Поющий Койот

М-да…. Весело было. Давненько я так не развлекался…. Точнее, не отрывался. Заодно и проверил, все ли мои навыки при мне. Было забавно издеваться над сотрудниками американской разведки. Жаль только, что они были слишком самоуверенными, и слишком многие из них переходили черту. Ту черту, переход и посягательство на которую, я не мог позволить себе простить. Хотя, если задуматься, то и убил я всего человек десять…. Немного. Ну да, зато больше никогда не будут недооценивать итальянскую мафию. Местные пытки…. Пардон, методы допроса, и правда, больше походили на щекотку. Я ловил кайф, тем самым в который уже раз убеждаясь в собственных садомазохистских наклонностях. До наших специалистов им как до Плутона пешком. О подразделении дознавателей Варии под мудрым и умелым руководством нашего штатного Потрошителя – я вообще молчу. Гораздо сложнее было перенести на себе прикосновения толерантных лицемеров. С трудом сдерживал желание передёрнуться, а после поубивать всех. А пока осмотр проводили – с трудом сдерживал рвотные позывы,возникавших из-за количества вожделеющих взглядов, откровенно омерзительных мне людей. Ха! Зато кольца где-то в районе желудка они всё-таки не смогли обнаружить, как бы меня не просвечивали. На счёт этого меня только один момент напряг: когда эти «палачи» буквально накачивали меня водой из шланга, я едва мышцами удерживал мешочек с кольцами в желудке. Он очень-очень сильно просился вместе с водой на свободу. Мне стоило усилий не выплюнуть его. Но зато я искренне смеялся, когда мне это всё же удавалось…. Тюремная роба мне сильно не понравилась. Я, конечно, понимал, почему она столь яркого оранжевого цвета. Чтобы заключённого издалека видно было. Но в ней были неудобные рукава, куча ненужных швов, и каких-то непонятных заклёпок. На ощупь она тоже была совершенно не приятна: и не грубая, и не мягкая, и вообще, какая-то непонятная. Двигаться в ней тоже было неудобно… возможно, чтобы заключённому было сложнее сбежать. Но это глупо! Для профи это не проблема! Сложно ли раздобыть себе новую одежду, а в крайнем случае и нагишом сбежать, а? Вот-вот. Но это будет отличным образцом для моей коллекции ненужного хлама. Спёртая тюремная роба, фактически трофей, какого, а? Сыворотка правды не вызвала во мне ничего, кроме головной боли и тошноты. Это был наверняка новый, ещё плохо испытанный образец. И он был… абсолютно бесполезен. Целый час голова раскалывалась, и это здорово мешало сосредоточиться на вопросах. Так же она заставляла забывать о чём был вопрос. Наверное, так она и должна была действовать: пока ты мучаешься, не осознавая отвечаешь на вопросы. Ха! Десять раз. Не на того напрыгнули! Мы и не такое проворачивали. Но всё равно неприятно было… А вот Джеймс как человек мне понравился. Как-то на фоне остальных он выделялся. Имел собственные мозги, и своё мнение на происходящее. На моих «палачей» он смотрел с брезгливостью, и старался как можно меньше с ними общаться. На меня смотрел с удивлением, но, не вытаращив глаза, как остальные, смотревшие на меня как на марсианина, и так как будто до этого были убеждены в том, что жизнь существует только на Земле. То есть выдержка у Джеймса Бора было хорошая, я бы даже сказал, профессиональная. Он явно умел принимать свои ошибки, и соответственно менять своё мнение о чём-либо. Даже захотелось его в семью пригласить…. Только вот на протяжении всех этих нескольких дней я сильно вымотался, и мне жутко захотелось курить, и, в конце концов, я не выдержал. Честно говоря, разбивать пуленепробиваемые стёкла я ещё никогда не пробовал, так что тому, что оно разбилось – удивился тоже. Всё-таки не зря я когда-то потратил время на изучения боевого стиля «Яу шивонг юи джу». Но, естественно, сделал вид, что всё так и должно быть. А как же иначе? На сообщение о суде отреагировал спокойно, хотя готов был от радости до потолка скакать. Ну, наконец-то, я был близок к цели, и покину это опостылевшее мне здание! Правда, риск того, что меня доставят после него не в нужную мне тюрьму – был по-прежнему высок. Интуиция отмалчивалась, но я всё-таки рассчитывал на то, что не зря тратил время в плену у разведки. За всё время, проведённое в здании этой американской спецслужбы, я очень сильно подустал. Всё-таки нелегко контролировать каждый свой жест, слово и выражение лица постоянно, чтобы не выдать врагу лишнюю информацию. Да и выспаться я никак не мог себе позволить. Во-первых, потому что на сон мне выделяли только шесть часов, а во-вторых, потому что я был в плену у врага, и не мог позволить себе расслабиться. Дремать – дремал, но в любой момент был готов убить любого, кто посмеет