Шизариум

      Стайлз одевался и параллельно с этим задумчиво смотрел на себя в зеркало, стоя в коридоре. Ребра периодически чесались, что достаточно сильно напрягало, но он решил пока оставить это «на потом». В любом случае, Стилински не мог ничего сделать со шрамами, а мучить свою и без того многострадальную голову не хотелось. Кажется, это был предел Стайлза в том неадеквате, который творился вокруг него.       Высшая точка Стилински.       Пожалуй, да, именно так это и можно назвать.       Ведь у каждого человека есть свой предел?       Стайлз наклонился и принялся зашнуровывать кеды, вздыхая и морщась от того, что снова видел мелькающие тени в уголках глаз.       Его предел: сумасшедшая игра, эльфийский лес, который хочет убить, и компьютерные миры, пытающиеся пробраться в реальность.       Встав, Стилински одернул футболку и потянул горловину – казалось, что одежда на него давит. Словно становится душно. Хотя, если судить по погоде, ему как минимум надо было бы замерзнуть. Хмыкнув, Стайлз в очередной, пожалуй, уже тысячный раз за последние дни, решил не запариваться, надел ветровку и обмотал шарфом шею.       Интересно, как выглядит Дерек в жизни, а не дома или в мире Шизариума. Может, ходит в последней коллекции Гуччи? Или предпочитает небрежный, будто бы повседневный, но на деле продуманный до мелочей, стиль? Ему пошла бы кожаная куртка и футболка, обтягивающая идеальный торс. Узкие джинсы-слимы, подчеркивающие накачанную задницу и длинные ноги.       Стайлз почесал ребра и приподнял край футболки, отводя полы ветровки в стороны, разглядывая свой пресс в отражении зеркала. Он не был «тренажерным фанатом», но все же рельеф имелся. Не явные, но заметные мышцы делали его жилистым, подтянутым, но не вычурно-надутым, как он любил обзывать некоторых фанатиков в тренажерном зале его колледжа. Дерек же не был похож на сидящего на «химии» качка, ставящего по уколу в каждую мышцу после тренировки. В нем, скорее, был заметен любитель торчать в зале по нескольку часов, да ещё и посидеть на спортивной диете.       Стайлз вздохнул и отпустил край футболки, застегиваясь. Наверняка, у Дерека нет отбоя от поклонников и поклонниц, так же, как и от желающих просто разделить с ним пару-тройку ночей.       Стилински представил, как он обнимает Дерека со спины и, чуть приподнявшись на носочки, прикусывает мочку уха, немного втягивая нежную кожу в рот и зажимая ее губами. Как он выдыхает Хейлу в шею горячий воздух, а тот только откидывается ему на грудь, предоставляя полную свободу действий. И можно будет поцеловать солоноватую после долгого дня кожу, лизнуть ее языком и вдохнуть неповторимый, наверняка только одному ему присущий запах парфюма с чем-то таким, от чего сносит крышу. Провести ладонями по сильным плечам, сжимая пальцы и смотря на немного краснеющие, но тут же исчезающие следы на смуглой коже, под которой от каждого движения перекатываются литые мышцы.       Стайлз проверил по карманам телефон, мелочь и плеер, взял ключи с тумбочки в коридоре и вышел на улицу. Его в больнице должен был ждать отец, который позвонил не так давно и сказал, что договорился с врачами о недолгом посещении Скотта. Друг лежал в палате интенсивной терапии, куда вход был запрещён. Хоть Стайлз и планировал пойти к нему сразу после разговора накануне вечером с Дереком, он понимал, что в тупом топтании у дверей палаты смысла нет, и поэтому ждал, пока отец сможет что-то предпринять, как шериф. Пусть и воспользовавшись своими полномочиями. В этой ситуации Стилински не считал умение применить нужные связи зазорным. Ему нужно было увидеть Скотта хотя бы так.       Иначе он просто сойдет с ума.       К тому же, в позднее время оставались лишь дежурные врачи, которые не пустили бы его к другу даже под дулом пистолета. Для посещения необходимо было присутствие лечащего врача, поэтому, так или иначе, пришлось ждать до утра. Вечернее время Стайлз скрасил уборкой и готовкой, про себя обзывая себя же «девочкой, которая делами по дому снимает стресс», но это действительно помогало. Монотонная работа отодвигала тревожные мысли на задний план.       