Поющий Койот

Приехал в Катанию, и меня, как обычно, Лаогесен встречал с фанфарами, и чуть ли не с красной дорожкой. Поприветствовали друг друга, поговорили о делах. Я даже подписал несколько интересных проектов, которые Карл предлагал мне, когда ещё я счета Вонголы на себя оформлял. Ну а после уже рассказал, зачем собственно приглашён. Оказалось, что его акционеры начали давить на то, что Карл уже не молод, и пора передать своё кресло хозяина, возложив предприятие на плечи кого-то моложе. И это не смотря на то, что у Лаогесена был контрольный пакет акций! Он для того и пригласил меня, чтобы я мог его поддержать. Потому что если я вздумаю перевести все свои средства в другой банк – они будут банкротами. Потому и не учесть моего мнения просто не могут. Карл так же сказал, что и сам был бы совсем не против, передать права на банк кому-нибудь другому. Но его сын категорически отказывался от столь проблематичного наследства, а других детей у него не было. Те заместители, которым он верил – ещё старше его самого. Остальных он подозревал в продажности. С акционерами та же беда, как и с теми, кто хотел бы купить у Карла акции. Кто-то был куплен конкурентами и желал если не банкротства, то хотя бы развала. А кто-то был чересчур жаден для того, чтобы управлять банковской сетью. В общем, дела с наследием пока складывались плачевно, вот Лаогесен и не спешил покидать своё насиженное и согретое кресло. Надеялся на то, что либо сын всё-таки одумается, либо найдётся человек, способный со всем достойно управиться. Даже мне, не особо шутя, предлагал выкупить у него акции. Я посетовал на то, что и так со своим наследием с трудом справляюсь, и что ещё и сеть датских банков точно не потяну. А ведь ещё и для себя пожить хочется. Карл сказал, что ему жаль, и он мог бы с лёгкостью доверить мне дело его предков, но он понимает. В итоге этого разговора, я согласился его поддержать. Собрание, а точнее совещание, проходило за овальным столом в круглом помещении. Когда мы с Карлом вошли, все, кто должен был прийти, уже дожидались хозяина. Но вот меня они увидеть, никак не ожидали. Было много вопросов о том, «кто это», адресованных Лаогесену, но он упорно по моей просьбе сохранял интригу. А Карл придержал мне кресло, по правую руку от себя. Когда я в него уселся, на лицах собравшихся нарисовался вопрос крупными буквами: «Какого хрена?!» Но отвечать на него, никто не собирался. Акционеров тоже можно было назвать молодыми людьми лишь в очень большую натяжку. Могу поспорить, что большинству было далеко за сорок. Они по очереди вставали, предлагали свои какие-то мутные проекты, задавали вопросы, и снова садились. Ни один из проектов мне не понравился, и я сразу понял, что подозрения Карла совсем не безосновательны. Лаогесен отмалчивался, время от времени косо поглядывая на откровенно скучающего меня, и не принимая, но и не отказываясь ни от одного из предложенных курсов следования для банка. Это очень настораживало глав и акционеров. Но и они не торопились разбираться, в чём дело. В конце концов, встал и начал своё выступление какой-то напыщенный индюк. Свою вступительную речь о начал именно с того, что прямым текстом говорил Карлу об отставке. Даже угрожая, мол, Карл уже не молод, и с ним в любой момент может что-нибудь случиться. А потом предложил сомнительный проект по тесному сотрудничеству с сетью предприятий, которое якобы принесёт много прибыли. И всё бы ничего, вот только я всего год назад и сам был заинтересован этой сетью, однако отказался от сотрудничества с ней, по вполне объяснимым причинам…. Когда «индюк» закончил свою речь, которую, кстати, поддержали многие, и вновь потребовал от Карла отставки, я понял, что пора вмешаться мне. Я, прикрыв глаза, и не поднимаясь с места, лениво, но уверенно разнёс в пух и прах все предложенные сегодня проекты, показывая их многочисленные слабые стороны, и в подробностях описывая возможные риски. От этих простых моих действий в воздухе начали скапливаться раздражение, злость, недоумение и прочие подобные эмоции, в большинстве своём направленные против меня. Ну, а мне-то что? По сравнению с эманациями смерти – это даже не цветочки, и не росточки. Так, только семечки. Последним я распылял проект «индюка»: - Ну а теперь вы… простите, не знаю, как вас там… Индюк. Специально для вас объясню, что прежде чем с кем-то сотрудничать, нужно прояснить о своих возможных партнёрах, буквально всё. Но вас, видимо, либо купили, и в этом проекте есть ваша личная очень большая выгода, либо вы наивный идиот, и вас развели как лоха. – Индюк подавился воздухом от возмущения, и его пухлое бледное лицо покрылось ярко красными пятнами гнева. - Леонардо, ты не мог бы помягче? – Поморщился Лаогесен. - Прости, Карл, но вежливыми со всеми быть нельзя. – Упрямо мотнул головой я, и снова повернулся к индюку. – И так. Вы явно упустили информацию о том, что хозяин сети, с которой вы предлагаете сотрудничество, смертельно болен. Врачи дали ему не больше года жизни, и ни какие деньги и операции не способны не то, что остановить, а даже просто замедлить развитие этой болезни. Далее, насколько я знаю, у него трое детей. Младшая - дочь, недавно вышла замуж и уехала с мужем куда-то в Австралию. Её отец зятя не принял, и проклял свою дочь, отказавшись от неё. Об этом скандале даже в газетах писали. Они точно не наследуют компанию. Младший сын у хозяина этой сети – наркоман, имеющий более трёх судимостей, в том числе и за убийство. И наконец, старший сын. Отец души в нём не чает, и хочет передать дела именно ему. Однако он не замечает того, что его любимый сынок, ничего кроме денег не видит. Он уже давно нашёл покупателей для сети отца, и при этом не собирается продавать её целиком. То есть после смерти нынешнего хозяина – компанию распродадут по кускам. И все, кто подпишет с ней контракты или любого рода соглашения, потерпят огромные убытки. По моим самым скромным расчётам все здесь присутствующие потеряют полностью прибыль от вкладов и даже уйдут «в минус», учитывая масштабность вашего проекта о сотрудничестве. – Я обвёл тяжёлым взглядом всех присутствующих, и