прикоснуться ко мне, или даже просто подойти во время моего «сна». Можно сказать, что я был в особой форме транса, когда и организм вроде отдыхает, но и разум не спит, полностью осознавая, что происходит вокруг. То есть устал я не физически, а морально. Естественно, что мне хотелось побыстрее от этого избавиться. Вот и в последнюю ночь перед судом я дремал, ощущая на себе особенно много внимания через камеры, и разбитое стекло. Проснулся, чувствуя себя совершенно разбитым. Меня тут же накормили непонятной, почти безвкусной жижей, и поволокли по всё тому же зданию. Как выяснилось в процессе, суд располагался тут же. Было много формальностей, вроде моего знакомства с адвокатом, который тут же порекомендовал мне раскаяться. Я покивал ему в ответ, и высказал всё, что думаю о демократии США. Предоставить человеку адвоката, заранее заинтересованного в проигрыше дела, и подталкивающего своего клиента к высшей мере наказания, выгодной правительству – это и есть демократия. Было даже любопытно, чтобы они делали, если я и правда, был бы несовершеннолетним. Можно было, конечно, разыграть ещё одно шоу с отказом от адвокатства. И с помощью хорошего знания свода законодательств Штатов, которое меня заставил вызубрить Волк, оправдать себя самостоятельно по всем статьям, но…. Но в этот раз мне тоже была выгодна высшая мера, да и устал я. Так что в место того, чтобы тратить время и нервы – решил подремать, пока ведут дело, зачитывают обвинения и прочее-прочее. Собственно весь суд я и проспал, не стыдясь похрапывать и намеренно громко сонно сопеть. Только иногда поддакивал сквозь сон, в те моменты, когда вызывали отвечать меня, чем и признавал все приписываемые мне грехи. Повесили на меня что-то лишнее или нет – не важно, если будут бояться сильнее. Наверное, я пропустил много интересного, но решил, что потом лучше посмотрю запись со стрекозы моих гениев, которая всё время сидела или летала где-то поблизости. Знаю, что со стороны на мои выкрутасы смотреть было гораздо интереснее. Очнулся я на фразе судьи…: - … к смертной казни через смертельную инъекцию. Приговор обжалованию… - И это мне не понравилось, так что я тут же сбросил с себя дрёму, и поспешил влезть: - Господин судья, сэр! Стойте! – Все присутствующие на суде замерли, и как мне показалось, забыли, как дышать. Адвокат косился на меня как на умалишённого. - На меня не подействует ни смертельная инъекция, ни газовая камера, ни электрический стул. Даже повешение и то бесполезно. Можно расстрел, а? – Состроил молящую мордочку я. - Только пусть стреляют или в голову, или в сердце! Иначе выживу. - Ээ…. – Растерялся судья. - Я абсолютно серьёзно! Вы не представляете, КАК меня готовили к трону Вонголы. Большинство ядов мне не принесут ни малейшего физического урона. Да вы медицинский осмотр, проведённый в департаменте, прочитайте! – Давил на мозги я. - Любой яд мой организм проведёт через себя не тронутым. Но блин, я не хочу блевать на таком важном для себя мероприятии, как собственная казнь. Естественно, что газ имеет тот же эффект. А к малому количеству кислорода я привык. Мой Хранитель Грозы шарахает молниями уж точно похлеще вашего электрического стула. Ваши электрошоки я ведь даже не заметил! Надеюсь, что вы читали доклады…. А от повешенья меня убережёт пламя. Сколь бы вы его не блокировали, а оно в момент смертельной для хозяина опасности сорвёт все блоки и тогда…. Силушка-то у меня – как в России говорят – богатырская. Да и кости у меня очень крепкие. Шея так просто не сломается, под только моим весом. Я не хочу казусов на собственной казни, господин судья. Хочется, чтобы это было эпично…. – Скорчил вдохновлённое выражение лица. - А вы хотите так жестоко меня обломать. - Ты переоцениваешь себя. – Соизволил ответить мне судья. - В состав смертельной инъекции входит кислота, и… - Если не верите – проверьте. У вас есть с собой эта штука? Если да, и в её составе действительно есть кислота, то она должна быть ядовита, даже если её капнуть на кожу. Так капните, и вы воочию убедитесь в том, что мне она вреда не причинит. Вы же не хотите проблем, да? – Судья устало помассировал виски, после чего что-то объявил и кивнул своим помощникам. Те куда-то удалились, и вернулись только через двадцать мину с каким-то чемоданчиком, и мужиком в белой медицинской рясе. Я так понял, что эксперимент решили провести на месте. Кислота на меня, разумеется, действовала так же, как на любого другого. Особенно в отсутствие пламени. Но я опять ставил на знаменитое русское «Авось», и сильно рисковал. Однако за время, что просидел в компании американских спецслужб, время я даром не терял, и пытался вызвать