Санктум: Забирая сердца

В остатке ненависти — тлен…

А бывали ли вы в опасной ситуации? Чувствовали тогда не только страх, но и ненависть? Ненависть как оказывается, иногда бывает разной, но и одинаковой в одном смысле. После неё остаётся ровным счетом ничего, кроме пепла, мизерных остатков ярости и кислой горести. Сколько бы вы не пытались, облегчение никогда не придет. На что может пойти человек ради утоления своего желания победить, обойти, превзойти, в конце концов, уничтожить. Неважно зло ли вы или добро, ненависть не смотрит в лицо, не заглядывает в душу. Она пропитывает ваши внутренности, одежду, которую вы носите, и все захлестывает и поглощает в порыве разрушения. И каждый раз после того мгновения не ясности вас захлестывает вопрос, почему вы так ненавидите людей поверженных, превзойдённых вас, людей другого народа, других привычек и территорий? Почему вы оставляете такие разрушения таким же людям как вы сами? И почему, наконец, вы не обращаете внимания на демонов извне и внутри нас? Дэниел никогда не был так разъярен. Лишь он медленно шагал размашистым шагом, в отличие от того что вокруг. Подобно крутящемуся колесу он оказался самым недвижимым центром. Кругом царил хаос. Они оказались в еще одном ордене, но без Бодлер. Он не знал, что делать по этому поводу, но у него имелся план. Дэниел даже смеялся в истерике, хотя ему никогда не было весело от собственной смерти. Ирония была лишь в том, что если он не нашел её, он — мертвец, если он все-таки нашел — мертвец. Когда падальщики ушли после неудавшегося парада смертей, Дэниел отправил их куда подальше, говоря, что именно там может быть тот орден. Но он обманул их, он обманул всех. Спустя догадки и шаловливые руки одной ведьмы, он знал, где она на самом деле. — Гребанные, гребанные все! — Орал он постоянно, разрушая все вокруг. Наконец он оказался там, где хотел. И со скучающим видом приближался к зданию под звуки воя сирены. Но вдруг он застыл. Он почувствовал её запах, так неожиданно, что он мог просто свалиться в гребанный водопад от такого наслаждения. Именно этот запах он должен был чувствовать, когда она умирала на полу вместе с выпотрошенными кишками и селезенкой, когда её кожа была осевшей и растворялась в его руках, когда её глаза горели страхом и ненавистью. Она должна быть мертва. Кроме оглушающей пустоты в нем закипает тьма, и лишь свидетельство его неистовства может показаться шевелящийся кадык. До сраного ордена еще несколько метров, но он уже услышал чьи-то шаги, а затем голос: — Думаешь, ты сможешь убить её? — Думаешь, я не смогу? — Спросил он в пустоту, продолжая шагать. — Нет, я не хочу портить твое самолюбие, демон. Просто я знаю. Из-за деревьев показалась та бабка, чье лицо он с трудом вспомнил. — Тот факт, что ты не притащил свою свиту, и бездействуешь, доказывает, что ты тоже знаешь это. — Знаю что? — Что ты умрешь, бес, если решишься на такое. Демон медленно улыбнулся, а потом, закинув голову, расхохотался. Теперь он вспомнил её фамилию, с чем ни с кем не спутать. Старшая Бодлер собственной персоной разговаривала с ним. — Позвольте-ка узнать, откуда такое морщинистое личико знает про это? — Я поняла это еще в тот день, когда мы встретились с тобой, демон. Метка на твоей груди приятно блестела. — И? Вы пришли повидаться со мной или потрепаться о приятном блеске на моих сосках? Дэниел ожидал смех, но смеялся лишь он один. — Вообще-то я предлагаю сделку. — С дьяволом? — С тем, кому драгоценна своя неуязвимая жизнь. Ты придешь туда, куда я скажу, и мы тебя встретим. Без своей свиты. Когда бабка рассказала ему все козыри в её дряхлом рукаве. Дэниел почти что удивился. Он даже разгадал маршрут, по которому они хотели следовать, но он знал одно. — Я бы сказал, что ваш план пошел на ура, и даже похлопал вам. Но спешу обрадовать, среди вас есть один из наших порочных шаловливых предателей. Ну, это вы конечно знали без меня. — Элаиза недовольно шмыгнула носом, и явно была зла, хоть и прекрасно скрывала такие человеческие эмоции. Его пронзало удовольствие от того, как она мучается и борется с тем, чтобы спросить кто это. Однако сделка не заключала сотрудничество. Демон пошел туда один, он не боялся их, они всегда боялись его. Ох, как его радовал тот факт, что, даже не предпринимая ни каких действий, все ложится ему на руку. Кроме одного. С чего они решили, что существо, которое слагается в легендах и живет в ночных кошмарах, поверит кому-то вроде них. Он по-прежнему придерживался опыта, что ведьмы никогда не доверяли демонам, а боялись. И поскольку, одна из них нагадила в его грудную клетку, он может потешиться хоть над чем-то. *** Что-то ужасное будит её. Тысяча шепотов с не ровным звучанием бегут по её слуховому нерву. Она лежит в своей кровати персикового цвета, и солнце приятно греет её лицо. Но она хочет проснуться. Этот кошмар длился слишком долго, чтобы просто так лежать в кровати. Она чувствует запах тостов и клубничного варенья, и даже духи с лавандой, которыми она так любит обрызгивать свою собственную комнату. Ей хочется кричать от счастья, что сон закончился, что на самом деле она спала. И все, абсолютно все было не настоящее. И сейчас снова начнутся обычные повседневные дни, по которым она так сильно скучала и ненавидела в прошлом. Казалось, как можно было не любить школу, раннее утро, и сидения за партой. Это все было пиршество, по сравнению с тем. Она слышит звучание раннего утра: шумящей воды и гремящей посуды на кухне, и открывает глаза. Луч солнца не естественно светит в её глаза с левой стороны, но