретном лесу. Гаснет неоновая, ядовито-зелёная подсветка мотоцикла, и обтекаемые бока любимого Дукатти гаснут, как гаснут глаза засыпающего — или умирающего — человека. На него с укором смотрит Гермиона, сидящая тут же, с книгой по мототехнике в руках. Девушка отрывается от чтива, и бросает взгляд медово-карих глаз на друга. - Кто сегодня? - Белла, МакНейр. Немного задел Розье и Эйвери, и его, кажется, тоже… В погоню пустили шпану из байкерского клуба, какие-то смертники, носящие нашивки «MG»*, какого именно, я не рассмотрел... - Опять будешь лечить под иллюзией? - А что остаётся? О, вот и он, - и юноша исчез. Гермиона только покачала головой. Они не говорили Гарри, но решили, что с них – хватит. Рон давно уже всё подготовил. - В следующем рейде всё решится. Он должен быть свободен, а ты – счастлив! – непреклонно заявляет девушка. - Герми! Эта война не для вас… - Не для нас?! А где нам тогда добыть то самое ощущение, когда сердце бьётся в груди пойманной птицей, а кровь кипит в жилах, разгоняя по телу адреналин?! Мы – адреналиновые наркоманы, Гарольд Чарльз Поттер-Блек, и меня совершенно не волнует, что ты будешь говорить по этому поводу. - Вы сумасшедшие… Вы не понимаете… - Не понимаем чего? Того, что ты, как Высший Дроу, скоро без него загнёшься, или того, что ты постоянно рискуешь жизнью из-за какого-то козлобородого Даббл-морды и его «всеобщего блага»? Ну уж нет. Сегодня за завтраком всё решится. - Герм… - Она права, Рольд. Нам надоело, и поэтому сегодня же всё раскроется. - И байк? – хмыкнул юноша. - Ну, об этом мы пока что смолчим… - загадочно улыбается Гермиона. - Слаанэш с вами, - фыркает парень, принимая из рук огневолосого друга зелья – бодрящее, укрепляющее и успокоительное. На последнее парень зыркает, и выливает на куст рядом. - Аппарируем? - Ага, слизеринец гриффиндорский, - улыбается Рон. - А сами-то? – хмыкает парень, и аппарирует их в гостиную факультета. *** Ночь наступила уже давно. И сейчас безраздельно властвует в полупустом замке. В тишине и полумраке коридоров легко скрыться. Эта мрачноватая, в чём-то романтичная обстановка завораживает — когда тени пляшут в такт танцующему пламени чадящих факелов, а рыцарские доспехи кажутся живыми, и сердце бьётся быстрее. Чувства обострены до предела, ведь тьма — извечный враг и предвестник бед для многих разумных... Трое друзей разбредаются по кроватям, и, лишь коснувшись подушек, засыпают. И каждому из них снится что-то своё, особенное, но всегда — похожее, в общем смысле и чертах. Все трое уже устали — от лжи, недоговоров, скрытности, от неволи и невозможности быть самими собой. Они устали от спектакля, в котором им отведена почти главная роль; они устали от вечного побега от реальности — от того, что нет возможности показать всё, на что способен, плюнуть в лицо врагу и снова, снова и снова танцевать с прекрасной и неповторимой Девой, их единой Госпожой, jalil Elghin... Утро застаёт их неожиданно – предыдущая ночь была тяжёлой. Все они постарались на славу ради хотя бы небольшого торможения этой глупой, ни на что не похожей и почти беспричинной войны, из-за которой страдали невинные. Они создали свою, третью сторону, и она работала, но вот силы, которые приходилось прилагать для сохранения тайны и эффективной работы при этом — они были несоразмеримы с тем успехом, что у них был. Они воевали каждую ночь, дети, залитые кровью по самую макушку, и на них шла охота. На зверёнышей, что были опаснее любой мантихоры или василиска, но всё же не были ни бессмертны, ни всесильны. Уходить от преследователей становилось с каждым разом всё труднее и всё более изматывающее. Но, тем не менее, они справились, - так же, как справлялись каждый раз, когда речь шла о сохранении тайны и жизни. На завтрак все трое пришли, когда Большой Зал был уже заполнен учениками. Малфой привычно прицепился к Гарри, но тот только отмахнулся от блондина, бросив