обратился к Лаогесену: - Карл, честное слово, я не понимаю, как ты работаешь с этими людьми. Они же только и думают о том, как отхватить кусок пожирнее, вместо того, чтобы скооперироваться, и стабильно развиваться всем вместе. - Нынче мир такой. – Пожал плечами Карл. – А я не обладаю вашим семейным талантом, находить по-настоящему преданных вам и делу людей. – Я усмехнулся, и вдруг вспомнил об угрозах «индюка». На них тоже стоило хоть как-то ответить. - О, кстати, о ваших угрозах, господин Индюк. Карл будет хозяином своего банка до тех пор, пока сам не захочет передать своё кресло кому-либо. И если по вашей вине, или вине хоть кого-то из присутствующих с его головы хоть волосок упадёт – будьте уверены, я жестоко отомщу. – Мило улыбнулся я. – В случае же его смерти, я переведу все свои деньги из вашего в банка, в другие банки. Благо, что достойные кандидаты имеются. - Да кто ты такой, щенок?! – Взревел индюк, вскакивая на ноги. - Я бы не советовал тебе, Себастьян, называть щенком этого человека. – Вступился за меня Лаогесен. – Это смертельно опасно. – Моя улыбка превратилась в оскал. – Видишь ли, в чём дело. Я пригласил на наше плановое совещание, главного клиента нашего банка. В Испании его знают под именем Леонардо Виктор Чавес Видаль, - Часть присутствовавших побелело. Видимо они были в курсе. – А здесь, в Италии, его знают, как Десятого Дона Вонголы. – Индюк мертвецки побелел, и буквально рухнул в своё кресло. На его лбу выступил пот, и он не отводил от меня испуганного взгляда. Остальные выглядели не лучше. – На этом наше совещание я объявляю закрытым. – Хмыкнул Карл, вставая и направляясь к выходу. Я тоже поднялся, и последовал было за ним, но не смог отказать себе в удовольствии: - Не стоит играть с мафией, и обижать её партнёров. – Шепнул я на ушко индюку, так чтобы меня слышали все, а потом грозно добавил: - Мало ли, что с вами может случиться…. – После этого я отправился, наконец, к Карлу, дожидающегося меня у двери. Перед тем, как закрыть за собой дверь, я ещё добавил: - А то нам вечно не хватает трёх вещей: крови, зрелищ, и мяса на убой. – После чего закрыл дверь. - Вот теперь я действительно верю, что ты, Леонардо, настоящий Дон мафиозной семьи. – Как-то уж слишком весело произнёс Карл, когда мы направлялись к его кабинету. – Ты помог мне даже больше, чем я смел надеяться. Они теперь будут бояться вести себя столь нагло. - Да, но всё же я посоветовал бы тебе принудить их к продаже своих акций. Выкупи сам, или мне сообщи, я приобрету. Уж слишком эти люди ненадёжны, и явно не рассчитывают на развитие твоей сети. Да и завистники – это всегда недопредатели. – Ответил ему я. Он задумчиво кивнул. После этого мы ещё немного поболтали ни о чём. Карл поблагодарил меня за внезапное преображение Ребекки, в «самую лучшую помощницу в мире». Как и сама Ребекка, когда принесла мне кофе, поблагодарила за то, что я указал ей на её недостатки. Я принял их благодарности, хотя, конечно же, мы с Мукуро не рассчитывали на такой эффект нашей маленькой мести. На прощание Карл пригласил меня порыбачить вместе на свою виллу на Карибских островах. Я поблагодарил за приглашение, но вежливо отказался, посетовав на чрезвычайную занятость. На этом, я, наконец-то, покинул отделение датского банка, успевшего мне надоесть. После здания с тяжёлой, денежной атмосферой, домой мне категорически не хотелось, ведь в резиденции Вонголы тоже была тяжёлая атмосфера. Можно было бы, конечно, поехать в свой особняк, но…. Но на улице было свежо, так как Солнце клонилось к закату, хоть до него и было ещё часа три. Горизонт заволокло тучами, отчётливо пахнущими дождём. С моря дул далеко не лёгкий бриз, вызывая немалые волны морского прибоя. В такую погоду хотелось гулять. Поэтому я, недолго думая, сел на своего железного коня, и поехал к ближайшему пляжу. Где, оставив Августо на стоянке, прогуливался по песку босиком, блаженно щурясь от порывов ветра, от солёных брызг воды, и ощущения песка под ногами. С пляжа ушли ещё далеко не все, и среди раздетых людей, я смотрелся дико, привлекая к себе много внимания. Ловил на себе немало оценивающих взглядов молодых и не очень девушек, краем уха даже слышал хихиканье тех, что моложе. Но всё равно не обращал на них ни малейшего внимания, слегка улыбаясь и наслаждаясь погодой. Однако, неужели я и права настолько красив? Это льстило, повышало самооценку, и… и внимание дам, мне было, несомненно, приятно. Когда мне надоело просто бродить – я растянулся на одной из многочисленных лавочек, и продолжил наслаждаться ветром, уже прикрыв глаза. Несколько раз ко мне подсаживались девушки, но я молчал, даже глаз не открывая, а они так и не решались заговорить и уходили ни с чем. Когда Солнце скрылось за тучами, а большая часть отдыхающих покинула пляж, ко мне вновь подсела женщина. От неё веяло мудростью, лаской, добротой и теплом. Столь же тёплым, как первые лучи солнца, согревающие озябшую после ночи землю, и заставляющие проснуться растения и живность, ведущую дневной образ жизни. Теплом, отчего-то показавшимся мне родным, и… и материнским. От удивления я открыл глаза, и наткнулся на красивые карие очи, ласковый, с оттенком лёгкой грусти и горечи взгляд. Глаза, один в один, как мои. Только живее. И женщина, показавшаяся мне смутно знакомой…. Несколько секунд напряжения извилин, и я вспомнил…. Картинки прошлого пронеслись у меня перед глазами, складываясь в единый пазл. Я понял! Но этого не может быть!!! Не возможно! Или всё же…. Но почему моя интуиция меня не предупредила?! Однако ни один мускул не дрогнул на моём лице, не смотря на ускорившееся сердцебиение, и волнение. Этим я особенно гордился…. - О чём грустишь, парень? – Спросила молодая женщина красивым, мелодичным голосом. Я хмыкнул: - О свободе. – Просто ответил я, прикрывая глаза, и заводя руки за голову. Немного помолчал, и заговорил: – Когда-то в детстве я застал свою мать с ножом в руке, держащей лезвие у запястья. Причина желать себе смерти была у нас обоих, но мы никогда не говорили с ней о самоубийствах, и тогда я тоже ничего не сказал. Я понимал её, а потому просто тихо вышел на