Агрессивная любовь

POV Китти Первое, что отметила, стоило покинуть Царство Морфея, что спине было холодно. Обычно удавалось быстро избавиться от дискомфорта, накрывшись одеялом, однако, ощупав пространство вокруг, натыкаюсь не на мягкие подушки, матрас и простыни, а на бетонную поверхность. Хмурюсь. Повторно ощупываю пол. Гладкая твердая поверхность. Приподнимаюсь на локтях, но под неудобным углом, в результате приходится снова лечь. Локти упираются в то же твердое покрытие, вызывая неприятный зуд. Громко выдыхаю. Разве заснула не в постели? Даже если представить, что свалилась с кровати, остается неясно, откуда взялся бетон. В спальнях пол покрыт ковралином, и от него не веет холодом. В ванной плитка, в коридорах ламинат. В террасе линолеум. Разлепляю веки, но обнаруживаю непроглядную темноту. Если и были сомнения в том, в своей ли спальне нахожусь, то они развеялись, когда, при осмотре места, в котором находилась, не обнаружилось ни намека на свет. Где бы я ни проснулась, это не дом. Родители позаботились о том, чтобы даже в уборных были вырезаны небольшие окошки. Тягучая прохладная волна паники зарождается в груди, растекаясь по телу. Как я могла покинуть спальню во сне? Похитили? Или мама решила наказать за сцену, которую устроила перед входом на кухню? Плечами двигаю вверх-вниз, чтобы проверить, одета ли. В том же, в чем пошла сегодня в школу (кофточка в плечах мала). Значит, в ванную не заходила, не переодевалась. Последнее воспоминание – как легла на кровать. Я сплю крепко, поэтому легко застать врасплох. Но родители не настолько известны, чтобы их шантажировали. Если же меня все же похитили, то пора готовиться к смерти. Платить выкуп – слишком расточительно. Да моего отсутствия не заметят! Папа улетел, мама уйдет на работу утром, а зайти и проверить, как я, не соизволит. Рано или поздно успокоюсь, но признать вину, которую не осознают, Франсин не согласится. Даже чтобы приласкать дочь. Не после того, как я указала ей на промахи. Вот такая у нее материнская логика. Я и то готова признать, что переборщила, несмотря на то, что, по сути, не особо и виновата. Недовольство не беспочвенно. Хотя и не следовало выступать перед единственным зрителем, который попал на шоу по случайности, не ведая о сути постановки. Смотреть на родное лицо и видеть в глазах, похожих на мои, недоумение и обиду, было невыносимо. Невыносимо страшно. Не дочь, просто кукла. Мама и папа в один прекрасный день решили создать и поиграть в семью, чтобы посмотреть, будет ли от ребенка польза. Но разве так было всегда? Пока жили в деревне – проблем не возникало. У нас была крепкая семья. Когда же все вышло из-под контроля? Концентрируюсь на происходящем в настоящем. Не хочу сравнивать две временные параллели. По крайней мере, пока не определю, где нахожусь. Господь милостивый, всемогущий, услышь, помоги! Сделай так, чтобы похищение оказалось плодом моего воображения. Помоги верной подданной твоей разрешить головоломку, созданную темнотой. Укажи путь во тьме. Направь. Без помощи твоей слаба. Дай подсказку. Не хочу становиться обузой и для родителей. Не хочу в один день дважды окунуться в болото, которое затягивает из-за нескольких необдуманных слов в адрес не тех людей. Господи, пусть все переживания забудутся. Вытягиваю руку, наталкиваясь на стену. Хотя бы какой-то ориентир. Поворачиваюсь на бок и вскрикиваю, ударяясь коленкой о шкаф. Раздается звяканье жестяных банок, скрежет металла и хлюпанье жидкостей. Стискиваю зубы. Как же больно. Зато железный шкаф с инструментами, а я уверена, что это на него налетела, находился только в одном месте. Я поспешила с выводами. В гараже окон не было. Страх на некоторое время становится почти незаметным. По крайней мере, вариант с похищением пропадает. Остается непонятным, как я могла попасть в гараж. Медленно, постанывая от зуда в коленке, поднимаюсь, держась за край шкафа. Самая