ему: - Не всё то Золото, что блестит, - и, фыркнув, проходит дальше. Мрачное настроение улетучивается. Как всё достало! И бодро улыбающийся Дамблдор, сверкающий очками-половинками, и прилипчивая дура-Джинни, и Малфой со своими подколками, (которые только сам Хорь считает остроумными), и тупые однокласснички, и невозможность нормально, без спешки, с присущим дроу изяществом и грацией, сбросить пар, и профессура, и скучные занятия, - тоже. Что-то бубнит Финниган, хихикают Лаванда и Парвати, так, что выворачивает наизнанку от отвращения и медово-приторной похоти в голосах. Достало! Подходит Джинни. О Кхорн и его Трон Черепов!!! Её вырез теперь ещё глубже, юбка – ещё короче, а она даже не удосужилась стереть несколько засосов на груди!!! Гарри хочется прибить её на месте. Друзья успокаивающе сжимают ладони с обеих сторон, и это немного успокаивает. - Гарри, мой любимый, - намеренно растягивая, как ей кажется, сексуально, букву «р», говорит рыжая. – Ты выглядишь утомлённым. Это опять Тот-Кого-нельзя-Называть? – и девушка наигранно, даже переигрывая, округляет глаза от страха. - Хм, - фыркает сидящий за преподавательским столом вместо недавно пропавшей неизвестно где Амбридж, Люциус Малфой. Он знает, что последует дальше, и неприязненно кривится. Поттер будет всё отрицать, выглядя при этом, как побитый котёнок… - Уймись, рыжая шлюха. И отвали, - вот после этой фразы в зале наступает гробовая тишина. Дамблдор удивлённо привстаёт со своего места: - Гарри, мальчик мой… - говорит он. - И вы уймитесь, козёл старый. – Голос брюнета так и сочится ядом. – Не наигрались ещё чужими жизнями? М? Кстати, - голос полон сарказма, яда и ненависти. – Как там Регулус в Азкабане? Не помер ещё? – и он фыркает. - Мистер Поттер? – строго спрашивает МакГонагал. - И вы идите к Даэдрам, профессор! Сколько можно?! Вы все, мать вашу, играете моей жизнью, как вам хочется! Спихиваете на меня пророчество, которое с лёгкой руки этого козла – обо мне! А ничего, что «седьмой месяц» бывает разным, а?! Это календарный, от пришествия Мерлина к власти, от победы над Гриндевальдом, астрономический или саксонский седьмой месяц? А его исход – это последние секунды, или, может, последняя неделя?! Достали. Вы! Меня!! Все!! УЖЕ!!! ДОСТАЛИ!!! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!!!! – под конец тирады Поттер срывается на крик. Магия — тяжёлая, тёмная, закручивается вокруг него мутным, видимым в обычном спектре потоком. В Большом зале распространяется запах — непривычный и немного пугающий. Так пахнет в тёмных, глубоких пещерах, где среди сталактитов и сталагмитов ютятся чудовища и сказки, где плетут свою паутину арахниды и творят зловещие ритуалы жрицы незабвенной Ллос. Пахнет сыростью, нагретым камнем, пылью, кровью и сталью. Поттер смотрит на Дамблдора долгим, нечитаемым взглядом. Директор кривится, и держится на виски, а Гарри — Гарри ли?! - скрипит зубами и презрительно кривится. И снова набирает в грудь побольше воздуха, что бы разразиться очередной уничижительной тирадой. Но тут звонкая пощёчина Грейнджер успокаивает парня. - Гарольд Чарльз Поттер-Блэк, ты мне проиграл. С тебя – слёзы чёрного единорога. А ещё говорил, что продержишься до конца учебного года… Дурак, - и девушка срывает с груди парня медальон. Мгновенно куда-то деваются очки, волосы из коротких и взлохмаченных превращаются в длинную чёрную косу толщиной с руку взрослого человека, а одежда становится дорогой, изысканной и неброской. На пальцах сияют два перстня главы Рода. - Достало всё. Ещё и ящерицу на меня спихнули… - жалуется почему-то Малфою-старшему Золотой Мальчик. - Ящерицу, Поттер? – голос зельевара становится саркастичным. - Ну да, - пожимает плечами Грейнджер. – Его тут кто-то по глупости Волдемортом величает. Ни хрена он не полёт Смерти, - фыркает девушка презрительно. – Ящерица – она и в Гималаях ящерица. Жадная, глупая, жестокая и