Песнь Морфея

-Papé Satàn, papé Satàn aleppe!

-Сейчас-сейчас, еще совсем немного. Я чувствую, как эта сладостная боль растекается по телу: настолько медленно, что она кажется чем-то живым там, под кожей, внутри вен. Какая-то игра. Словно я должна это сделать сейчас, чтобы потом приступить к чему-то более важному. -Ты не сможешь это сделать. -Нет, смогу, - упрямо ответила я, надавливая лезвием на запястье чуть сильнее. -Нет, не сможешь, - как будто смеясь, дразнил он. Для него всё это – ненужная и бессмысленная игра. Такое ощущение, что подобные игры он привык вести с самого детства. А может, в этом и заключалась его роль? Мое сердце не билось быстро в предвкушении резкой и нестерпимой боли. Руки не дрожали от страха. Я не ощущала холодного лезвия ножа, который непонятно откуда взялся. Словно то, что я собираюсь делать, ненастоящее и не сможет мне причинит боль. Хотя вот я, вот лезвие возле моего запястья и я уверена, что оно очень острое. Какие могут быть сомнения? Но мысли в моей голове метались какой-то безумной стаей, спутываясь, не давая никакой возможности разобраться в том, что со мной происходило. Это потихоньку начинало меня напрягать. -Зачем мне вообще это делать? – мой голос прозвучал как-то отдаленно, будто не мой совсем. Я постепенно осознавала, что начала отходить от собственного сценария. -Что значит «зачем»? Сегодня ты должна это сделать. Что здесь непонятного? – его невразумительные объяснения начинали раздражать меня. -Тогда зачем ты говоришь, что я не смогу это сделать? -Хватит твоих нелепых вопросов, давай уже делай! Правая рука крепче сжала рукоять ножа. Или что это вообще было? В следующее мгновение лезвие сильнее прижалось к коже на левом запястье. Я почувствовала, что оно не холодное, а горячее, будто я уже порезала им кожу. О, Господи! Так и есть! Алая кровь медленно стекала по обеим сторонам от пореза. Она была даже не алая, а темная, скорее черная! С каждой секундой количество крови увеличивалось, страх нарастал, сердце вообще норовило выпрыгнуть из груди. Я прижала окровавленное запястье как можно плотнее к себе, из него уже пульсирующим потоком лилась темная кровь. Она была слишком холодная. Рука подрагивала почти что в такт вытекающей крови, мне становилось страшно, но совсем не больно. - Ну вот опять! – послышался возмущенный мужской голос. – Почему ты никогда не пользуешься своими воспоминаниями или ощущениями? Всё это время мой собеседник оставался где-то за занавесом моей игры. Все эти возгласы и странные вопросы доносились до меня как будто издалека. Но сейчас, когда чья-то рука, какая-то слишком длинная и бледная, обхватила горячими пальцами мое кровоточащее запястье, я увидела своего собеседника. Ну…как увидела? Почувствовала. А вообще, это очень странное ощущение: будто кто-то знакомый, которого ты либо забыл, либо никогда и не помнил, но постоянно видел где-то… Но я никого не видела, будто смотрела сквозь что-то черное и полупрозрачное! Становилось совсем не по себе. Когда чужая рука ослабила хватку, мой собеседник опять пропал из поля зрения. Так, стоп. Что вообще происходит? На секунду я помедлила и огляделась. Так, я сидела у себя в комнате возле кровати, из окна падал яркий солнечный свет. Почему-то обои были другого цвета, какие-то темные с нелепыми узорами. Дверь стояла под другим углом, даже казалась меньше в размерах. Разве так должно было быть? А который, собственно, час? Часы на противоположной от двери стены не шли. Они показывали то ли полдень, то ли полночь. Но скорее полдень, ведь солнце так ярко светило. Хотя, честно говоря, я уже не была уверена в этом. Секундная стрелка как-то нервно подергивалась и постоянно менялась в размерах. Привычные мне 12 цифр, сделанные из цветного металла, начали плавиться, словно они были из воска: теперь вообще было сложно определить время. -Ну вот и что ты делаешь? Почему нельзя было сделать то, что ты должна? Я уже успела забыть о нем. Кстати, кто он? Как он мог стоять посреди комнаты, если его пару секунд назад вообще не было? И почему вместо него опять какая-то неясная тень? Тем не менее по силуэту можно было различить, что это человек, что он мужского пола, что он одет в какой-то обычную одежду. -Что на этот раз не так? Но я не видела его лица совсем! И никаких четких очертаний конечностей, одежды. Все было такое размытое. Я попыталась встать, но какая-то тяжесть навалилась на меня, придавливая к полу всё сильнее и сильнее. Мои пальцы впились