улицу, предоставив сделать выбор ей самой о том, как именно закончить свою жизнь. Я ушёл гулять в парк, стараясь не думать о том, что по возвращении, возможно, найду маму в луже собственной крови. В парке я и сидел на лавочке, пока ко мне не подсела женщина до боли похожая на тебя. И от неё исходило странное, но такое родное тепло. Материнское тепло такой силы, какой я никогда прежде не ощущал. Она, как и ты, спросила меня, о чём я печалюсь, а я грубо ответил ей, что это не её дело. В её глазах мелькнула боль, и я извинился. Тогда она попросила поделиться с ней, ведь незнакомым людям что-то рассказывать легче. Я тогда единственный раз в жизни разрыдался и всё ей рассказал. Она была в ужасе от услышанного. Но не оттолкнула, как я думал, а наоборот прижимала к себе крепче. Он неё пахло виной. – Я перевёл дыхание, прислушиваясь к ощущениям. От соседки тянуло вниманием, и лёгкой паникой…. Я продолжил: - Все мои беды закончились после того разговора. Ни одного нападения за четыре месяца, да и потом, когда я уже уехал, не было нападений на мать. Тогда я думал, что это случайность, а позже, уже после того, как узнал о том, кто я, и меня забрал в Италию на обучение Чёрный Волк – думал, что об этом позаботился приёмный отец…. Однако сейчас понимаю, что это благодаря тебе, - Я открыл глаза, и как можно искреннее улыбнувшись, закончил: - Мама. – Женщина, сидящая рядом со мной, вздрогнула, и с ужасом посмотрела на меня. Я понял, что не ошибся. Амбра нашлась. – Я задам только один вопрос: почему ты не сказала о том, кто ты? – Я заволновался и затараторил: - Хотя нет, на этот вопрос я знаю ответ. Ты понимала, что время ушло, и не хотела разрушать хоть и не совсем счастливую, но любящую семью. Поэтому…. Почему ты не пришла после того, как я уехал из Японии? Прости, но не поверю в то, что ты не знала о том, где я. – Амбра медленно сползла с лавочки на колени передо мной, и ткнулась лбом мне в колено. Не знаю почему, но я не спешил её поднимать. - Прости, молю, прости, хоть я и не достойна прощения. – Всхлипнула она, её плечи вздрагивали. - Я ужасная мать. Хотя меня ею вообще нельзя назвать. Я… Я как перекати поле. Мне не выжить на одном месте. Скука и однообразие меня убивают болезненнее любого медленного яда. Из-за этого я потеряла право вмешиваться в твою жизнь, и рассчитывать на возможность быть рядом хоть иногда…. Знаю, это глупые оправдания, но больше мне и сказать-то нечего…. – Я чувствовал: мама совершенно искренне раскаивалась, и сильно жалела о своём поступке. Намного сильнее отца. И ощущая это, я понял, что совсем не злюсь и не обижен. И даже более того: понимал. Потому что сам, как она. Мне тоже постоянно хотелось быть в гуще сражения, в эпицентре событий, быть там, где горячо. Я понимал, а потому сам сполз с лавочки на колени, и с огромным удовольствием, и даже каким-то облегчением, обнял кровную мать. - В отличие от отца, ты хотя бы навестила и помогла. – Прошептал я, утешающе поглаживая по спине, мёртвой хваткой вцепившуюся в меня Амбру. – Я не виню тебя. Я простил тебя. Потому что как никто другой могу тебя понять. Характером-то я в тебя пошёл, и скука и однообразность жизни меня тоже убивают. Думаю, что окажись я на твоём месте – поступил бы так же. Доверил сокровище кому-то, в ком уверен. Да и на своём месте мечтаю свалить куда подальше, но непременно в гущу событий, в пекло. Может, удастся вырваться на пару месяцев, если Занзаса как следует натаскать, и приучить семью к своим причудам!? – Размышлял я вслух. - Ты была уверена в том, что Нана позаботиться обо мне. И если бы не нападения – я бы вырос маменькиным сынком. Уверен, что ты не хотела, чтобы так вышло. Но, не смотря на то, что сделанного не воротишь – никогда не устану думать о том, что было бы, если меня воспитывали бы вы. И я вправду тебя прощаю. - Спасибо. – Тихо произнесла она, отстраняясь, и смаргивая слёзы. Теперь я мог её рассмотреть. Всё так, как и описывал отец. Шикарные формы, затянутые в кожаный гоночный комбинезон, красивые карие глаза, чуть пухлые губы, густые, длинные, тёмные, почти чёрные волосы, собранные в высокий конский хвост. Шикарная женщина, ничего не скажешь. Не удивительно, что я таким красавцем вырос, при таких-то родителях…. Хе-хе-хе. - А ты очень красив, сынок. – Словно прочитала мысли она. – У тебя более мужественное лицо, чем у отца. Не знаю, может, дело в шраме, - Она провела длинным ухоженным пальчиком по моему шраму, пересекающему бровь. – Может, в более волевом подбородке, может, дело в белых висках, а может в моих глазах…. – Амбра хитро прищурилась. – Если бы ты не был бы моим сыном, а был братом Джотто – я предпочла бы ему тебя. - Ты тоже очень красивая, мама. – Тихо произнёс я, ловя её хвост, и проводя по волосам. - Правда? - Несомненно! - Спасибо. – Тоже тихо поблагодарила она. - Какое имя ты мне дала при рождении? – Спросил я первое, что пришло в голову, когда мы вновь уселись на лавочку. - Несколько часов, перед тем, как отдать тебя Нане, я называла тебя тем именем, которым ты пользуешься сейчас: Леонардо. – Произнесла она, ласково, но чуть грустно улыбаясь. - Странное совпадение. – Удивился я. - Ведь когда Волк усыновлял меня, просил самостоятельно выбрать имя. Может интуиция подсказала?! – Задумчиво пробормотал я. - Значит слухи о том, что тебя учил Чёрный Волк, правдивы? – Спросила мама. - Да. – Просто ответил я. - Интересно. – Прищурилась она. - Значит мой нерадивый ученик, всё-таки выполнил своё обещание, и отплатил за науку, обучив человека дорого мне. - Виктор был твоим учеником? – Очень удивился я, от шока подавившись воздухом. - Да. – Улыбнулась мама, и, наверное, прочитав в моих глазах молчаливый вопрос, пояснила: - Я случайно спасла его, ещё юнцом на одном из заказов, когда он лез под пули с одним только ножом, сражаясь против тридцати опытных наёмников в Афганистане. Спасла, и хотела бросить. А он прицепился ко мне: «Обучи, пожалуйста. Я заплачу, сколько скажешь, только обучи». Не знаю почему, но я согласилась, просто так. Учить его было весело, но мне достаточно быстро надоело. Я оставила его тогда, когда он вполне мог дать мне почти