Summer of love

Ее руки пахнут шоколадным печеньем, а от волос всегда приятно отдает запахом трав. Этот запах всегда относил меня в далекие и забытые годы детства, когда я бродила по проселочной дороге, вдыхая ароматы полевых трав, что росли повсюду. Море цветов и трав покрывали раскаленную и уставшую за день землю аж до самого горизонта. И не видно ни автомобильных трасс, ни жилых домов. Сплошное поле от края до края. Конечно, у всего есть свой конец, и все-таки эти буйства заканчивались в определенном месте, заменяя собой пустошь или редкими деревьями. Катаясь на своем велосипеде среди океанов растений, я чувствовала будто становлюсь частью вселенной и природы. Тогда я отпускала руль, расправляя руки как в полете, и представляла, что еще чуть-чуть и я оторвусь от земли и взлечу вверх к птицам, к солнцу, навстречу свободе. Летом 1968 года я встретила ее в кафе, где она работала официанткой. В то лето стояла особенная жара, от которой, казалось, плавился горизонт, а термометры нещадно показывали наивысшие температуры. Зайдя в кафе, я почувствовала приятное дуновение вентиляторов и на душе сразу стало легко и приятно. Заказав себе холодного мороженого, я увидела молодую девушку, которая с вежливой улыбкой обслуживала клиентов. В ее внешности не было ничего феерического и, возможно, ее даже можно было затерять в толпе. Но взглянув в ее карие глаза, я замерла, и все вокруг замерло на мгновенье. Сейчас многие скажут, что такое невозможно, банально, скучно, но мне, в общем-то плевать, ибо после многих годов скитаний мне показалось, что я увидела алмаз среди неприметных камней. Я влюбилась в нее. Вот так просто. А она всего лишь приняла у меня заказ. После я все искала с ней встреч, постоянно ходила в то кафе у дороги и однажды, набравшись сил, пригласила ее погулять в парк развлечений. Многие дети с родителями проводили там свое время, парочки гуляли и мило шептались, а вечером открывались азартные столы и всякие колеса удачи. Владельцы не скупились на оригинальные названия и все выкрикивали: "Попытайте удачу на колесе фортуны. Один уже получил свой выигрыш, получишь и ты!". Кто-то предлагал тебе угадать карту, но это не больше, чем забавная игра. За руками ловкого шулера очень трудно уследить. Тот вечер был мягким и теплым. Вот тогда мы и познакомились поближе. Она любила стихи Китса и просторную одежду, в которой ее тело чувствовало себя свободным. Ходила посмотреть каждый вышедший фильм и умела готовить вкусные пироги. Я же зачитывала до дыр произведения битников, в частности Керуака, носила отцовские майки и знала все, что происходило в мире музыки в ту пору. Ее звали Кристин, и она смеялась над всеми моими шутками. Ее смех был звонким, и девушка всегда хваталась за живот и мило прикрывала рот ладонью, когда ей было особенно смешно. Она больше слушала, а я болтала без умолку, стараясь не создавать неловких пауз. Кристин жевала сладкую вату и рассказывала о детстве, проведенном в Техасе. Она пританцовывала и жестами показывала какие-то комические ситуации, которые ее дальние родственники проделывали на ранчо. Вот тут дядя Сэм посмеивается над своей женой, а у него как треснут штаны, да все как покатятся со смеху. Кристин смеялась и я вместе с ней. Когда мы с ней катались на чертовом колесе, я поцеловала ее. Так по-детски. Прижалась своими губами на секунду и быстро отодвинулась. Мне было жутко страшно, сердце бешено колотилось в груди и грозилось разорваться. Ее щеки раскраснелись, а глаза расширились. Хоть это было и не совсем по-взрослому, но Кристин все поняла. Господи, я была готова умереть от стыда. «Я не такая», - прошептала девушка. «Я тоже», - так же шепотом ответила я. В 1969 мы с моим отцом отремонтировали форд мустанг 1967 года, который он когда-то притащил со свалки. Какие-то молодняки ехали нетрезвыми и разбили новенькую машину. Владелец же, скрипя сердцем, продал по дешевке его моему отцу, так как не видел смысла его ремонтировать. Слишком большие убытки. Мы же с отцом постарались на славу. К слову, в его мастерской я крутилась еще с детства, поэтому он охотно принимал мою помощь. Конечно, поначалу отгонял, просил