пламя. Знал, что любой из жидких блокираторов, воздействует только на что-то в организме, тем самым замыкая пламя на внутреннее обращение. Всё-таки эта сила не тела, а души, на которую физически воздействовать было невозможно, только морально. Но пользоваться пламенем и вызывать его можно по-разному. Это означало, что как-то его вызвать из замкнутой системы всё-таки можно. Вот и методом проб и ошибок, мне накануне всё же удалось вызвать капельку пламени. Я надеялся, что и сегодня мне это удастся. Ну а дальше, сформировать из пламени лёд – не сложно. За экспериментом следили специалисты. Меня попросили вытянуть руку, и закатать рукав. Только почему-то все забыли о том, что я в наручниках. Ну, да и ладно, я тоже об этом забыл, на глазах у всех, как заправский Коперфильд, вынул руки из наручников так, как будто они были подпилены, или не закрыты. Охрана суда со мной знакома не была, как и большинство присутствовавших, так что суетились они знатно. Угомонили их всё тот же Джеймс Бор, и судья. Эксперимент продолжился. Капнули мне светло-зелёной, почти жёлтой жидкостью на сгиб локтя, наверное, как в одно из чувствительнейших мест. Я, стиснув зубы, но с показным безразличием на лице, взывал к собственному пламени. Безуспешно. И лишь в последний момент перед соприкосновением капли к кожей, мне чудом удалось покрыть тонким слоем льда прорыва точки ноля это место. «Специалисты» с круглыми глазами наблюдали за тем, как кислота в составе смертельной инъекции, с густым дымком испаряется, растворяясь в воздухе, при этом, не оставляя на моей руке ни малейшего покраснения. Удивление и досаду, разлитые в воздухе, можно было грести лопатой, и вывозить на грузовиках. - Я же говорил. – Флегматично фыркнул я. Судья со своими помощниками ещё о чём-то шептались минут тридцать, а после устало вынес вердикт: - Хорошо. Приговариваю к расстрелу. Решение суда обжалованию не подлежит. – Стукнул молоточком, и из-под бровей поинтересовался у меня, игнорируя предписания: - Доволен? - Удовлетворён. – Величаво кивнул я в ответ, не сдерживая довольной ухмылки. Я всё-таки это сделал! Пока меня снова заковывали уже в трое наручников, на руки и на ноги, с довольно-таки длинными цепями, оставляя мне пространство для манёвра, а присутствовавшие на заседании суда поднимались на ноги, и кто-то уходил, а кто-то перешёптывался – я подмигнул досадливо скривившемуся Джеймсу, краем уха слушая разговор судьи и обвинителя, остановившихся неподалёку от меня: - Фрэнк, он явно что-то задумал. – Обращался обвинитель к судье. - Это слишком подозрительный способ самоубийства. Сам сдался, спокойно отреагировал на блокиратор пламени, а на приговор вообще усмехнулся. Про всё остальное я вообще молчу! Я чую, что это выйдет нам боком. Эти Итальянцы сильны, как черти. Нашим с ними не совладать. Мы рискуем! - Что ты хочешь? – Устало интересовался судья. - Перенеси срок казни, или вообще отпусти! - У него заблокирована эта их странная сила. Сейчас он обычный человек и против армии ничего не сможет. – Рассмеялся судья. Это действительно было смешно. Приговор обжалованию не подлежал, ведь так?! - Босс сильнейшей мафиозной семьи в мире, которого боятся и уважают сильнейшие - не может быть обычным человеком. А если учесть то, что ему семнадцать лет, он седой и весь в шрамах, да и власти с уважением добился всего за два месяца…. Это о многом говорит. – Пытался увещевать Френка обвинитель. - Его слава раздута, а сила преувеличенна. Уверен, всё, что он натворил в здании, тоже преувеличенно, чтобы осудить парня по всей строгости. Я выполнил то, чего желало начальство. – Хах, и это справедливый и демократичный американский суд?! - Ох, только потом не говори, что я не предупреждал. Если что-то пойдёт не так – уеду к матери в Канаду, а ты, упрямец, останешься тут и я уверен, что удача уже повернулась к тебе задницей. – Устал уговаривать, видимо, судью мой обвинитель. Меня, наконец-то, отцепили от клетки, и под конвоем повели как раз мимо судьи, и обвинителя. Я не удержался и сказал: - Не бойтесь. Максимум что вас ждёт это увольнение с работы и \ или судебное разбирательство. А вот моим смотрителям не позавидуешь. – Я подвигал бровями. Один из моих конвоиров стукнул меня дубинкой и дёрнул за цепь от наручников. Я резко нагнулся и со всей дури врезал ногой по коленке конвоира. Благо цепь позволяла. Раздался треск и вскрик боли. Конвоир упал на пол и задёргался, держась за ногу, крича что-то о том, что подаст на меня в суд. Я с каменным лицом повернулся к судье: - Думаю, что возбуждать на меня ещё одно дело бессмысленно, ведь вы и так приговорили меня к казни. – Хихикнул. – Так что оставьте это