Зато ночью Стайлз огреб по полной.       Каждый раз, когда он закрывал глаза, видел Шизариум. Лес Лориэна и небо, испещренное тысячами звезд, которые собирались в созвездия и манили так, что хотелось научиться летать, дабы подняться к этим переливающимся огонькам. Стайлз видел все пройденные уровни будто со стороны. Словно издалека наблюдал за расщелиной в земле, где покоилось уже мертвое тело непонятно кого. Видел переливы разных миров за десятками дверей в часовом зале и мертвое, разлагающееся Нечто, над которым все ещё кружили феи-падальщицы.       Лес звал его. Шизариум умолял Стайлза прийти к нему и спасти от черных щупалец, которые окутывали всю спираль игры, будто пожирая ее.       Это было больно.       Так больно, что Стайлз несколько раз падал с кровати, слишком сильно дергаясь во сне. Он кусал подушку, стараясь не орать от боли в шрамах, которые горели так, будто Дерек заново вспарывал ему когтями бока.       Стайлз глотал слезы и просил игру оставить в покое его голову.       Просил убираться из его мозгов, дать время прийти в себя – но Шизариум не отпускал по простому желанию, и Стилински сдался, пообещав спасти лес. Он шептал сбивчиво, глотая окончания и буквы, лишь бы прошла адская боль во всем теле.       Лес слушал его. Он ждал его.       И обещал свести с ума, если Стайлз не сможет ему помочь.       Поэтому на рассвете парень уже пил кофе на кухне, провожая удивленного столь ранним подъемом сына отца, и заливался крепчайшим напитком, в надежде хотя бы немного взбодриться. Совсем слабо помог душ и небольшая зарядка, а затем звонок отца заставил, все же, немного встрепенуться.       Быстро закрыв дверь дома, Стилински сбежал по ступенькам и пошел по улице, ежась от прохладного ветра и сильнее затягивая на шее шарф. Воткнув в уши наушники, он быстро выбрал любимый трек и убрал телефон в карман куртки, затем плотнее ее запахивая. Музыка не расслабляла, но отвлекала от кучи мыслей.       В голове снова возник Дерек, и он, уже не обнимающий его со спины, а сидящий перед ним на коленях. Хейл откидывается на спинку дивана и довольно, сыто выдыхает, видя, как Стилински удобно устраивается между его широко разведенных ног.       И в голове Стайлза весь он, этот идеальный, мать его, Хейл, принадлежит ему.       Каждая улыбка и каждый взгляд направлены только на него.       Весь он для него.       Стайлз проводит ладонями по сильным ногам, начиная с колен, заканчивая верхней частью бедер, немного сжимая пальцы и видя, как Дереку не терпится, но он сдерживается, играет по его правилам, поддается.       Хейл тяжело дышит, закусывает губу и смотрит на Стайлза, как на своего личного бога, когда тот наклоняется к его стоящему члену и легко проводит языком по головке. Стилински самого трясет, будто у него температура, и ему так хочется сделать приятное Дереку, что свое удовольствие отходит на второй план. Он ласково поглаживает одной рукой внутреннюю сторону бедра Хейла, а второй придерживает его член, направляя себе в рот.       Обхватывает губами плотно, с удовольствием, и слышит, как резко выдыхает Дерек, опуская ладонь ему на затылок. Горячая тяжелая рука доставляет какое-то извращенное удовольствие, и Стайлзу хочется, чтобы Дерек надавил сильнее, задал темп, хотя ни одному из своих партнеров Стилински не позволял руководить процессом таким грубоватым способом.       Он медленно опускается ртом на член Хейла и замирает, немного сильнее сжимая губы, чтобы затем снова выпустить его изо рта, начиная просто облизывать каждую венку, которая видна на идеальном члене идеального Дерека. Стайлзу страшно от того, что его, как наркомана, ломает только от вида органа Хейла, но ему настолько по кайфу, что он плюет на все остальное, снова и снова работая ртом и языком, доводя Дерека до той грани, когда он уже просто не может сдерживаться, и все же давит Стилински на макушку, заставляя принять член полностью в рот и кончая, наконец, горячей струей прямо ему в глотку.       