Тишина

      Я сидел в углу камеры и слушал тишину. Как странно: у меня в замке такого бы не было, а тут от этой тишины жутко страшно. Тишина словно давит на тебя, пригибая к полу, и кажется, что сходишь с ума. Три долгих дня я сижу тут и ничего не слышу... Кормить меня никто не стал, а воды тут полно. Страшно, как же страшно быть одному в тишине. Никогда не знал, что это может стать такой изощренной пыткой. Да, я не был святым, и сам многих пытал. И был уверен, что в этом деле я мастер. И пыток я не боялся, когда сюда попал. Не впервой. А вот тишина - это жутко. Когда сидишь, ждешь чего-то, хоть даже пытки, а ничего нет - только она, тишина. На вторые сутки я начал говорить сам с собой, чтобы развеять тишину, что меня окружает. Камера была большая и холодная, и только наверху светилось небольшое окошко, благодаря которому я знал сколько времени тут пробыл. Спать боялся, не знаю почему, но боялся. Наверное, не верил, что со мной это происходит.       Родился я в королевстве Далат, а к двадцати годам стал главнокомандующим армии короля. Отец в свое время постарался дать мне хорошее воспитание. Свой пост я заслужил своими военными походами, а не через постель короля, как многие говорили. Да, мы были друзьями, но Мират не давал мне поблажек. В двадцать пять лет у меня был и замок, и большой гарнизон, с которым я ходил завоевывать соседние государства. Своими успехами заслужил прозвище "Зверь". Да, во время походов приходилось делать много дурного, за что я буду расплачиваться после смерти, но это война. Но женщин и детей я никогда не убивал, в отличие от наших соседей. Вот врагов пытал собственноручно и наказывал так же. Не было у меня палача, я был им сам. И напрасно никогда не пытал, мне это удовольствия не доставляло.       Я только одного понять не могу: кому же я так насолил, что меня похитили. Вроде никогда врагов не оставлял за спиной. А тут на тебе, и девку нашли, что в моем вкусе, и снотворное подобрали, чтоб подействовало. Хотя не каждое поможет. Есть у меня такая особенность - не действуют на меня лекарства. А вот регенерация хорошая, потому что я как-то колдуна спас, и он меня отблагодарил этим. Лечусь я теперь сам, и многих это пугает; все чаще слышно — "Проклятый зверь".       И вот теперь я сижу тут, в темнице, и тишина сводит меня с ума. Все надеюсь, что меня спасут, или смогу откупиться. Наверняка много запросят, но своя жизнь дороже. За этими размышлениями не заметил, что тишина пропала. - Эй, ты, вставай, хозяин хочет тебя видеть, – крикнул человек в форме охранника, но в темницу так и не зашел. Услышав шаги я почему-то вдруг понял, что пришла моя смерть. Сердце застучало сильнее предупреждая. Даже не видя того, кто идет, я боялся, но пытался не показывать этого. - Ну что, вот мы и встретились, да, господин?       Не подвело меня чутье и на этот раз, ведь смерть действительно пришла. Этому человеку не нужны деньги, ему нужен я. Помнится его обещание, что он мне отомстит. Злопамятный оказался гаденыш. Ну что ж, значит пришло время платить по счетам. Я встал и посмотрел ему в глаза. Красив зараза стал, да и тогда был ничего. Но теперь это был мужчина, а не мальчик.

Пять лет назад.