обвинение на следующий раз, если вы к тому времени всё ещё будете судьёй. – Оскалился я, повернулся к своим конвоирам и холодно, и высокомерно прошипел: - А вам стоит научиться обращаться с важными особами. Я вам не обычный преступник. Я Босс Боссов, самый влиятельный человек в подпольном мире. Мне стоит только щёлкнуть пальцами и вас, и ваши семьи сотрут с лица земли. Или ещё чего похуже. Например, продадут на рабском рынке в подполье одной из стран Африки. Так что относитесь ко мне с уважением, а то мало ли что…. Да, и будьте уверены: если бы я хотел сбежать, уже бы это сделал. Ваши мафиозные Боссы мне не ровня. Я не надеюсь только на деньги, призрачную силу и подчинённых. И даже скованный по рукам и ногам с лёгкостью вас раскидаю, не словив ни единой пули. – Я отвернулся от них, и величаво, как король на балу, пошёл дальше. - Может ты и прав, Брайан. – Задумчиво произнёс судья Фрэнк. – Но я не могу идти против начальства. - Я усмехнулся. Конвоиры поспешили за мной. Пред дверью мы остановились, и один из моих сопровождающих с лёгким поклоном открыл передо мной дверь. В глазах его сияла опаска, и даже страх. Вот она! Сила демонстрации силы! Но выйти я не спешил. - Рад был повстречать множество столь интересных лиц. – Обернулся я на пороге. – Надеюсь, мы с вами ещё встретимся. – И выпустил на свободу свою ауру. Все находящиеся в зале суда моментально побелели, а несколько рядовых даже хлопнулись в обморок. Я натянул на лицо дьявольский оскал, усмехнулся, подмигнул судье и, отвернувшись, вышел за дверь. Меня отконвоировали к выходу, где уже ждала машина. Странно, но никаких ограждений, или ещё чего-либо не было. Толпа зевак с интересом наблюдала за очередным преступником, выводимым из зала заседания, то есть за мной. Я, в ответ, тоже с любопытством, рассматривал толпу…. И тут, мне на глаза попался мальчишка, лет шести-восьми. До боли и рези в глазах знакомое лицо. Почти точная копия, только оттенок глаз другой…. Я остановился как в копанный, чем удивил и напугал и толпу, и конвоиров. Но этого не может быть! Однако те же рыжие волосы, только на оттенок темнее, та же белая кожа, которая казалась почти прозрачной. Те же веснушки, и тот же разрез глаз…. Неужели у него была женщина, а он о ней молчал?! Нет. Или меня подводит зрение, или это был разовый контакт, и он и сам не знал о… сыне? Или просто не успел сказать?! Я молился о том, чтобы это всё-таки был обман зрения. Однако мальчишка тоже с удивлением, во все глаза рассматривал меня. Смотрел на меня так, как будто уже где-то видел, и он никак не ожидал увидеть меня снова. Страшный для меня, прожигающий и сердце, и душу насквозь взгляд, вскрывающий старые раны. Это было словно наваждение. Моё естество тянулось к нему, чтобы разобраться в причинах, найти ответы на вопросы и просто обнять родное, но…. Меня сзади подтолкнул конвоир, чем и вывел из ступора, и удивился, что я ему ничего не сломал. Я тряхнул головой, вытряхивая из неё всё явно лишнее, и твёрдым шагом направился к машине. Ух, каких усилий мне стоила эта твёрдость! Чувствуя, что мальчишка чуть ли не молит меня мысленно о том, чтобы я остановился, перед тем, как скрыться в машине, я громко сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, но адресуя слова именно мальчугану: - Верьте своему сердцу, следуйте за интуицией, и придёте туда, куда нужно. – Почему-то мне показалось, что мелкий меня понял. А когда я выглянул из окна машины – его уже не было. Со мной в машину забрались конвоиры, с явным страхом поглядывая на меня. Машина тронулась в путь, и я мельком заметил, что меня сопровождает целый конвой. Но мне до этого не было никакого дела: - Скажите, что мне показалось, пожалуйста. – Прошептал я себе под нос. - Мы тоже его видели, Койот. – Раздался голос Спанера в ушах. К счастью для меня, как бы на мне не пытались найти прослушивающие устройства и жучки связи, но технологии Спанера, и мои способности Тумана скрыли их надёжно…. Но всё-таки…. М-да, моё прошлое и правда, никогда меня не оставит! Аха-ха-ха-ха! Меня и правда, привезли в нужную мне тюрьму, определив на нужный уровень, в камеру рядом с нужным соседом! Не мог сдержать дикий ржачь от того, что мои высосанные из пальца расчёты оказались верны, и тем самым напугал и без того напуганный конвой. Меня привезли как раз в то время, когда заключённые с верхних уровней гуляли, а меня вели дорогой как раз проходящей мимо огороженной площадки для прогулок. Заключённые с интересом наблюдали за «новеньким», и шептались что-то о том, что я, наверное, важная шишка, раз у меня столько сопровождающих. Кто-то, кто по умнее, обратил внимание на то, что у конвоиров бледные