недальновидная животина, - и девушка уничтожает медальон, сорванный с груди друга, Адским Пламенем. - Мисс Грейнждер, вы могли спалить Хогвартс. - Ну на третьем же курсе не спалила? И сейчас не спалю. Кстати, за голову высшего вампира награда причитается? Мы с ним тут недавно в Запретном Лесу встретились… Поговорили по душам. Серебра поели, святой водичкой запили. Гарри, вот, Аква Тофаны налакался – пьян был, как Долохов после дня рождения любимой матушки… А жаль его, хорошим был бы домашним питомцем, - ни к кому не обращаюсь, выдала девушка. - Рольд, пойдём, что ли? Ромул, чего стоишь? Не видишь, тут эта Уизлетка сейчас на нас набросится с когтями. Я заражение крови подхватить не хочу! – обижено говорит девушка, и, подхватив парней под руки, уходит. Малфои – оба, при том, - сидят на своих местах, уронив челюсти, что не удивительно – тут все в таком состоянии. - Приехали.. – выдаёт Дин Томас. Смуглый юноша провожает взглядом троицу. - А поезд-то мчался без остановок, на бешеной скорости! – выдаёт Невилл. На него все смотрят удивлённо. А юноша срывает с себя маскировочный браслет. – Раз уж даже таинственный Лорд Блэк не выдержал… То что уж обо мне говорить? – Перед всеми предстал индийской наружности юноша, без лишних линий в подтянутом теле. – Дайн, Шарад, догоняйте, - и Симус и Дин встают и идут вслед за Невиллом и идут вон из Большого зала. В то же мгновение Зал взрывается – все обсуждают эту новость... И ведь есть что обсудить! Поттер — которого все называли тряпкой, считали подкаблучником и безвольной марионеткой, оказался неизвестной величиной. Да еще и какой привлекательной! Многие успели заметить богатый наряд, и утончённо-аристократические черты лица, и два перстня главы Рода, и магическую силу Избранного... А действительно, кем и куда Избранного? И — вы заметили, заметили — у него острые ушки! Прямо как у эльфов из древних легенд! Поттер стал самой часто обсуждаемой темой. Поттер был загадкой, Поттер потрясал. Два года назад, неизвестно, по каким причинам, Сириуса Блэка оправдали — и он почти сразу же пропал безвести. Но объявился таинственный и неуловимый Лорд Блэк, высокий статный мужчина, лица и фигуры которого никто еще не видел, даже вездесущая Рита Скиттер. За Лордом охотились, Лорда хотели, Лорда Блэка ненавидели — но увы, ничего с этим сделать не могли. Ведь его признала магия, а в магическом — не забываем об этом — мире, всё решала Великая Мать. А Блэк — новоявленный Лорд Блэк — вдруг объявил Вендетту. Объявил вендетту таким родам, которые считались столпами и нерушимыми колоссами, которые были либо чисты, словно свет Истинны, либо же столь темны, что лезть к ним было - просто опасно. За два года — а именно столько времени прошло — состояние Блэков увеличилось впятеро, перегнав даже состояние Малфоев и мифических Пендрагонов, а почти все рода, которым объявили Вендетту, канули в лету, со всеми младшими коленами, вассалами и родственниками из дальних родов. Право на Вендетту Лорда Блэка подтвердила магия, а, ввиду того, что законы не пересматривались, а только дополнялись, оспорить право на массовую резню за авторством Лода Блэка никто не мог. На фамильных древах аристократов — а к ним ходили, у них сидели, искали в переплетениях родословных имя нового Лорда — ничего не было. Только и того, что «Г.Ч.П.-Б., Лорд Блэк», да несколько его таинственных родственников - «М.В.Б.», «Р.О.Б.», «А.Р.Б.-П.», да «Я.М.П.