Недосказанное
«Я умру из-за домашнего задания… Серьезно?» — На протяжении часа меня посещала только эта заведенная мысль, сама же я объясняла Тору непонятную тему по взаимоотношениям людей. И с прискорбием поняла, что давно уже так просто не общалась с Тором или Бальдером наедине. Постоянно с нами был Локи, который заводил всю компанию тем или иным делом, при других обстоятельствах — с нами была Юи. И если раньше меня мучила совесть потому, что я была недалека от измены, то сейчас я отчаянно хотела рассказать моему зеленоволосому другу детства происходящее со мной… А сознанием я понимала, что этого допустить ни в коем случае нельзя. Ведь Тор, по идее, не будет как-то отличаться от реакции Локи. Он ведь тоже заявится к учителям, потребует объяснений, приплетет всё и вся… А самое главное — расскажет обо всем Локи. Тогда и не поминайте меня лихо. — Ты почему-то совсем не светишься, Сигюн… — Вывел из тревожных размышлений меня голос друга. Я подняла взгляд с уже закрытого учебника прямиком в золотые глаза практически брата, который, как и всегда, не показывал своих эмоций. — Случилось что? — На самом деле, — все-таки смогла заикнуться я, но дальше так и не смогла сказать и слова. Верно, его мне не хочется расстраиваться так же сильно, как и Локи. Тор всегда был рядом со мной, всегда поддерживал, помогал, только вот… Я неправильно пользуюсь его добротой и искренностью ко мне, — даже если у нас с Локи такие отношения, я чувствую, что он только исполняет свой долг. — Долг? — Переспросил тот, зачем-то снова открывая недавний учебник по изучению человеческих чувств. Наверное, я впервые замечаю, но за все это время — пока мы находились в школе для Избранных — Тор ни разу не показывал свои чувства, кроме как небольшой радости. Он не испытывал того, что уже успели испытать остальные. Наверное из-за этого… — Ясно, ты думаешь, что Локи чувствует вину? — Вину? Нет, ты не то прочитал. Я говорю о том, что Локи был тем, кто дал мне бессмертие, кто нес ответственность за мою жизнь, поэтому я думаю, что все, что происходит между нами, лишь его долг, как того, кто дал мне вторую жизнь… — Это не так, — незамедлительно ответил тот, что я даже опешила. Минут пять не знала, что сказать, ведь его ответ казался мне даже слишком неожиданным, а догадок более у меня не оставалось, что заводило меня в тупик. — Локи вообще не знает такого понятия. — А, ну тогда понятно, — с облегчением выдохнула я, после чего поняла, что все стало еще более запутанно, чем было раньше. Теперь мне захотелось умереть прямо сейчас. Раньше я всегда спихивала хорошее отношение Лаватейна ко мне как что-то должное, ведь он ввел меня в новый мир, полный неизведанного и загадочного. Но если со временем это отношение не стало как долг, то я действительно не знаю, что и думать. Ведь с этим трикстером у нас постоянные недомолвки. Я скрываю от него тот факт, что умираю, что у меня действительно есть некие отношения с другими богами помимо него самого, но… Я… Ради чего я это делаю? Для чего? Ведь ничего не изменится, если я расскажу Локи обо всем этом. Да, он будет возмущаться, негодовать, обижаться, но ведь это, по сути, моя жизнь. Сможет ли он смириться с этим фактом, если я скажу его прямо ему в лицо? А с другой стороны — мне стыдно. Стыдно признавать, что решила решить проблему в одиночку, но просто сдалась. Стыдно говорить, что испытываю некое влечение к другому, потому как люблю я только Локи… Будет ли вообще правильным наше обещание, если я расскажу обо всем этом? И зачем была эта непонятная клятва? На самом деле, это клятва вечной любви, а Локи не сказал мне даже элементарного «…ты мне нравишься как девушка, а не как друг детства…» Логично? Логично. Он ведь просто снова хочет привязать меня к себе, снова завести игрушку, точнее показать ей самой, что она только для него. Нет, с этим характером ничего не поделать, даже если он сильно постарается. — Тогда