лица, и они чересчур напряжены, и сделали вывод, что меня ведут на нижние уровни, откуда заключённых гулять не выводили, чтобы они не смогли сбежать. А кто по глупее, и по смелее просили охрану предоставить им полчаса наедине со мной, «смазливым малышом». В общем, фурор я произвёл и тут…. Надеялся найти кого-нибудь из своих многочисленных знакомых, но зря. В тюрьме меня принимал сам её начальник, и начальник уровня, на который меня определили. Жаль, что Роб не смог узнать его имя, и бейджика у него тоже не было, а то вынес бы мозг и ему. Так просто – не хотелось. Меня снова обшарили с ног до головы, проверив на посторонние предметы, но, само собой, ничегошеньки не нашли. Кто-то особо умный предложил устроить мне анальный досмотр, но я предупредил, что убью любого, кто прикоснётся к моей прекрасной попке. Ознакомившись с моим делом, местные предупреждению вняли, гулко сглатывая. Жаль только, что начальства тюрьмы в этот момент не было. И, наконец-то – не прошло и полувека – меня привели во временно мою камеру, запирая за мной бронированную дверь. Я с облегчённым вздохом потянулся, и с интересом осмотрелся. Ничего не обычного. Всего восемь-девять квадратных метров по площади, без окон. Нары с тонким матрасом, скрученным на ней, и не расстеленным комплектом постельного белья. Небольшой столик со стулом возле. И то, и другое было прикручено к полу толстыми болтами. Ну и, конечно же, все прелести одиночной камеры: в наличии имелся один огороженный унитаз, один умывальник, и душевая кабина. Так же имелись в наличии не распакованные мыло, туалетная бумага, паста и зубная щётка. Интересно, что заключённые с верхних уровней мылись в общих душевых, а вот людей с нижнего уровня выводить из камер лишний раз боялись или просто не хотели, потому и кабины были встроены в камеры. Всё это осматривалось с трёх видеокамер. Одна из которых, была направленна на койку, вторая на стол и вход, и третья - для извращенцев-охранников – в душе. Камеры охватывали всё помещение, даже сортир. Грёбанные извращенцы! В камере была неплохая звукоизоляция. А ещё в перегородках с соседними камерами имелись небольшие окошки, размером не больше десяти квадратных сантиметров, видимо для общения с соседями, чтобы совсем от скуки не сдохнуть. Посетителей же не пускали к заключённым этого уровня, гулять их не выводили тоже. Они изо дня в день, из года в год сидели в своих камерах безвылазно! У них не было ни радио, ни телевизоров, как на верхних уровнях – ничего! Просто «шикарные» апартаменты! Ну да, на иное я и не рассчитывал. Первым делом я подошёл к раковине, включил воду, и нагнулся, будто бы желая утолить жажду, или просто прополоскать рот. Но на деле, я подцепил леску на зубе, к которому был привязан пакетик с кольцами, и, не без отвратительных ощущений, вытащил его. Тут же одевая все кольца и серьгу, пряча пакетик в тюремную робу и надеясь, что камеры моих манипуляций не заметили. Сделав главное дело, я свалил матрас и комплект белья на пол, и устроился на нарах без них. Не доверял я таким матрасам…. А вдруг в них постельный клещ, или клопы, или вши, в конце-то концов?! Ну, или яд. Американцы половину индейцев уничтожили отравленными одеялами. Вдруг и меня решили травануть, в качестве страховки?! Я же тут ненадолго, и считал, что можно потерпеть и жёсткую кровать пару-тройку ночей. - М-да…. Скучновато тут что-то. – Протянул я, прислушиваясь к ощущениям. За стенкой кто-то или что-то копошилось…. Но мне было пофиг, я решил отложить знакомство с соседями, и вздремнуть. Всё-таки трепать нервы спецслужбам занятие хоть и не скучное, но утомительное. Однако стоило мне только прикрыть глаза, как окошко в стенке со стороны, где я валялся, раскрылось…: - Эй, новый сосед, а ты видел небо? – Услышал я детский голос из соседней камеры. Странный вопрос. И странное начало разговора, не говоря уже о знакомстве… - Разумеется… - С подозрением ответил я. - Расскажи, какое оно? – Ну вот, у меня глюки… Детский голос раздвоился… - Все наши предыдущие соседи говорили, что оно голубое. Но мы, - Мы? Это что раздвоение личности, или как у Бела королевское? – Не верим, что всё так просто. - Почему спрашиваете? – Решил поинтересоваться я, тихо офигевая… или недоумевая. - Мы никогда не видели неба. – Произнёс грустный детский голос. – Мы с братом родились в этой тюрьме и нас почему-то оставили при матери. Она давно умерла, а почему нас держат здесь – не знаем. Мы уже давно не верим, что выберемся отсюда, но всегда мечтали увидеть небо… - А, так их двое! Братья! Ясно… Стоп, родились в тюрьме? Но почему их не отдали в детский дом? И как они вообще могли родиться в тюрьме? Зная