-Б.», вот и всё. Со временем, с исполнением вендетты, род Блэк брал под опеку или вводил в род на правах вассалов детей из уничтоженных родов — так что к концу этого второго года властвования Лорда Блэка Род превратился в Клан, и грозил перейти уже в Племя*. Блэки вновь набирали силу, становились на ноги после сокрушительных поражений, тянувшихся за ними от самой войны Алой и Белой Роз, вновь ставали значимой, сильной фигурой. И, пусть пока что в их Клане были в основном дети — кто знал, какие связи и какие Силы имеет в своих таинственных закромах этот непонятный Лорд Блэк, та еще «тёмная лошадка»... Поттера — Блэка — не было ни на трансфигурации, ни на Истории Магии, ни на Прорицаниях, которые тот, в прочем, очевидно недолюбливал. Поиски силами профессоров и старост не увенчались успехом — тот как сквозь землю провалился. Будто бы и не было в Хогвартсе никакого Поттера! Джинни истерила, ходила злая, словно фурия, и постоянно обливала «жениха» и «любимого» отборными помоями. Близнецы задумчиво молчали, как молчал — но уже таинственно — и Невилл. Дин и Симус — которые, оказывается, вовсе не Дин и Симус! - тоже не появились на занятиях, а если кому и удавалось их встретить, но на расспросы они только молчали и загадочно, непривычно-дерзко ухмылялись. Даже допрос в кабинете директора не помог — они только ответили, что это тайна Блэка, и не им её открывать. Поттер появился вместе с «открывшейся» компанией только у кабинета Зелий в подземельях. Никто так и не понял, где они пропадали, о на объявившегося «Поттера со товарищи» смотрели кто волком, кто — как энтомолог на новый вид бабочек. Они появились так, как будто ничего не произошло. При том, появились не ясно каким образом…На Зельях «новый Поттер» поражал ещё больше – невозмутимо садился за вечно пустующую парту перед профессорским столом, так, как будто всю жизнь там сидел, со скучающим выражением лица осматривал класс, полностью игнорируя направленные на него смешки, шепотки и взгляды. В прочем, не лучше вела и себя и девушка, теоретически являющаяся Гермионой Грейнджер — зубрилой, «бобрихой» и «мозгом Золотого Трио». Высокая стройная шатенка с завязанными в конский хвост кудрявыми густыми волосами и глазами цвета гречишного мёда никак не вязалась с «заучкой», особенно учитывая, что на девушке был надет полевой костюм разведчика и мантия зельевара — не самый дешёвый и распространённый наряд защиты. В прочем, учитывая ситуацию, её можно было понять. Третий член «золотого трио» тоже поражал изменениями, произошедшими в нём, но не столь сильно, как первые двое. Очень высокий худощавый, даже скорее жилистый молодой чловек с длинными, связанными в хвост в районе лопаток, волосами цвета начищенной меди. Не рыжий, каким его привыкли видеть, а скорее красноволосый, с яркими голубыми глазами цвета льда, которые порой смотрели холоднее любого замораживающего заклинания. И его взгляд — цепкий, как будто сканирующий, пробирал до костей. Он сидел расслабленно, и уверенно — так, как будто не просто был уверен, а точно ЗНАЛ, что справится со всем, что ему подкинет судьба. - Итак, класс. Не смотря на выходку Мистера Поттера на завтраке, занятия никто не отменял. Сегодня я даю вам волю, - профессор хмыкнул. – Вы вольны варить что угодно, главное, что бы это было сварено, - и профессор садится за стол. Неслыханно! Но, тем не менее, многие получили шанс немного повысить свои оценки. - Мона, набери мне, пожалуйста, чего-нить, - просит вдруг Поттер, профессиональными жестами подготавливая рабочее место. Котёл при помощи невербальной магии летит на огонь, разожженный на отметке «три», а на столе появляются обсидиановая разделочная доска, нож эльфийской работы, медная ступка с оцинкованной внутренней поверхностью и ещё очень много сюрпризов… Гермиона приносит аккуратно разложенные на трёх левитируемых подносах ингредиенты. При этом — и это подмечают очень немногие стойкие к потрясениям маги — про палочку девушка даже не вспоминает. Снейп привычно оценивает, что из них можно сварить, и совершенно ничего не понимает. Ничто из пройденного не подходит. Но чутьё не подводит – из этого можно сварит множество зелий, но все они не меньше, чем из Аврорской программы! Поттер же преспокойно окидывает набор взглядом. - Ты с ума сошла?! Хочешь меня… дальше идёт неразборчивое шипение. - Я же просила не говорить со мной на