что это? — Поинтересовалась я, снова наблюдая за тем, как Мегингерд лезет в словарь. Ками, Тор, ты серьезно? У тебя ведь раньше не было никаких проблем…, но и говорили тебе раньше все напрямую, так что проблем таких и не возникало. Все верно. — Любовь. — Что? — Он любит тебя, — как ни в чем не бывало произнес тот, после чего усмехнулся, наблюдая за тем, как я хлопаю ртом, как рыба на суше. Да он, верно, шутит. Быть такого не может! — Локи всегда волнуется за тебя… — Это потому, что он видит мою смерть каждый раз, как закрывает глаза! Он сам мне об этом говорит. — Он постоянно думает о тебе. — А ты мысли не читаешь, чтобы знать это. — Он проводит с тобой практически двадцать четыре часа в сутки. — Он просто не хочет меня потерять! —… — Я так понимаю, это был твой следующий аргумент, да? — Тор кивнул на мои слова, а я задумалась. Оправданий у Локи было тьма тьмущая, поэтому просто так сказать, что он меня любит, было невозможно, даже нереально. И верится во все это все равно с трудом. Да и ведь, я знаю, у него есть та «особенная»… — Ты для него особенная, Сигюн, — пытался заверить меня друг, словно читая мысли, на что я просто закусила губу, сомневаясь в собственных мыслях. Возможно, что я даже сама себя накручивала, ища оправдания поступкам моего возлюбленного. Неужели я так хотела уверить себя в том, что не достойна любви моего Бога? — Для Локи все еще это ново, даже спустя то время, что мы тут провели. В божественных оболочках чувства не так сильно влияют на нас, и мы легко можем их контролировать; человеческие же тела имеют другую структуру, которая вовсе не подходит нам. Чувства внутри, словно громкий колокол, отдаются большой волной и многими последствиями, из-за чего контролировать их вовсе невозможно, как и дать им понятия. Локи просто нужно время для того, чтобы понять, что он просто влюблен до беспамятства. — Ты преувеличиваешь. У него есть Юи… — Он проникся чувствами к человеку, разве это не хорошо? Этого ведь и добивается Зевс, — парень собрал пару учебников, тетрадь и письменные принадлежности, давая мне обдумать полученную информацию. — Он не мог полюбить Юи-сан, но мог понять, что и человек для чего-то сгодится. Для него люди были пустым местом, он всегда так считал, ты ведь знаешь. — Но ведь он… — Ты ревнуешь, Сигюн, — буквально заткнул меня ехидной улыбкой и этими словами друг детства, из-за чего я надулась, как хомяк, не желая с ним больше говорить. Ревность — удел Локи, а я — не собственница. — Но я рад, что у вас все хорошо. — Тор… — Дай ему немного времени, а сама перестань ревновать без причины. — Тор!***
Я бросила очередной взгляд на своего друга в костюме мыши, но смеяться мне совсем не хотелось. Его слова эхом отдавались в голове, но укладываться совершенно не хотели. Нет, я говорила вовсе не про ревность, а про тот факт, что Локи любит меня. Осталось два дня, но, учитывая то, что мне сказал Тот, то уже завтра, ближе к вечеру, я скорее всего исчезну. А ведь завтра будет выступление, наша постановка, которую мы репетировали с таким трудом. А если я умру еще до конца истории Золушки? Разве ее история заканчивается так рано? Ах, да, я ведь не продумала этот шаг. Умереть у всех на глазах мне совершенно не хочется. Хочется просто исчезнуть, будто я… А что вообще другие могут подумать? Ну, первые дни, понятно, могут подумать, что я у Зевса или Тота, а когда и те, и другие покачают головами, а отдельные личности еще и расколятся, то все и встанет на свои места. А пока… я хотела бы оттянуть этот момент, скрыть его от своей семьи, чтобы никому не делать больно. — Сигюн? По телу прошлась дрожь. Осознание скорой смерти накрыло с головой. Я не откликнулась на голос Юи, да и остальных ребят тоже, продолжая думать о своем. Всю ночь я потратила на слова Тора о любви Локи ко мне, а теперь до меня дошел смысл этого слова. Нет, я не про любовь, а про смерть. Очередной раз содрогнувшись, я