американские законы, матери бы позволили под охраной родить на воле. А детей отдали бы родственникам или в детдом. Это же просто дико! И странно… Но я решил ничему не удивляться. В конце концов, и не такое видел. Однако возникло такое чувство, что эта, мягко говоря, странная встреча не случайна. Интуиция не дремлет, ага… Мне стало жалко их, и я решил рассказать о небе таком, каким вижу его я. Раз нужный мне человек, информатор учителя, как я предполагаю, голоса не подаёт - мне всё равно нечем было заняться… - Чтож. Вас не обманывали. Небо действительно голубое днём, в солнечную погоду. – Говорил я. - Глубокое-глубокое и по краям – если у него вообще есть края – чуть светлее тоном, а над головой почти синее. Ослепляюще яркое солнце, хоть и дарит своё тепло земле и освящает её, но мешает любоваться Небом. Зимой насыщенно-голубой его цвет светлеет, иногда становясь почти белым… Иногда по небу плывут облака. Белые и словно вата. Они похожи на воздушные замки. Они кажутся мягкими-мягкими на ощупь. К ним так и хочется прикоснуться…. Иногда облака серые, дождевые. Они часто заволакивают собою небо. И дождём, словно слезами неба, омывают землю своими водами. Ночью Небо бархатно-чёрное и поистине бесконечное. И луна с небосклона мягким серебристым светом освящает по ночам землю. Но я люблю безлунные ночи, когда мириады звёзд сверкают неверным светом на нём, собираясь в дорожку млечного пути, преображая землю своим светом. Делая её загадочной и чуть жутковатой. В такие ночи кусты кажутся неведомыми зверьми, шелест листьев – шёпотом, а особо тёмные тени – провалами в бездну. А как красиво сверкает вода в свете звёзд! – Я замолчал, но решил добавить: - Однако не обманывайтесь на его счёт. Каким бы красивым небо ни было – всё равно останется для всех холодным, равнодушным, и безответным. Сколько на него не смотри. – Я замолчал. За стенкой некоторое время тоже молчали, а после произнесли: - Спасибо. По крайней мере, теперь мы можем представить его себе. Нас зовут Доминик и Габриель. – Судя по тому, что я слышал, братья перехватывали фразы друг друга и договаривали. Как будто они близнецы. - Леонардо. – Представился в ответ я. - Ты к нам надолго? – С любопытством спросил кто-то из них. - Нет. Я либо выберусь в ближайшие дни, либо меня казнят. – Признался я. - Нам почему-то кажется, что ты выберешься. – Я хмыкнул на это: - Скорее всего. - А ты не мог бы взять нас с собой? – А в этом прозвучала мольба. Без надежды, но с надеждой на надежду. Мне показалось, что им хотелось хоть на краткий миг поверить в то, что свобода возможна. - Нам бы хоть одним глазком взглянуть на Небо, а потом можешь бросить нас. Мы чувствуем твою силу, и она чудовищна. Тебе вполне по силам… – Интересно. Случайно, не из-за странностей ли они здесь? Я прислушался к своим ощущениям, как учил Волк. И почувствовал, что из камеры братьев прямо фонило пламенем Солнца и Дождя, но странным, словно с примесью Грозы. И моё кольцо Эстранео тянулось к ним! Я хмыкнул: вот и нашлась часть Хранителей Эстранео. Придётся вытаскивать уже троих, не считая себя… - Чувствуете? Как? – Спросил я, чтобы поддержать разговор, на всякий случай, всё же убедившись, что скрываю ауру. - Воздух как будто вибрирует. Мы считали, что у твоего соседа большая сила, но когда появился ты – чуть не оглохли. И за твоей силой хочется тянуться, идти за тобой… Ты не видишь, а мы сейчас прилипли к стене между нашими камерами. – Я снова хмыкнул. - Вытащу вас ребята, но прежде разберусь с тем, зачем сюда пришёл. – Сказал я. - Пришёл? Сам что ли? – Удивился кто-то из них. - Да. Я сам сдался. - Ты интересный человек. – Это прозвучало как констатация факта. - Да? Почему вы так решили? - Ты сдался сам, чтобы попасть в тюрьму. Тебя приговорили к казни, не смотря на мораторий в большинстве штатов. И твоя сила… - Отличная логика, ребята! - Так кто ты? – Если они действительно Хранители Эстранео, то скрывать нет смысла – всё равно узнают. - Всего лишь Босс сильнейшей мафиозной семьи в мире. – Скромно представился я. - Вонгола?! – В голосах сквозил не шуточный шок. - Ну да. А откуда вы о ней знаете? - Мы же в тюрьме сидим. Здесь много чего услышать можно. – Ненадолго воцарилось молчание. – Так вас подчинённые вытащат? – Вдруг перешли на вы братья. - Во-первых, мы уже общались на ты, давайте и дальше так. А во-вторых, Боссу справляться с мелкими неприятностями, в которые угодил по собственной воле, с помощью подчинённых – не комильфо. - Извини. Но ты хороший Босс. - Не знаю. Может быть. – Ответил я. На этом наш престранный диалог закончился, и я всё-таки позволил себе вздремнуть, попутно пытаясь дозваться до Лупы. Кажется, мне