парселтанге. Во-первых, я его не люблю, а во-вторых, - тут как минимум Мара и Геката, а значит, откликнуться. - Дай мне сил, Император, - вздыхает юноша, вскидывая палочку. – Акцио, шкура василиска. Акцио, цветки луноцвета, акцио, корень заразня ползучего... - Мистер Поттер, я таки ингредиентов не держу, - фыркает зельевар. - Зато в нашей лаборатории в Тайной Комнате их полно,- пожимает печами парень, и названые ингредиенты вплывают в класс. – Васлиска-то я ещё на втором курсе завалил, а их там целый выводок оказался, - фыркает парень, и приступает к готовке. В котёл идут мелко нарезанные корни папоротника, а через шесть помешиваний – сок бубонтюбера. Юноша оставляет зелье закипать и готовит следующие ингредиенты – толчёные скарабеи, порошок из ракушняка Азкабана, - весьма распространённый, но увы, пользующийся дурной славой ингредиент. Его «боевая подруга» тем временем наливает в котёл воды из фляги на поясе — и когда только она там появилась?! - и, не разжигая огонь, начинает резать, толочь и выдавливать ингредиенты прямо в воду, как будто совершенно не нуждаясь в огне. Зелье послушно варится — меняет цвет, консистенцию, запах. В классе почти мёртвая тишина — и только эти трое, как будто ни в чём не бывало, готовят зелья. Рон режет и толчёт, с мученическим и недовольным выражением лица — но всё же делает всё правильно. Парень периодически что-то чертит на листке пергамента, и перо быстро мелькает, направляемое беспалочковой магией. Ингредиенты вокруг рыжего поражают, и воздух слегка мерцает. Гермиона режет шкурку бумсланга на тонкие, почти с волос толщиной, полосочки, и спиральками опускает в котёл, а затем — когда в зелье уже порядочно ингредиентов — разжигает сильное пламя под котлом. Рон, хмурясь и бубня что-то себе под нос, в закипевшую воду котла бросает толчёные лепестки ромашки, златоцветник, корень полыни, капает сок аконита и неспешно мешает по часовой стрелке, отсчитывая круги. Через полчаса зелье Гарри закипает, и Поттер заканчивает нарезать последний ингредиент. Он профессионально готовит зелье – отточенные, экономные движение... в друг в котёл Рон левитирует какую-то серую желеобразную массу. Рон в шоке замирает, когда ЭТО булькается в его котёл. Принюхавшись, он бросается в кладовую, и начинается беготня «не допусти Бада БУМ!», которую аловолосый юноша успешно выигрывает. Он смотрит на зелье, и его глаза расширяются. Но, тем не менее, хоть и с другими ингредиентами, но зелье продолжает варится. Зельевар с усмешкой наблюдает за этим, внутренне теряясь в догадках – что такое с Золотым Трио? Но тут ему становится ещё любопытнее, ведь он понял, что варит Поттер – Волчьелычье зелье немного иной модификации. Но нет, Снейп не даст ему всё так просто сделать. Он плавным, текучим движением встаёт и идёт в кладовую. Взяв кусочек агамемноновго камня, он неспешно подходит к Поттеру, полностью поглощённому работой, и бросает ингредиент в котёл брюнета - Вы сумасшедший, - шепчет Гермиона в отчётливой тишине, а затем Поттер вдруг хватает с её стола мелко нарезанный стебель лапохвостки и бросает его к себе в котёл. Зелье начинает бурлить. Снейп отходит к Грейнджер. - И почему же? – спрашивает он нейтральным тоном. - Да потому, что вы разбудили а Рольде зельевара! – топает ногой девушка. И, продолжая готовить зелье, бурчит себе под нос. – Он же не успокоится, пока не доварит. А потом и вовсе запатентует неизвестную гадость, снова предоставив французам разбираться, что к чему. И к чему это всё привело в прошлый раз?! Ну, пролили мы в оборотку аконитовую настойку с вытяжкой из сока луноцветня, так что в итоге?! Зелье, пробуждающее наследие и разблокировывающее магию сквибов. И кто?! Четверокурсник. Су-ма-сшед-ший, - констатирует девушка, рывком вбрасывая в котёл смесь ингредиентов, и начиная читать заклинание над побулькивающей жидкостью. Рон только тихо хмыкает, и, погасив огонь, наколдовывает вокруг своего котла толстый слой льда. Сев на пару, небрежно и как-то слишком уж привычно, изящно, он только качает головой. - Сама виновата в том, каким он стал. Не потащи ты его тогда заниматься зельями с его чокнутыми родственничками — ничего бы и не произошло. А ты заладила: «Василиск, феникс, кровь, пусть исследуют!»