сносный отпор физически. Пламя-то у него слабое было, относительно моего. На прощание он пообещал, что отплатит мне. А несколько лет спустя я узнала о том, что его лучшим киллером называют. А как вы познакомились? - Нана залезла в ноутбук Ёмитсу, и выяснила то, что все нападения на нас были из-за того, что он Внешний Советник Вонголы. Там же она выяснила, что я наследник на место Десятого Босса, и нашла информацию о сильнейших, независимых от Вонголы, киллеров. Она же связалась с Волком, надеясь, что тот обучит меня защищаться и выживать. Виктор долго сопротивлялся, но всё-таки приехал на меня посмотреть. Стоило ему меня увидеть – он сразу же согласился. Нана попросила его не просто научить меня защищаться, но и сделать всё для того, чтобы я сам мог выбрать свой путь. Он с энтузиазмом взялся за эту идею. – Рассказал я. - Ясно. – Весело усмехнулась она. – Этот пройдоха наверняка узнал в тебе меня, и решил, что это шанс отплатить мне. - Может быть. – Пожал плечами я. – Никогда не спрашивал его об этом. - Он был дорог тебе? - Заменил отца. Хоть и ненадолго. – Грустно улыбнулся я. Мама тоже слабо улыбнулась. - Джотто-то хоть раз тебя навещал? – Вдруг надув губы, поинтересовалась она. - Нет. Но он объявился не столь давно. Я рискнул простить и его. – Жёстко усмехнулся я. - О! – Оценила мою усмешку она. – А характером ты и правда, в маму пошёл. – Я рассмеялся. – Но, ты такой добрый…. Я не такая. - Добрый?! – Я снова рассмеялся. – Почему ты так решила? - Ты простил и меня, и Джотто. - Просто я твёрдо уверен в том, что ненависть – не выход. А обиды ведут к ненависти. Да и…, наверное, я мечтал о нормальной семье. Из Наны получилась хорошая, но немного безответственная мать, но я не чувствую от неё того родного тепла, которое чувствую от тебя. Ёмитсу же был отвратительным отцом, я почти ненавижу его. А Виктор…. Всё-таки большую часть времени он был мне наставником, а не отцом. – Вздохнул я. – Правда, я давно уже не ребёнок, и в вас совсем не нуждаюсь. Но считаю, что шанс вы всё-таки заслужили. - Великодушно. – Хмыкнула Амбра. – Но ты всё равно добрый. – Упёрлась она. - Многие так говорят. – Пожал плечами я. – Вот только, можно ли быть слишком добрым киллером? Или демоном, каким меня считает ещё больше народу? – Покачал головой. - Ты добр не сердцем или разумом, а душой. Тебе приходится быть холодным, жёстким и даже жестоким. Однако это у тебя просто уже вошло в привычку. Ты бы предпочёл обойтись без убийств, но слишком увяз в этом, и в какой-то степени стал зависим, не так ли? – Я кивнул. – Понимаю. За сотни лет жизни на грани, и за многие сотни отнятых мною жизней я поняла, что убивать совсем не хочу, и никогда не хотела. Но остановиться уже не могла. - И это грустно. – В один голос произнесли мы. Пространство вокруг лавочки на некоторое время погрузилось в тишину. У меня было много вопросов к маме, но я не знал, с какого начать. У неё, наверное, были те же проблемы. Солнце начало садиться…. - Леонардо…. – Нарушила тишину Амбра. - Мм? - Можно тебя обнять? – Я пожал плечами, хоть и не шибко любил, когда меня обнимали, несмотря на то, что привык терпеть объятия подолгу. Мама тут же прижалась ко мне: - Ты не представляешь, как долго я мечтала об этом. Особенно, когда я следила за тобой, не решаясь подойти. - Давно бы уже подошла и призналась – и уже надоело бы меня обнимать. – Подколол я, думая о том, что мама у меня добрая и чуткая, и немного… замученная, что ли. Ну да, попробуй, проживи столько лет и не замучайся… - Никогда. – Выдохнула она. – О великий Марс! Как же много я потеряла, решив оставить тебя! - Ничего страшного. Ты ещё можешь наверстать упущенное. – Приобнял я маму в ответ. – Отец не просто так ждал тебя все эти годы. Он тебя искренне любит, и даже не смеет надеяться на взаимность с твоей стороны. А я был бы совсем не против родного братика или сестрички…. – Намекнул я, хихикая. Амбра, к моему удивлению, смутилась. - Неужели он всё ещё ждёт? Неужели он и правда, спорил не просто так?! – Тихо спросила она, непонятно у кого. - М-да…. А любовь и правда, слепа. – Вздохнул я, и пробормотал себе под нос: - Слава Марсу, что я обделён способностью любить. – И уже громче добавил: - Поехали вместе со мной к нему, и сама узнаешь. - Он на Сицилии? – Встрепенулась мама как-то… испуганно?! А любовь у родителей была очень трепетная, однако. - Да. В моём особняке, доставшемся мне от Виктора, живёт. Там и тебе место найдётся. - Приглашаешь? - Хитро прищурилась она. - Да! Честно говоря, я был бы очень рад, если бы ты большую часть времени проводила где-то поблизости. Не подумай, что я хочу ограничить твою свободу. Просто хочу, чтобы ты появлялась почаще. Познакомиться с тобой… - Думаю, что это возможно…. – Задумчиво произнесла она. – Но ты мне будешь давать интересные задания! Я знаю, что у тебя есть связи по всему миру, а значит… - Я согласен. – Хмыкнул я, не особо удивляясь тому, что мама многое обо мне знала. - Тогда и я согласна. – Улыбнулась мама. Забавно, что я опять так просто и быстро признал кого-то, кто, по сути, мне совершенно незнакомый и даже чужой. Хотелось как-то это изменить. Сделать так, чтобы незнакомка стала знакомой…. - Мам, а расскажи о себе. – Подал голос я. - Я не люблю вспоминать своё прошлое. И рассказывать о нём тоже, ведь что было – то прошло. А моя жизнь была длинной и достаточно насыщенной. – Попыталась увильнуть она. - Слушай, ты знаешь обо мне хоть что-то. И, между прочим, это что-то одно из самых резких поворотных событий моей жизни. Остальное, по большей части, малозначительные мелочи. Я же о тебе, совсем ничего не знаю…. – Попытался давить на жалость я. - Только, если ты расскажешь о себе! - Ну, нет, это запрещённый приём! – Возмущённо воскликнул я. - У меня в жизни было слишком мало радостей, да и тех я почти не помню. Об остальном же, мне крайне неприятно не то, что рассказывать, а даже просто вспоминать. Могу лишь основные события перечислить и то не все. Но я о том прошу и тебя. – Амбра посмотрела на меня непонятным взглядом, затем вздохнула, и произнесла: - Хорошо. Только коротко. Я родилась в ещё относительно молодой