даже что-то снилось, но я не запомнил что именно. Через некоторое время по камерам разносили еду. К тому времени я уже проснулся, и активно пытался вызвать пламя. С каждой новой попыткой у меня выходило всё лучше, но я сделал вывод, что для того, чтобы его вернуть, мне придётся отказываться от еды - в которую наверняка добавляли блокиратор пламени - неизвестное время. И, параллельно с вынужденной голодовкой, пытаться выжечь из своей крови блокиратор тем количеством пламени, которым я мог распоряжаться. Но всё это не мешало мне развлекаться, или попытаться добыть себе нормальной еды… В американских тюрьмах, в отличие от итальянских - был недостаток. Еду выдавали не в окошечко снизу под дверью, а в окошко на уровне груди. Услышав в коридоре шаги, и скрип тележки, я мгновенно встал наготове. Как только окошко открылось, а на припаянный к двери столик бухнулась тарелка с подобием каши и чай – быстрым движение вытолкнул всё это так, чтобы каша оказалась на форме смотрителя. Выполнив задуманное, я рассмеялся дьявольским смехом. - Ах ты, СУКА! – Взревел смотритель, который и разносил еду. - Я не сука, я кобель! – И я снова заржал, наблюдая за тем, как красный от гнева американец, достаёт ключи от камеры. – Эй, эй, ребята. Вы же не хотите открыть мою камеру? Вас что не предупредили, кто здесь сидит? То, что у меня пламени нет, не отменяет моих физических навыков. А вдруг я сбегу? – Деланно испугался я. - Не сбежишь, падла! Отсюда ещё никто не сбегал. – Ответил смотритель, распахивая камеру. Он оказался не один. Их было пятеро и во главе с начальником уровня. И когда успели вызвать?! Но это несомненный плюс. - Значит, я буду первым, но не сегодня. У меня тут дело есть. – Сказал я, мило улыбаясь и разводя руки для объятий. – Давайте потанцуем, парни? – Они не выдержали издёвки и кинулись на меня с электрическими дубинками. – Идите же ко мне, мои сладкие! Пять минут весёлой для меня потасовки и в коридоре лежат три тела в отрубе. Я в мёртвом захвате держал начальника и прижимаю к его горлу отобранный у него же нож. Пятый стоял и в ужасе смотрел на меня совершенно дикими глазами. Я ухмыльнулся и выдал: - Ай-ай-ай. Как не хорошо оскорблять Дона Вонголы, по сути короля мафии, грязными помоями и жалкими мусорами, которые лишь по недоразумению стали смотрителями самой охраняемой американской тюрьмы. Я обижен. – Состроил грустную мордочку я, и даже слёзы выдавил. А потом капризно продолжил: - Значит так, ты сейчас прикажешь своему подчинённому организовать мне и моим соседям по камере в обе стороны по тазику на душу приготовленных королевских креветок. Иначе ты лишишься головы. – Наклонил голову и маньячно улыбнулся. – Ну, так что? – Капитан мелко подрагивал и был на грани обморока, но держался… - Эй, только не обоссысь мне тут! – Рявкнул на него я, приводя в норму. – И не волнуйся, я никуда не денусь, милый. А вы взамен, не доложите своему начальству! - И-исполнять! Немедленно. – Пропищала моя добыча. Подчинённый скрылся, а я довольно похихикал и принялся вырезать на спине формы начальника свой герб, иногда чуть сильнее, чем нужно, нажимая добытым ножом, от чего мой пленник попискивал. Из соседних камер музыкой лилась ошеломлённая и выразительная тишина. Я умилялся… Через десять минут начали приходить в себя смотрители. Сначала один, а затем другой. Первого я послал за ликёрчиком для себя, второго - за лампочкой с зелёным светом в люстру. Специально придумывал заказы, которые было в условиях тюрьмы сложно исполнить, чтоб побегали. А третьему приказал каждые три часа приносить мне копии записей с видео камеры в моей камере. Не то, что они мне были нужны, но досадить же как-то нужно, да? Начальник уровня долго не хотел приказывать подчинённому подобное. И правильно! Всё-таки я враг и а ну как выберусь, и эти позорные для них видео, попадут, куда не нужно? Но я его убедил, когда начал вырезать свой герб, уже на голой спине. И приговаривал: - Ну, на кой сдались вам эти записи? Меня же казнят через неделю, раз вы говорите, что сбежать отсюда невозможно. Если так, то чего тебе бояться? - Я сомневаюсь, что это была хорошая идея, откладывать твою казнь. – Сглотнул начальник. До меня вдруг дошло, что сирена до сих пор не завыла, что было странным, ведь предписания на случай захвата в плен персонала тюрьмы в Америке были строго прописаны. Отсутствие сигнала наталкивало меня на мысли, что либо тюремщики этого уровня были не очень-то верны родине или своему начальству, либо не хотели, чтобы из-за их оплошности начинали служебное расследование, а, следовательно, и карали их, либо просто побоялись меня. Ну, или самый невероятный вариант: им