Горный ветер

Шон устал. Сейчас идея ехать через полстраны, одному, на машине, ночью казалась ему не такой заманчивой. Но поступить иначе он не мог. Слишком сильно бушевали в его душе эмоции. Ярость, недовольство, досада, но ярости было больше. Еще несколько месяцев назад все было хорошо. Проверено. Предсказуемо. Он, конечно, понимал, что не стоит так сильно увлекаться Никки. Но мальчик был такой милый и страстный, такой веселый и беззаботный, и безотказный. Кто же знал, что мальчик окажется такой мерзкой сволочью. Николас давно намекал на оформление их отношений, но Шону удавалось уйти от разговора напрямую. А когда после последней течки Никки понял, что вновь не залетел (еще бы, уж что-что, а предохраняться Шон научился мастерски), он взял Шона в глухую осаду, угрожая дядей-сенатором. С дядей-сенатором ссориться не хотелось, но брать в мужья изворотливую истеричку тоже. И причин было несколько. Но самой главной проблемой было то, что муж уже имелся, давно и основательно. О чем Шон с удовольствием сообщил настырному омеге. Николас, как полагается, закатил скандал, обвиняя Шона во лжи, беспринципности и подлости и исчез. Рано тогда Шон радовался, думая, что истеричка пропал навсегда. Через неделю подробности его частной жизни стали достоянием общественности. То, о чем Шон желал бы молчать, теперь обсуждалось на всех перекрестках. Еще бы, глава самого крупного финансового холдинга и самый завидный холостяк оказался женатым человеком. Человеком, который вот уже пять лет прячет своего супруга в горной глуши. Личную жизнь Шона Симонса не обсуждал только ленивый. В газетах печатали интервью с его «бывшими» и обсуждали, знали ли они о существовании законного мужа. Даже историю смерти свекра переврали до неузнаваемости, а самые смелые обвиняли самого Шона. Шон отчетливо понимал, что тут уж точно не обошлось без помощи дяди-сенатора и разъяренного Николаса. Но сделать ничего не мог, а скандал еще предстояло погасить. Шону самому приходила в голову эта идея, но юристы убедили его окончательно в том, что супруга нужно привезти в столицу и как можно скорее обзавестись наследником. Глупо было бы сейчас что-то переигрывать. И Шон позвонил супругу, решив потребовать от него незамедлительно явиться в столицу. Но оказалось, что тот номер, который у него имелся и значился под коротким словом «муж» не рабочий. А единственный другой контакт - номер компаньона и друга мужа - Оливера. Скрестив пальцы на удачу, Шон позвонил Оливеру. К счастью, тот ответил. Состоялся сухой и неприятный разговор о том, что если бы сам Шон больше интересовался жизнью своего супруга, то и номер бы имелся. Шон сдерживал себя из последних сил, выслушивая неприятные нравоучения, но номер супруга все же получил. И тот даже ответил. Но вместо радостного приветствия отвесил только сухое: «Кто? А, мой муж…». Шон объяснил змеенышу, что тот должен собирать свои вещички и пулей лететь в столицу, на светлые очи его дражайшего супруга. Натаниэль выслушал его молча и долго молчал после, так что Шон подумал, уж не случился ли у мальчишки удар от счастья, но мальчишка, после долгой паузы, объяснил, что никуда он не поедет, и что если Шону нужно решить какие-то вопросы, то пусть поднимает свою задницу и тащит ее сюда сам. Такой вопиющей наглости Шон не ожидал. Его еще никогда в жизни не отвергали так явно, тем более собственный законный муж. Именно поэтому он не раздумывая прыгнул в машину и понесся в такую даль, чтобы научить наглеца хорошим манерам. Проведя шесть часов за рулем, Шон успел остыть и пожалеть о своем поступке, но возвращаться было глупо. Со всем этим непонятным браком и непонятным положением нужно было что-то делать. И, видимо, именно сейчас пришло время решений. Его брак. Наверное, сейчас Шон бы не ввязался в него, но тогда, пять лет назад, казалось, что это единственная возможность заполучить желаемое. Шона, единственного сына и наследника, с самого рождения учили принимать решения и не бояться ответственности. Родители, как чувствовали, что ему рано придется повзрослеть, учили его всему тому, что умели и могли сами. Два невероятных человека, всегда вместе, все решения они принимали только с согласия друг друга. Для Шона они были олицетворением сказки про Избранных. Наверное, если бы они не были так преданы друг другу, Шон не остался бы полным сиротой. Но в один ужасный день их маленький частный самолет потерпел крушение и упал в океан. Даже тел их не нашли. И юноша долго не верил в их гибель. Но слезы лить было некогда. Нужно было управлять той финансовой махиной, которую успели создать родители. Так, по воле рока, Шон Симонс в свои неполные двадцать лет стал гла­вой крупнейшего холдинга в стране, который за­нимал­ся стро­итель­ством, нед­ви­жимостью и сель­ским хо­зяй­ством. Слишком юный, слишком амбициозный, слишком стремящийся доказать, что он достоин этой должности, достоин памяти своих родителей, он шел напролом, не замечая мелочей и деталей, не уступая и не отступая. Строительство захватывало Шона больше всего. Это завораживало, когда на пустыре или болоте вырастал район с домами, магазинами, школами и больницами. Строительству он уделял гораздо больше своего внимания и сил. И все было бы хорошо, если бы не конкурент. Да даже не конкурент. Крупная строительная фирма с невероятным человеком во главе. Мистер Брожек, выходец из какого-то