Златые горы

- Теперь понятно, зачем вам понадобилась подружка, - Хоуп повернулась кругом, оценивая заставленную коробками гостиную. Потом бросила взгляд назад в прихожую, где стояла позабытая хозяином химера, которая будто бы одобряла ее намерение схватить с вешалки плащ и броситься наутек. - Беру на дом слишком много работы, - пошутил Том, а что ему еще оставалось. Он никогда не пытался представить, как выглядит его жилище в глазах женщины. И теперь ругал себя за то, что не придумал ничего лучше, чем привести Смит к себе. Но тащить приличную девушку в одну из ночлежек Лютного переулка показалось ему неправильным. - Перед тем как мы… Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня без маскировочного зелья, думаю, так будет правильно. - Да, конечно… Я покажу вам, где ванная. Хоуп больше не шарахалась от него как от черта, а когда они поднимались в его квартиру, даже позволила взять себя за руку. Тем не менее неуверенность никуда не исчезла. Будущие любовники напоминали двух детей, которых нарядили в нелепые парадные костюмчики и выставили на всеобщее обозрение, чтобы у взрослых был повод поумиляться, а у сверстников позубоскалить. Риддла утешало лишь то, что ситуация смущала не только его. В глазах Хоуп он видел точно такой же страх дать волю своим желаниям и в результате выставить себя на посмешище. От этого ему становилось немного легче. Дверь, бдительно охраняемая саркофагом, вела в спальню. В сравнении с гостиной мебели здесь было всего ничего: шкаф с перекошенной дверцей да железная кровать, с четырьмя столбиками и тремя набалдашниками в форме шара. Последний столбик остался без украшения, то ли оно потерялось, то ли один из жильцов отвинтил из страха, что кровать унесет его куда-нибудь во сне. Говорили, мол эти набалдашники нужны, чтобы кровать не дребезжала и не качалась, но зелье сна без сновидений было верным средством отрубиться до самого утра хоть на скрипучих пружинах хоть на бешеном еже. Так что до этой ночи кровать не доставляла Риддлу никакого беспокойства. А теперь ему в голову полезли разные глупые мысли… - Ванная – там, - колдун указал рукой на зеленую дверь, по цвету почти полностью слившуюся со стеной. Оставшись один, он сильнее ощутил свою растерянность. В подобных ситуациях не было особой разницы между маглом и магом. Их беспокоило одно и то же опасение, что образ прекрасного принца, нарисованный воображением будущей подружки, возьмет и растает без следа из-за паршивой привычки откладывать уборку на другой день после конца света. Том оперся о спинку кровати и тонкая железная перекладина вдавилась в тело. Он начал перебирать события последних пары недель. Защитные чары были совсем свежие, значит непонятная тварь из стены не вылезет, а котел с деформированными тритоньими эмбрионами он вылил в унитаз. Или нет..? Тогда глупая вера в то, что в жизни все пригодится, сослужит ему плохую службу. Нет, точно вылил. Три дня назад кашка из эмбрионов начала сильно пованивать, а в его работе и без того хватало поводов вывернуть содержимое желудка наружу. И черт, как же вовремя он расчистил место в кабинете и перетащил туда сушеную драконью лапу. Том посмотрел на шкаф, прошлый жилец забаррикадировал им дверь в ту комнату, где теперь был его кабинет. Из уважения к чужой паранойе громоздкое сооружение осталось на прежнем месте. А на случай если какой-нибудь незваный гость решил бы просочиться в спальню туманом или легкой дымкой, Риддл добавил деревцам шкафа ужасающей мелодичности. Нежные звуки хорошо распугивали злых духов. Из крамольных атрибутов чародейского ремесла Хоуп могла обнаружить только голову утопленника в цинковом ведре, та дремала по самую макушку погрузившись в холодное молоко черной коровы. Но вряд ли горгона стала бы специально шарить по темным углам и баламутить непонятную белую жидкость, хотя не стоило недооценивать женское любопытство. Пока из-за двери не доносилось ни звука. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Мисс Смит увидев мертвую голову, не будет тратить время на истерику, а сразу займется поисками того, чем можно стукнуть чокнутого мага по голове. Риддл улыбнулся своим мыслям и снова посмотрел на шкаф, раздумывая, стоит ли переодеться. Вспомнил, что вторая мантия в чистке и пригорюнился. Имелась еще третья - рабочая, но в ней точно не стоило показываться на люди. Определенно, невезение преследовало его даже в мелочах. Он ведь мог вчера забрать из прачечной старую мантию, ее недорогую и нелюбимую было не так обидно отдать на расправу собачьим клыкам. Том посмотрел на рукав, маскировочные чары на вид не отличались от настоящей ткани, но на иллюзии нельзя долго полагаться. На следующий день после шабаша никто из английских колдунов не работал. К счастью прачечной, куда Риддл обычно носил одежду, владели китайцы. По хорошему стоило бы сразу заглянуть и к Соломонам, те тоже не соблюдали традиций шабаша. Возможно, они бы сумели приделать новый рукав, так чтобы чары, вплетенные в ткань, составляли единое целое. Глядишь, выйдет дешевле чем покупать новую мантию. Вот только Хоуп вряд ли понравится сидеть одной, пока любовник решает проблемы со своим гардеробом, или у нее тоже есть свои дела... Том понятия не имел о ее планах и не представлял, как они будут сводить вместе свои отдельные жизни такие разные и непредсказуемые. Ему, человеку, который никогда ни с кем не имел близких отношений, это казалось почти невозможным. Вместо того, чтобы и дальше подпитывать неуверенность, гоняя по кругу одни и те же мысли, Риддл с силой растер левую ладонь, согнул, разогнул безвольные пальцы в надежде, что если кровь побежит быстрее, то свинцовая тяжесть исчезнет быстрее. Дверь отворилась, Том вскинул голову. Хоуп прошествовала в комнату медленной механической походкой. Голову она держала прямо, подбородок чуть задрав к верху, поэтому переплетение змей выглядело тяжелым царственным убором, который требовал очень крепкой шеи. Том не сразу решился к ней подойти, но змеи были здесь не причем. Колдуна удержало каменное выражение ее лица. С такой же решимостью она смотрела, когда целилась в него из пистолета. - Можно? - он осторожно протянул руку. Хоуп кивнула медленно, как под отупляющим заклинанием. Риддл коснулся ее щеки кончиками пальцев, кожа была теплой. Он чувствовал биение жилки на виске. Ладонь медленно скользнула дальше, и шелк кожи сменился ребристой чешуей, холодной как камень, но живой. Гибкие тонкие змейки едва могли пошевелиться, они переплелись так тесно, что стали друг для друга и цепями и кандалами. - Ты хороший? - прошипели узкие треугольные головы. - Для вас да, - он провел тонкую линию вдоль хребта одной из змеек, чьи острые зубы вонзились в бок товарки. Пасть распахнулась, позволив магии залечить ранки. Клубок расслабился и начал распадаться на отдельные черные ленты, которые впивались в Тома Риддла взглядами, пожалуй, не менее острыми, чем их зубки. - Вы очень красивая, Хоуп, - сказал он человеческим голосом. Она хмыкнула. - В детстве у меня не было волос, и я очень этого стыдилась. Старалась не показывать, дерзила в ответ на издевательства, но сама готова была все отдать за красивые белокурые локоны. А потом, - ее голос дрогнул, - потом выросло это змеиное гнездо. Я ненавижу змей. Их шипение, их шевеление сводят меня сума. Когда я чувствую, как они касаются моей кожи, мне хочется... меня тошнит, - она хмурилась, обнимая себя руками за плечи, будто защищаясь от холода. - Но я не могу от них избавиться. Тому наоборот всегда нравились змеи. Наверно из-за того, что все остальные боялись их до дрожи. Быть отмеченными этими животными, ему тогда еще мальчишке казалось