казалось, окно было с правой. И внезапно она осознает, как её мир переворачивается, её ноги согнуты в вертикальном положении, вместо комнаты она видит темноту и лишь три щелки в холодном железе. Её сжимает с разных сторон, и она всматривается в щелки. Вокруг лишь то, что она постоянно видит. Душевая, школьные шкафчики, скамейки. Шкафчики! Её закрыли в шкафчиках. Она когда-нибудь прибьёт Линдси! Кэтрин начинает стучаться, но ничего не получается. Где-то подали играет приглушенная музыка. И внезапно видит то, нечто, оно прямо там, на потолке повернутое спиной к ней, её безжизненное голое тело прилипло к стене. Чем больше она начинает кричать, тем быстрее оно поворачивается лицом к её шкафчику. И особенно резко является прямо перед её шкафчиком. Кэтрин пронзает испуг и она кричит. Её разум снова рассыпается, переворачивая собственное тело. Она лежит в согнутом положении и кажется, она снова проснется в своей кровати, от недолгой дремоты. Но все обреталось лишь больной иллюзией. Вокруг неё кромешная тьма, и только нарастающая музыка и странное покачивание дает понять, что она не спит. Кэтрин проглатывает ком, и тяжело дышит. Все сжимает её, она ужасно в узком положении. Она ощупывает руками пространство и к ужасу обнаруживает, что все, куда намного уже, чем она думала. Потолок перед ней лишь с расстоянием в пол вытянутой руки. По краям что-то железное или пластмассовое, неважно. Она приподнимает голову, и её резко прокалывает боль в голове, давящая хуже, чем это пространство, оно ноющее и стучащее. Кэтрин проводит пальцем по лицу и ощущает мокрое, что-то липкое, похожее на обильную струйку пота на виске. И только потом она осознает, что это кровь. Все тут же встает на свои места. События прошлого возвращаются к ней, жизнь, которая ей снилась, была лишь сладким воспоминанием, а то, что она считала кошмаром, было настоящим. Боль прожигает не только её голову, но и разум. Она попалась в лапы демона одна. Хуже могло быть лишь то насколько в ужасном положении она сейчас. Она начинает часто дышать, и пот капает с её носа, которым она чувствует ужасный запах вокруг. Её начинает снова покачивать. Музыка становится чуть громче, и она даже слышит ужасную мелодию 80-тых. Позади басы, словно удары, отбивают свой ритм по её больной голове, а спокойный безмятежный голос музыки напивает припев «Puttin on the Ritz». Она замечает щелку света слева от себя, которую раньше она считала светом от окна. Она прощупывает её вдоль её согнутого роста, и после снова все вокруг себя, с нарастающей паникой. Из неё исходит пискливые вздохи паники и страхи, все напоминает ей словно то, что стенки уже сжимают её и вскоре раздавят. Её начинает снова покачивать, и механизмы под ней принимаются жужжать, словно она едет в машине. Клаустрофобия занимает весь спертый воздух, и разум девушки, также быстро как она осознает, что она в багажнике машины. Вот тогда её захлёстывает весь ужас безвыходности. Она не может встать или даже повернуться. Лихорадочно вводя по стенкам багажника, она пытается найти спасение, стучась по крышке багажника. Её стук все больше нарастает, и она начинает долбиться о крышку руками. Кэтрин разжимает зажатый в ярости рот и принимается кричать, вместе с непрерывными стуками о машину. — Выпусти меня! — Её крик режет собственные уши, вместе с истеричными всхлипываниями. — Чертов адов ублюдок, выпусти-и-и! Стенки давят на неё все больше, и она пытается разделить воздух равномерно, но все катится к чертям. Её неровное дыхание прерывается в постоянное, в конце концов она не может совладать собой и её захлестывает паника. Больной маньяк запер её в багажнике машины. Ей становится трудно дышать, все мешает ей дышать: спертый воздух, ужасная вонь, её разум, даже маленькая щелка не помогает ей восстановить дыхание. Она слышит лишь свою одышку и эту ненавистную музыку, которая подойдет лишь под веселое настроение. И все подобно тому, что она уже давно лежит в не открывающем гробу погребенной заживо. У Дэниела восхитительно веселое настроение. Он стучит большим пальцем по кожаному рулю под такт ритму, и насвистывает мелодию. Он делает музыку по громче и снова обращает внимание на дорогу. Облизывая губы, шевелит ртом, напевая слова. В зеркало на него смотрит потрясающий красавец: сощуренные глаза, кривая ухмылка, высокие скулы. Он проводит рукой по волосам и разглядывает достопримечательности города хищным взглядом. Когда загорается красный свет, он останавливается, как и машина, с открытым верхом рядом с ним, полная девушек. Все взгляды обращаются на него, вздыхая и шепчась с остальными, девушки улыбаются ему во все лицо. Демон салютует им двумя пальцами и двигается с места. И если бы отбросить все оттенки и прелести этой притягательной персоны, можно заметить странный голодный блеск в его глазах, от которого становится не по себе, и стук в багажнике машины, к которому прибавляется противный крик девушки смешанный с ругательствами. Обычные люди видят лишь оболочку яйца, которое если крутануть под правильным углом, можно заметить недочеты, но, только разбив скорлупу, они заметят слизь сырого желтка. Кэтрин не нужно было залезать в шкуру Дэниела, чтобы понять все прелести его джентльменства. Наконец, она силой заставляет вообразить, что все лишь больная игра воображения и если поднадвить, двери багажника откроются. Да она ведь, мать её, Бодлер! Она сломает багажник в два счета, если конечно первым делом не умрет от страха замкнутого помещения. Девушка успевает заметить, что раньше в ней не примечалась клаустрофобия, наверно