подняла взгляд на Аполлона, который потряс меня за плечо, пытаясь достучаться. Я открыла рот, но выговорить ничего не смогла. Уже завтра все потеряет смысл, все исчезнет, я перестану существовать. Целых пятьсот лет жизни, беззаботных, но в то же время и совершенно бессмысленных. Что изменилось в моей жизни за этот промежуток времени? Абсолютно ничего. Жалею ли я, что умираю? Да, да и еще раз да. Жизнь прошла насмарку, и я совершенно ничего не успела сделать, я ничего не добилась, я прослужила свое недолгое бессмертие, выполняя роль прислуги. Но моим хозяином был Локи, так что, наверное, все не так плохо, но все-таки… Я не хочу умирать вот так. Время поджимает, заставляя меня биться в отчаянии, когда как только вчера, только утром я могла трезво мыслить, спокойно принимать свою скорую насильственную смерть. Я ведь отказалась от шанса спастись самостоятельно. Я это сделала, не кто-то другой, а именно я. Я решилась на смерть, я все испортила, я подписала себе смертный приговор, но совершенно не хочу умирать. Странно, что это пришло ко мне только сейчас. Хотя, наверное, так происходит с каждым человеком. Меня пробил озноб, и я сжалась, накручивая себя еще больше, представляя яркие картинки того, как умираю. Мне не хочется… Я не хочу… Это неправильно… Я не заслужила… Не хочу… Не хочу… НЕ ХОЧУ! — Принцесса! — Убей… меня… — Прошептала я, с мольбой смотря в изумрудные глаза. Мне уже все равно, что и как, но я не хочу ждать завтрашнего дня, чтобы умереть. Я хочу сейчас, немедленно, чтобы знать наперед, когда я умру, при каких обстоятельствах, кто был рядом в этот момент… Уже все равно на слова Локи, все равно на всю свою жизнь, лишь бы только умереть прямо сейчас. — Пожалуйста… Его глаза с беспокойством всматривались в мои, пытаясь найти ответ на свой вопрос, о котором я умалчивала. Но Аполлон был следующим, кому я хотела бы рассказать… все. Я вижу его привязанность ко мне, вижу, что значу для него гораздо больше, чем просто друг или та, которая когда-то помогла ему. Ему, как моему дорогому другу, стоит знать правду. Пелена слез застилала мне взор, я опустила взгляд, прекрасно понимая, что он не сделает того, о чем я прошу. Я спрятала лицо в руках, так и не сумев сдержать эмоции. Конечно, выставлять их на всеобщее обозрение и вовсе не хотелось, но я больше не могла их сдерживать. Все это было слишком для меня и моей чувственной натуры. Я устала. Я больше не могу. Я не знаю, что мне делать. Я пытаюсь быть сильной, пытаюсь делать правильные шаги, но все это бесполезно, все это приводит к провалу… Я всегда была простой слугой, не имея своего мнения. Я жила беззаботно, и мне это нравилось. Я… я так и осталась маленьким пятилетним ребенком, который получил свое бессмертие слишком рано. — Я знаю, — его тихий шепот выбил меня из колеи. Но находиться тут я больше не могла, стены давили на меня, людей вокруг было слишком много, воздух кончался с каждой секундой все быстрее и быстрее. — Хватит, — негромко сказала я, опуская руки, после чего подняла полы платья и пошла прямиком вон из актового зала, в котором мы репетировали. Отдаленно слыша недоуменные голоса друзей, я понимала, что нужно было уйти прямо сейчас. Сейчас. Раз и навсегда.***
— Ты когда-нибудь задумывалась о цене человеческой жизни? — Я уже все прожила. — Да, но все же. — Нет, — простой ответ сорвался с моих губ, как перышко. Прогуливаясь поздно ночью по лесу все еще в этом чертовом платье Золушки, я наткнулась на одинокую и довольно отдаленную поляну, наполненную лишь полевыми цветами, которые освещала большая луна. Ни чуть не жалея, я села прямо на землю и уткнулась пустым взглядом в землю. Выплакав уже все слезы, что только у меня имелись, я, наконец, потеряла все эмоции. Мне уже было все равно. Оставалось лишь противное чувство незавершенности. Я не боролась за свою жизнь, пыталась выдать себя за другую, наивно полагала, что смогу забыть того, кого