большой честью. Змеи были красивы в своей простоте, ни выпирающих лап, ни крыльев или вонючей шерсти. Ничего острого, кроме зубов. Умение наводить столько страха, обладая столь малым, восхищало Риддла. В этом он бы очень хотел походить на своих любимцев. В его понимании привлекательная девушка со змеями вместо волос была совершенством. Том не мог принять того факта, что Хоуп видит себя чудовищем. - Вы удивительны, - он попытался поделиться своими мыслями. Поймал и погладил змейку, беспокойно вертящуюся около ее плеча. - Значит, я не ошиблась вы из тех, кто предпочитает монстров, - ее резковатая прямота имела все свойства ледяного душа. Тому снова показалось, что рядом с ним не женщина, а бездушная кукла, и он потихоньку начал закипать. - Да, поймите вы наконец. Мне в вас нравятся не змеи и не ваша способность убивать людей взглядом. Это часть вас, но не вы. Вы...- колдун сбился, она смотрела на него настороженно, не дыша. А он не мог найти нужных слов. - Вы лучше всех, кого я встречал в своей жизни и человечнее, чем большинство людей. Я хочу сказать, что не змеи делают вас красивой, а наоборот… вы делаете красивым все это... Змейка выскользнула из пальцев, глаза ее хозяйки еще несколько секунд всматривались в лицо колдуна. Она не стала смеяться, как опасался Риддл, но и на шею ему не кинулась, так что его тайное желание тоже осталось не исполненным. - Простите, мне нужно привести себя в порядок. - Хоуп, - он окликнул ее почти у самой двери. - Голова, что плавает в ванной - не моя работа. Ей двести лет и она была мертва и околдована задолго до моего рождения. Я всего лишь вытащил ее из озера и принес домой. "Да уж повезло", - прошипели змеи, а горгона озадаченно спросила: - Зачем? Том многое бы отдал, чтобы узнать, каким она сейчас его видит, законченным психом или человеком, от кого все-таки не стоит бежать без оглядки. - Чтобы не возвращаться из зачарованного леса с пустыми руками, - он постарался произнести эту фразу как можно небрежнее, даже с некоторой долей бахвальства. - А вам не пришло в голову нарвать букет ландышей? - змейки извивались, как черный пожар, но их хозяйка будто бы забыла про свое непослушное проклятие. Секунду-другую Хоуп смотрела на Риддла, улыбаясь одними глазами. Потом опомнилась и попыталась пригладить змеиное гнездо, собрать тонкие по бесовски извивающиеся тельца в хвост. - Нет, но идея интересная. Может в следующий раз... - Том запоздало улыбнулся, горгона уже отвернулась и проскользнула в ванну. Но он надеялся, что краем глаза она заметила его улыбку. Снова оставшись один, колдун надумал сменить рубашку, правда не совсем понимая, зачем. Левая рука все еще подчинялась ему примерно в той же степени, что и пальцы статуи Мерлина в министерском атриуме. В результате даже с помощью магии рутинные действия отняли намного больше времени, чем обычно. Он застрял на третьей пуговице, безуспешно пытаясь продеть ее в дырку, спешка и раздражение совсем не способствовали делу. Хоуп подошла тихо, ее присутствие выдал запах сирени приятный и дразнящий. Темные волосы, снова собранные в пучок, чуть блестели, и выглядела горгона более расслабленной и спокойной. - Ваша голова предложила мне предсказать будущее в обмен на поцелуй, - она помогла ему застегнуть оставшиеся пуговицы. Риддл фыркнул и неуклюже заправил рубашку в брюки . - Не сказал бы, что она моя. Но если хотите узнать будущее, лучше спросите меня. Эти головы врут больше, чем торговцы драконьей печенкой и... Короткое предупреждение грозило превратиться в долгий пересказ запутанной истории о коварстве мертвых голов. Как вдруг Хоуп потянулась к нему, прикоснулась губами к губам и тут же отстранилась. - Вот поцелуй, теперь вы должны сказать мне, что будет дальше, - торопливо выпалила она. Том растерялся. Женщины, с которыми он спал, его не