Танцуй, сука, танцуй!

Шаловливые пузырьки тают на поверхности бокала с игристым напитком. Новая порция совпадает со сменой музыки. Чанёль ходит в этот клуб уже не один месяц. А все ради него. Того, который сводит с ума и так далеко не адекватного Чанёля. Мгла расступается и танец начат Бокал так и застывает в руке, не дойдя до пункта назначения. На сцену выходит он. Болезненно притягательный, с расстегнутой рубашкой, показывающей такое желанное тело. Легкой поступью, в такт мелодии, он проходит на середину сцены. Первый жёсткий бит, первое отрывистое движение ─ и всё в зале замирает, кроме него и музыки. Он заставляет обращать на себя внимание всех, он приказывает своими движениями, чтоб его хотели, он дарит мимолетные ухмылки и взгляды в зал. Король этого гнилого места, Его Величество Кай. Чанёлю хорошо, когда он смотрит на Кая. Но ему хочется больше. Чанёль помешанный, одержимый, ему мало. Танцуй! Сука, танцуй! Зрачки расширяются и учащается пульс, когда звучит последний аккорд мелодии. Кай уходит со сцены, а Ёля бьёт крупная дрожь предвкушения… Он встает с насиженного места и идёт в помещение для персонала, туда, куда минутой раннее зашло его персональное наваждение. Его пропускают при виде зарубежных банкнот, так красиво смотрящихся в кармане охранника. У Чанёля в запасе пять минут. У Чанёля есть хлороформ и машина у чёрного входа в клуб. Чанёль готовился. Десяток тихих шагов по коридору, и Ёль слышит, даже через толщу стен, его дыхание, чувствует его запах. Пак медленно толкает дверь гримерки и задерживает дыхание. Кай, малыш, ты слишком беспечен, оставляя дверь незапертой. Посторонние звуки привлекли внимание Чонина. Обернувшись, он увидел долговязое существо, явно пожирающее его глазами. Как банально. Нужно уволить охрану за невыполнение своих прямых обязанностей. ─ Ты что тут хотел? Вали отсюда, пока охрану не вызвал, ─ шипит Кай. Он устал, ему явно не до фанатов сейчас. ─ О, да! Хочу... Тебя. Я всего лишь хотел попросить автограф. Я Ваш большой фанат! ─ Ёль старается придать своему рту вид радостной улыбки, а не сумасшедшего оскала. Твою мать! У Кая нет сил даже обматерить настырного засранца. ─ Хорошо. Но после ты скроешься с глаз моих! Усёк? ─ соглашается танцор, и Чанёль даёт ему в руки листок и ручку. Кай оборачивается спиной к Ёлю, чтобы на столе черкнуть ручкой по бумаге. Непозволительное безрассудство. ─ Тебя хоть как зовут? Ушастый придур… ─ платок с препаратом обрывает неудавшееся оскорбление. Секунда, две, три. Сквозь свечи ловлю твой испуганный взгляд. Ёль жадно втягивает носом воздух, пока тело в руках постепенно обмякает. У Чанёля пульс превышает все допустимые нормы. Он держит его в руках, прикасается к коже. Совсем близко. Смуглая кожа пахнет страхом и хной Пара минут и взбудораженный донельзя Пак несётся по ночному городу туда, где их никто не сможет найти... У Кая жутко трещит голова. Все тело занемело так, что любое движение приносит, не то что неудобство, а боль. Где-то на задворках сознания мелькают картинки с затуманенными глазами и жутким оскалом. Но Чонину сейчас похуй на это. Он хочет воды и чтобы тело перестало болеть. Спустя какое-то время глаза наконец смогли уловить отблески света, и через пару мгновений Кай смог рассмотреть, где он находится. Небольшая комнатка, такая, как обычно номера в отелях, плотно зашторенные окна, кровать, на которой он , собственно, и лежал. Его взгляд уперся в музыкальный центр напротив кровати. Отлично. Помирать так с музыкой. Сознание практически полностью вернулось к танцору, легкие движения телом ослабили неприятные ощущения, после неподвижного лежания хрен пойми сколько времени. Руки и ноги были прикованы к кровати, так что ни встать, ни почесать нос. А так хочется. ─ Мой малыш уже пришел в себя? ─ грубоватый голос слишком режет слух после полнейшей тишины. Кай медленно переводит взгляд к двери, где стоит его похититель. ─ Ты что задумал, мудак? Тебя же найдут и выпотрошат все кишки! Я тебе это гарантирую! ─ Кай взбешен. Не то чтобы это случалось впервые. Его жаждали похитить десятки раз, но вовремя подоспевала охрана. Вот только этому Чанёлю удалось довести дело