любила пятьсот лет. Это было слишком наивно и слишком невозможно. Сколько бы человек не боролся со своими чувствами, сколько бы не пытался доказать себе, что может сделать то, чего не сделал бы никогда в жизни за ограниченное время, он ничего не сделает, даже если от этого зависит его жизнь. Всегда так было. И я была одной из них; из толпы простых зевак, которые никогда не замечали ничего, кроме своих собственных чувств. По телу расползлось вязкое ощущение, которое я с трудом, но проигнорировала. Мне не привыкать. — И ты так просто сдаешься? — Хмыкнул мужчина впереди. Я устало подняла на него ничего не выражающий взгляд, и он принял это за мой ответ. — Я разочарован. Ты подавала большие надежды… — Я не могу заставить любить себя, только жалеть. Человек, вроде меня, на больше никогда не будет способен, — губы сами проговорили это. Мозг давно уже не работал, кажется, начиная поддаваться всеобщей панике и готовясь к самому худшему. А готовиться стоило. — Зевс-сан, Вы ведь знали, да? Знали, что я ничего не смогу сделать, не смогу перешагнуть через себя, не смогу просто так обманывать окружающих, не смогу сказать Локи правду… — Я возлагал на тебя надежды. Даже пообещал, что избавлю от любви к твоему Богу… — Что за чушь? — Горькая усмешка промелькнула на моих губах, что даже очень удивило самого Зевса. — Вы хоть сами в этой верите? Избавить от любви? К Локи? Вы, наверное, шутите. — А ты совсем повернулась на этом, да? — Подобная мне усмешка промелькнула и на губах блондина; он присел на корточки и погладил меня по голове. — Ты не заслужила такого. У тебя должна была быть другая жизнь. Счастливая, веселая и любящая. Все, как ты мечтала. Не влюбись ты с первого взгляда в Бога, сейчас бы ты была простым человеком. У тебя было бы множество ничего не значащих проблем, работа, семья, друзья, быть может, и дети от любимого, разумеется, мужчины. — Даже если бы время смилостивилось надо мной, вернув меня на тот день, когда я впервые встретилась с плачущим красноволосым мальчиком, я бы все равно протянула ему руку, все равно бы пошла за ним на край света, все равно бы приняла бессмертие… Ради него я бы снова пережила все это; эту боль, это отчаяние, это разочарование, эти натянутые улыбки, это сокрытие моих истинных чувств, я бы пережила все заново… чтобы еще немного побыть с ним рядом. — Как жаль, что он тебя совсем не любит… — Я знаю.***
Этот день знаменовался днем очередного прихода олененка. Я снова и снова видела его, он следовал за мной по пятам, не отставая ни на шаг, преследуя. С ужасом, но я понимала, что мое время уже кончалось. Тело с трудом двигалось, каждый раз будто рассыпаясь, постоянная сонливость не проходила, заставляя меня только за одно утро упасть раз шесть в обморок. А я все равно все выдерживала. Все равно шла вперед. Все равно пошла на спектакль, все равно улыбалась друзьям, все равно повторяла слова и надевала костюмы, все равно с натянутой, но улыбкой, махала рукой Тоту, все равно подбадривала Юи и Такеру, лица которых все больше и больше темнели с приходом «судного часа». Этот день знаменовался черным и траурным днем для меня, как для полу-Богини. Я снова улыбалась недовольному Локи, который продолжал ворчать про главную роль, продолжала недовольно фыркать на многозначительные взгляды Тора и подкалывать Бальдера, даже если он постоянно таскался за Юи, ведь последняя сама же таскалась хвостиком за мной, боясь даже потерять из виду. Именно так и начался мой последний день. Этот день был темным и пасмурным с самого утра, я несколько раз видела Зевса, стоящего у окна и смотрящего куда-то в даль, который не обращал внимание на мое присутствие, а находился где-то у себя в мыслях. Я говорила с Аполлоном, который продолжал всех веселить и дарил каждому «солнечную» улыбку. Он каждый раз останавливал на мне долгий взгляд, как бы говоря, что ему еще есть что сказать, но… А потом начался спектакль.