целовали. Они хотели не ласки, а денег и запросы у них были простые: побыстрее да потише. Ведь как бы шлюха не осторожничала, рано или поздно у нее заводился писклявый ублюдок, которого она укладывала спать в той же комнате, где трахалась. Сейчас все было по другому. Ее прикосновение, лишь секунда, поцелуем не назвать, страсти не удовлетворить, каким то образом убедило тело, а вместе с ним и разум, что Риддлу снова пятнадцать. Сердце колотилось, как бешеное, кровь стучала в висках, жаром прилила к щекам, а также к члену, смутив его еще больше и заставив пожелать себе провалиться сквозь пол. Он боялся, что Хоуп заметит и будет его презирать за грязные мысли, за отсутствие сдержанности, за порочность, которая выдавала в нем ублюдка. Пусть Том давно понял, что нет никакой разницы между сыновьями добропорядочных леди и сынками брошенок или шлюх, все хотят одного и того же, часть ханжеских поучений из детства еще сидела внутри, как голова неудачно удаленного клеща. Она не заражала кровь, но с тем же успехом отравляла мысли. Хоуп приняла раздражение Риддла на свой счет и отступила на шаг. Едва наметившаяся близость снова обернулось отстраненностью, Том чуть не выругался от беспомощности. Он не знал, как вернуть все назад. Не придумав ничего лучше, колдун спросил: - Хотите выпить? - Не помешает. - Виски или бренди? - Виски, пожалуй. Немного. Они вернулись в лабиринт гостиной. Горгона повертела головой, выискивая любую диковинку, которая помогла бы ей поддержать беседу. - Не бойтесь. Большинство этих вещей только кажутся опасными, - фраза получилась так себе, но Том тоже старался избежать неловкого молчания. - Смотреть можно, а трогать не стоит? - Именно. Колдун осторожно протискивался между ящиками. Одно легкое прикосновение говорило ему, что находится внутри: крысиные черепа, колдовские бутылки, древние тряпье из змеиной кожи и лунной пряжи, волшебные кристаллы, крикливый череп, обмазанный глиной ... наконец искомое обнаружилось в очередном деревянном ящике без надписей или других опознавательных знаков. Крышка стала полупрозрачной и правая рука легко прошла внутрь, хотя Риддла не оставляло чувство, что все - неправильно. Риддл сжал пальцы. Правая рука крепко стиснула горлышко одной из бутылок, а левая послала куда подальше. - Вы читали трактат о пользе назальных выделений среднеанглийских гоблинов? - неожиданный вопрос пригасил его досаду и отвлек от издевательств над раненой рукой. Хоуп стояла перед стеной из книг, водя носом по корешкам. Время сильно проредило строй позолоченных букв, и большинство названий превратились в неразрешимые загадки. К сожалению, трактат, зацепивший взгляд гостьи, избежал этой печальной участи. - Нет, я не читал ни одной из этих книг. Они остались от прошлого владельца, - ловко лавируя между башенками ящиков, Том добрался до камина и поставил бутылку на полку. - Почему вы от них не избавились? – она, не торопясь, двигалась вдоль книжных стопок, то скрываясь за башенками коробок, бочек, ящиков и еще черти знают чего, то снова появляясь. - Нельзя выкидывать книги. Для него в этом правиле не было исключений даже для трактатов о гоблинских соплях. - А вот еще… - сквозь просвет между деревянным идолом и стоявшем на боку сундуком, Том мог наблюдать, как ее рука тянется за книгой, лежащей на самом верху стопки. Странная обложка, будто сделанная из рыбьей чешуи, переливалась серебристыми бликами. С книгой в руках Хоуп повернулась к нему, во взгляде читался вопрос "можно?" Риддл кивнул, и она поспешила открыть книгу. - "Полное научное опровержение невозможности сношений между человеком и русалкой". Любопытно.... - уголки губ чуть приподнялись. - У бывшего хозяина вашей квартиры были странные вкусы. Что с ним случилось? - Пришлось переехать, - уточнять, что новым пристанищем бедолаги стала палата