лишь потому, что она не оказывалась в таком положении. Она делает судорожный вздох и касается холодной поверхности. — Давай же, ну давай! — Шепчет она и не уверенна, нужно ли произносить какое-то заклинание, чтобы механизм этой крышки лопнул. Спустя несколько томительных минут багажник скрипит, а верхушка начинает дымиться. Победно улыбнувшись, она стукает кулаком по крышке и она отлетает. И прямо в руки демона. — Очень умно, — Заверяет он её, смотря на отлетевшую крышку в его руках. Кэтрин и не заметила, что они остановились, и, конечно, наверняка потому что он слышал всё через груду железа. Дэниел снова нависает над ней, высокомерно глядя сверху вниз, а дневной свет солнца ослепляет её. — Ты могла бы сделать это намного раньше, если бы не кричала как идиотка. Девушка выплевывает очередное ругательство и набрасывается на него, срываясь с тесного места, чувствуя онемевшие конечности. Он кидает её обратно. Грубо беря за подбородок и хладнокровно смотря бегающими глазами, он говорит сквозь зубы: — Тебе придется вести себя прилежно со мной, — его лицо становится слишком близко, а ноздри вздымаются, и ей кажется, его рот плюется, яростно проговаривая каждое слово. — Чтобы заслужить мое прощение. Прощение?! О чем он думает? Вздыхая про себя, она напоминает себе, что он не человек, а лишь самовлюбленная марионетка дьявола, воплощение его без души, ошибка природы. Она прячет страх пробирающий все её кости, обнажая лишь ядовитую ненависть и смотрит на него с грозностью, не теряя гордость, даже когда его пальцы сильнее сжимают её челюсть. — Лучше умереть. — Тогда мы оба обрадуемся, не так ли? Он не отпускает, а почти отбрасывает её, будто она очередная зараза, прицепившаяся к его коже. Выпрямляясь и даже не давая попытку девушке встать, вынимает из заднего кармана шприц наполненный жидкостью. Как только Кэтрин видит острую иглу, и то, как он с легкостью проверяет содержимое, выпуская пару каплей, страх выжимает её желудок, словно обычную тряпку скручивая концы. Девушка вжимается в холодную железо, никогда так ей не хотелось снова почувствовать себя закрытой от этого мира в вонючем багажнике машины. — Что это…Что ты делаешь? — Теперь прежней уверенности в её голосе ни следа, как и в глазах, лихорадочно следящих за его руками. И он снова вторгается в личное пространство, находит её руку, разворачивая запястье к себе. — Нет!… Кэтрин пытается вырываться, но его хватка крепка. И все-таки она чувствует что-то длинное колющее, проникающее в её глубь теперь уже не дрыгающегося тела. Она не думает, что он вколол ей, боясь помыслить страшное, но и не чувствует сон, который ожидает. — Что ты вколол мне?! Он насмешливо смотрит на неё, затем представляет ровные зубы, расплываясь в вежливой улыбке. — Не всегда ответы сразу прибегают, по-твоему, велению, девочка. Часто дыша то ли от злости, то ли от ужаса, она осматривает свои руки и вены, по которым протекает жидкость, которая влилась в неё. Медленно не замечая, внутри неё что-то растворяется, и она слабеет, ощущая странную опустошенность и облегчение. Широкое туловище снова заслоняет яркий диск солнца, сильная рука сжимает её рот мокрой тряпкой. — Споки-ноки… — поёт эхом в её голове и вонючая смесь дурманит нос Кэтрин. Когда обессиленная уже не сопротивляется, закатывая глаза, она снова погружается в сон. *** Кейт открывает глаза, словно не засыпала на том же месте в той же позе. Рука немного покалывает, сжимаясь в кулак. Вылезая из машины, её окружает обычная пустая стоянка какой-то заброшенной заправки. Неподалеку через дорогу сияет известная сеть вкусных куриных грудок. У Кэтрин сразу же прилично урчит живот. Но не время для утолений бытовых нужд, когда её безопасность висит на волоске. В голове мешаются события ужасов той ночи, когда её терзают желания узнать все ли в порядке с хранителями, оказавшимися под угрозой. Она обходит машину без хозяина, заглядывая в окно. Неужели он все-таки оставил её в покое и ушел? В свете последнего события, это может быть малым вероятным, а лишь доказывает, что демон что-то задумал. Забираясь в водительскую машину, чертыхается несколько раз, когда обнаруживает отсутствие ключей в зажигании. С простой разгульной жизни человека она немногое помнит, как взламывать машины лишь как её открыть, но не заставить ехать. Что же, может новая жизнь придет на помощь. Она прислоняет ладонь к панели, но ничего не чувствует, ни энергии, а лишь нагретую от палящего солнца черную кожу. Затем после рытья в бардачке машины и под сиденьями, не зная для чего, она ударяет кулаком по рулю и выходит из машины. Тут же ударяясь о твердую грудь демона. Она ахает и плюхается прямо задом в сиденье. Его лицо непроницаемо, как и поведение. — Я же сказал сидеть смирно, — раздраженно хрипит он. Девушка быстро закрывает дверь, и она тут же открывается им, пока Кэтрин на карачках перебирается через ручник и пассажирское сиденье, открывает дверь, в надежде убежать от него. Но Дэниел тут же берёт её за бедра, возвращая на сидение, и закрывает дверь. Дверь не поддается попыткам Кэтрин, и она начинает долбиться о стекло, в душе понимая, что она на замке, а разбив стекло, только ухудшит побег. — Не думаю, что прогулка — хорошая идея. — Он не отпускает шутливый тон, пока пристегивает бьющуюся, словно бабочку в банке, Кейт ремнём. — Сукин сын! — Выплевывает она, её слова полны ярости и почти что едкого отчаяния. — Если ты сейчас же не отпустишь меня, я закончу то, что начала! — Посмотрите-ка, кто заговорил. Твои угрозы уже делают мне больно, милая. Он