Стайлз дернулся, когда мимо него пронеслась машина, сигналя так, что было слышно даже через музыку, играющую в плеере. Он усмехнулся тому, насколько далеко ушли его фантазии, и нашарил в кармане джинсов распечатанную упаковку жвачки. Кинув в рот две подушечки, он начал двигать челюстью, сглатывая появившийся во рту мятный вкус.       Дойдя до больницы и зайдя внутрь, он понял, что хуже и нельзя было придумать. Он попал на Дерека, как школьница-черлидерша на капитана сборной по футболу. Исходил слюной на этого мужика, который, вероятнее всего, после окончания игры предпочтет забыть все, что с ней связано, и его в том числе.       Помахав отцу, который ждал его в холле, Стайлз решил, что ему нужно будет придумать, на что отвлекаться после и как он будет собирать по кускам свое в очередной раз разбитое сердце.       Неудачник Стилински снова влюбился в того, с кем ему ничего не могло светить. ***       – Стайлз, только ничего не трогай и не задень, – в сотый, пожалуй, раз, проговорил лечащий врач Скотта и знакомый его отца.       – Хорошо, – монотонно повторил Стилински и выдохнул, продевая руки в рукава белого больничного халата. Ткань была жесткой и почему-то воняла хлоркой.       Стайлз ненавидел эти запахи. Они напоминали ему о смерти матери, и он просто на эмоциональном уровне не мог ничего поделать со своими эмоциями. Накатывала паника и безысходность, стоило только оказаться в светлых стенах любого больничного корпуса.       А ещё порядком бесило стереотипное мышление некоторых взрослых, которые искренне считали, что Стилински, зайдя к другу, обязательно начнет его трясти за плечи или просить очнуться.       Вот как этот доктор себе это представляет? Что Стайлз, понимая, что его пустили в палату только из-за того, что он сын шерифа, начнет поднимать Скотта? Выдергивать капельницы? Упадет на кушетку и поставит на живот другу ноутбук, показывая что-то интересное? Неужели он действительно выглядит, как полный идиот?       – Он все понял, – вступился за сына шериф, увидев, как врач в очередной раз открыл рот, дабы высказать новую порцию уже осточертевших предостережений, – сколько у него времени?       – Пять минут, – сухо бросил доктор и повернул ручку двери, пропуская Стилински внутрь.       У него ноги моментально стали ватными. Словно кто-то вставил вместо привычных конечностей два протеза, которые подводили и не слушались Стайлза, когда тот пытался спокойно подойти к койке, на которой лежал мертвенно-бледный Скотт.       – Привет, бро, – зачем-то прошептал Стайлз, сглотнув комок в горле, – приходи в себя, пожалуйста… – он всхлипнул и встал у кушетки друга, опираясь бедром о ее жесткий край.       Совсем рядом на светлом покрывале лежала рука Скотта, с приклеенными к ней катетерами и трубками, с датчиком давления на пальце и браслетом, на котором была написана дата поступления и начала комы. Это все казалось настолько нереальным, что Стайлз и верил, и не верил в то, что перед ним его друг.       – Ты мне нужен, Скотт, – Стайлз шмыгнул носом и провел рукой по голове, привычно ощущая под своей ладонью немного колючий ежик волос, – прости меня за эту игру, – шептал он, аккуратно протянув руку и коснувшись самыми кончиками пальцев кисти Скотта.       Рука была ледяной, и, если бы не мерное пиканье приборов, отсчитывающих хоть и медленный, но все же ритм сердца, Стайлз бы подумал, что перед ним лежит труп. Настолько его бро, его единственный настоящий друг, был похож на мертвого.       Это было страшно.       А ещё хуже было то, что Стилински винил во всем себя. И понимал, что если не поможет Скотту – никогда себя не простит. Это всю жизнь будет преследовать и идти по пятам, не давая существовать. Хотя, если подумать, Стайлз был почти на сто процентов уверен в том, что если они с Дереком не пройдут игру, она просто сведет с ума обоих. Так что он недолго протянет после Скотта.       