тогда Португалии. Вернее первое воспоминание именно оттуда. Может туда меня привезли…. Не знаю. – Молодой Португалии?! Этож сколько тогда ей лет? Семьсот? Восемьсот? Мои родители ископаемые динозавры…. Я выпал в прострацию, а мама не заметив, продолжала: - Родителей не знала и росла на улицах города Порту. Имени у меня тоже не было. Безымянная – так звали меня другие дети, такие же бездомные как я. Жила одна, потому что другие не считали меня своей, за чисто-белую кожу. Жила воровством, им и выработала ловкость и гибкость тела. Тут либо ты ловкий, либо умираешь от голода. Вот и мне пришлось выживать. Обворованные мною и дали мне имя Тень. Прозвище Sombra – прикипело ко мне, и меня стали называть так все. Можно сказать, я так и прославилась на всю Португалию, как лучшая воровка. Давно же это было…. Но однажды – мне было около десяти – ко мне пришёл человек. Предложил очень большую - для бездомной - сумму денег, за убийство одного вельможи. Мне нужно было просто проникнуть во дворец, под видом новой рабыни, а затем воспользоваться своей ловкостью. На меня тогда облава была, и этот рискованный заказ был шансом покинуть не только Порту, но и Португалию вообще. Я им и воспользовалась. Первое убийство на мне совсем не отразилось, так как была свидетелем слишком многих убийств. Да и времена тогда были совсем другими…. Но то убийство стало первым звеном в цепи сотен прерванных мною жизней. Я уехала на территорию современной Швеции, и стала наёмницей: на воровство и тихие убийства. Даже на орден тамплиеров успела поработать. Это было… уже словно в другой жизни. – Она вздохнула, и покачала головой. А затем продолжила: - Много тренировалась и стала сильным бойцом. Принимала заказы уже и на охрану, и сопровождение. Постепенно становясь известной наёмницей по прозвищу Безымянная Тень. В двадцать три, я узнала, что обладаю силой, которую позже назвали пламенем посмертной волей, а в то время называли волшебством, чародейством, магией…. Узнала от человека, которого должна была убить. Он впоследствии стал моим учителем. Он был очень удивлён силе скрытой во мне: я обладала всеми видами пламени Посмертной воли в равной степени. Учитель научил меня продлять себе жизнь за счёт своей силы. Только просил не рассказывать тем, кто мне безразличен. Он же научил меня жить исключительно по своим законам и желаниям. И по завершении обучения, попросил меня, его убить. Жить ему надоело, а он искренне верил в то, что самоубийство – грех. Так, я с опозданием, но всё же выполнила тот заказ. Потом долго слонялась по миру, в том числе бегая от инквизиции. Изучала культуры и языки, и просто жила на полную катушку. До тех пор пока я сама не устала от жизни. Та история... Про встречу с Джотто…. К тому времени мне перевалило далеко за триста лет. – Всё-таки около восьмисот…. Мне почему-то было уже пофиг на это…. - Я тогда позволила себя ранить одному из последних последователей инквизиции и в горящем доме просто ждала смерти. Ждала конца приевшейся жизни. Но твой отец спас меня, и вместе с друзьями подарил то, что я никогда прежде не испытывала. Подарил мне свою дружбу. Тем самым, они все, вернули мне желание жить и выживать несмотря ни на что. Поначалу я хотела остаться с ними. С ним. Но за те полгода - пока затягивались мои раны - спокойной жизни, я поняла, что быстро сгорю от скуки. Уж слишком привыкла быть в пекле, где шаг не в ту сторону неизбежно вёл к смерти. Слишком привыкла к щекочущему ощущению постоянной смертельной опасности. Не смогла бы жить без этого. Вот и придумала спор. Думаю и Джотто, и Джи, и остальные – поняли, зачем я это придумала. Но сделали вид, что Примо просто согласился на спор. Хотя возможно он единственный, кто был не в курсе. Слишком уж натурально играл…. Они стали близкими мне людьми, и я научила их продлевать жизнь. Но, к сожалению, согласился пойти на это, лишь сам Джотто. Вот собственно и всё. Дальше, я вновь прожигала свою жизнь, убивая время, и мечтая проиграть спор, чтобы всё это было не зря. И ждала. Ждала того времени, когда Девятый Босс возглавит Вонголу, чтобы снова встретиться с твоим отцом. Добавлю лишь только то, что сама хотела от него сына. И была рада, что он загадал именно это желание. – Мама замолчала, давая понять, что это всё. - М-да…. Вся моя жизнь – какая-то фантастическая история! – Воскликнул я. – Даже история моего рождения, какая-то чересчур романтично-сказочная. – Я нервно рассмеялся, зарываясь пальцами в свои волосы, и с силой дёргая себя за них. – Мои родители – динозавры. Моя семья – чудовища. Мои подопечные – гремучая смесь сбежавших сумасшедшего дома и исправительной колонии. Моя сеть – цирк на выезде. М-да…. Вот повезло же, а? - Ты кого это старой назвал, а? – С подозрением, деланно безразлично поинтересовалась Амбра. - Никого. – Хмыкнул я. – Ну а вообще, задумайся: мне полных шестнадцать лет. Тебе свыше семисот. С точки зрения нормального человека, столько не живут, а значит это, мягко говоря, ненормально. И я ещё могу понять, когда разница в возрасте между родителями и детьми тридцать-сорок лет. Ну, пятьдесят…. Но не как минимум семьсот! – Я фыркнул. – И вообще, я имею право относиться к вам так, как мне заблагорассудиться. Я и так, слишком уж добр к вам! - Как бы ни хотелось мне это признавать, но это резонно и справедливо. - Ну, ещё бы! – Вновь фыркнул я. Вокруг нас сгущались сумерки, небо затягивало тучами, ветер всё усиливался, и я подумал, что пора бы и домой ехать. Косо глянув на маму, я понял, что вряд ли она откажется, а потому, предложил: - Мам, поехали домой… - У меня нет дома. – Сразу же произнесла она. – Вернее ни одно из мест, я не могла бы назвать своим домом. - Дом, это место, где тебе спокойно и уютно. Место, где тебе рады, где тебя ждут, и куда всегда можно вернуться. – Произнёс я. – Поехали домой. Уверен, что тебе понравится…. – Амбра отстранилась. - Мне нужно за вещами заехать, и… я на мотоцикле. – Уведомила меня она. - Я тоже на мотоцикле. А за вещами недолго заехать. – Улыбнулся я. Мы синхронно встали, и направились к стоянке. Мама по достоинству оценила моего Августо, и сказала, что он