возвращается на свое место, и вставляет искомые ею ключи в зажигание, как ни в чем не бывало. В его облике всё кричит о спокойности и легкости, словно девушка в заложниках это нечто иное постоянное и обычное. Даже радио автоматическое включившееся с двигателем, не мешает его безмятежности. Глаза Кейт бегают из стороны в стороны, пытаясь игнорировать его отвратительный облик, и тот факт, что она заточена в клетку. Она снова нервно дергает за ручку — закрыто. Ну конечно, он закрыл её. По признакам она находится в Chevrolet, значит и выключатель должен быть на двери с его стороны. Кэтрин находит его и напрягает онемевшие пальцы, сосредотачивая внимание на маленькой ненавистной тем, как она далеко, кнопочке и на том, как только она щелкнет, она сразу выпорхнет из машины. Но что-то не то. Опустошенность заполняет её, а голова кружится сильнее. Она держит попытки на зло ему не дотрагиваться до виска, откуда снова течет кровь. Возможно ли у неё сотрясение мозга? — Даже не пытайся. — Что? Прежде чем усмехнуться, он поворачивает на повороте, и невозмутимо смотрит на неё. — Ваши штучки-магучки, — Он кривляет рукой в сторону, передразнивая, но это походит лишь на то, как машут какие-то английские принцессы, — Или, как вы там их называете, первоэкскременты, не сработают. Она в первый раз в упор смотрит на него, и сглатывает. — Антидот штучек-магучек. Для твоего же блага, — Кейт чешется рука проехаться кулаком по этой смазливой фальшивой морде, и его шуточкам, когда он, говоря, все время ухмыляется, но она знает, что он лишь посмеётся. — Он блокирует сущность и сраную магию на некое время, чтобы тебя не учуяли… — Чудовище! — Кэтрин моментально разражается злостью и криком, — Выпусти меня, остановись! Дэниел не меняется в лице нисколько, не отрывая взора на дорогу, отбивается нападкам Кэтрин одной рукой. Она пытается схватить руль, но он резко сжимает её запястье и скручивает его. Наконец она возвращается на свое место, практически вжимаясь в него. Перед глазами распростёрся странный знакомый вид лесов и пустынная дорога впереди, а в боковом зеркале туманный вид гор и городских построек. Солнце ужасно нагревает воздух в кабине. Вжимаясь в приборную доску, она оглядывается. С, бог знает, какой скорости Дэниел минует табличку с надписью «Вы покидаете Чарлстон, штат Западная Джорджия». — Я в Америке?! — Вырывается у неё, хотя она и не собиралась произносить это вслух. — Нет, мы на Багамах, — Язвит он довольно серьезно, — Разве не доказывает ли это вид Аппалачей*? Кэтрин, игнорируя его попытки выставить её дурочкой, вглядывается в окно. Она была совершенно уверенна, что орден, в котором она прожила несколько недель, был в лесах Ирландии. Неужели тот раз, когда они сбегали от демонов телепорт перенес их в Америку? Но почему именно сюда, разве не здесь как они говорили густое население демонов, от которых она сбегала, а особенно в Мексике? Могло ли это быть подстроено? Она косится на Дэниела, напевающего какую-то незнакомую песню. Все напоминает ей, странную картину из пьесы про маньяков. Она так мечтала, оказаться в стороне от этой картины, а лишь играть роль незаметной Ужасающее туловище, вызывает у неё отвращение и желание отодвинуться, вжаться в дверь справа. Он проводит серым рваным языком по волдырям и гнилым зубам. Поверх морщинистой безобразной кожи он одел черную футболка, что никак не скроет его неровности и облезлую грудь без шкуры. Ей становится тошно в одном месте с ним, и кажется, воздух в кабине сжимается, и она на миллиметры приближается к его ужасающей фигуре. Как она может держать себя в руках, если сидит в одной машине с убийцей, предателем и бывшим… «Нет, только не думай об этом» Парнем, который разбил ей сердце и обольстил её? Претворялся, постепенно уничтожая её гордость. Она так старалась забыть все, и даже думала, что больше не встретит демона, а если и так, то только когда будет готова отомстить. Но не сейчас, сейчас слишком и слишком рано. Как он мог, — моталось у неё в голове, пока она не сразу завидит его жуткую сторону. Она снова кидает на него взгляд полный ненависти, однако его идеальный облик возрождается вместе с гладкой накаченной кожей и шелковистыми волосами, с телом на котором так хорошо сидит футболка с V-образным вырезом горловины. Наконец одолев несколько приступов тошноты, она нарушает его молчание: — Что тебе нужно от меня? Он молчит. — Они найдут меня и тогда… — Тогда? — Он, наконец, поворачивает голову, разглядывая её фигуру блестящими глазами слишком пристально. Теперь настает её очередь молчать, и она это и делает, обращая все свое внимание на дорогу, словно бесконечная полоса гравия самое интересное, что она видит. — Наши жаркие деньки отменятся, и они убьют меня, да? Ты про это подумала? Да, ладно ты слышала с каким усердием, они готовы были сбагрить тебя подальше от них. Не значит ли это что им наплевать? — Разговаривая, он еле удерживает улыбку, и вдруг восклицает, — А, я понял. Думаешь, итальянишка будет тебя искать? Ну что же, ты посоветовала ему блонди, кажется, теперь он заменит твое место в его постели. — Я не… Она запинается, быстро понимая, к чему он ведет. Еще одна игра вывести её чувства, но против кого? Похоже, Дэниел догадывается, судя по его кривой ухмылке и разглядывающим пронзительным глазам. Кэтрин съеживается. — Ты должно быть рада моей компании. Ведь я тот, кто заполнял твое сердце последние дни учебы. — Ты отвратителен мне, хотя… — Она запинается, и багровеет от омерзения, — Хотя, знаешь... не могу поспорить насчет твоего сердца. Он злостно