Вздрогнув от звука открывающейся за спиной двери, он обернулся и увидел врача, который мотнул головой, показывая, что время визита вышло и пора выходить.       Ещё раз аккуратно коснувшись пальцами руки Скотта, Стайлз быстро вышел из палаты, часто моргая и изо всех сил пытаясь не реветь. Он не был слишком сентиментальным и старался все трудности переносить с достоинством, но это было чем-то за гранью его выдержки. Быть рядом, видеть, как кому-то плохо и не знать, не понимать, да и не уметь оказать помощь – то, что может сожрать заживо, стоит только пустить корни в голове.       – Ты в норме? – шериф протягивал ему пластиковый стаканчик с дымящимся кофе.       – Па, спасибо. То, что надо, – благодарно улыбнувшись, Стайлз снял халат и опустил его в бельевую корзину, стоящую рядом с палатой, затем забирая из рук отца кофе, – как он в целом?       – Я не врач, сын, – пожал плечами шериф, отходя к подоконнику и опираясь на него, – половина терминов, которые они употребляют, мне не ясна. Но в целом – никак. Насколько я понял, не выяснена причина резкой комы, поэтому ничего толком не предпринимается. Скотта лишь поддерживают в состоянии, при котором ему не лучше и не хуже.       – Ясно. – Стайлз немного сжал пальцами края стаканчика и поджал губы. Затем выдохнул и отпил кофе, прикрывая глаза и пытаясь привести себя в норму.       У Скотта были мечты и надежды, запланированная и вполне удачно начавшаяся учеба, а ещё, кажется, какая-то девушка, которая ему нравилась. А тут пришел Стилински и сказал: «Эй, бро, не хочешь поиграть со мной?», пуская этой простой фразой всю жизнь друга под откос.       – Сын, он поправится, – шериф положил ладонь на плечо Стайлза, немного сжав его пальцами, – все будет нормально. Скотт здоровый сильный парень, он справится, просто верь в это, хорошо?       – Ладно, – кивнул Стайлз и допил залпом обжигающий кофе, чувствуя, как напиток огнем опаляет внутри, – пап, – позвал он отца, который уже успел отойти от него, – я люблю тебя, – вдруг вырвалось само собой, хотя Стилински просто хотел спросить, во сколько ждать шерифа на ужин и ждать ли вообще.       – Ты в порядке? – насторожился старший Стилински, но тут же спохватился, ответив, – конечно, я тебя тоже очень сильно люблю, сын. Но что всё же случилось?       Стайлз смял стаканчик и кинул его в мусорку, притулившуюся под подоконником.       – Да ничего не случилось, просто… – он замялся, пытаясь подобрать нужные слова.       Как объяснить все отцу?       Его шериф Стилински – мировой мужик, воспитавший сына один, переживший его подростковые бредни, принявший его ориентацию, выудивший его из игровой зависимости, откачивающий его со Скоттом после выпускного, на котором оба напились, как два конченных пропойца, но как можно объяснить отцу такое?       «Пап, прости, но я сегодня начну проходить игру, после которой, возможно, впаду в кому, как и Скотт. А, и, кстати, мой бро лежит на больничной койке из-за меня».       «Пап, та игра, которую ты мне принес, засасывает в свою реальность и мне кажется, я даже сейчас вижу ее куски в уголках глаз».       «Пап, знаешь, твой сын, вероятно, просто псих. Потому что он бегает с битой в другой реальности и разбивает плотоядным феям головы».       «Пап, если я вдруг умру в ближайшее время, постарайся жить дальше. Ты останешься один, но я все равно тебя люблю».       Кажется, ничего из этого не подходит?       – Стайлз? – шериф подошел близко к сыну и пытливо смотрел ему в глаза.       – Пап, да просто в такие моменты понимаешь, насколько жизнь странная штука, – неловко пожал плечами Стайлз и потянулся к отцу, обнимая его и слегка хлопая по спине ладонью.       Он вдохнул носом знакомый с детства запах: пороха, одного и того же, на протяжении многих лет, парфюма и слегка сигарет, потому что почти рядом с кабинетом шерифа находится курилка, из которой вечно тянет. Стайлз зажмурился и резко открыл глаза, отстраняясь от отца и пытаясь нормально улыбнуться.       