Солнце цвета гнилого яблока

      Выйдя на большую поляну, Буратино увидел полуразобранную сцену и несколько расписанных всеми цветами радуги фургонов. У сцены возились пара андроидов. - Здорово, пацаны! А где у вас тут билетиком на представление разжиться можно? - Шел бы ты, куда идешь, - хмуро ответил Арлекин. - Кина не будет, электричество кончилось. Да и прима наша свалила куда-то вместе с охранником, - андроид в кричащем пёстром костюме осклабился. - Жаль, очень жаль, - протянул Буратино и пнул ногой некстати подвернувшуюся железяку. - А что это за разруха вокруг? Как после хорошей бомбежки... - Ты о чем? - недоуменно посмотрел на него андроид. - А, об этом? Он сделал рукой широкий жест. - Да ты, малой, никак с Луны свалился, - Арлекин бросил сборы и уставился на незнакомца. - Тут уж десять лет как все разнесено в пух и прах, аккурат как Портал рванул. - Портал разрушен? - Буратино ответил ему испуганным взглядом - А... А...? - Ага, - послышался из-за сцены тонкий, писклявый голос. - Судя по всему, окончательно. Оттуда же появился и обладатель голоса: рослый андроид в белой рванине с длинными рукавами до пола, больше похожей на смирительную рубашку. "О горе, горе тебе, Вавилон, город крепкий!" - зычно продекламировал он, воздев руки к небу, и театрально повалился на пол, завывая и поскуливая. "Ять, да перестань ты нести эту хрень! - донесся хриплый бас из фургона. - И выключите его кто-нибудь! Дурема-а-а-ар, твою мать, сделай с ним что-нибудь, он опять завыл!"       Буратино обернулся на голос. Не может быть! Проведя повторную голосовую идентификацию, он убедился, что ошибка исключена. Из палатки доносился голос Карабаса. Изрядно загрубевший, но узнаваемый. "Эй, парень! Иди сюда! Да ты, ты, с длинным носом! - опять раздалось из фургона. - Да что ты головой крутишь, как чокнутый андроид, иди, садись рядом!"       Буратино нерешительно подошел ко входу в фургон и, вытянув шею, заглянул в приоткрытую дверь. Освещаемые одинокой лампой, в центре фургона стояли крепкий деревянный стол и несколько табуретов. На одном из них, зажав в руке стакан, восседал Карабас. Правда, от былого лоска в этом заросшем и обрюзгшем человеке мало что осталось. - Проходи, проходи, не стесняйся, - Карабас нетвердой рукой махнул в сторону, где, по его мнению, был свободный табурет.       Буратино залез в фургон и подошел к столу. Смесь запахов перегара, дрянного табака, прокисшей браги и немытого тела вызывала отвращение, и андроид невольно поморщился. - Не слушай ты эту консервную банку, - начал Карабас, извлекая откуда-то еще один стакан и ставя его перед Буратино. - Ни черта он не знает, слышишь меня? Карабас поднял на гостя мутный взгляд: - Ни-чер-та, а только и умеет, что стонать да причитать. Ять, да вырубите его кто-нибудь! - крикнул он в окно, - и без его скулежа тошно! На улице раздался сильный удар, и вой превратился в жалобное попискивание. - А я тебя, вроде, знаю! - мрачно продолжил Карабас, пытаясь сфокусировать взгляд на Буратино. - Я... - Вот ты думаешь, это я каждый день так? - Карабас не дал ему договорить. - Нееееет! Не каждый день! Далеко не каждый день! Хозяин театра наконец вспомнил, что второй стакан так и остался пустым. Добыв из под стола большую бутыль, он наполнил его до краев мутной желтоватой жидкостью: "Тьфу, гадость! Сивуха апельсиновая! Вот до катастрофы..." Конец фразы потонул в рыданиях. Видя, что дело совсем дрянь, Буратино сел напротив Карабаса. - Карабас! - позвал он, и, перегнувшись через стол, потряс хозяина театра за плечо. - Что с вами? Что здесь случилось-то? Карабас поднял на него красные, почти стеклянные глаза: - Что случилось? Что случилось??? А ты что, сам не видишь? - он обвел рукой фургон. - Ты глаза-то, мать твою, открой! Посмотри вокруг! - Карабас резко ткнул рукой в сторону окна. - Ять! Мы в полной жопе и никогда из нее не выберемся! А еще моя любимая... - Карабас, не договорив, опять уронил голову на руки и зарыдал еще сильнее. - Что-то случилось с Матильдой? Рыдания стихли. - Да причём тут... Постой, а откуда ты знаешь про Матильду? Взгляд, который сквозь прищуренные веки Карабас бросил на Буратино, стал несколько более осмысленным. - Что ты знаешь про Матильду? - продолжил он с нажимом, - парень, не нервируй меня. Я сегодня оччччень не в настроении! - Карабас! - Буратино всем корпусом навалился на стол так, что кончик его носа оказался в паре сантиметров от лица хозяина фургона. - Это же я, Буратино! Андроид Карло! Карабас отпрянул назад и чуть не свалился с табуретки. Совершив изящный пируэт и восстановив равновесие, он долбанул себя ладонью по лбу, от чего снова чуть не упал. - Точно! Точно ты! Ты! - он вскочил, опрокинув табурет. - Твою же ж налево! Это ведь невозможно! Схватившись за голову, Карабас начал нарезать круги по фургону, что-то бормоча себе под нос, спотыкаясь и падая, приводя в движение все предметы вокруг себя, потом вдруг остановился напротив Буратино и рухнул лицом вперед. Через пару минут фургон уже сотрясался от богатырского