подходит моему стилю, чем очень польстила мне. Её ярко-красный мотоцикл с характеристиками поскромнее моих, тоже очень ей подходил. На мой вопрос, почему так скромно, она пояснила, что большую часть заработанных денег, отдаёт на благотворительность. А сама предпочитает жить поскромнее. И я её в этом прекрасно понимал, и сам, предпочитая небольшие однокомнатные квартиры, огромным особнякам. Не считая моего любимого особнячка, в котором провёл годы с учителем. Мы сели на своих железных коней, и поехали. Мама, указывая мне дорогу, завела меня к одному из многочисленных туристических отелей. Что вызвало моё недоумение. - В съёмной, или приобретённой квартире нужно убираться самостоятельно. А здесь убираются горничные. И это один из самых лучших, но не дорогих отелей в Катании. – Пожала плечами она. – Это ты, привык, наверное, покупать квартиры везде, куда бы ни ехал, и сразу же нанимать в них домработниц. - Нет. Я за всё время приобрёл только две квартиры, и одно бунгало. А так, я предпочитаю арендовать помещения. – Возразил я. Мама недоверчиво хмыкнула, и скрылась в здании отеля. Я терпеливо и покорно ждал её… больше часа, задаваясь вопросом: да что она там делает?! Когда она всё-таки соизволила выйти из отеля с неплотно уложенным туристическим рюкзаком литров на пятьдесят, я внезапно нашёл ответ на свой вопрос. Он состоял из всего одного слова: женщина. А мама, как ни в чём не бывало, забралась на мотоцикл, и повелела: - Ну, показывай дорогу! – Я хмыкнул, залез на Августо и, заведя его, повёл к автостраде, проложенной по побережью моря от Катании к Палермо. Как только мы выехали на неё, я предложил знаками Амбре погонять. Она с удовольствием согласилась, и почти до самого Каккамо ехали наперегонки. Победителей и проигравших не было, потому что, по сути, мы просто отрывались. Мама оказалось отличной гонщицей, и даже не смотря на более скромные характеристики её железного коня, могла составить мне очень и очень серьёзную конкуренцию. Собственно, я не уверен, что смог бы выиграть гонку, не используя различных ухищрений, если бы мы гоняли в серьёз. - Я смотрю, ты любишь риск. – Произнесла она, когда мы ненадолго остановились в Каккамо, на одном из перекрёстков. В ответ я кивнул, и пояснил: - Да. Для меня жизнь – это игра. Играть в неё нужно, рискуя. Рискуя всем! - Не давать себе закиснуть. – Кивнула Амбра. - Делать исключительно то, что хочешь ты сам, а не то, что навязывают обстоятельства. Не думать о том, что подумают люди. - Да, ведь их мнения – пылинки на ветровом стекле твоей жизни. – Подхватил я, понимая, что в этом плане у меня с матерью похожая философия. Возможно потому, что мы родня, а может, потому что мой учитель, который дал мне многое, был учеником Амбры. Но возможно так получилось, из-за случайных стечений обстоятельств…. - Всегда, и при любых обстоятельствах оставаться самим собой. Слушать советы, но поступать по-своему. Потому, что это только твоя жизнь, и ничья больше. Ни родители, ни учителя, ни друзья – никто не проживёт её за тебя. Все шишки от их ошибочных советов достанутся тебе, а они не при делах! - Долг, честь и прочая чушь – всего лишь рамки морали, созданные для масс, у которых одни мозги на всех. Им сказали, что так правильно, и они тут же поверили и заголосили, что так правильно. Не можешь убрать эти рамки - раздвинь. Пусть тебя считают эгоистом, тираном, бессердечным и бездушным ублюдком и сволочью, пусть. Но зато в жизни, ты ни о чём жалеть не будешь – это самое главное. - Потому что САМ сделал свой СВОБОДНЫЙ выбор, и тебе некого будет винить в своих ошибках. Может, ты будешь чужим для всех. Может, будешь изгоем. Может, они будут над тобой смеяться, но это от страхов и зависти. Потому что они никогда не смогут освободиться от оков общества, как бы им этого не хотелось. Потому что ими правит страх. Страх одиночества, боли или смерти. Страх отчуждённости и конца. - Но рано или поздно он наступает для всех. Чтож, пусть они будут смеяться над тобой, за то, что ты другой. Но и ты посмеёшься над ними… - Потому что они одинаковы. И когда ты взлетишь – они будут в голос утверждать, что это невозможно, и ползать по земле. - Это и есть свобода: возможность выбирать свой путь самостоятельно. - Да. Жаль только, что мы порой осознаём это слишком поздно. – Мама только кивнула, и потрепала меня по макушке. - Мой сын. – Ласково произнесла она, счастливо улыбаясь. Смотрелось это так красиво, ярко и даже вызывающе, что я и сам улыбнулся одними уголками губ, искренне. От Каккамо мы ехали уже неспешно. Амбра вовсю рассматривала окружающий пейзаж, поясняя, что ни разу не была в этой части Сицилии. Месторасположение моего особнячка она тоже оценила: он располагался в таком месте, что был не заметен с дороги. Красота? Скромно, со вкусом, но, само собой, бывает и намного лучше. Но зато уютный, в тихом районе и такой домашний и родной…!!! По приезду мы сразу завели мотоциклы в гараж, и не спеша отправились в дом. Мама с интересом, и даже в некой мере, с любопытством рассматривала особняк. А я заодно проводил экскурсию по первому этажу дома, пока искал местных жителей. Таковые, как не странно, не обнаруживались. Я даже Шо и Спана в их «рабочей зоне» не нашёл! Чему ну очень удивился! Мама уже хихикала на тему: «все вымерли без тебя», когда я додумался посетить облюбованное бандой Кокуё каминное помещение. И там я, наконец-то, нашёл хоть кого-то. Кокуё, и мои гении чаёвничали. Но моя милая Наги не поленилась, сбросить с себя очень недовольного этим обстоятельством Султана, и как-то уже привычно, кинуться мне на шею, с полу визгом: - Бо-осс! – И сразу же отстранилась, смутившись. - Привет всем. – Весело воскликнул я. – Вот значит приезжаю я, в кои-то веке, домой, и думаю: где это все шляются. А вы тут оказывается, балду гоняете, пока я работаю не покладая рук! – Деланно возмутился я. - Знаем мы, как ты сегодня работал. – Пробормотал Шо, поправляя очки. – Полдня на совещании проспал. - Я не спал! Я внимательно слушал, о чём люди толкуют. - Ага. Вешай нам лапшу на уши… - Я ведь и обидеться могу. – Состроил обиженную моську я, скрестив руки на