в Мунго, Том не стал. Разговор сбил с мысли, и Риддл секунду другую стоял с палочкой в руке, соображая, что именно хотел сделать. Уставший мозг не сразу, но дал ответ - наколдовать стаканы. - Помочь? - Нет, - ответ прозвучал слишком резко. Пришлось напомнить себе - Хоуп не хотела уязвить его. Она была из другой жизни, как небо и земля отличной от его паскудного существования. В той жизни предложение помощи означало не издевку, а стремление сделать что-то хорошее. - Спасибо, я справлюсь. Попробуйте вытянуть еще одну книгу, может третья попытка окажется удачной. - Вряд ли она будет любопытнее, чем эта, - перед тем как вернуть «Сношения» на место горгона пролистала несколько страниц, озадаченно перевернула книгу сначала вверх тормашками, потом на бок. Том заставил себя отвести от нее взгляд и сосредоточится на колдовстве. Магия могла заменить десять рук. Одна невидимая рука отвинтила крышку, другая вытащила прямо из воздуха два стакана с толстым дном, третья наклонила бутылку. Для стороннего наблюдателя все выглядело так, будто сама бутылка с грацией светской леди отвешивала поклоны, разливая жидкий янтарь в стаканы. Магия же отмерила ровно столько, чтобы хватило на пару глотков, но не больше и она же не дала ни одной капли упасть на белый мрамор каминной полки. Риддл взял виски для гостьи, а свою выпивку оставил на камине. Как и в любой сказке, чтобы добраться до своей нареченной ему пришлось преодолеть парочку препятствий. Проходы между ящиками будто бы запутались еще сильнее, хотя он не выпил ни капли. Острые когти высушенной гарпии едва не цапнули его за рукав, а зеркало, сбросившее с себя покрывало, попыталось напугать. Пожалуй, Том и не вспомнил бы сейчас, откуда взялась половина из вещей, собравшихся в гостиной. Напрашивалась мысль, что их подкидывали ему злые феи или здешняя магия очень вольно обращалась с реальностью, как нерадивый переписчик с доверенным ему текстом, превращая моржей в ежей. Риддл удивленно моргнул, но глаза не врали, из горла пузатой канопы торчало нечто серое и с иголками. Было непонятно, то ли оно пыталось втиснуться внутрь, то ли наоборот магия старательно выталкивала странное существо наружу. Том решил, что разберется с этим завтра, а пока прищурился и посмотрел на большой медный котел. Короткое заклинание заставило посудину опрокинуться и накрыть подозрительного пришельца. Горгона была тут как тут, с интересом наблюдая за колдовскими манипуляциями. Она сделала несколько шагов, собираясь взять у Риддла стакан. Ее пальцы бездумно скользнули по корешкам книг. Неожиданно Хоуп остановилась, с губ сорвалось короткое "О"! Том подумал, что она наткнулась на что-то острое. Магические книги вполне могли коварно прятать шипы и булавки. Это был их способ предупредить читателя, не лезь без спроса в мои страницы. Но горгона не поднесла руку к лицу, как обычно делает человек, если поранится. Она склонилась над стопкой книг, потом взглянула на Риддла В ее лице смешались удивление, неверие в свою удачу, желание немедленно схватить находку, пока та снова не исчезла в стране легенд и преданий. Эти чувства были хорошо знакомы любому охотнику за артефактами. – Помогите мне ее вытащить. Тома не нужно было долго упрашивать. Еще раньше, чем стакан коснулся дна перевернутого котла, магия подняла вверх часть кирпичиков книжной стены, это простое действие не требовало ни слов, ни палочки. Теперь Хоуп легко могла вытащить наружу тоненький синий томик с тремя выпуклыми серебряными звездочками на корешке. - Симада, полное издание, - представила она свою добычу. Название ничего не сказало колдуну. Если это был магический фолиант, то весьма эзотерический по содержанию и незаметный по природе. Ведь вселившись в квартиру, Риддл первым делом пустил по стопкам книг тонкие змейки заклинаний, в надежде отыскать что-то