храпа. - Рассказывай, как ты тут оказался? - Карабас со всклоченными волосами сидел, как и накануне вечером, напротив нечаянного гостя, и опохмелялся остатками браги. - Да как, как, - начал Буратино, - очнулся, выбрался из остатков дома и пошел по дороге в направлении Портала. Увидел вашу афишу и решил заглянуть на огонек, представление посмотреть, а заодно узнать, что у вас тут приключилось. - То есть, ты совсем ничего не знаешь? - Не-а. Последнее, что зафиксировано из того периода - это осунувшееся и небритое лицо отца передо мной, повторяющее список инструкций, а потом запись обрывается. Судя по логам, он меня в гибернацию на десять лет отправил. - Ох ты ж, старый черт! Он явно что-то знал, - взгляд влажных, лихорадочно блестящих глаз приобрел задумчивое выражение. - Ну, так я тебе расскажу. Слушай. Хуже этих дней были только те, последние, перед катастрофой. Тебя-то Карло дома держал, ты этого всего не видел... - Ну, новости-то я смотрел, а потом меня выключили... - Да, ять, в новостях и сотой доли того, что происходило, не показывали, - Карабас сделал небольшой глоток. Вкуса пойла он как будто бы и не ощущал. - А мы с командой были в самой гуще. И как живы-то только остались? - буркнул он себе под нос. - Вот ты мне ответь, ты знаешь, как это - протащить верблюда через игольное ушко? Не знаешь? А вот я теперь знаю. Мы ведь для переброски могли использовать только экспериментальный образец портала. Другого просто не успевали выстроить. А ты его помнишь - кольцо диаметром несколько метров, стоящее в бывшем спортзале института. Ять, если бы мы тогда знали... Ну да теперь неважно. И вот через это колечко надо отправить на другую планету полтора миллиона народу. Мы тогда вынесли из института все оборудование. Часть комнат и лабораторий сделали спальнями, другие отдали врачам. Вояки разбили на прилегающих территориях целый мобильный город. В паре километров от него по-быстрому соорудили аэродром. Все наспех, все на скорую руку. А потом повалил народ. Мама дорогая, я уверен, что вавилонское столпотворение - ничто по сравнению с тем, что творилось в те дни вокруг института. Крики, детский плач, местами - стрельба, все пытаются друг другу что-то сказать, каждый на своем языке, все рвутся к пропускным пунктам. Над толпой рассекают скутеры охраны, пытаясь хоть как-то контролировать ситуацию. И вокруг трупы, трупы! Трупы!!! Костяшки пальцев сжатой в кулак руки Карабаса побелели. - К третьему дню вся земля перед КПП была ими завалена. Кто от чумы помер, кого - затоптали. Мы с Тортиллой наблюдали все это по мониторам наружных камер и рулили Порталом. Карло был уже на той стороне, принимал переселенцев. Первыми отправляли детей и беременных. Господи... - Карабас потер пальцами глаза и сделал еще один, большой, глоток. - А ведь Матильда могла оказаться в их числе, если бы не эта ятская чума! От удара кулака стакан и бутыль подскочили. - Ты понимаешь это?! Сейчас она могла бы быть там, - быстро хмелевший Карабас ткнул куда-то вбок и вверх, - под присмотром Карло, а не здесь, на старом кладбище! Стакан со звоном разбился о стенку фургона. - Да нихрена ты не понимаешь, железяка хренова, - Карабас отвернулся и уставился куда-то вдаль: - А потом Портал рванул, не выдержав нагрузки. Мы только-только с детьми закончили. Но, наверное, оно и к лучшему, что так всё завершилось. Потому что за пределами спортзала обста... Ик! ...новочка была та ещё. И если бы не Портал, - Карабас сглотнул, - если бы не этот выброс, то нас бы через день-два просто порвали бы на куски вконец озверевшие беженцы, мать их... Короче, верблюда через ик!...ольное ушко мы так и не пр... пр... протащили, ять. А то, может и был бы шанс... В сердцах махнув рукой, Карабас взял бутыль и шумно отхлебнул прямо из горла. Поперхнулся. Закашлялся. - А что было потом? - Буратино внимательно изучал собственные руки и на Карабаса старался не глядеть. - Потом? - Карабас криво улыбнулся. - А потом было все это вот. Когда мы пришли в себя - перед нами было поле. Ровное серое поле, почти до горизонта. Пустыня. Там, где буквально только что была куча людей и зданий. Карабас посмотрел на Буратино. Взгляд его был жутким. - Там оставалось, наверное, еще под миллион человек. Копошились, пытались урвать место в очереди поближе к началу. А потом пшик! И нет их, как и не было. А нам повезло, ять. Или не повезло - тут как посмотреть... Ты зачем пришел? Уходи! - вдруг рявкнул Карабас на Буратино. - Я... У меня... - Я сказал, уходи, и чтоб глаза мои тебя не видели! - Карабас встал и безумным взглядом вперился в сидящего андроида: - Ты - никто! Слышишь? Никто! Ты умер! Десять лет назад умер! Вместе с тем, другим миром. Уходи! Тебя не должно здесь быть! - Карабас со всей дури долбанул по столу и попытался достать Буратино, чтобы взять его за грудки. Ноги его запутались в табуретке, и он рухнул всем телом, приложившись виском об угол стола.       Буратино шел по дороге прочь от портала. Огромное, болезненно-распухшее Солнце цвета гнилого яблока медленно выползало из-за горизонта.