гетто, так умело находил общий язык с людьми, так умело договаривался и находил компромиссы, что у него попросту не было недовольных. С ним хотели работать, а подрядчики стояли в очередь. И те проекты, за которые он брался, получались на славу, всегда с какой-то простой, но оригинальной изюминкой. Шон хотел заполучить Станислова Брожека, но тот лишь рассмеялся в ответ. Сказал, что он слишком маленькая рыбешка и боится затеряться в том море, в котором плавает мистер Симонс. Ни о слиянии, ни, тем более, о продаже компании он даже слушать ничего не хотел. Шон бесновался от злости, пытался найти компромат. Но судьба сыграла ему на руку, как тогда казалось Шону. Мистер Брожек скоропостижно скончался. Никто и не ожидал такого, просто оторвался тромб, и его не успели довезти до больницы. И пока родные оплакивали тело, Шон пустил в ход своих юристов, чтобы не упустить свой шанс и заполучить компанию. У мистера Брожека имелись наследники, но на деле все оказалось даже лучше. Имелся муж-омега, который не умел и не хотел заниматься строительством, и не скрывал этого. А еще имелся сын от первого брака, тоже омега. Тогда Шон не особо вдавался в подробности отношений пасынка и отчима, но они явно оставляли желать лучшего. Старший омега Брожек был настолько рад предложению о продаже своей части, что готов был подписать бумаги прямо на кладбище. Младший же был слишком угнетен, слишком расстроен, слишком подавлен смертью отца. Шону доложили, что мальчику еще не исполнилось восемнадцать, и он нуждается в опекуне, для принятия решений. Но выглядел он настолько несчастным и подавленным, что был похож на подростка. Худенький и нескладный, с растрепанными волосами цвета спелой пшеницы, с угловатыми локтями и резкими движениями, в огромных футболках с нелепым принтом. Единственное, что запомнилось Шону – это глаза, глубокие и печальные, обрамленные густыми пушистыми ресницами, они завораживали. Натаниэль отказался продавать свою часть, упирался так же, как и его отец. Шон не понимал, к чему это упорство и что он будет делать с частью компании. И тут идею подбросил его отчим. Женитьба решила бы все вопросы. Идея была шальная, дерзкая, но на тот момент казалась единственно верной. Шон стремительно стал ухаживать за Брожеком-младшим. Ездил к ним в дом, смотрел в его невероятные карие глаза, гладил ручку, даже поцеловал несколько раз. Натаниэль краснел, кусал губы, отводил глаза. Шона все это невероятно умиляло, но мальчик был настолько хрупким и юным, что в голове засело четкое чувство, что он совращает ребенка. Шон спешил, желание заполучить компанию было слишком сильным. Он сделал предложение и, не дождавшись ответа, послал сватов. Шон не знал, какой разговор произошел между пасынком и отчимом, но согласие было получено, и они начали готовиться к свадьбе. Единственным недовольным был некто Оливер Перис, омега, который был для Натаниэля кем-то вроде наставника. Даже тогда он был слишком взрослым и слишком независимым. Он приехал тогда в офис к Шону. Говорил о порядочности и чести, просил дождаться совершеннолетия Натаниэля, чтобы тот сам мог принимать решения. Но Шон его не слушал, он врал ему о неземной любви и заботе, о том, что Натаниэлю с ним будет хорошо, и что он сделает его счастливым. Перис ушел недовольный и сердитый, и Шон забеспокоился. Но Брожек-старший успокоил Шона, что не позволит помешать договоренности. Что происходило в той семейке для Шона осталось загадкой, но свадьбу они сыграли. Провели очень скромную церемонию в связи с трауром, а вечером подписали бумаги о слиянии компаний. Шон получил долгожданный бизнес и несовершеннолетнего супруга в придачу. Натаниэль бродил по дому, как привидение, смотрел огромными глазами на Шона, молчал и одним своим присутствием доводил Шона до бешенства. Мысль о супружеском долге грызла его изнутри. Шон честно попытался, но, когда ему удалось расстегнуть на муже рубашку, тот оцепенел в его руках. И никакие поглаживания и поцелуи не привели мальчишку в чувство. Это было последней каплей. Шон вспомнил о том, что в горах на западе у него есть дом, который принадлежал еще прадеду отца. Он предложил Натаниэлю пожить там. А как он нахваливал и расписывал местные красоты! Шон ездил с родителями туда еще в детстве, но четко запомнил невероятно пахнущий лес и чистое озеро. Натаниэль удивительно легко согласился, его только смущало, что он там будет один, и это слишком далеко. И тогда Шон согласился на еще один опрометчивый шаг, предложил позвать кого-то из друзей. Из друзей оказался только мистер Перис. Шон подумал над его кандидатурой, но не нашел ничего предосудительного и согласился. В конце концов, что может сделать омега омеге? С Оливером тоже состоялся разговор. Еще более неприятный, чем первый. Теперь он в основном слушал, хмуро глядя на Шона. А Шон распинался, как Натаниэль нуждается в свежем воздухе и экологически-чистом питании, о том, как спокойно ему будет, если Оливер поедет вместе с ним. Перис согласился, бросив на прощанье: «Вы обещали сделать его счастливым!». Но Шон не обратил тогда на это внимания. Все, чего он желал, свершилось, а новоиспеченный супруг вместе со своим компаньоном укатили с глаз долой. Шон и не понимал, что тогда он разбрасывал камни. Сейчас пришло время их собирать. Именно поэтому сейчас он ехал один, ночью, по малознакомой дороге, на запад, в горы, к мужу.