не мешаться, мол, иди и поиграй с подружками, но их у меня не было. Постепенно я начала вникать что и куда надо прикручивать. Разобрав с отцом машину, я обрадовалась, а он всего лишь посмеивался, приговаривая, что у любого олуха хватит мозгов разобрать машину, а вот собрать уж нужны силенки, время и нехилый труд. Я выпросила у отца машину на месяц. После мольб и упрашиваний он разрешил, послав меня к черту. Мы с Кристин отправлялись в путешествие. Каким чудным мне тогда показался мир, жара не раздражала, и я радовалась всему. Лето грело душу, а счастье наполняло жизненными силами. Путь наш составлял из Теннесси в штат Нью-Йорк. Направлялись мы на фестиваль мира и любви Вудсток[1]. Все о нем только и говорили. Кто-то ехал туда ради знаменитых исполнителей, а кто-то ради идеи, но мы, прежде всего, ехали туда вместе и это было первым нашим совместным путешествием. Накопив за год денег, я и Кристин уехали навстречу приключениям и нашему лету любви. Кристин часто удивлялась моим восхвалениям ее красоты, ибо сама ничего такого в себе не находила. Она же, в свою очередь, говорила, что прекраснее всего на свете это я. Ни с того ни с сего мы могли признаться в любви к друг другу или сделать какой-то комплимент. Нам не нужен был повод или случай. Это всегда шло от души и сердца, и тогда радостная улыбка ярко светилась на лице. Мы чувствовали себя счастливыми и окрыленными, ибо нас не будут окружать ни предрассудки, ни заботы. Будем только мы, дорога и карта. Мы планировали добраться за несколько дней, но часто останавливались перекусить, посмотреть на звезды. Они особенно яркие в августе. Тогда, среди пустоши, они светили только для нас. Кристин часто мечтала вслух, и я с любопытством слушал ее речи. Ветер развивал ее волосы, а ее ноги покоились у меня на бедрах. В те времена, когда я одной рукой держала руль и отпускала трансмиссию, я поглаживала ее щиколотки, а она все смотрела на меня своими карими глазами. Мы молчали, и нас это больше не тревожило. Каждый был в своих мыслях. «Смотри, не простуди голову», - сказала я. На это девушка лишь улыбнулась и покачала головой. Дорога стелилась и стелилась, а проезжающих мимо машин было очень мало. Мы ехали на стабильной скорости. «Ты знаешь, сейчас это свобода», - произнесла я и посмотрела на нее. Кристин улыбнулась на мои слова и кивнула. Она всегда понимала меня, что бы я не сказала. «Я знаю, что мы сейчас можем сделать что угодно. У меня такое чувство, будто у нас даже цели нет и это придает ощущения свободы. Будто мы всегда так жили», - ответила моя Кристин. «Я чертовски люблю тебя, это наше лето любви», - сказала я. Проехав большую часть дня, мы решили остановиться у дороги и размяться. Позади большая часть пути. В небе проплывают испанские караваны: большущие и пушистые облака. Их форма меняется, и мы с удовольствием примечаем, какие фигуры принимают облака в этот раз. Солнце казалось новым, оно было огромным раскаленным светилом, что обогревало землю. Но в тот момент я бы сказала, что оно душит ее. Как заботливая мать слишком упорствует в заботе и воспитании своих детей. Капли пота медленно текли по спине, а одежда прилипала. Но не смотря на это, мы все равно были счастливы. Достав свежую и более менее прохладную воду из багажника, мы с удовольствием выпили живительный напиток. Кристин смотрит на горизонт, а от ее тела отдает жаром. Не хочется прикасаться. Я думаю о том, как прекрасна Кристин и чувствую прилив любви. Внутри все обдает жаром и кажется, что я расплавлюсь от жары. Любовь распаляет меня, и я шепчу Кристин, что мне хочется поцеловать ее. Теперь она глядит на меня, а я мягко целую ее в губы, а затем проникая глубже, ощущая приятную влагу любимого рта. Я чувствую себя будто в пустыне: воздух из ее легких обжигает меня, внутри раскаленный жар. Мне кажется, будто меня сейчас разорвет от света и теплоты, и я стану солнцем. Мы недолго целуемся, а затем продолжаем наш путь. Под вечер нашим решением было остановиться в мотеле, отоспаться и подкрепиться силами до финального броска. Мы даже и не заметили как пересекали штат Огайо и вот, будучи почти в штате Нью-Йорк, сделали последний