груди, на что Наги хихикнула в кулачок. - Твой отец по твоей просьбе каждый день на два часа выгоняет нас на прогулку, отбирая всю технику. Мы имеем право мстить. – Как всегда не заинтересованно произнёс Спанер. - М-да? Ну, мстите, мстите. – Я быстро шёпотом представил всех присутствующих маме, и громко спросил: - А вы случаем не в курсе, где мой папочка ошивается? Звонить лень, а так…. - Он, скорее всего, в твоём кабинете. – Ответил Чикуса. - Ага, он там большую часть времени пропадает. – Кивнул Спанер. - Благодарю за информацию. – Произнёс я, присев на корточки, и поглаживая Султана, который подошёл ко мне. – Да, и, кстати, это Амбра, моя биологическая мать. – Представил я свою спутницу и, не дожидаясь реакции, потянул её к выходу из помещения. - Хроме твоя девушка? – С любопытством спросила мама. - Я, конечно, развращённый кобель, но даже у меня есть чувство прекрасного, не позволяющее грязному мне приставать к такому чистому, невинному, и прекрасному существу. Так что нет. – Честно ответил я. – Наги одна из моих Хранителей. Однако если бы она вдруг вздумала начать сама приставать ко мне – я бы не сопротивлялся. – И обернувшись, подмигнул пунцовой иллюзионистке. Мама хихикнула: - Ух, ловелас. – И дала шуточный подзатылок. Я потащил её в свой кабинет, теперь уже проводя частичную экскурсию по второму этажу. Уже перед самим кабинетом, когда я начал предвкушать реакцию основателя мафии на мой сюрприз, перед дверью неожиданно возникло препятствие в виде самого сюрприза: - Леонардо, а может, не стоит на ночь глядя, а?! – Очень неуверенно, и как-то потерянно, произнесла мама. Я поразился: и этой женщине несколько сотен лет!? Что творит любовь с людьми…. УЖАС!!! - Ведёшь себя как школьница. Хотя сейчас даже школьницы поувереннее тебя будут. – Я резко схватил её за запястье, и вынудил развернуться, давая мне доступ к двери, которую я тут же и открыл, пряча мать себе за спину. А отец и правда, был в кабинете. Он сидел за столом с ошеломлённым выражением лица, и вчитывался в какие-то малозначительные в моём понимании документы, видимо вытащенные из ящика моего стола. Когда мы вошли, он поднял голову: - О! Леонардо, а у меня тут к тебе как раз вопросик имеется. – Амбру он видимо не заметил из-за того, что в кабинете было темно, и горела только настольная лампа. – Ты, правда, доктор наук, или это качественная подделка? - Виктор был садистом. – Пожал плечами я. За спиной хихикнули, несколько нервно. Основатель Вонголы насторожился. Однако любопытно, что похоже и у него на Амбру интуиция не сработала. Интересно, почему? И чем таким она отличалась от других людей?! Ведь это может быть слабостью интуиции, а я обязан об этом знать! Но не сейчас…. - Сын, а чего это ты здесь делаешь? – С подозрением спросил отец, вставая, и пытаясь заглянуть мне за спину. - А что я, по-твоему, не могу приехать к себе домой? – С вызовом поинтересовался я, прищурившись. - Нет, что ты. Просто это странно…. - Чтож, сегодня у меня есть причина. – Вздохнул я. Ведь надо же было с чего-то начинать?! – Есть сюрприз для тебя. - Сюрприз? - Да! – Я резко отпустил руку матери, и сделал несколько шагов в сторону. Стоило отцу взглянуть на неё, как ноги его подкосились, и он рухнул в кресло, в котором прежде сидел. - Амбра. – Потрясённо произнёс основатель Вонголы. - Здравствуй, Джотто. – Явно переигрывая скромную девочку, сказала мама. Она стояла, и смотрела на него, и он сидел, и смотрел на неё. Не отрываясь. Чуть не пожирая друг друга взглядами так, что хотелось пожелать «приятного аппетита», и свалить, пока не поздно. Слишком уж сильно я чувствовал себя лишним. - М-да…. – Протянул я, спустя несколько вечностей, как мне показалось, потому что слишком уж долго ничего не менялось. Однако стоило мне это произнести, как отец сорвался с кресла, и я не успел ничего предпринять, прежде чем меня втянули в объятья. Что произошло, я понял лишь тогда, когда почувствовал, что к мой лоб соприкасается с ещё двумя лбами, что мои руки обнимают два тела, и меня обнимают чьи-то руки. - Любимые мои. - Родные мои. – Одновременно выдохнули отец с мамой. А я не знал куда деться. Мне было тепло, и необычайно приятно. Стало свободнее дышать, как будто камень с шеи упал. И прерывать эти семейные объятья, о которых я мечтал когда-то в далёком детстве – казалось кощунством. Но ещё я чувствовал неловкость. Такую, какую, наверное, испытывают мусульмане в католических церквях и соборах. Было странное ощущение, будто я весь вымазанный в грязи полез обниматься к человеку в белой одежде. Меня посетила крамольная мысль, что этих объятий я не заслуживаю. Но была и уверенность в том, что и мама и папа ощущали то же самое. Это странная мысль, потому что с одной стороны она была верна, а с другой, мы все перенесли столько ударов беспощадной судьбы, отрабатывая карму, что заслужили хотя бы одно мгновение провести вот так, обнимаясь. А ещё, я всё-таки был лишним. У них, у отца с мамой была взаимность между собой. У меня с ними – нет. Да я простил, да я признал, но всё равно, сколь бы долго я об этом не мечтал, сколь бы сильно не желал, сколь бы родного, родительского тепла они мне не дарили, а всё равно оставались для меня незнакомыми людьми. Всегда искренне считал, что незнакомые люди, всё равно, что чужие. Многие простые люди кичились своими семьями. «Вот у меня там три дяди, семь кузенов и кузин, и все они моя семья». Семья – это родные люди. По крови, по духу – не важно. А родные люди - это те люди, рядом с которыми тебе комфортно, и которым ты доверяешь. И кого ты знаешь. Ведь о каком доверии может идти речь, если ты совсем не знаешь человека? Это русские могут первому встречному довериться, и вряд ли прогадать. Хотя и они ошибаются, но меньше об этом жалеют, потому что поступают от чистого сердца. Но мы-то не русские! Нам, чтобы доверять – нужно знать! И если ты знаешь только имя человека, да пару незначительных деталей – полностью доверять ему не сможешь. А значит, не сможешь назвать родным. Не сможешь считать его частью своей семьи, ведь он для тебя чужой! Конечно, гиперинтуиция Вонголы – это сильная штука. Она упрощает