оскаливается, словно бык, вдыхая воздух ноздрями, в то время как челюсти его ходят ходуном. — Когда подвернётся наипрекраснейшая возможность, я отрежу тебе язык. Мне в удовольствие твоя компания, но не настолько чтобы болтать с тобой. Кэтрин игнорирует страх. — Похищая меня, ты точно не найдешь противоядие от… этого проклятья. — А разве мы не едем, чтобы узнать? — Он разводит руками. — Я просто хочу убедиться, что твои дружки не помешают нам. — Значит, ты задумал поехать к той бабке? — Кейт истерично смеется, ожидая учесть страшнее. Дэниел выгибает одну бровь, и она, замолчав, резко выдает: — Черт-с-два я поеду. Она не спасет демона, и уж тем более меня… — Тупая ведьма! — Восклицает он и сразу же шипит сквозь зубы. — Если ты хоть на метр двинешься от меня, тебя сразу загрызут. Ты думаешь, мне это нравится? Я бы уже съел тебя, если бы не твоя гребанная магия. Так что будь добра быть паинькой, поняла? — Он снова глядит на неё и поворачивает её за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Кэтрин не опускает презренного взгляда, чувствуя пальцы и отвращение на своем подбородке. — Я спросил, поняла? Злая гримаса и зажатый рот в ярости, и еще по сотням признакам можно вычислить психопата прямо сейчас. Как, черт возьми, Кэтрин не замечала этого, ведь вся его внешность кричит о потенциальном маньяке со стажем. Вот хотя бы глаза. Мечта любого маньяка приделать себе такие необычные глубокие с хитринкой глаза ярко-голубым и почти светлым цветом…Черт, да как она вообще могла принять его за человека? Возможно, дело было в кулоне, который он ей подарил, думает Кэтрин, тем временем выбираясь из хватки Дэниела. — Да, сэр. — Она натягивает колкую улыбку, и сразу же отворачивается в окно с хмурым видом. Какой бы правдой это не кажется, и то, что тот хочет отчаянно защищать свою уже и без того мёртвую жизнь, Кейт не волнует. Она не проведет лето в компании с монстром, да еще к тому же она без понятия, куда он едет. Черт возьми, она даже уснуть не сможет рядом с ним. Механизмы в голове девушки начинают усердно трудиться в поисках плана побега, исключая его существо и неуязвимость, они могут справиться. Спустя пару часов бескрайних полей и лесов, бесхозных домов и ровных дорог, её клонит в сон. Она никогда раньше не отправлялась в поездку по штатам, и только сейчас понимает почему, и как бы это было прекрасно без компании убийцы. Родители запрятали её в маленьком городе и не выпускали, боясь, всей опасностей мира, а она даже не задумывалась. На протяжении всей поездки демон рядом с ней словно застыл, ей даже кажется, что он спит с открытыми глазами, так как они выдают некую пустоту и отупелость, но он даже умудрился крутануть на повороте, что доказывает его ясность. Возможны ли мысли в голове этого существа, задумывается Кэтрин и понимает, что хмуро пялится на него со скрещенными руками на груди лишь тогда, когда Дэниел отвечает ей тем же. Она отводит взгляд, пока Дэниел прищурившись, продолжая надзирать за ней, и одной рукой поворачивая громкость на музыке. И самое страшное случается. Он начинает петь. Она удивленно смотрит на проигрыватель и в раздражении закрывает глаза. Наверняка у него есть целый плейлист а-ля «как убить ведьму морально». Кабину сотрясает песня Demons группы Imagine Dragons, встревоженная память прошлого. Именно он играл её на выпускном дне школы, когда она тревожилась её словам, но сейчас видит лишь иронию. Он снова напоминает ей, как лгал ей и удивляет, каким противоположным казался тогда. Как возможно, спрашивает она, так претворяться? Ей хочется переключить станцию, но боится лишь только потому, что обойдётся переломом руки за это. Его мурлычущий голос становится громче и настойчивей, словно громкостью он хочет согнать птиц с дороги, что у него отлично получается. Кэтрин скукоживается, вжимаясь в дверку всеми силами мечтая, раствориться с металлом, приятно охлаждающим кожу. Под ногами, на коже сидения, в воздухе, чувствуется, что все отравлено, и если она вдохнет этот воздух, который дышит он, станет проклятой. Ей кажется, ад наступил, когда нога этой мерзости ступила на землю. Хочется закричать, растворится в воздухе, прежде чем в голову прокрадываются ужасные мысли. Она лишь надеется, что это скоро закончится. Дэниел замолкает, как только радиосигнал пропадает. В кабине повисает гробовое молчание помимо шумящей дороги под ногами и бушующего ветра. Вот о стекло в очередной раз расплющивается шмель. Оба думают, что Дэниел получает величайшее удовольствие, давя насекомых проезжая 130 километров в час. Но Кейт не задумывается, насколько внутри Дэниела вскипает кровь. Он в одной машине с ведьмой, быть того не может! Тот факт, что рядом полная противоположность и то, что демоны обычно ненавистно едят на обед в первую очередь, взрывает клетки мозга и заставляет бушевать внутреннюю тьму. Он хочет разорвать маленькое тельце пополам, но также оставить свой идеал невредимым. Адская ситуация. Он сжимает руль так, что трещинки выявляются из-под пальцев существа. От нее несет прежними духами с лавандой и смердит сущностью, которую он скрыл от остальных, но не от себя. Он искривляется в отвращении. Посмотрите на нее, так и излучает свет и делает вид, что скоро превратиться в того шмеля, прижимаясь к дверце. Может ее стукнуть? Тогда она точно свалится в канаву! Или же лучше откусить кусочек какой-нибудь части девушки что послаще. Он ужасно проголодался. Дэниел удовлетворенно ухмыляется. А Кэтрин не ест целый день. Она не знает, что хуже: стоять в очереди за отрубями в столовке ордена или