привал. Мотель был дешевым, и комнаты в нем были совсем не фешенебельными. В таких отелях часто можно услышать стоны за стеной, увидеть засохшую кровь на стене или получить не всегда свежие полотенца. Но мы все-таки сняли двухместный номер здесь. На нас странно смотрели, но нам было все равно. Кристин пошла в душ, а я за едой на вечер. Подойдя к ближайшей закусочной, я заметила заходящее красное солнце. Я остановилась на мгновенье и до мельчайших деталей впитала в себя атмосферу этого вечера. Любимая была со мной, мы были вместе, дорога казалась бесконечной, и мне не хотелось верить, что все это может пройти. Это время, когда мы с ней вместе и ничто не может разлучить нас. Я вспомнила ее чудесный смех и улыбнулась. Я сделала вдох поглубже во все легкие. Свежий вечерний воздух приятно разлился по телу. Скупившись, я побрела обратно к номеру. Кристин уже вышла из душа и вытирала свои волосы. Я положила на кровать пакеты с едой и сама пошла в душ. Какое блаженство после пыльной дороги почувствовать на своем теле приятные капли воды. После такого будто оживаешь и всю усталость как рукой снимает. После душа я надела просторную футболку и лишь слегка протерла волосы. С них еще капала вода, когда я приблизилась к Кристин и поцеловала ее в щеку. «Ты холодная», - тихо сказала она. «Сейчас высохну и буду теплой», - ответила я. Мы уплетали еду перед телевизором, по котором транслировались новости. Война во Вьетнаме все еще продолжалась, многотысячные митинги за мир шествовали. «Мой отец выходит из себя, когда смотрит новости», - сказала я. «Мой тоже, после ранения он целыми днями просиживает перед телевизором. Мать опускает руки, говорит, что это больше погубит его, нежели даст выздороветь», - Кристин вздохнула, и я заметила, как омрачилось ее лицо. «У всего есть конец. И войне придет конец», - лишь произнесла я. Кристин провела рукой по моим еще влажным волосам. Я взяла ее за запястье и приблизила к себе, чтобы поцеловать. Она ответила на поцелуй, скользя языком в мой рот. Мои руки блуждали под ее одеждой, а она уже сняла с меня футболку. Кристин остановилась и удобно улеглась на кровати, а я нависла сверху, целуя ее в губы и покрывая поцелуями шею. Мне хотелось, чтобы она почувствовала всю мою любовь как и физически, так и духовно. Мы ласкали и поглаживали тела друг друга. Страстно целовались, одновременно проникая пальцами в тела друг друга. Не стесняясь стонов, мы все увеличивали темп, наши тела соприкасались, отдаваясь со всей любовью и преданностью. Достигнув пика вместе, целый окрас чувств накрыл нас, в том числе и облегчение. Тогда все казалось правильным и по-другому и быть не могло. Мы еще долго лежали, обнявшись. Наши обнаженные тела переплелись на смятых простынях. Мы говорили о своих чувствах друг к другу, пока не уснули. Новый день мы встретили с новыми силами, отдохнувшие и счастливые. Позавтракав, мы отправились навстречу нашей конечной остановке. Вновь оказавшись в дороге, Кристин включила старенькую магнитолу, и мы вместе подпевали знакомым песням. Все они были о любви, о надежде, о новом будущем. Звуки гитары успокаивали, а слова гармонизировали нашу езду. Мы чувствовали каждое слово, каждый аккорд. «Если ты собрался в Сан-Франциско, не забудь украсить свои волосы цветами», - пели The mamas and the papas [2]. Мы, конечно, направлялись не в Сан-Франциско, но раздобыть цветы тоже не мешало бы. «Кристин, тебе бы пошли цветы в волосах», - сказала я. «А мне кажется, что я буду глупо выглядеть», - отмахнулась она. «Не выдумывай», - лишь произнесла я. После обеда мы уже стояли в длинной колоне, которая направлялась в Бетел [3]. «Вот мы и здесь», - на выдохе сказала Кристин и растянулась на сиденье. «Да», - сказала я и устало улыбнулась. Наше лето любви было в самом разгаре, среди этой толпы мы чувствовали невероятное единство. Теперь мы были не одни, и черт знает что будет дальше. «У всего есть конец, - подумалось мне, - но я сделаю все, чтобы именно этот конец наступил не скоро». Я погладила Кристин по щеке, а она тепло улыбнулась. В ее карих глазах читалась преданность и доверие. Колона двинулась дальше и мы вместе с ней.