      Мы только недавно завоевали еще одно государство, и в моем замке был праздник. На столах было полно выпивки и еды, и голодные воины сметали все, что попадалось в руки. Девчонки бегали от одного воина к другому и весело смеялись. В этот раз мы многих потеряли, но и притащили награбленного немало. Я почти не пил - все-таки держать лицо надо - но веселился наравне со всеми.       Ко мне подошел мой друг Имран и сказал, что меня требует к себе пленник. Вот это наглость, надо же - требует! Настроение у меня было хорошее, и я решил сходить. Мальчишка лет восемнадцати сидел в уголке темницы. Посмотрев внимательно, я отметил, что он красив, но больно смазлив для юноши. Он сначала мне угрожал из угла, что меня найдут, повесят и вообще, что я поплачусь за все, что сделал. Потом, видно, поняв, что еще больше меня рассмешил, вдруг начал рыдать и кидаться мне в ноги. Просить, чтобы отправили к его отцу весть, и он заплатит выкуп. Парень, оказывается, наследник одного из королевств, и был в гостях в том замке, что мы захватили.       Мне стало противно только от одного вида юноши, что сидел у меня в ногах, размазывал сопли и плакал. Правильное было первое ощущение: баба, он и есть баба, только в мужских одеждах. Не знаю, что тогда на меня нашло, может выпивка, а может азарт победы, но я решил сделать из него мужика. Парня отвели ко мне в комнату, она построена так, что звуков из нее не слышно. Первым уроком я решил сделать терпение. Поэтому мальчишку подвесили на растяжку, да так и оставили. Закрыв дверь ключом, я довольный пошел дальше развлекаться.       Пили мы до утра, да девчонок надо было ублажить, весь вечер они нам украсили. Про мальчишку я забыл благополучно. Только к полудню, когда пришел Имран меня будить, я вспомнил про пацана. Да, почти сутки на растяжке провисеть, в его-то возрасте. Мальчишка был без сознания, глаза опухшие. Первым желание было снять, и помочь ему, но тогда урок не усвоится, пусть повисит еще. Я на своей шкуре знаю, что такое растяжка. Через несколько часов все тело становится чувствительно, даже легчайшее прикосновение отдает болью. Вылив ведро воды и приведя его в чувство, с удовольствием отметил страх в глазах. Это уже хорошо, а то сопли мужчине не к лицу. - Ну что, мелочь, понял, за что тебя так? Молчит поганец, взгляд отворачивает, а в глазах опять слезы. Нет не понял, кто ж тебя воспитывал так, что в твоем возрасте ты такой дурак. Не пристало мужчине плакать - это только бабам можно, а мужчина должен терпеть. Взял плеть с тумбочки, что стояла рядом и прошелся по спине. Парень заорал, знаю больно, но терпи. Бил долго с чувством, но не сильно, и так все тело чувствительно, можно и запороть до смерти. На десятом ударе он опять заплакал. Бросил плеть, поднял лицо рукой и глянул в глаза. Опять ревет как баба, значит не понял. - Раз ты такой дурак, то повиси еще денек, может дойдет, наконец, почему ты здесь. А не дойдет, я тебе объясню, да так, что всю жизнь помнить меня будешь. - Ты тварь, зверь, правду про тебя говорят! - выплюнул парень мне в лицо, а у самого слезы градом. - Ничего нового ты мне не сказал, ребенок. - Я не ребенок, я мужчина, а ты зверь и палач! - Ну, если ты мужчина, то и веди себя соответственно. И я ушел. Мальчишку никто не трогал целые сутки. С утра приказал Имрану сходить напоить его. Не охота было видеть опять его слезы, почему-то было противно. Дел в замке было много, надо было распределить добычу между воинами, да приготовить замок к зиме. Вспомнил я про пацана, когда ложился спать. Сам не понял, зачем я вожусь с ним, надо было запросить выкуп и все, нет же взялся воспитывать его.       Зайдя в комнату, посмотрел на парня, который висел на цепях. В комнате был спертый воздух, да и парень постарался немного, туалета-то тут не было, только слив в полу.       Мальчишка поднял глаза, и на его лице в этот раз не было слез, там была ненависть. Это мне понравилось больше. Решив поддеть пацана, посмотрел на его брюки, что были мокрые. - О, да наш ребенок штанишки замочил?       Парень весь скривился и отвел глаза. Хорошо, я был доволен, это тоже входит в обучение. Взяв кубок с водой я начал вливать его в парня. Он уже давился водой, но я все лил. Глаза у пацаны были бешеные, но он молчал. Неужели понял за что тут? Вряд ли, надо бы закрепить результат. Вытащил нож из сапога и разрезал всю одежду на нем, оставив его голым. Глаза так и сверкали у пацаненка. А потом на щеках появился румянец. О, какая прелесть, ты еще умеешь смущаться. Нехорошо, так мужчины себя не ведут. Достал плеть из ящика и начал бить. Сломался в этот раз он на пятнадцатом ударе, немудрено, все тело у него сейчас одна сплошная эрогенная зона. И опять эти слезы. Молча развернулся и ушел, пусть думает.       