Судя по взгляду шерифа, его «улыбка» походила на что угодно, только не на выражение позитивной эмоции, но тот промолчал, видимо, списав странное поведение на стресс из-за комы Скотта.       – Сегодня я не приду, дежурство и парочка внеплановых дел, – шериф смотрел на Стайлза, немного прищурившись, – ты будешь в порядке?       – Да, пап. – Стилински кивнул и попытался снова улыбнулся.       Судя по немного смягчившемуся взгляду, получилось лучше, чем в первый раз.       – Тогда увидимся утром, – шериф ещё раз осмотрел Стайлза с ног до головы и вышел из больничного крыла, начиная на ходу кому-то звонить.       Стайлз выдохнул и немного расслабился, поднимая руку и сжимая переносицу пальцами. Его немного потряхивало, поэтому, выйдя из больницы, он дошел до ближайшего ларька и купил там сигареты, затем сворачивая в первый попавшийся двор.       Сев на детские качели, которых раньше, судя по всему было две, а теперь вместо одной сиротливо болтались лишь остатки креплений, он поджал ноги и чиркнул спичкой о коробок, доставая из пачки сигарету и прикуривая, зажав ее губами.       От первой затяжки с непривычки немного закружилась голова, но это мало волновало Стайлза. Он запрокинул голову, смотря в серое небо, и выпустил полупрозрачную струйку дыма, отталкиваясь ногами от земли и слегка раскачиваясь. Качели заскрипели, разрезая тишину дворика металлическим скрежетом.       Стилински пытался прийти в себя, отключить мозги, не думать или хотя бы меньше переживать, но все было бесполезно. Поэтому, спустя пару минут и половину сигареты, он достал мобильник и набрал Дерека, начиная вслушиваться в гудки и почему-то волноваться.       Хейл ответил после пятого гудка и пять гулких ударов сердца Стайза.       – Привет, большой плохой волк, – Стилински выдохнул это вместе с дымом, опуская руку с зажатой в ней сигаретой, и щелчком стряхивая с нее пепел.       Отстраненно проследил за падающими серыми песчинками и снова поднял глаза, смотря на лениво плывущие по небу облака.       – Куришь? – вдруг спросил Дерек.       – Нет, – фыркнул Стайлз и снова сделал затяжку.       – Так и понял, – Хейл, судя по звуку пикнувшего брелока сигнализации, либо садился в машину, либо наоборот, выходил из нее, – я звонил Лидии. Ну, точнее, ее матери.       – Как она? – моментально среагировал Стайлз.       – В коме.       От этого краткого ответа Дерека у Стилински все внутри скрутилось в узел и ухнуло куда-то вниз. Он поперхнулся дымом и закашлялся, выбрасывая уже ненужный бычок в сторону.       – Это самое дно, – выразил Стайлз свои эмоции, когда прочистил горло, – если мы потеряем последние жизни, судя по всему, дорога нам туда же? Хотя, я так и думал, если честно.       – Мне нет смысла что-то говорить, и так все ясно, – Хейл чем-то шуршал, – подожди, гарнитуру надену.       В трубке стало тихо, а затем Стилински снова услышал голос Дерека:       – Я отправил запрос создателям первой части игры.       – На тему? – Стайлз встал с качели и она, скрипнув последний раз, затихла.       Оставив полную пачку ненужных ему сигарет на лавочке рядом, Стилински зашагал прочь из дворика, направляясь домой.       – Не все обзорщики игр делают, как я, – Хейл хмыкнул, – некоторые отправляют запрос на прохождение и его, как правило, предоставляют. Ну, хотя бы в общих чертах, оставляя лишь особенно сложные загадки. Или же просто дают подробное описание игры и ее прорисовки, персонажей, да вообще всего, изучив которые можно написать обзор не играя вообще. Так, посмотрев трейлер и заставочку.       – Выход для лентяев? – Стайлз спрятал нос в шерсти шарфа и выдохнул, согревая воздух внутри этого «кокона». Было прохладно, особенно в его легкой ветровке.       – Не сказал бы. Тут скорее наоборот, я слишком задрот, чтобы довериться бумажкам, не запариваясь самому. Я люблю проходить игры, погружаться в атмосферу. Не настолько конечно, как сейчас, но все же. – Ответил Дерек, тут же сматерившись куда-то в сторону.       – Что такое? – улыбнулся Стайлз.       