ценное для своего ремесла. Ни одна из книг не ответила на призыв, и чародей не стал внимательно изучать полученную на дармовщинку библиотеку, просто сложил ее у стены до лучших времен. Собственная поспешность не только лишила его возможности скоротать вечерок другой за разглядыванием картинок из «Опровержения невозможности сношений…», но также забрала несколько секунд чистого пьянящего триумфа, главного наркотика искателя редкостей. Именно от этого восторга сейчас блестели глаза горгоны, а руки едва заметно дрожали. - Я никогда о ней не слышал, – Том нетерпеливо заглянул через ее плечо. На титульном листе не было ничего кроме названия, заключенного в тюрьму готических завитков и вычурных рамок. – Кто автор? Чародей? Ведунья? Алхимик? Темный маг? Уверенность Риддла, что только книги по магии с их запретными тайнами могут заставить сердце биться от восторга, позабавила Хоуп, но она подавила усмешку. И вместо снисходительности сдобрила свой ответ солидной порцией серьезности. - Мэри Джой Клюэтт. Она была почти сквибом. Ее единственная книга - это страстный призыв к женщинам всего мира сбросить мужское господство и найти свой путь вместо того, чтобы покорно идти туда, куда указывают их отцы и мужья. Полное издание - большая редкость. Почти весь тираж 1815 года был уничтожен. Потом книга несколько раз издавалась подпольно, но всегда в урезанном варианте. Том-чародей понял, что тайна растаяла в воздухе, и сам исчез вслед за ней, уступая место Тому-торгашу. Редкая вещь и старинное издание определенно стоили его внимания. - Почему первый тираж уничтожили? Книга была непристойной? - Нет, но в ней было много идей, неприятных для мужчин наделенных властью. А так же весьма любопытный список мер их перевоспитания. По слухам, он начинался с ритуала похищения и запирания мужского достоинства в сундуке. Мисс Клюэтт считала, что только так можно заставить мужчин уважать женщин, прислушиваться к их мнению и хранить верность своим подругам. На лице Риддла отразилась сложная внутренняя борьба. Безжалостная реальность вынуждала его отказаться от одного из последних принципов, в которые он еще безоговорочно верил, и признать: не все книги стоят того, чтобы спасать их от помойки. - Испугались? Незаметно Хоуп сумела отвоевать душу колдуна у его прошлого. Том не ощерился, не заподозрил издевку, а с легким сердцем принял приглашение разделить веселье. - Вы это выдумали. - Не бойтесь, у меня не настолько больное воображение. - Значит, кому то и правда пришло в голову…, - он не удержался и усмехнулся. - Вы разделяете эти идеи? - Некоторое время я входила в клуб друзей Мэри Джой Клюэтт, но меня оттуда исключили, - горгона нежно прижала книгу к груди. – Другим членам клуба не нравилась моя вера в то, что за яростными призывами к революции спрятана тонкая ирония, пародия и завуалированное предупреждение. - Говоря проще, вы оказались слишком здравомыслящей для них? - Нет, мы разошлись во мнениях. И, пожалуйста, мистер Риддл, не надо представлять моих бывших подруг по Клубу, как собрание чокнутых фанатичек. Они умные, прогрессивные женщины и к мужчинам относятся без лишней нетерпимости. «Пока не дорвутся до этого как его ритуала похищения и запирания мужского достоинства», - подумал Том про себя, а вслух сказал совсем другое: - Возьмите книгу себе. - Вы мне настолько доверяете? - Вполне. И может пора называть меня по имени. - Да, это будет уместнее, - она смутилась, будто ей было известно, что у имени Риддла есть второе значение, неприличное, как троллий трах. – Спасибо, Том. Соблазн был велик, пальцы ласково погладили бархатный корешок. Это прикосновение лучше всяких слов говорило о желании Хоуп оставить книгу себе, но потом колдун посмотрел ей в лицо, хмурое и решительное. И поэтому не удивился, когда она, поколебавшись, продолжила: - Я