... Ну, исследовали. Ну, впали в экстаз. Но зачем было объяснять Рольду, что он — ходячая аномалия? Он же артефактор от природы, в сочетании с его ментальной направленностью — это ж вообще пипец! Ему ж только дай непонятную взрывоопасную хрень в поле зрения, он её тут же разберёт, соберёт и заставит работать так, как хочется ему. Вот и получила на выходе слегка поехавшего зельевара с невероятной тягой к приключением и шилом в занице размером с Трон Черепов. И что в этом такого? Гермиона дочитала заклинание, выдохнула, и, повернувшись к Рону, упёрла руки в бока. Тяжело вздохнув — всё равно лекции на этих двои не действовали вообще — она задумчтиво нахмурила брови, сложила руки на груди и начала постукивать кончиком волшебной палочки по уголку губ. Её взгляд бегает от Поттера к Рольду, на зельевара, на кладовку, и обратно. – Ну точно, - снова повторяется «заучка», когда видит, как Гарри носится туда-сюда, порой хватая подготовленные ингредиенты прямо со столов слизеринцев и бросая их в какой-то одному ему известной последовательности в котёл. Помешивания, кипящее зелье, норовящее взорваться, если бы не брошенные в последний момент кусочки то панциря жука-сторога, то толчёный порошок из рога единорога (и откуда, спрашивается, достал?!), то… магия бурлит вокруг юноши, левитируя к нему ингредиенты, нарезая их или подготавливая всё для того, что бы они были правильно обработаны и вовремя брошены в котёл. Наконец, зелье успокоилось и приобрело насыщенный голубоватый оттенок. Поттер задумчиво смотрит то на зелье, то на шкурку василиска. - Рольд, нет, - встревожено-категорично говорит Гермиона. Профессор, успевший вернуться к себе за стол, поднимает голову. - Да, Мона. - Нет, Рольд, ты этого не сделаешь, - качает она головой, уже понимая, что проиграла. - Да, Мона, - как заведённый отвечает Поттер. - Гарольд Чарльз Поттер-Блэк, ты этого не сделаешь! – кричит девушка. - Друг, ты это, вспомни немного. Ты ж когда последний раз такое учудил, мы До…Доходягу, - вовремя исправляется парень, - от стенки отскребали, а гоблины до сих пор не могут восстановить крыло Прюэтт-менора! Угораздило же меня тогда пустить тебя в лабораторию, - уже под нос себе бурчит парень. - Да ладно! Я же всего лишь хочу усилить эффект корней златоглазки, смешанных с лепестками луноцвета и вытяжкой из аконита, посеянного в третью четверть лунного календаря, шкурой василиска. - А катализировать ты это чем будешь? Это ж нестабильное варево, - фыркает вмешавшийся Невилл. - Как минимум, камень, брошенный профессором, является антагонистичным ингредиентом к шкуре василиска, пусть даже и выползка. А у тебя там еще аконит, буроцвет подлунный, асвалия скромная и жгучий змееяд. Ты совсем с катушек съехал на своих покатушках? Чем катализировать и уравновешивать будешь? - Чем,чем, - фыркает брюнет. – Кровью, конечно! – и бросает шкуру василиска в котёл. Зелье бурлит, от него идёт белый пар… - Поттер, твою мать!!!!! – орёт Гермиона, невесть как оказавшаяся на руках у Рона за преподавательским щитом. Туда же плавно смещаются и Невилл с двумя друзьями – Шимусом и Дином. Поттер же преспокойно дожидается, пока зелье не будет готово сделать «БУМ!!!!», и надрезает себе запястье. Из него мощной струёй бьёт кровь, прямо в котёл. Сначала туман над котлом, а потом и само зелье окрашиваются в багровый рубиновый цвет, а затем туман словно засасывает обратно в котёл. Через пятнадцать минут кровопролития в прямом смысле этого слова зелье успокаивается. Невилл невозмутимо убирает невесть когда поставленный, серебристо мерцавший щит. В