Разговоры с Хейлом действовали на него, как лошадиная доза успокоительного.       – Да права купили, а ездить не купили! – повысил голос Дерек, – баба за рулем, – резко сказал он и ненадолго замолчал, видимо, сосредоточившись на дороге.       – Почему такая ненависть к женщинам-водителям? – заинтересовался Стилински.       – «Бабой за рулем» может быть и парень. В данном контексте это обозначает не пол, – ответил Хейл, – а умение нормально вести машину.       – Понял, – Стайлз удивился странной логике, которая, впрочем, была понятной для него, – а какая у тебя машина?       – От этого что-то зависит? – по голосу Дерека было слышно, что он улыбается.       – Не особо, просто интересно проверить интуицию.       – Что же говорит твоя интуиция? – теперь тон Хейла был заинтересованным.       – Ну, – Стилински высунул нос из складок шарфа, вдохнул холодный воздух, и снова уткнулся в мягкие складки, – ты не подвержен комплексам Наполеона на тему размеров, поэтому, думаю, у тебя не что-то огромное. Тем более для Нью-Йорка и его пробок это не особо удобно.       – Допустим, – хмыкнул Дерек.       – Ты не купишь себе что-то топорное, ну… – Стилински закусил губу, пытаясь сообразить, как выразить мысль, – у тебя скорее будет какая-то обтекаемая машина, как капля. Плавная, что ли.       – Браво, Шерлок, – язвительно сказал Дерек, – мне уже собирать вещи и прятаться в подвале от вашей сбивающей с ног дедукции?       – Эй! – засмеялся Стайлз.       – Да ладно, ты в чем-то прав. У меня камаро.       – Шевроле? Воу, ты крут, реально крут.       – Спасибо, Шерлок.       – Я больше не красная шапочка? – хмыкнул Стайлз, подходя к дому и начиная искать ключи в кармане.       – Это в любом случае лучше супер-Стилински. – Дерек, судя по всему, припарковался. Были слышны хлопки двери, шорохи и снова пиканье брелока сигнализации.       – Пффф, чувак, ты не шаришь! И вообще-то, супер-Стилински тебя пытался спасти! – Стайлз стянул кеды, наступая на пятки, и разделся одной рукой, небрежно повесив куртку и шарф на крючок вместо вешалки.       – Не спорю. Но давай ты все же останешься просто Стайлзом, – Дерек чем-то гремел на том конце телефона.       – Ты там войнушку устраиваешь?       – Всего лишь раздеваюсь и расставляю кое-какие продукты в холодильник. Жрать-то никто не отменял.       – А что, некому приготовить? – с замиранием сердца спросил Стайлз.       Вот сейчас Дерек скажет, что вообще женат – и Стилински можно будет прикопать прямо тут, перед лестницей на второй этаж в собственном доме.       – Я сам себе хозяин, – ответил Хейл, – не люблю быть к чему-то привязанным. Или к кому-то.       – Эм… – Стайлз подвис, не зная, как реагировать, – из готовки и пребывания кого-то в твоем доме можно извлечь выгоду, – он прошел в кухню и щелкнул кнопкой на чайнике.       – Ты о сексе?       – Ну, как вариант.       – Для этого не обязательно пускать кого-то на свою территорию, – Хейл что-то уронил и чертыхнулся.       – И что, помирать одному? – Стайлзу почему-то стало обидно, но он не мог сформулировать четких причин.       – Боги, Стилински, ты мне решил составить компанию до самой смерти? – Стайлз прямо увидел, как Дерек закатывает глаза.       – Вот возьму и скажу да, – выпалил тот, наливая себе чай.       – С учетом предстоящей игры это не такая уж несбыточная мечта, – мрачно пошутил Хейл и добавил, – ты готов, кстати?       – А выбор есть? – Стилински, зажав телефон между ухом и плечом, соорудил себе бутерброд гигантских размеров и откусил большой кусок: – прямо фефас? – жуя, уточнил он.       – Да а куда тянуть-то, – Хейл чем-то хлопнул снова, – давай иди в скайп.       Стайлз не успел ответить, как трубка запикала короткими гудками, оповещая о том, что Дерек сбросил звонок.       – Ага, мистер тактичность, и тебе пока, – откусив ещё треть бутерброда, Стилински запил его чаем, а затем быстро дожевал остатки.       Выдохнув, он зачем-то пару раз подпрыгнул на месте и пошел в свою комнату, сразу включая компьютер и усаживаясь на стул. Надел наушники, взял в руки мышку, кликнул на значок скайпа и набрал Дерека, который ответил почти сразу.       – Я вижу твое лицо чаще, чем свое в зеркале, – махнув рукой в знак приветствия, Хейл поерзал на стуле, – поехали?       – Поехали, – выдохнул Стайлз, выключил камеру и запустил игру.       В этот раз Шизариум не стал устраивать сюрпризы, не запрещал играть и вообще не чинил никаких препятствий, пока пейзаж прогружался, скиллы восстанавливались, а мини-копии Стилински и Хейла исчезали со стола с мертвым Нечто, появляясь в первой локации.       – Тут как-то … темно? – нахмурился Стайлз, вглядываясь в начальную картинку.       Казалось бы, уже знакомое дерево, да и листья были теми же. Но вот что-то было не так.       – Такое ощущение, что краски темнее. Нет ярких оттенков, – задумчиво пробормотал Дерек.       – Да–да, – Стайлз внимательно следил за своей мини-копией, которая почему-то не спешила выходить из-за дерева.       Маленький Стилински стоял, прижавшись к стволу, и наотрез отказывался от него «отклеиваться», хмуря бровки и дергая завязки от капюшона.       Рядом возник мини-Хейл и зарычал, чуть сгибая колени и отводя руки в стороны, будто готовясь отращивать когти.       – Что за… – протянул Дерек, который, судя по всему, тоже не мог угомонить своего персонажа.       – В начальной локации должно быть безопасно! – в отчаянии воскликнул Стилински, безуспешно тыкая на все кнопки и пытаясь заставить свою копию сдвинуться хотя бы на сантиметр.       Более того, его персонаж наотрез отказывался применять какие-либо скиллы и вообще шевелиться по его указу.       – Да что такое! – Хейл явно испытывал те же проблемы, что и Стайлз.       Мини-Стилински вдруг странно дернулся и отошел, наконец, от дерева, выходя из-под густой кроны, почему-то постоянно оглядываясь. Вокруг стало ещё темнее, и Стайлзу пришлось придвинуться к монитору совсем близко, даже немного наклонить его, чтобы разглядеть хотя бы что-то в почти уже кромешной темноте.       – Стайлз, – позвал его Дерек, – ты что-нибудь понимаешь?       – Нет, – пробормотал в ответ Стилински.       Его персонаж смотрел вверх, на листву дерева, которая начала переливаться и немного светиться. Это выглядело красиво, даже очень, но сейчас было не до великолепия эльфийского леса. Стайлза порадовало лишь то, что стало светлее, и можно было увидеть, как его копия крадется к куче листьев, пытаясь достать биту и почему-то отдергивая руки, когда они касались листвы.       С неба стали падать светящиеся золотистые огоньки, которые когда-то его мини-копия радостно ловила языком. Стайлз вытаращил глаза, когда персонаж зашипел и снова отскочил к стволу дерева, где все ещё стоял, иногда порыкивая, мини-Хейл в боевой трансформации.       – И что делать? Как мы тебе можем помочь, если ты не пускаешь нас к себе? – Стайлз словно с цепи сорвался, со злостью ударив рукой по клавиатуре.       Несколько случайно набранных букв отправились в чат.       – Успокойся, – Дерек пытался достучаться до Стилински, – выдохни. Сейчас что-нибудь решим.       – Да я заколебался успокаиваться! Я не хочу успокаиваться, я хочу пройти хренову игру и вернуть себе друга, спасти Лидию и, наконец, не видеть гребаных кошмаров про чертов гребаный эльфийский лес! – ещё один удар ладоней обрушился на ни в чем не повинную клавиатуру.       – Стайлз! – Хейл рычал в скайп не хуже своей копии в игре, но Стилински не слышал.       – Как я могу что-то пройти, если мой персонаж не может и шага сделать от гребаного дерева? – Стайлз сдернул наушники с головы и откинулся на спинку компьютерного стула.       У него почему-то дико заболела голова.       Он слышал, как Дерек что-то кричит ему, но из-за того, что он снял наушники – слышно толком не было. Персонаж Хейла что-то «говорил» в чате, но Стайлз уже не мог разобрать, потому что комната начала кружиться, перед глазами все размылось, и он будто падал в какую-то дыру.       «Наконец-то» – почему-то обрадовался Стилински и позволил сознанию ускользнуть вниз.