до конца. ─ Потише, сладкий, ─ холодный металл проходит по смуглой скуле. Вот чёрт, у этого маньяка нож! И как, мать твою, он оказался так быстро возле кровати?! В ситуациях, которые неинтеллигентные люди обычно называют «полнейшая жопа», хомосапиенсы теряются или зависают, но не Чонин. Мозг у него в такие моменты начинал работать как генератор, выдавая сотни возможных решений проблемы. ─ Что ты хочешь? ─ пыл танцора заметно поубавился. Характер характером, а помирать не хочется. По большому счёту и так было понятно, что конкретно хочет похититель, если учитывать род занятий Чонина. У парня уже вырисовались в голове картинки, где ему придется отсасывать ушастому мудаку или того хуже, отдать переоценённую своей значимостью задницу на растерзание. ─ Станцуй для меня… А вот это уже не по плану. Кай явно в ахуе. Он первый раз за это время переводит взгляд прямо на лицо похитителя. Торчащие ушки, умоляющие глазки, закушенная в ожидании нижняя губа. Да вы, блять, издеваетесь! Где эта маньячина, которая смотрела на него как на добычу и только что тыкала ножом ему в щёку? ─ И это всё? Ты для этого меня притащил хуй знамо куда, привязал и угрожаешь ножом? ─ не сказать, что Кай расстроен подобным раскладом дела, но как-то верится с трудом. ─ Да, я хочу, чтобы ты станцевал только для меня. ─ Тогда тебе придется развязать меня, я же не могу с прикованными ногами и руками танцевать, ─ елейным голоском поёт Чонин. Ёль слишком резко нагибается, так, что у парня аж сердце херачит не в пятки, а куда-то далеко поглубже. Пак же стал снимать путы с конечностей. Вот те на! Какой послушный похититель. Избавившись от холодного железа, Кай принимается растирать пострадавшие участки кожи. Он неотрывно следит за любыми изменениями в лице Чанёля, но оно, как и прежде, оставалось приторно милым, аж мороз по коже. Пока у Чонина ступор, Пак подходит к музыкальному центру и включает свой любимый трек. О да, как же он мечтал увидеть, как стройное тело Кая будет извиваться и пылать в такт этой песне. Слышишь, красотка? Танцуй предо мной! Как парень, чью задницу хотят все посетители клуба, будет соблазнять Чанёля своими движениями. Да, Чанёля, и никого больше. Мыслительные процессы в голове Чонина находились в неприрывном потоке, как будто на МКАДе, не иначе, а глаза продолжали упираться в странного похитителя. Кай пытался найти подвох в этой ситуации. Слишком уж глобальный и детальный план был разработан Чанёлем, как для обычного приват-танца. Хотя, кто сказал, что танцем дело закончится? Он же неадекватный! Наконец, все бушующие извилины в голове Кая пришли к общему знаменателю, и выдали гениальную идею. Какую, Чонин так и не удосужился прочесть, так как тело само по себе двинулось, просто со скоростью гепарда, в сторону двери. В следующую секунду Кима резко припечатывают к тому самому заветному куску дерева. У Ёля кровь прилила к глазам. Непослушный малыш! Я ведь хотел только увидеть тебя танцующим. Я хотел почувствовать твою кожу, мягко ведя по ней кончиками пальцев. Нежно обнимать тебя. А ты снова ведешь себя так неподобающе хорошему мальчику. Решил поиграть по-плохому? Несносный. ─ Куда собрался, мой милый Кай? ─ Пак тянет на себя и резко толкает Чонина вперед так, что танцор больно ударяется всем телом о дверь. Складной нож, что так комфортно лежит в большой ладони Чанёля, проходится по шву рубашки на спине Кая. И пока обескураженный Чонин пытается приглушить боль и хоть на чуть-чуть отодвинуть от себя ненормального, Пак уже до конца сдирает рубашку взмокшую от пота. Дернув танцора за волосы, Ёль кидает его на кровать. Благо, комната небольшая, иначе Чонин бы полетел своим прелестнейшим личиком прямо на недружелюбный твёрдый пол. Развернувшись на спину, Кай сталкивается взглядом с похитителем. Взгляд чёрных, будто тьма, глаз впивается в тело Чонина тупыми иголками. Тяжёлое дыхание буквально кричит о потере контроля, а больно вцепившиеся в запястья танцора руки ─ о стопроцентном невозвращении контроля в прежнее бренное тело. Тут до Кая стала доходить вся серьезность ситуации. Причем ситуация «отдать задницу на растерзание» сейчас являлась наиболее приятной