воздухе отчётливо пахнет озоном и железом. - Обошлось, - вздыхает он. И только теперь понимает, что в классе полная тишина. - Поттер, ты что, Дроу?.. – шокировано шепчет Малфой в гробовой тишине. Тем временем искомый персонаж падает в обморок, взметывая шикарные волосы, самовольно выплевшиеся из косы, по полу, и открывая заострённые ушки и клеймо Высшего Тёмного Эльфа на шее. Эльфа, который знает, кто его партнёр. Кровь всё ещё хлещет из запястья юноши. Профессор зельеварения понимает, что не успеет такими темпами спасти парня — и принимает судьбоносное для себя решение. В помещении сгущаются тени, и на их фоне Снейп вдруг как-то слишом резко выделяется. Белой, почти алебастровой кожей, красными глазами без белка и зрачка, длинными загнутыми как у кобры, клыками, и мощью, веющей от фигуры. Но — к счастью ли, к несчастью ли, - ничего больше профессор не успевает предпринять. Мгновение, всего одно мгновение решает всё. И в это самое решающее мгновение в кабинете появляется какая-то странная девушка. На ней почти нет одежды, длинные белые прямые волосы как будто светятся изнутри, и длинные заостренные уши постоянно вращаются, как у кошки, как будто ища отзвуки подступающей опасности. Из спины у девушки растёт — в прямом смысле, он действительно уходит ей в спину! - странный знак. Он выглядит, как круг, в который впихнули четыре стрелы*, а с губ этой прелестной особы срываются такие слова, что уши вянут даже у много слышавшего в этой жизни Снейпа. - Твою маь, Блэк, питон траншейный, перееби тебя промандохуиной через три великаньих страпона всеми слугами Слаанэш, какого ёбаного хуя ты опять не въебываешь своими ахуенными мозгами, когда надо стопорнуться, распиздатое ты чудовище?! Блядь семитаборная, да ты вообще охуел, ненаглядный мой пиздюк! - и с этими словами исчезает в мягком белоснежном сиянии. Холст. Масло. - Запечатываем? – спрашивает Невилл, вскидывая руки и поднимая волшебную палочку, больше похожую на длинную и немного толстоватую указку. - Ага, - кивает довольная Грейнджер, и они вместе вскидывая палочки, произносят зубодробительную формулу, никому, кроме них, не понятную. - А что Поттер сварил? – спрашивает Малфой-младший. - Да Тзинч его знает, - пожимает плечами Гермиона, левитацией поднимая содержимое котла и переливая его в безразмерную флягу. - Он вечно что-то начудит.. Судя по запаху и цвету, это что-то связанное с разумом, он уже давненько над этим бьётся... - Откуда такая уверенность? – фыркает Гойл. - Гре-ег, - с угрозой тянет девушка. – Ты же сам помогал разрабатывать те рецепты, так что.. - Ты спровоцировала Соединение? - спрашивает Кребб, и предеёргивает плечами, а затем – фыркает. – Ну мы и лоханулись. Могли бы раньше догадаться, что эта чокнутая за ним припрётс даже в преисподнюю... Кстати, кого он сегодня прибил, что отец радостный вернулся? - Кого-кого, - фыркает Грейнджер. Розье с Эйвери, конечно! – и потягивается. Мантия немного откидывается, открывая вид на обтягивающую униформу разведчиков, надетую на девушке. - Ну, чего уставились? Бесед никогда не слышали? - Ты, предательница! – выкрикивает Браун. - А ты – лоханутая дура по типу Беллы Блэк, - пожимает девушка плечами и аппарирует из класса зелий. В ответ – немая тишина, сопровождаемая хрустом чего-то весьма съедобного и недобрыми, даже скорее кровождаными взглядами в сторону Невилла и Рона. - Да ну нафиг! - восклицает Рон, и, дёргая за амулет на шее, исчезает во вспышке белого света. Вместе с ним исчезают и еще несколько человек, но никто не обращает внимания на этот прискорбный факт. Потому что в классе остался злой вампир, который к тому же еще и преподаватель зельеварения и декан некоторых студентов. А большинство из них так и не приступили к своему зелью... - Ну что ж, - почти шипит зельевар, и его голос холодом замораживает кровь в венах. - Всем тролль за урок, и после ужина все приходят на пересдачу...