в ковер, но ощутили мокрую землю, от которой уже исходил свойственный ей запах. Мне уже начинало казаться, что какие-то насекомые шевелились подо мной. Стало настолько противно, что я начала звать на помощь. -Помоги мне! Что это вообще такое?.. – голос почему-то срывался на крик, который грозился перерасти в истеричный и истошный вопль, как только под моими пальцами зашевелилось что-то твердое и склизкое. -Ну быстрее говори уже, - слышался немного раздраженный голос совсем близко. – Ведь потом опять заново начнем. Но помощи не было. Я не могла подняться: меня затягивало куда-то вниз, под пол. А вернее, под землю. - Да говори быстрее! Я не могла понять, что от меня хотят. Какая-то нелепая обида, выросшая из непонимания, пожирала меня. Из-за этого я начала плакать, а точнее рыдать навзрыд. Мои руки уже почти по локоть медленно погружались в сырую землю. А я все еще со злобой и упертостью старалась вылезти из этой грязи. -Ну что ты молчишь, глупая? Эти комментарии моего бесплотного собеседника ничуть меня не воодушевляли, если они вообще способны были на это. Меня это только еще больше раздражало. Я со злостью пыталась вынырнуть из земли, которая уже стала менее плотной, превратившись в какое-то болото. С каждой секундой я погружалась в него всё больше и больше, норовя вообще захлебнуться в нем. Но внезапно я увидела свою кровать, которая немного увеличилась в ширину и уменьшилась в длину. Это не помешало мне схватиться за ножку кровати, думая о том, как вообще мне спастись. Через пару секунд кровать начала тонуть вместе со мной. Я не выдержала и нервно рассмеялась. Нужно было срочно найти что-нибудь, за что можно зацепиться и попытаться хотя бы не захлебнуться. Подняв голову в поисках чего-нибудь, что могло мне помочь, вместо потолка и ярко-светящей люстры я увидела серое свинцовое небо над собой. -Ну вот и что мне с тобой делать? – послышался легкий вздох, затем та самая длинная и белесая рука нырнула в грязное болото, схватила меня за локоть и резким движением вытянула из трясины. Вот то самое чувство невесомости, когда ты паришь, когда ты не чувствуешь своего веса, когда под ногами совершенно ничего нет. И ты сразу такой легкий, такой беззаботный. - Ты скажешь, кем мне сегодня быть или нет? Хватит уже молчать, - голос, который звучал совсем близко, уже был достаточно сильно раздражен. А самое забавное то, что я не могла понять, кому он принадлежит. Он мне знаком, даже более чем, однако как бы я не пыталась припомнить, кому же он все-таки принадлежал, я не смогла определить хозяина. Я была где-то очень-очень высоко. Кругом было светло, приятно светло: никаких холодных оттенков, напоминающих операционную и врачей в их мерзких, белых халатиках. Тот приятный свет, который ты видишь лишь тогда, когда не забит проблемами и попытками их решения. Мне было тепло, я уже успела позабыть то холодное и мерзкое болото, в котором так внезапно оказалась. Впрочем, как и здесь. - Послушай, - голос уже не был так сильно раздражен. Он был спокойный и отчетливый, но я все так же не видела его обладателя. – Это очень важно. Я кивнула. Ну или мне показалось, что я это сделала. Тем не менее я попыталась сконцентрировать все свое внимание на том, что сейчас будет сказано. -Какой мне принять облик? Это было внезапно и нелепо. Я начала озираться, яркость света уменьшалась, становилось холоднее. Такое ощущение, что я постепенно падала вниз, но почему-то очень-очень медленно. Голос моего безликого собеседника повысился и звучал уже более раздражено: -Какой мне принять облик, Эмили? Какой? Сердце начало биться всё чаще и чаще. Я падаю, Господи, я падаю! Всё кругом быстро менялось: небо надо мной становилось то ярко-синим, то наполнялось тяжелыми тучами, то блистало от слепящих вспышек молний. Подо мной была лишь тьма, какая-то страшная, всепоглощающая тьма. Раскинув руки, я уже летела вниз, а в правое ухо мне кричал все тот же голос: -Какой облик, Эмили? Быстрее! Я закрыла глаза. Вот-вот я упаду. А что будет потом? Я разобьюсь? Или там опять то черное и мутное болото? Было жутко холодно. Я едва разлепила замерзшие губи, ощущая почему-то привкус крови на них, и произнесла: -Свой. Свой собственный. Открыв глаза, я увидела, что вот-вот разобьюсь о что-то твердое и напоминающее мокрый асфальт. Страх захватил мое дыхание, сжимая горло ледяными когтями, не позволяя мне закричать. Сердце замерло, а я, уже почти осознав, что произойдет, вздрогнула… …и очнулась.