и менее болезненной, ибо нож, вдавливающийся Ёлем в правое запястье парня, говорил о том, кто хозяин в доме. Доигрался, блядь, Чонин! Чанёль наклоняется к Каю и больно кусает того за нижнюю губу, практически до крови. Колючая боль заставляет танцора на автомате приоткрыть рот, в который тут же с силой проникает чужой язык. Так хотелось грызануть язык зубами, но в этот раз мозг успел предотвратить тупое Чониновское тело. Ибо будет только хуже. А Чанёль в восторге. Нет, он даже не думал причинять боль младшему, просто тот ведь сам нарвался. Правильно? Ёль считает, что да. А может Каю нравится именно так: грубо и опасно. Пак кусает и зализывает своим языком губы танцора. Они такие мягкие и податливые перед напором Чанёля. С губ Пак плавно переходит к шее, чтобы заклеймить её, оставить свои метки на ней. Ведь Кай принадлежит Чанёлю. Да, только ему. ─ Пожалуйста, перестань. Отпусти меня. Или хочешь я тебе станцую? Ты ведь так этого хотел… ─ У Кая всё плывёт перед глазами. Какое наслаждение, чёрт возьми, когда твои губы искусали в кровь, шея вся красная от засосов, а человек сделавший это, может в любую минуту лишить тебя жизни?! Слёзы неосознанно катятся из глаз Кая. Чёрт, чёрт, чёрт! Он так не хочет всего этого. Он хочет уйти отсюда, пожалуйста! ─ Ну, мой маленький, не плачь. Ты же знаешь, что сам напросился. Ты был плохим мальчиком. Ты хотел оставить Чанни одного. Собрав остатки сил, Кай резко дергает кистью, к которой был прижат нож. Тот с грохотом падает на пол, а Чонин вдруг взбрыкивает, стараясь скинуть с себя похитителя. Но как бы смешно Чанёль не выглядел, силы в его теле было хоть отбавляй, так что план Кая провалился, так и не начавшись. ─ Не рыпайся, сука! Будет хуже! ─ от милого Чанни не осталось и следа. На смену ему пришел зверь, дикий хищник, в чьих лапах находится желанная добыча. Пак с легкостью переворачивает Кая на живот и рывком стягивает его не в меру узкие штаны. Следом за ними летят и боксеры пленника. Чонин пытается вырваться, но хищник явно сильнее, а попытки младшего лишь раззадоривают пыл Чанёля. Руки поспешно обрамляются железными цепями, а комнату оглушает звук расстегивающейся Паковской ширинки. Ты плачешь и просишь тебя отпустить, Но этого я не могу допустить. Я требую вновь погрузиться в игру, Сгорая от страсти, тебя я беру!       Ёль входит быстро. Крики Кая доносятся до него через толщу наслаждения. Танцор болезненно узкий, но ничего… Кровь тоже неплоха в роли смазки. Член двигается быстро, рвано, так, как хочет Чанёль. Громкий голос Чонина постепенно утихает, на смену которому приходит тихий скулеж. ─ Пожалуйста… не надо… Боль-но… Очень больно… н-нх... ─ Ёль резко переворачивает танцора лицом к себе. Цепи на руках перекручиваются, сдавливая запястья еще сильнее. ─ Я знаю, что тебе хорошо, так что перестань притворяться, сучка! ─ Пак снова резко входит в Кая, придавливая его шею рукой. Твоя грязная плоть пахнет кровью и хной. Не правда ли, вечер не скучен со мной? Толчки продолжаются, но уже в тягуче медленном темпе. Чанёль отвлекается на самого Кая. Он ведь такой притягательный сейчас. Растрёпанный, мокрый и задыхающийся… От руки Ёля, которой он сдавил пленительно прекрасную шею танцора. Глубже, сильнее. Пак уже не сдерживается, разрывая свою жертву изнутри. Хочется больше, так, что перед глазами только серая дымка и влажно блестящие, искусанные губы, жадно хватающие воздух. Пара толчков и Пак кончает глубоко внутрь Кая. Кровь смешивается со спермой и вытекает из растраханного ануса. Чанёлю нравится это зрелище. Чанёль доволен. Пак медленно поднимает своего пленника и несет в душ. Нужно отмыть его от грязи, ведь он такой восхитительный, ему не идет грязь. Отмыв Кая, Чанёль несет его в уже заранее подготовленную комнату. Ему здесь понравится. Бережно укладывает на белоснежные простыни. Ему не может не понравиться, ведь рядом буду Я. Ёль задёргивает матовые шторы, проверяя еще раз решетки на окнах на наличие повреждений и пыли. Щелкает замок, погружая комнату в темноту и оставляя разбитое тело Кая в одиночестве. Пак идет готовить завтрак своему любимому Каю. Чанёль помешанный, и он крайне этим доволен.