Через сутки опять пришел, решил что хватит с него пока растяжки, если после двадцати ударов не заплачет, сниму с нее. На парня было жалко смотреть, от того лощеного хлыща, что был, не осталось и следа. Пахло тут ужасно, да и парень был еле живой. - Ну что, понял за что тут? Или еще повисишь, раз такой тупой? Молчит, уже боится, а глаза сверкают. Ну что ж, посмотрим, бил я сильно, но парень молчал, и на двадцатом ударе тоже. Ну, молодец, первый урок он, надеюсь, понял. Снял его с цепей. Он рухнул как подкошенный и смотрит на меня со страхом. Не бойся, не трону тебя пока. Надел на него ошейник с цепью и приковал рядом с ковром в своей комнате. Проверил длину поводка и остался доволен. Приказав слугам принести корыто и ведра с водой, улегся на кровать и смотрел на парня. Он был гол и ему явно было холодно, но молчал. Слуги принесли все минут через десять, выгнав всех вон, я взял парня на руки и опустил в корыто с водой. Он немного расслабился, а я стал оттирать с него грязь. Волосы у мальчишки были длинные и пришлось их промывать дольше. Но как ни странно, он не напрягался и не вздрагивал от моих рук. Закончив с мытьем, я его положил на шкуру. И пошел спать.       Утром, чуть не наступив на мальчишку, выругался, поняв, что он не спал. Глаза были усталые, наверное, всю ночь провалялся, думая, что ему опять что-то сделают. Принесли еду, я поставил на пол миску с едой без приборов и сказал ему есть. Он сначала вскинулся на меня, хотел что-то сказать, но потом передумал, стал есть руками. А я все смотрел на него и не мог понять, как могли так воспитывать преемника, он ведь совсем дите еще, ничего не знает, да и не умеет. А гордости, и глупости у него на целое государство хватит. - Господин, могу я попросить у вас одежду. - Попросить ты, конечно, можешь, но вот исполнять твои просьбы я не собираюсь. Одежду надо заслужить, а пока будешь ходить так. Глаза вспыхнули ненавистью, но он промолчал. Учится малец, ну и хорошо. Глядишь толк будет от него. - Вот теперь слушай, ты моя собственность, и я, что хочу то и делаю с тобой, тебе это ясно? Рассчитывать тебе не на кого, наверняка тебя считают мертвым, так что помощи не жди. Ты мне понравился, будешь моим слугой. И не надо на меня так смотреть, не будешь исполнять все, что тебе прикажут с первого раза, будешь висеть в растяжке, тебе все ясно? Мальчишка смотрел на меня с испугом, но слез я не увидел. Ну что ж, я все сделаю чтобы ты заплакал, а вот если выдержишь, отпущу, этого я ему, конечно, не сказал. - И еще, если посмеешь мне причинить хоть какой-то вред, ты об этом сильно пожалеешь. Ты же знаешь мое второе прозвище, поверь, я его не просто так получил. Все, что я с тобой сделал - это только цветочки. Не советую я тебе проверять мое терпение. Вот первый приказ, ты меня сопровождаешь везде и прислуживаешь мне за столом, тебе все ясно? Будешь себя хорошо вести, может быть получишь штаны, нет - так и будешь ходить, голым задом сверкать. И учти, тут нравы другие, тебя могут в коридоре нагнуть и сделать свои дела, заступаться за тебя я не буду, так что в твоих интересах сверкать жопой поменьше. Парень побледнел, закусил губу и стоит, чуть ли опять не ревет. Пытается закрыть ладошками свое хозяйство, а не получается. И трясется. Знаю, жестоко, но это урок, и если он его выдержит - к вечеру получит свои штаны. Хотя нет, дам тряпку белую, пусть как хочет в нее заматывается и ходит. И в приподнятом настроении вышел из комнаты.       Мальчишка ходил весь день со мной рядом, весь замок смеялся над ним, кое-кто из солдат хлопал его по попе, а кто и делал предложения, что звучали как приказ. Видя, что я не заступаюсь за парня, многие осмелели. Шутки уже были пошлые, а на его попе проступали синяки от шлепков и щипков. Но мальчишка молчал, и только прятался за мою спину. Только один раз, когда начальник караула решил тоже попытать счастья и дернул его на себя, парень кинулся ко мне за спину и осторожно взял меня за руку. Первым делом хотелось его отшвырнуть от себя и наказать за дерзость, но заглянув в глаза, решил помочь. Не знаю, что послужило причиной, только страх или немая мольба в глаза мальчишки, но я притянул его к себе и обнял. Мы как раз были в зале для заседаний, где проходила дележка награбленного, и все были в сборе. Воцарилось молчание, все глядели на меня с удивлением. А