неловкая, самая проблематичная, так еще и лунатизмом страдаю, как выясняется. Не девушка, а сплошное несчастье. Потирая колено, пытаюсь вспомнить, где в гараже выключатель, но эта информация затерялась в глубинах с ненужным хламом в головном отсеке "лишнее". Гараж - не то место, в котором я часто бываю. Скорее, обитель отца. Да и не удивительно, учитывая, что родители разрушили все надежды на приобретение мне первой машины. От тепла, исходившего от трения ладони о ткань брюк, боль притупилась. Никаких друзей, никакой свободы выбора, никакой свободы слова, никакой машины – список бесконечен. И под каждым пунктом стоит жирная подпись и надпись, выведенная мелкими буквами – «одобрено Франсин и Питером Прайдами, обжалованию не подлежит». А ведь родители привычку взяли рушить замки с мечтами, которые я возводила на протяжении всех семнадцати лет своей жизни. Вспомнился разговор с мамой. С какой легкостью она превратила мою личность в призрачный и невидимый образ. Господи, спаси от одиночества! Помоги пережить этот год. Дай силы выжить, одари наглостью и силой воли. Лишь ты остался моим верным другом и спасителем. Ты – мой родитель. Спаси от жестокости и безразличия родителей. Прости за те страшные и безумные мысли о мести. Но я устала. Морально полностью истощена. Никакого намека на светлое будущее. Давно пора смириться с тем, что родители не видят дальше банковского счета, что все для них измеряется купюрами, а не житейскими радостями. Надежда – единственное, что не дает пасть духом. Надежда на нормальную семью. Но ее практически не осталось. Крошечная, еле заметная крупица, такая маленькая, что потерять проще простого. Хлопаю по щекам. Пора прекращать самобичевание. Чем быстрее закончится год, чем быстрее исполнится восемнадцать, тем быстрее оставлю прошлое, тем скорее уеду в Гарвард, где хотя бы буду свободна от родительской опеки. Очередная истерика все равно ничем не поможет. Кроме того, на выходные много всего задали. Надо подняться в комнату и начать делать доклад по биологии. Только со свежей головой и чистым разумом удастся разобраться в генетическом коде человека. Стоило откинуть в сторону лишние мысленные тучи, как пальцы нащупывают ниточку-выключатель на стене, прямо над шкафом. Делаю три коротких шага, чтобы подойти поближе и дергаю за веревочку. Щелчок - и зажигается свет. При всем облегчении от того, что нахожусь в пределах дома, полностью расслабиться не удается. Неужели и правда хожу во сне? Забыла, как от мамы пряталась? Остальные варианты – нелепость и плод фантазии режиссеров мистики и фантастики. Мой кругозор достаточно широк, но в голову не идет ничего. Мою комнату построили над гаражом. Попасть сюда сверху невозможно. Единственный вход соединяется с кухней. Через пол люди не ходят. Привидения могут, только не верю в паранормальное. После смерти попадаешь либо в рай, либо в ад. Третьего – промежуточного варианта – не существует. Поднимаю голову к потолку, ведомая мыслями о прохождении сквозь стены. Рот открывается, и некоторое время челюсти не соединяются обратно. - Невероятно. Прямо по центру торчало мое голубое одеяльце с львенком – первый и последний подарок, купленной мамой от души. Одеяло застряло в потолке. ЗАСТРЯЛО! Часть была видна, а другая, по-видимому, осталась в комнате. Тук. Тук. Тук. Сердце бьется – жива. Зажмуриваюсь до боли, резко распахиваю глаза, вызывая пленку, отгородившую на пару секунд от реальности. Но зрение быстро становится четким, и я, начиная судорожно дышать, мирюсь с «чудом». Сумасшествие часто начинается с галлюцинаций. Я слишком серьезно отношусь к учебе, а усердие и перенапряжение извилин мозга служит толчком для «старта» искажения сознания. Мысленно даже изъясняюсь, как психически неуравновешенная. Однако… одеяло не зацепилось за крючок, его половины не было. Головы оранжевого львенка не наблюдалось. Верхняя часть комнаты проходила