же сказать что-то демону насчет голода. Он скорее предложит ей её же часть тела. Приближается вечер, когда к ужасной жажде жареного бекона с яйцами прибавляется просьба мочевого пузыря сходить в дамскую комнату. И поскольку ближайший куст в лесу не очень-то привлекает, а за рулем монстр который в любую минуту выкинет что-то ужасное, она скорее умрет от недомогания и с радостью поглумится над этим с демоном, который наверняка никогда в своей жизни не ходил в туалет. Спустя час для Кейт все становится невыносимо. Теперь даже заманчивый кустик кажется для девушки роскошью. К тому времени, когда руки начинают хрустеть пальцами в порыве нервозности, а её живот сводит судорогой, Кэтрин разглядывая тусклый пейзаж одинокой белой полосы посреди дороги, слышит издевательский голос: — Тебе нездоровиться, милая? — Я хочу в туалет, — молвит она сквозь зубы, так как стискивает их от боли. Он ничего не отвечает ей. А она ничего и не ждет, какая жалость! Жмурясь, пытается отвлечься от этой проблемы, но в голову ничего не приходит, кроме какой она привередливой бывает. В ордене не было первоклассного туалета как в квартире, там был лишь сооружённый руками длинный деревянный ящик с дыркой. Ей хочется рассмеяться, что теперь лишь он занимает все её мысли, словно парень за которого она готова выйти замуж. Кэтрин открывает глаза, уповая, что этот кошмар закончится, а перед глазами не будет монстра с прожигающим взглядом. Но перед ней близится зрелище намного лучше. Она вглядывается. Оранжевый цвет, смешанный с темно-зеленой листвой блестит, словно луч надежды среди мрака. Под не ясным небом сверкающая от заходящего солнца заправка, выкрашенная оранжево-серые тона никогда так не радовала девушку, как и цивилизация с людьми. Чем больше они приближаются, тем больше она задерживает дыхание, опустив взгляд, ожидая, свернет ли демон на обочину, случайно дав ей шанс сбежать. И он делает это. Сердце Кэтрин снова бьется. Дэниел медленно сворачивает и проезжая пару машин, затормаживает у нужной бензоколонки. По сравнению с напряженной тишиной в машине, за окнами кипит жизнь: играет не громкая музыка возле заправочного кафе, какой-то ребенок кричит маме купить ему больше бутербродов, а сквозь громкоговоритель льется укор продавщицы, что рычаг выключателя справа, а не слева. Кэтрин завидует, зная, что это не в её натуре. Как она хочет променять ту безмятежность на лице мужчины, и то беспокойство жены по пустякам, работу того уборщика не о чем не знающего про не человеческий мир. Тут же знакомое ощущение безысходности сжимает её изнутри, когда она рассматривает сквозь стекло этих людей, без возможности сказать им или попросить о помощи. И вот фальшивый Дэниел приоткрывает окно, мило улыбаясь, когда к нему подходит служащий похожий на индийца и заглядывает к ним в окно. — Пол бака, пожалуйста. О, как же она ненавидит его неприятно галантный голос таящий совсем другое. Индиец живо улыбается, и кидает взгляд с него на девушку. — Сегодня акция! — Весело кричит он, будто шум, тарахтящих машин слишком громкий и его не услышат. — Обмывка стекол с пятидесяти процентной скидкой. Не хотите ли, воспользоваться? Я вижу, ваше стекло очень при-очень пострадало. Сегодня мошка прямо и лезет на самоубийство! Насупившись, девушка таращится на мужчину с мольбой на спасение, не без того ужасного страха в глазах и ждет, ожидая реакции Дэниела на мужчину нарушившего их тишину. — Да, пожалуйста, — наконец кидает он ему словно тот не кто иной, как та мошка на пути. Индиец хмурится на девушку лишь мгновение, затем кивает и подходит к машине с правой стороны. Кэтрин сглатывает, отворачиваясь к своему окну в раздражении. Тогда демон удивляет и одновременно наоборот, предсказуемо выходит из машины, тем самым разблокировав защелки, чтобы заплатить за бензин. Кейт с минуты смотрит на него затем на торчащую защёлку. Быстро открыв дверь, она пихает в сторону копошащего у их машины служащего, моментально выбираясь из места. Дэниел оперившись об окошко кассы, вздыхает, краем глаза замечая движущийся объект, и расплывается в извиняющей улыбке. — Простите. Кэтрин не понимает, о чем она думала, когда хотела улизнуть от него, но сейчас уверенна, что собиралась пройти в туалет или на худой конец заорать о помощи. Дэниел встает на пути у девушки, идущей весьма быстрым шагом. — Не трогай меня, — предупреждает она. Она делает шаг вправо, и он делает шаг в сторону. Спустя минуту еще одной такой же попытки и столкновением о его каменное тело, он делает возмутительное. Грубо перекидывает её на плечо одним махом, будто трехлетнего ребенка и несет по направлению машины, вовремя чего Кейт то ли визжит, то ли ругается одновременно. — Проклятье, если ты… — Она запинается, задыхаясь от гнева и паники, затем кричит, — Помогите! Он… Дэниел снова повторяет еще одно нахальное действо. Наигранно смеясь, одной рукой придерживает ноги, а другой хлопает по мягкому месту. Кэтрин ахает, когда слышит еще один шлепок. — Моя девушка, — Объясняет он свидетелям, — Так бесится, когда ей что-то запрещают. Правда, милая? А ещё и эти чертовы огурчики, на которых у тебя аллергия. Представьте, когда у неё месячные?.. Кэтрин, висящая у него на плече, где открывается вид его мягкого места, искривляется в омерзении. Хоть она и не видит его лицо, но готова поспорить, оно сейчас ужасно самодовольное. — Отпусти! И он отпускает, но не на землю, куда бы ей хотелось раньше, а на сиденье буквально заталкивая, снова пристегивая ремнем, будто она не сможет расстегнуть его. — Не прикасайся, — Задыхаясь, вопит