вопрос о доверии в разы. Но…. Но я, например, могу довериться абсолютно любому человеку, если интуиция мне скажет, что он никогда не предаст. Однако от этого абсолютно любой человек не станет семьёй, ведь так?! Тем более я. После всего того, что мне довелось пережить – я всегда ожидаю удара в спину, даже от самых близких, сколько бы гиперинтуиция не твердила, что они «никогда не предадут». Вот и родители мне совсем чужие, и далеко не скоро, смогут стать своими. Я чувствовал себя лишним. И в какой-то момент это ощущение стало настолько невыносимым, что я вывернулся из объятий, и поспешил отойти как можно дальше. Родители тут же расцепились, и недоумённо посмотрели на меня. - Что? – Поинтересовался я, поднимая бровь. – Я не намеревался стоять так всю ночь, да и не был уверен, что мне это приятно. - Леонардо…. - Я не домашний пёс. Я дикий зверь, Койот. И я не дамся в руки людям, ни за какие взятки. – Гордо вскинул голову я. – Кем бы ни были эти самые люди. - Ожидаемо. – Тяжело вздохнул отец. – Если бы ты не была адреналиновой наркоманкой, а я не был бы трусом, - Покачал головой он. – Всё могло бы сложиться иначе, и куда счастливее…. – Я посмотрел на маму, и понял: зря отец это сказал! Что тут началось…. Амбра пыталась доказать Джотто, что не является адреналиновой наркоманкой, и что всё дело в трусости моего отца. Основатель мафии не отставал от любимой, и тоже упрекал её. Собственно взаимные упрёки сыпались, как из рога изобилия. Крик, шум, гам стоял неимоверный. Только разве что перья не летели, и посуда не билась, а вот пламя было готово вырваться из-под контроля…. А я смотрел на них, и умилялся. Люди давно не виделись, переживали друг за друга, беспокоились…. Просто накопилось. Но со стороны это смотрелось, как семейная сцена. Которая, правда, грозила закончиться либо битвой, с полным разрушением моего особнячка и мокрухой, либо…. Впрочем, по понятным причинам, я надеялся на второй вариант. И не прогадал! Полчаса крика, и взаимных оскорблений спустя, мама завела руку назад, чтобы дать Отцу пощёчину с оттяжкой. Но папа её руку перехватил, и неожиданно заставил её замолчать самым простым в данной ситуации способом: жадным поцелуем. Амбра сначала застыла в ступоре, а потом вцепилась в волосы основателя Вонголы одной рукой, срывая с него рубашку другой, и не менее страстно ответила. Джотто тут же прижал её к стене, покрывая поцелуями уже всё лицо и шею матери. Она кусала губы и в какой-то момент тихо застонала. И как же забавно было за ними наблюдать…. - Как же я люблю тебя, Джотто. – Выдохнула мама куда-то в макушку отцу. Примо Вонгола моментально от неё отстранился. - Что ты сказала? – Ошарашено поинтересовался он. - Что люблю тебя, ублюдок! – Раздражённо повторила Амбра. - Неужели такое возможно?! Спасибо, господи!!! Я самый счастливый человек во вселенной. – С улыбкой до ушей отец снова вжал маму в стенку. – Я тоже люблю тебя, родная! – И они вернулись к прерванному занятию. - Кхем, я вам не мешаю? – Поинтересовался я. Родители опять оторвались друг от друга и с минуту задумчиво смотрели на меня, под их взглядами мне стало не по себе. Затем отец с мамой переглянулись и одновременно выдали: - Не-а! – Снова возвращаясь к прерванному действу. Я решил не травмировать свою и без того расшатанную психику – нервные клетки, конечно, восстанавливаются, но на это десятилетия уходят – и пошёл на выход из кабинета. - Будьте любезны, прибраться за собой. Мой кабинет всё-таки…. – Попросил я их, а затем добавил: - Ладно, не буду мешать вам, делать мне братика. - Их лиц в этот момент я не видел, но надеялся скрытая в люстре камера, всё-таки засекла. Выйдя из кабинета, я направился на кухню, выпросить у наверняка ещё порхающей Анны, чего-нибудь пожевать. Проголодался, бедняжка. Всё-таки я весь день на одном только завтраке прожил. Не порядок! Молодому организму с нервной работой было просто необходимо хорошо и качественно питаться, чтобы банально копыта не откинуть. Перекусив круасанами с чаем, я отправился в каминную комнату, где обнаружил своих приятелей в неизменившемся составе. - О, Босс. А мы думали, ты родителей разнимаешь…. – Слегка потерянно произнёс Ирея. - Я решил не мешать процессу изготовления родителями мне братика или сестрички. Поэтому и пришёл сюда. – Весело произнёс я, рассматривая румянец смущения на лицах всех присутствовавших, за исключением непрошибаемого Спанера. – А я смотрю, вы подружились. Иного объяснения тому, что вы, Шо, Спан, уже как минимум полтора часа торчите здесь, а не в своих «специально оборудованных» комнатах – я не нахожу. – Скрестил руки на груди я. - Имеешь что-то пр-ротив?! – С обычными рычаще-лающими нотками в голосе, и вызовом в глазах спросил Кен. - Нет. – Покачал головой я. – Наоборот, очень рад. Вам только Тумана, Облака и Неба не хватает…. – Заметил я. Четверо парней тут же вскинули головы. - У нас есть Туман. – Произнёс Чикуса. - Нет. – Повторил я. – Милая Наги, моя Хранительница Тумана Вонголы. Она может быть вам подругой, сестрой, девушкой, и даже родной семьёй, но уже не может быть составляющей частью вашей семёрки. Быть составляющим нескольких семей способно только достаточно сильное для этого Небо. - И у нас есть Небо…. – Тихо пробормотал Шоичи. – И другое нам не нужно. - А? – Притворился дурачком я. Слишком уж неприятна мне была эта тема. – Ах, ну да. Небо-то над головой всегда имеется. Точно-точно…. Моя милая Наги, лучше скажи, как ты себя чувствуешь? – Сменил тему я, присаживаясь в своё любимое кресло. - Всё хорошо, Босс. Спасибо. - Точно? – С подозрением прищурился я. Иллюзионистка кивнула. – Хорошо. Может, тогда у тебя есть какие-нибудь жалобы или просьбы? - А нас не спросил! – Надулся Ирея, становясь похожим на морскую свинку. - А вы не миловидная девушка. – Огрызнулся я. – Ну так что?! - Нет, Босс. – Помотала головой Наги. - Ну и прекрасно. – Вздохнул я. Мы ещё немного поболтали. Кен напомнил мне, про моё обещание найти им учителя. Я напомнил ему о том, что просил подождать с этим. Но предложил им всем вместе поприставать к Амбре и Джотто. Ребята задумались. А после разговоров мы разошлись спать.