вдоль шеи вышитого зверька, словно животному отрубили морду гильотиной. Отступаю назад, врезаясь спиной в стену. В шее появляется тяжесть. Припоминаю, что мне снился кошмар, в котором бегала от монстра по коридорам средневекового подземелья и провалилась в яму. Но то был сон! Как такое возможно в реальной жизни? Я точно не сплю, колено до сих пор тянет. Должно быть объяснение тому, что вижу. Одеяло по плотности меньше, оно не может пройти через бетон. Никакие законы физики не дают ответов на… это безобразие. - Зацепилось. Шепчу, не доверяя голосу. - За что-то зацепилось. Невозможно, чтобы застряло в потолке. Обхожу торчащий «флаг», встаю с другой его стороны, хватаюсь за конец, дергаю. Не поддается. Прикладываю силу. То же эффект. Намертво вшито в потолок, словно так и задумано дизайнером интерьеров. - Невозможно. Повторяю слово, как молитву, пытаясь заставить поверить в происходящее. Но поверить – значит признать себя чокнутой. А я в здравом уме. Это – кара! Конечно, это кара. Отпускаю одеяло и падаю на колени, складывая ладони, взвывая к небесам. Господи, прости за все грехи. Посмотри на страдания преданной дочери твоей. Посмотри, как тьма пытается поставить на путь неистинный, на путь дьявольский, путь порочный. Подай руку, вытяни из бездны «темных» иллюзий. Я больше никогда не повышу голоса на маму, никогда не стану перечить ей. Я усвоила урок. Прошу, прими раскаяние и сделай так, чтобы все оказалось сном. Не хочу подчиняться злым силам, не хочу в ад. Не хочу вместо воды пить лаву, питаться углем и ходить по раскаленному железу. Я чиста физически и духовно. И готова доказать. Встаю и обхватываю одеяло. Если я не чиста, то оно останется в потолке, Ты согласен? Пойдешь на подобный эксперимент? Испытаешь? Собрав все силы тяну одеяло вниз, до боли в ногтях. Господь милостивый! Пусть одеяло уже отцепится. Это будет знак, что ты простил меня за грубость в отношении тех, кто подарил мне жизнь. Так я пойму, что ты снова сделал меня дочерью своей. Не дай невинной душе загубить себя, не отдай на растерзание брату своему грешному – Сатане, дьяволу. Спаси и сохрани. За что ты так со мной поступаешь? Я не фрик, не цирковой уродец. Пальцы разжимаются. Не рассчитав, что, отпустив ткань, лишусь опоры, начинаю падать назад. В попытках предотвратить падение начинаю размахивать руками в поисках чего-то, за что смогу зацепиться. Но вокруг пустота, а позади железные ворота, удар о которые может нанести серьезную травму голове. Если бы в процессе падения не отступила назад, то увечий можно было бы избежать. К несчастью, я подошла слишком близко. Зажмуриваюсь, молясь, чтобы отделалась сотрясением. Ноги отрываются от пола, попа по силе притяжения тянется к земле, а спина… Не налетает на преграду, а следует за пятой точкой. В результате я падаю на спину, по инерции вытягивая ноги вверх. Позу «березка» жутко неудобно делать на матах, а на твердой земле еще менее комфортно. «Ворота», - мысль, как зубочистка, выковыривает жалобы на элементы разминки на уроке физкультуры. Опускаю ноги, устав держать их на весу. Раздается стук. Стук, означавший, что ворота передо мной. Отползаю назад. Внимание оказывается поймано в лассо и повернуто к прямоугольному черному квадрату в стене. Столкновения с воротами не произошло. Я летела на преграду, но не добралась до нее. Я же видела, что расстояние маленькое. Не было ни малейшего шанса избежать «свидания» с куском железа. Как и в случае с потолком, вещь, не способная проникать через предмет большей плотности, довела до абсурда простые физические истины. В первом случае – одеяло, во втором – человек. Какую игру ведут бесы с моим сознанием? - Нет, - по телу, как вода в водокачке, начинает подниматься паника. – Невозможно. Это просто невозможно. Вспышкой пришло замечание от логической стороны моего мышления. Не одеяло прошло через потолок. Одеяло застряло в потолке, потому