она, — Я сказала… я всего лишь хотела в туалет. Выпусти меня! И дня не прошло, она снова стучится в окно, дергая за ручку, Дэниел обходит автомобиль и садится, под прикованными взглядами посетителей бензоколонки. — Только попробуй… Его голос перебивает звук отстёгивающего ремня Кэтрин, он ловит его и возвращает на место. Девушка вскипая, чувствуя красную ярость, обжигающее сердце и силы без возможности воплотить их в реальность, взрывается криком: — Я хочу в туалет, ты слышишь меня?! Мгновение он пристально вглядывается в неё с ног до головы, от чего она становится ледяной. Затем демонстративно подносит палец к кнопкам, и она слышит щелчок двери. Снова улыбочка, и снова этот взгляд. Как она это ненавидит, как она хочет плюнуть ему прямо в лицо! Он хватает её за локоть, как только она уже собирается выйти из машины. — Только попробуй, выкинуть что-то, или найти себе спасательный отряд. Ты знаешь, как люди любят меня. — Понизив хриплый голос, он придвигает её ближе, больно сжимая локоть. — Вот посмотри например, на того иммигранта, который старательно зарабатывает на булочки ради семьи мытьём машин. Он что-то заподозрил, да? Нет? — Кейт силится отвести взгляд на индийца, который время от времени беспокойно поглядывает на них, протирая стекло. — Я могу сделать так, чтобы он осчастливил свою жену сегодня ночью или же…его найдут вон за тем мусорным баком завтра утром. Твой выбор. Она сжимает рот, стискивает зубы, отворачиваясь, чувствуя, как слезы медленно заполняют её глаза. Набирая воздух, она резко оборачивается: — Я просто отолью! Он отпускает её, поднимая руки, словно это не его дело. Наконец она выбирается из машины, делая большой вздох, медленно идет дальше. Только вперед, — приказывает она, когда мужчина и вправду хочет её окликнуть. Минует несколько метров стоянки и заходит в придорожное кафе с кучей продаваемой еды в прибавок. Она настолько привлекательна, что Кэтрин почти забывает о страхе и боли в животе. Столько вредных, созданных манить и наслаждать вкус, конфет, батончиков с орехами и медом, жирных прожаренных чипсов. Такого в Равенне не встретишь. Но здесь, среди обычных людей столько соблазнов, нездоровой пищи, даже такой, какой можно уменьшить жизнь или же заставить гнить желудок. Кейт и не замечала разницы. Пока не сравнить и не испробовать всю сладость жизней в разных мирах. Где в мире хранителей лишь растительная пища, а в этом большинство искусственной. У неё чешутся руки взять один из них и съесть на глазах у посетителей, пока она идет по направлению к цивилизованному туалету. Оглянувшись, она замечает, что продавец куда-то отошел, а посетители рассматривают булочки с кремом. Кэтрин закусывает губу и совершает невообразимое. Подумать можно, в компании монстра она обезумевшая ведьма. Но как бы не так, в прошлой жизни, как называет её Кэтрин, она не была правильной еще до смерти матери, она любила совершать то, что запрещено, как например, ходить в клубы с фальшивым удостоверением или же вскрывать машины, но что она точно не делала так это воровала батончики. Как только она засовывает «Kit-Kat» в карман джинсов и накрывает майкой, то оборачивается в поисках свидетеля. Но не находит даже Дэниела. Она знает, что он хочет, чтобы Кэтрин умоляла его накормить или же попросила, но она никогда этого не сделает у демона. Но девушка не подумала о том, ни он ли привел её к воровству продуктов? Кэтрин снова пробует запертую ручку в туалет, нервно вздыхая, под такт колотящему сердцу. Кажется то, что в кармане батончик совсем не беспокоит её, ведь она даже забыла про него. На её лице красуется страх, когда она опять оборачивается, замечает высокую темную фигуру. Дэниел, машинально проводя рукой по волосам, как бы ненароком обращает на неё обычный взгляд, перерастающий в пристальное наблюдение. На его лице красуется пугающее-хищное выражение. — Вы последняя? Кейт сглатывает, подчас становится совсем не по себе. Теперь она в полной мере ощущает, какого это девушкам из фильмов, ставшим жертвой маньяка для очередной шалости. Что-то касается её руки, она вздрагивает и смотрит вниз. Девочка лет десяти недоуменно смотрит на неё: — Вы в туалет? Она не может избавиться от чувства дискомфорта и осознания того, что её прожигает хладнокровное и спокойное на вид существо, отчего она даже чувствует весь его хищный скользящий взгляд по всему телу. — А? — Отвлекается она на девочку, хочется сказать другие слова, но Кэтрин уверенна, что он слышит абсолютно все. Её голос становится дрожащим. — Да-да…да, ты хочешь… — Нет, вы первая, — решает она детским голос, и Кейт так и хочет выдавить улыбку, но не получается. Дверь туалета открывается и из него выходит ярко накрашенная женщина, которая только и делала, что занималась мейкапом. Быстро зайдя, Кэтрин выдыхая и прислоняясь к холодной двери, зажимает рот рукой, прежде чем оттуда может вырваться очередной всхлип. Она включает большой напор воды, всхлипывая в мокрую от страха руку. В глазах её плывет и мечется страх и усталые покраснения. Вздохнув, минуты погодя она всполаскивает лицо от начинающих щипать капель слез. Затем она делает то, зачем вообще приходят в туалет. Из штанов вываливается батончик, и она съедает его. Но её поражает мысль. Она кидает взор на зеркало. Что если поднять тревогу? Написать на зеркале или на стенах о помощи или, в конце концов, о какой-нибудь угрозе? Она качает головой — не годится, когда он так близко, это только навредит остальным. Тогда ветер влетает в туалет, приводя волосы Кэтрин в беспорядок, и окно с зияющей дыркой