что, я тоже не очень понял, почему помог ему, но больше шуток и шлепков никто себе не позволил. Парень прижимался ко мне и дрожал.. И что самое странное, мне было хорошо и тепло от его присутствия рядом. Долго это продолжаться не могло и отцепив его от себя, я продолжил ходить мимо старшин и просматривать списки дележки. Пацан держался за мной и больше до меня не дотрагивался. Сев во главе стола, я показал жестом, чтобы он сел возле ног. Поглядев зло на меня, и уже открыв рот, чтобы сказать что-то, вдруг сел и прижался к моим ногам. Странно, я ожидал вспышки, но взглянув налево куда смотрел мальчишка, понял, там стоял начальник караула и улыбался. Молодец парень, учится на лету, понял, что если сейчас устроит тут скандал, может попасть в неприятности. Я даже улыбнулся.       Собрание проходило долго и нудно, мне никогда не нравились все эти посиделки - это не мое. И обычно к концу я был зол как черт, а тут спокойно сижу и слушаю их. И вдруг поймал себя на том, что одной рукой зарылся в волосы мальчишки и поглаживаю его голову. Его глаза были закрыты, а дыхание чуть прерывистое, и самое главное, он был возбужден, что доказывал его член. Мне вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до него, но нельзя. Я нагнулся и прошептал, что бы он начал себя ублажать, знаю-знаю садист, но это тоже надо. Он должен перестать вести себя как ребенок. Мальчишка странно на меня посмотрел, но стал водить медленно по своему члену рукой. О боже, как он это делал, у меня самого все встало. А этот паршивец смотрел мне в глаза и дрочил. Стало жарко, его глаза сияли от наслаждения, и он был прекрасен. Жалко не могу оставить его себе, он мне уже симпатичен. Слишком он горяч для такого юнца. Но сейчас кроме его глаз меня ничто не заботило, и я смотрел и умирал от их сияния. И тут он с тихим стоном кончил себе в руку. - Оближи.       Он послушался и так это эротично сделал, что я уже хотел плюнуть на свои принципы и разложить его прямо тут. И это его я пожалел, думая будто он боится, что его трахнут где-то?! Да он же, мелкая шлюха, наверное, этим и занимался у себя. Стало противно от этого. Наверное, это все отразилось у меня на лице, потому что мальчишка отвернулся и опустил голову. Заседание закончилось, но мое возбуждение никуда не делось. Зайдя в комнату и растопив камин, я перетащил его шкуру к противоположной стене от кровати и пристегнул цепь. Не хочу его видеть, а поскольку свет был только от камина, вся комната была погружена во мрак. Позвав слуг, приказал привести моего писаря. С ним у нас давно уже сугубо деловые отношения, хотя когда-то я думал, что был в него влюблен. После 2 лет мы поняли, что ни к чему это не приведет и расстались друзьями. Только иногда, когда мне хотелось ласки, я звал его. Все было просто превосходно, мы знали все сокровенные места друг у друга. Наши ласки сводили с ума, видно, он тоже соскучился и отдавался мне с большой охотой. Я целовал его и нежил очень долго, пока он не начал стонать от наслаждения, и только потом вошел в него. Как же было хорошо, мы как две половинки одного целого сливались во что-то новое и взрывались в момент оргазма. Но всему приходит конец, он оделся и ушел. А я провалился в сон.       Рано утром я проснулся оттого, что почувствовал - на меня смотрят. Ох, я и забыл вчера про пацана. Сдернув с постели простыню, и кинув ему, приказал прикрыться. Мальчишка долго возился и соорудил что-то вроде тоги. Вел он себя вчера хорошо, но вот то, что мне пришлось его защищать, хотя я говорил ему что не буду, требовало наказания. - Ты помнишь, что я тебе вчера сказал? - Да, господин, чтобы я вас слушался. - И ты выполнил мой приказ? - мальчишка долго молчал, кусал губы, но все-таки сказал: - Нет, господин, я попросил того, что не имел права просить. - И что же это? - Защиты. - Ты должен быть наказан, ты это понимаешь? - Да, господин. - Выбирай, ты либо ходишь неделю без одежды, - парень тут же прижал к себе простыню, - либо на 3 дня идешь в растяжку.       Он побледнел, закусил губы и как-то сжался. Стало жаль, но только на секунду, потом же одернул себя. Все, что я делаю это для его же блага, он должен научиться всему, и чем быстрее, тем лучше. Не могу же я с ним вечно возиться!       Мальчишка молчал долго, трудно сделать выбор, оба варианта для него сейчас ужасны. Ведь на защиту рассчитывать бессмысленно, но и в растяжку идти тоже видимо не хотелось. - Лучше в растяжку, господин. И склонил голову, видно, что ему страшно, но я рад, что он сделал такой выбор. Боль лучше, чем позор, он должен это уяснить. Три дня он провисел в комнате, я его только поил, плетью не трогал. Но когда снимал его, он прижался ко мне со всей силы, вскрикнул, больно видать стало, но не отцепился. Я опять его вымыл и уложил рядом с кроватью на шкуры, пристегивать не стал.       