не могу ее взять, - горгона положила синий томик на вершину стопки. – Пусть лучше «Симада» остается у того, кому не помешает узнать другой взгляд на мир. И снова у Риддла появилось чувство, что они пленники магических вихрей, которые кружат их в темноте, то позволяя не надолго сблизится, то разводя в разные стороны. Но он все равно верил, что рано или поздно сумеет поймать Хоуп и удержать рядом. А пока колдун вручил девушке выпивку и усадил в кресло. Конечно в то, которое было целым и выглядело прилично, сам он прислонился к стене, взяв с каминной полки стакан. День выдался не из легких, но вид второго кресла отбивал желание дать отдых уставшим ногам. Ведь Риддл точно знал, в чьих зубах оно побывало. От первого глотка тепло разлилось по венам, от второго ударило в колени, сделав их вялыми, будто готовыми в любой момент, растечься жидкой лужицей. На этом Том решил остановиться и поставил почти опустевший стакан на полку. - Разжечь камин? Здесь всегда прохладно даже летом. Горгона кивнула, свой стакан она рассеяно качала в ладонях, содержимого в нем пока не убавилось. Риддл прошептал заклинание, огонь вспыхнул на пустом месте как на сухом ясене. Его магия была способна еще и не на такие чудеса. Тем более когда ее подстегивало древнее как волшебство желание поразить симпатичную девчонку. - Ловко, - Хоуп представление оценила, на свой скептический лад. - А разве страх перед огнем, не мешает творить такие заклинания? - У нас с огнем странные отношения. Страх, притяжение и немного ненависти. Внутри моей палочки перо феникса. Огонь - часть моей магии. - И все это как-то связано с Джагнаром-охотником? - Да, - Том застыл перед камином, отсутствующим взглядом уставившись на осмелевшее пламя. Уверенный в собственной силе, он немного ослабил концентрацию, магия не поведет, как подводит тело. Раз, два, три... пальцы задрожали, но не смогли сжаться в кулак. - Я могу услышать вашу историю? - Рассказ будет долгим и невеселым. - У нас впереди вся ночь, - большие карие глаза выжидающе смотрели на колдуна. "Тянет время, - решил Том, - или передумала и не знает, как меня по деликатнее меня послать?" От этой мысли стало горько, и в тоже она принесла облегчение: пусть он как и прежде никому не нужен, зато в его жизни все останется по старому. Вот только отчего-то он совсем не спешил возвращаться к привычному существованию и готов был напялить пыльные шелка Шахеризады лишь бы Хоуп задержалась еще не надолго. Недоверие к людям было слишком высокой стеной, чтобы вот так сразу через нее перепрыгнуть, поэтому Риддл начал издалека. - Вы помните, с чего начались проблемы с оборотнями? - С Джона Гуда, так, кажется, звали того колдуна из Визенгамота. - Уже не из Визенгамота, - усмехнулся Том. - Потом после того как мятеж подавили, его быстро сплавили куда-то заграницу. В одну из тех медвежьих дыр, которую не найдешь на карте. Причем сплавили как раз те, кто раньше горячо поддерживал его идеи. - Он хотел запереть оборотней в клетках. - По сути да. На языке бюрократии это называлось поставить под контроль: провести перепись, обязать носить отличительные знаки и каждое полнолуние проводить в клетках, под надзором наблюдателей. Все ради безопасности членов магического сообщества и самих оборотней. Правда те не оценили министерской заботы. Наш серьезный просчет заключался в численности противника. Задавали министерские себе вопрос: Сколько оборотней обитает в Англии? Если да, то ответ наверняка был пять -шесть сотен, но никак не больше тысячи. А несколько тысяч не хотите? Том горько усмехнулся, как человек, уверенный: справедливости в жизни нет. Иначе дураки у власти несли бы ответственность за свои решения. - Несколько тысяч умных сильных хищников, которые ожидали от победителей Гринвальда свободы, равенства, братства, а получили Джона Гуда