бросается в поле зрение девушки. Она загорается надеждой, но не большой, как и само окно, находящееся почти на потолке с длиной в её голову. Встав на туалет как можно выше, она пытается открыть его, лихорадочно таща на себя. — Чё…— Ругается она, сразу же затыкая себя кулаком, не хватает, чтобы еще демон услышит её. Да и вообще, сколько можно чертыхаться, упоминая их, осознает она. Её руки оказываются моментально чумазыми, когда она ловит пепельницу, упавшую с подоконника. Теперь, она игнорирует грязь, которой покрыто все место и паутина, приставшая к затворкам разбитого окна. Что ж, щелки появившееся каким-то хулиганам не хватит, чтобы пролезть сквозь неё. Тут же размахиваясь, она со всей силы разбивает стекло пепельницей, в то же мгновение, когда дверь туалета открывается. Она вскрикивает — в проеме стоит Дэниел. — Слишком долго, — С девушки его взор переходит на разбитое окно. Демон тут же срывается с места, закрывает дверь, стаскивая визжащую Кэтрин с крышки туалета прямиком к стене. Она испарила его терпение, понимает Кейт. Дэниел прижимает её к сальной двери туалета и зажимает её рот. Его лицо в миллиметрах от неё, а блестящие от ярости глаза стреляют молниями. — Сколько воли, сколько духа и упорства, да, Кэтрин? Ни прошло и дня и ты уже убегаешь. Геройски ломаешь окно, выбираешься и вот она, цела и невредима, бежит и кричит о помощи. Я должен отдать тебе должное, это у тебя получается лучше всего. Бросать все на пути. Родную мать? Бросила, и она сгорела без тебя. Старых друзей? Бросила. Как ты думаешь, что стало с отбросами в ордене, на которых я натравил демонов, как только мы уехали? Ты ведь их бросила? — После его сдержанных и в то же время яростных разглагольствований, Кейт вмиг пытается выбиваться, мыча, а Дэниел чувствуя слезу прокатившеюся по его пальцу, продолжает пытку слов. — Уохоу, осторожнее. Это не правильный ответ. Они все мертвы, Кэтрин. Блонди, итальянишка, все, и благодаря тебе. Знаешь, о чем я думаю, а? Он хватает её за плечи и с моментальной скорости переносит в другой конец туалета, превращая его в беспорядок на пути самой девушкой, он стукает её о стену, стискивая шею одной рукой. — Я думаю, ты не добросовестная девчонка. За все время в том городе ты всегда подрывала саму себя. Я следил за тобой. Да-а. Все время строила из себя раненую птицу. Каждый раз ты училась бежать от проблем, не думая о последствиях, а они есть всегда. Каждый раз ты ходила из школы к психиатру, из школы к психиатру. И каждый раз ты наплевательски относилась ко всем случайностям, встающим на твоем пути. Но за все нужно платить, Кит-Кат. А тот раз, когда ты отказалась участвовать в группе-поддержке. Я встал на твое место. Случилось много не хорошего. — Леденящий кровь оскал становится жёстче, протягивая каждое слово. — Блер оказалась той еще стервой, но я запросто покопался в её мозгах. Кэтрин всхлипывает, с ужасом смотря в его глаза. Они прожигают её на бетонной стене в два счета, закатное солнце отражается в его взгляде, от чего глаза становятся прозрачные. Густые ресницы ни разу не шелохнулись, но кадык от ярости готов выскочить, когда он шипел на неё хриплым голосом. Постепенно чернота, словно струйка маленьких коготков, заполняет его белок, в конце концов, превращаются во мглу и его зрачки. Где-то в глубине души она напоминает себе, что это часть их образа — влиять на людей действиями, играть словами. Но затем он произносит то, что в конец разрушает её мир, где она родилась: — Она мертва, милая. Все твои друзья мертвы. — Она давит всхлип, пока он продолжает перекрывать ей воздух. — Ты забываешь о людях, Кэтрин, но не о себе. Грабишь, воруешь их жизни просто так. Ну-ка посмотрите на это. — Он показывает фантик из-под конфеты, — М-м, шоколадный батончик, наверно краденный? Как не хорошо. И знаешь,…чтобы познать пустоту, нужно проголодаться. А ты.…А как же остальные? Ты разрушаешь их жизни, выстраивая себя центром внимания. Черт, весь мир и вправду крутится только возле чертовой ведьмы из Брумфилда. Он орет на последних словах и ударяет её о стену. Пока он говорит, Кэтрин нащупывает осколок стекла от окна, сжимая его в пальцах. — Правда, Кит-Кэт? Осколок в руках Кэтрин летит прямо в шею, пока он не оказывается на месте и демон не отпускает её, она не замечает странного. Осколок вспыхнул. Обжигающее пламя охватило шею Дэниела, и он, схватившись рукой, рычит, что есть мочи. Кэтрин, онемевшая от шока, изумленно смотрит на полымя. Солнце уже давно севшее, точно не могло сделать этого. Неужели силы возвращаются к ней, и природа дает ей шанс? Но нет, когда она пробует снова ничего не получается, тогда она решает бежать. Но не через дверь, которую он, опиравшись, заблокировал. Демон хватает её за ногу, но она отбивается ударом ноги. Его шею все еще сдавливает живой огонь и осколок, торчащий из кровоточащей артерии. Его глаза выпучены в туманной боли или ярости, не понятной девушке. Тем временем Кэтрин на полпути к свободе, добравшись до окна, осторожно вылезает из окошка. Вдруг ощущает колющую боль, но движется дальше сквозь тени ночи и ослепляющий ужас позади. Её бедра затормаживают выход, только не хватает ей уже застрять вдобавок. — Проклятье! Однако выбравшись, она падает спиной прямо на холодный бетон. Пару секунд, не двигаясь, пытаясь выровнять удушающую боль в области легких. Она щупает кровоточащую рану на животе. Снова чертыхнувшись, осознает, что это порез стеклом. Она бежит. Сзади стоянка, туалет и демон. Как он и сказал, Кэтрин оставляет проблемы позади, слепо устремляясь в лес.