На утро я был в шоке - мальчишка лежал, у меня на груди и, обняв меня, спокойно спал. Так дело не пойдет, он должен меня ненавидеть, а не спать спокойно в мое присутствии. Скинув его на пол, от чего он проснулся и заозирался по сторонам, я холодно спросил: - Ты умеешь держать меч в руках? - Немного, господин. А глаза опять блестят, да что же это такое-то, а?! - Одевайся, сейчас пойдешь со мной на плац.       Надев свою импровизированную одежду, мальчишка побрел за мной. Я долго его гонял по полю и препятствиям. Собрав гарнизон на тренировку, я объявил, что вот это чудо теперь будет тренироваться с ними. Ребята ржали долго, а парень краснел. - Ты бы хоть ему нормальную одежду дал, Господин. - Не заслужил он еще одежду. Пусть в этом тренируется, и чтобы научили его всему, поняли, а у меня дел навалом!       Так и потекли наши дни. Мальчишка целыми днями тренировался с ребятами, спал и ел, как раб, но больше я не ловил его ненавидящих взглядом. Это было странно. Ребята его гоняли как надо. Через два месяца на него уже можно было смотреть. Нарастил мяса на своих костях, появились мышцы. Часто я его стал брать с собой на советы по планированию и учить мальца боевой тактике. Пару раз он еще повисел на растяжке за длинный язык, но и все. Садился у моих ног уже без слов, но больше я его не трогал, хватило того раза.       Как-то после очередного посещения моего писца, которого я больше не приводил в свою комнату, мальчишка спросил: - А почему вы не прикажете мне вас ублажить, я ведь ваша собственность? - и столько яда в его голосе было. - А я не сплю со шлюхами, малыш.       Он аж весь побелел, руки сжались в кулаки, но промолчал. Ну вот и умница нечего болтать - целее будешь. После того разговора я начал замечать за ним странности. Вести он начал себя по-другому. И когда понял, что с ним не так, то обрадовался и огорчился одновременно. Он наконец стал мужчиной, нет больше в нем ничего от того мальчишки, что был раньше.       Наконец, он усвоил все уроки и повзрослел. Было жалко его, как-то я привык к его присутствию, но свое слово надо держать. Отправил весть в его государство и велел прислать за ним. Да и выкуп привезти, запросил много, конечно, но они найдут, край богатый. Киру ничего не сказал.       Зайдя в комнату, увидел, что он сидит за столом и что-то пишет. Услышав меня, он встал и хотел уже опуститься на колени, но я его остановил: - Все Кир, не надо больше, - и захватив пару бутылок вина, ушел.       Хотелось напиться и все забыть. Привязался я к нему, за то время, что он прожил у меня. И поэтому я сидел и напивался один в кабинете, а он сидел в спальне. Какое же у него было лицо, когда я назвал его по имени! Глаза стали необыкновенного цвета как два озера, чистые и глубокие.       Да, дурак я был, зачем взялся его воспитывать - непонятно, и вот теперь итог - он влюбился. Он не дурак, все видит. За его покорностью было ожидание и еще надежда. Он научился приспосабливаться к ситуации. Да я дал ему много, но и сделал немало. Был бы он постарше, может и понял бы до конца все уроки, а так - молодость и горячий нрав ему не дадут покоя.       На утро я проснулся с больной головой и, что странно, в своей комнате, хотя не помню, как сюда добрался. Кир спал на полу на шкуре. Я присел рядом и провел ладонью по его волосам. Мне будет его не хватать. Странно, вот теперь смотрю на него и не хочу отпускать от себя. Когда же это началось, что я не заметил, как полюбил его? А теперь поздно, сегодня за ним приедут и увезут. И я, скорее всего, больше не увижу его. я наклонился и поцеловал его в губы. Он даже не проснулся, только перевернулся и прижал мою руку к груди. Было больно, где-то внутри, потихоньку вытащив руку, я ушел.        В зале меня уже ждали - приехали послы из страны Кира, привезли выкуп. Я отправил за ним слугу. Он вышел такой сонный, что мне захотелось снова его поцеловать. Послы ахнули, о чем-то заговорили. Он сначала не понял, а потом посмотрел на меня. Все его эмоции я легко прочел - удивление, недоверие, а потом ненависть. Да, так и должно было быть, а то я уже слишком давно не видел ее. Наверное, он много мечтал, как мне отомстит за все, а тут такая подстава. Я только улыбнулся ему. А он смотрел на меня, не отрываясь, пока его уводили послы.