и его постановления. - Вы ненавидите оборотней? – Хоуп не сводила с него внимательного взгляда. - Чхать я на них хотел и тогда и сейчас, - угрюмо буркнул Том. Его правая рука с силой разминала левое запястье. – Ничего страшного не случилось, если бы они и дальше сидели в своем Шмарксшеде. Пока министерство к ним не лезло, все было тихо. Потом дотошные умники болтали, мол из-за того, что маги веками не вмешивались в дела вервольфов, если те сами не нарывались, законы Гуда и встретили такой яростный протест. Он быстро перешел в открытый мятеж, слишком крупный, чтобы его можно было подавить силами аврората. И тогда властям пришлось призвать на помощь свободных охотников за нежитью, фанатиков из рядов защитников человеческого вида, авантюристов и прочий сброд, что был не прочь рискнуть головой ради нескольких серебряных монет. - Значит, вы стали охотником ради денег? – тихо спросила горгона. - Осуждаете? - Нет, мистер Риддл, - короткая пауза и следующая фраза слетела с языка, как с катапульты. - У чудовища нет права осуждать. - Называть человека по имени для вас большой труд? - Если для вас это важно, я буду стараться. Простите, я не хотела вас задеть. - Ничего, - Том жалел, что завелся. Не стоило оно того. – Вы правы. Я тогда был на мели, а министерство обещало по 20 монет за одного убитого. Все кругом говорили, что оборотни - безмозглые твари, колдовать не умеют и на них можно заработать кучу легких денег. Один мой знакомый… Мы с ним сдружились, точнее просто сошлись на теме магловского оружия, советовал мне не раздумывать долго. Даже подарил кольт и серебряные пули. С пожеланием хорошенько повеселится и за себя и за него. В общем и целом Риддл говорил правду, лишь немного меняя детали. С револьверами он связался не ради интереса, а чтобы добиться покровительства Зебулона Харта. Не для кого не было секретом, что влиятельный колдун из Визенгамота питал необъяснимую слабость к странным плюющимся свинцом штуковинам маглов. Тому не первому пришло в голову использовать слабость Харта к своей выгоде, но только у него получилось добиться результата и сладить с чуждой колдунам технологией. Зебулон вещал, что хорошему стрелку нужен дар, который живет не в руке, не в голове, а в сердце. Риддлу было плевать, в каком месте сидел его дар, лишь бы пуля находила цель. Чужая кровь его не пьянила, не важно кого приходилось убивать оборотней ради наживы и выживания или домовых эльфов за компанию с Хартом. В последнем случае рукой Риддла управлял чистый расчет: не разочаровать Зебулона, но и не дать ему повода для зависти. В голове щелкал счетчик промахов и попаданий, сердце оставалось равнодушным. И все же не одна лишь надежда продвинуться за счет хорошего покровителя заставляла его наведываться на помойку и шмалять по юрким крысам. Риддл чувствовал приятное удовлетворение оттого, что есть еще одно дело, в котором он лучше других. - В общем со мной все понятно, - Том невесело усмехнулся. – А вы как там оказались и зачем влезли в эту мясорубку? Хоуп немного поколебалась, но решила, что тайна не стоит выеденного яйца: - Я помогала Молли Уолд спасти сына. - И вместо благодарности она вас предала. - Люди предают, - слова звучали как констатация очевидного пусть и досадного факта. – Молли защищала своего ребенка, ее можно простить. Она мне ничего не должна. - А я не умею прощать. Всегда закрываю счета, как сегодня с Джагнаром, - Том замолчал, завороженный пламенем, которое полностью заполнило камин. Магический огонь давал меньше жара, но обжигал так же сильно. – Вы учили это стихотворение: «Тигр, тигр, жгучий страх… - Ты горишь в ночных лесах? Риддл никогда никому не доверял, так с чего бы ему раскрывать душу перед ней? «Тот, кто ищет тепла, рискует обжечься», - вспомнились ему чьи-то слова. Вдохнув поглубже, Том начал свой рассказ.