что я прошла через пол в своей комнате. Я замерзла и укрылась им. Яма из сна была реальна. Я провалилась – пересилила все законы физики. Так же и во втором случае. Вот почему не произошло столкновение. Тело вышло с другой стороны ворот, словно никакой преграды не было. Я чудик. Нечисть. Ведьма. И доказательства передо мной. Ворота заперты. А я сидела на улице, на траве, по ту сторону гаражного помещения. В момент, когда вечерний ветер подхватил выбившиеся из хвоста пряди, страх вылетел из пушки-осознания в виде вопля. Небесную кару представляла совершенно по-другому. И никогда бы не подумала, что она придет за мной так рано. Конечно, бабушка предупреждала перед смертью, что господь наказывает тех, кто не уважает близких, в чьем сердце сидит ненависть, зависть и эгоизм. Но я всегда все делала в соответствии с законами божьими. По большей части. Есть заповеди, достойные того, чтобы их соблюдали, но есть и такие, которые невозможно соблюдать, не нанося вред себе. Я пошла против самых ближних, и кара нагнала меня спустя несколько часов после нарушения обещания, которое дала бабушке перед ее смертью - «доверять родителям». А что если умерла и стала призраком? Не тот, ни другой варианты не нравились. Да и сердце же бьется. - Китти, прекрати вопить. Соседей перебудишь. Мама рядом? Соседи? Прохожу сквозь стены. Голова трещит. Это галлюцинация. Я, должно быть, все-таки сплю. Иногда же снятся сны, в которых все ощущается, как наяву. Снятся ли? - Соседей? – переспросил мужской голос, показавшийся знакомым. - Твоя дочь до смерти напугана, не понимает, что с ней происходит, а ты беспокоишься о соседях? - А ты нет? Разве студенты Ксавьера не бегут от самих себя, скрываясь от человечества, прикрываясь спинами людей, на которых стараются походить? - Все лучше, чем еженедельно устраивать катастрофы по всему земному шару, не беспокоясь за количество жертв, которые могут стать побочным эффектом ролевых игр свихнувшихся обдолбанных прихвостней Магнето. С нами хотя бы общаются. А вы, судя по ебанутым выходкам, страдаете от одиночества. - С каких пор ты стал философом? - Че ляпнул, повтори! - Вспомни, кто мой отец, - ответил знакомый голос мужчине, а затем обратился к маме: - Не знал, что у тебя еще и со слухом неполадки. Сложно было понять, что заглушило истерику. То, что моя «правильная» мама заговорила, как колхозница, или то, что в «некультурные» дебаты вступил некто третий. - Что вам нужно от Китти? - Не твоего ума дело! – прикрикнула мама. - Ты же понимаешь, что не получишь ответов, - констатировал Третий. - Посмотрим, - самоуверенно огрызнулся мой «знакомый». Делаю вдох. Легкие болезненно сжимаются, но я игнорирую боль. Прохожу через предметы. Теперь друзей и парня у меня точно не будет. Люди боятся неизведанного, того, что понять им не по силам. Запрут в клетке и будут ставить эксперименты, как на лабораторной крысе. Мама уже видела, на что способна. Еще и двое других людей. Как же я хочу проснуться. - Сколько раз ты мне проигрывал? Семь? - Пришло время взять реванш. Диалог мамы с мужчинами доходил до меня полностью, я ловила каждое слово, но в суть не вникала. Лишь поняла, что мама с обоими давно знакома. Решив, что пора прекратить сверлить в воротах гаража дырку, поднимаюсь на ноги и осматриваюсь. Мама остановилась между крыльцом и мной. Всем своим видом она напоминала пантеру, готовую броситься на добычу и разорвать в клочья. Невольно отшатываюсь. Никогда не видела, чтобы Франсин Прайд открыто показывала такую ненависть, открыто показывала враждебный настрой. Мужчина, стоявший на крыльце, поразил не меньше. На нем были красные плащ и шлем, но не похожий на мотоциклетный. Больше походило на оправу для головы, он так плотно облегал голову, что кроме носа, глаз, губ и подбородка я ничего не рассмотрела. Как часть защитного скафандра. Сбежал со съемок новой части «Звездных войн»? Что вообще происходит? Если это из психушки, я в нее не поеду. - Не смей к ней подходить! - А то что? – усмехнулась мама, одарив кого-то на дороге саркастической улыбкой. - Она – моя дочь. И я собираюсь направить ее на правильный путь. - Забрав на темную сторону? Лишив выбора? Китти – такая же, как все мы. А каждый из нас сделал собственный выбор. Никого не заставляли. - Она в истерике, парень, - мама указала на меня. - Если ты принял то, кем являешься, без сомнений и колебаний, то это не показатель того, что все принимают свою сущность спокойно. Поэтому, Китти, иди сюда, живо! Интуиция не советовала слушаться маму, несмотря на то, что из всех присутствующих она была мне ближе всех. Кроме того, мне не нравится, когда меня, как собачку, зовут к ноге. - Да ты образец материнства. - Или я подойду, - добавила Франсин, оставив последнее высказывание мужчины на дороге без внимания. Лицо мамы не вызывало доверия. Что-то во взгляде было не таким, каким раньше. Не хочу, чтобы ко мне подошел человек, который, воспользовавшись материнскими правами, отправит в лечебницу. - Китти с тобой никуда не пойдет. Мужчина, пытавшийся не дать маме подойти ближе, зарычал. Почему-то от этого звука на сердце потеплело. Хотя, скорее всего, все дело в том, что дышать стало тяжело, когда я его увидела и узнала. Ланс Альварес – парень Табиты Смитт. И Ланс защищал меня от мамы и ее друга. Его темные волосы до плеч, орлиный нос и волевой подбородок запоминались окружающим. Теперь я точно ничего не понимаю. Мама напоминает фурию, Ланс, который со мной и словом не обмолвился в школе, защищает, несмотря на мой «фокус», а мужчина в красном похож на ненормального. В совокупности с потолком и одеялом ситуация становится запутанной и странной. - Валил бы ты отсюда. Тебе и твоим друзьям против нас не выстоять. Друзья? Позади Ланса стояли толстый Фред и парень с чубчиком. Я их тоже в школе видела. - Мы не уйдем без Прайд-младшей. Такая, как ты, не достойна иметь детей. - Как смеешь бросаться подобными фразами! - Смею! Потому что знаю тебя настоящую, Гравитация. - Ничего ты обо мне не знаешь. - Отступи, Ланс, - вступился за Франсин мужчина в шлеме. - Не делай того, о чем пожалеешь. - Китти с вами не пойдет, - упорствовал Ланс. - Прайд, ты знаешь, кто твоя мать? От собственного имени стало не по себе. Вздрагиваю, как от укола о кактус. Ланс обратился ко мне по имени. Второй по популярности парень школы знает мое имя. Этот день определенно запомнится на всю жизнь. Я перестала быть невидимкой одноклассников. - Да заткнись ты уже, тупоголовый ребенок! Сказала, не лезь. Все произошло за пару секунд. Мама взмахнула рукой, и Ланс поднялся над землей. Следующий взмах, и Альварес, как воланчик при ударе о ракетку, отлетел на несколько метров. Его голова ударилась об асфальт, Ланс потерял сознание. - Как ты это сделала? – мой голос принадлежал не мне. Это был голос истеричного ребенка, которого забрали с детской площадки раньше времени. Семейное. Мама тоже ведьма. Я смотрела какой-то фильм с подобной линией. - Почему ты такой тормоз, Китти? Все время делаешь все не так! - Мне больно! – вскрикнула, когда мама ногтями впилась в кожу на руке. – Отпусти! Я ни в чем не виновата! Я вообще не понимаю, что происходит! - Я бы удивилась, если бы понимала. Столько усилий, что держать тебя подальше от сына Ксавьера и его дружков, столько энергии, которую тратила впустую, чтобы ты не замечала появившиеся способности. И в итоге – полный провал. Знала бы, что так будет, никогда бы не сошлась с твоим отцом. - Мне больно! Дергаю руку, та выскальзывает, проходит через тело мамы и освобождается. - Ого! – воскликнул кто-то справа от меня. – А серая мышка и в самом деле одна из нас. Внезапно земля под ногами начинает вибрировать, как при землетрясении. Падаю, не удержавшись на ногах. - Никто. Не смеет. Называть меня. Тупоголовым, - сказал Ланс и ударил кулаками в землю.