приказали не препятствовать моему побегу. - Ха! Как будто вы смогли бы меня казнить! – Фыркнул я, в серьёз задумавшись над тем, так ли глупы и эгоистичны американцы, как мне показалось. Или, быть может, они действительно заботились о том, чтобы как можно меньше народу пострадало от моих рук? - Неужели, ты, глупый человек, думаешь, что я сдался бы, если бы не надеялся выбраться? - Глупыми были те, кто уцепились за призрачный шанс… - А начальник-то не глупым был. Интуиция предложила поверить свою теорию, банально проверив на верность начальника уровня специальной тюрьмы разведывательных спецслужб США…: - Слушай, - Я наклонился к уху начальника и зашептал: - А как на счёт вступить в Вонголу? Интересную и высокооплачиваемую работу обеспечу. Плюс семья никогда не бросает в беде своих. Скажем, когда мне принесут креветок, я тебя отпущу, а ты быстренько перевозишь свою семью в Мексику. Возвращаешься в тюрьму и ждёшь, когда в моей камере погаснет свет. Это станет сигналом, и у тебя будет час для того, чтобы убраться от тюрьмы как можно дальше. В ту же Мексику к семье. Можешь прихватить верных подчинённых…, но перед этим сообщи мне, как с тобой связаться. Это предложение не только стать частью Вонголы, но и предложение жизни. Потому что, когда я отсюда выберусь, здесь не останется ни одной живой души. Пока мне несут креветок – думай. – Перестал шептать я, и слегка ослабил захват. Предложение начальника явно заинтересовало: - У меня нет семьи. – Неожиданно подал голос начальник, когда понял, что лишать головы я его не намерен. Вот так и разлетелась в дребезги моя теория. – Я из тех, у кого нет на это времени. Как говорят: «Женат на работе». У меня только пёс и бойцы-подчинённые. Терять кроме жизни - мне нечего. Так что я соглашаюсь на твоё предложение. Говоришь можно бойцов прихватить? – На грани слышимости шептал он. - Да, только не забудь спросить их мнения на этот счёт. – Так же тихо ответил я. - Хорошо. У меня в Мексике живёт двоюродный дядя. К нему я и направлюсь. Кафе дядюшки Изарио, Ла-Пас. – Действительно умён! Понял, что телефона лучше не говорить. Или совпадение?! - Свяжусь сразу, как только окажусь дома. – Кивнул я. Ещё через двадцать минут продуктивной и информативной беседы - на горизонте коридора появились смотрители. Один тащил четыре небольших тазика с креветками (и где только взял? Я-то надеялся, их несколько часов не будет), поставленными друг на друга, а второй нёс ящик биттера. Я сразу выпустил начальника. Он приказал раздать тазики, кому сказано. И когда окошки, через которые подавали еду, раскрылись, из камер соседних с моей послышался дружный восхищённый вздох. - Закрывайте мне камеру, а то сквозить будет. – Сказал я, обращаясь к смотрителям, когда они затащили всё что положено. Мужики тут же кинулись запирать дверь. - Что-нибудь ещё, Дон Вонгола? – Хитро посвёркивал глазками начальник уровня. - Тортика шоколадного хочу, к ужину. – Усмехнулся я. - Организуем! – Ответил он. Эх, что только можно купить, всего лишь за жизнь… - Благодарствуем. – Окошко закрылось, по коридору послышались удаляющиеся шаги. - Ничего себе, Леонардо! – Выдохнул кто-то из братьев. – Это было невероятно! - Да, да, я в курсе! Можете не аплодировать. – Весело ответил я. - И креветки! Это вообще нечто! Спасибо Леонардо. Мы никогда ничего подобного не ели!!! – Детский восторг на два голоса услышал я. - На здоровье. – На некоторое время воцарилась тишина, а потом… - И что за дела у Дона Вонголы в этой тюрьме? – Послышался до боли знакомый, чуть хрипловатый голос из камеры с другой стороны. Это был слегка изменённый голос моего учителя…. Кем же был этот человек?! - Вы моё дело, информатор Чёрного Волка. Я здесь для того, чтобы поговорить с вами. – Честно признался я. - Что вам нужно? – Прозвучало почти минуту спустя. Отнекиваться не стал, значит, я не ошибся! Это неимоверно радовало, ведь означало, что я не зря потратил столько усилий, пробираясь в тюрьму. Ещё бы он согласился мне помочь, и тогда не было бы пределов моей радости. - Я предлагаю сначала поесть. – Меж тем ответил я. За стенкой хмыкнули. Есть, в полном смысле этого слова, я не собирался. Так, закусывать креветки под ликёр. Мне нужно было собраться с мыслями, прежде чем приступать к беседе. А пока ел, продолжал пытаться связаться с Лупой. Несколько попыток связаться с перстнем волчицы были снова неудачными. Тогда я решил связаться с Лупой с помощью медитации, как меня когда-то очень давно учили мастера «Яу шивонг юи джу». Это способ сработал. - Волчонок, как ты? – Услышал я сразу, как только оказался на знакомом поле в моём подсознании. - Почти Отлично! Лупа, раз я могу связаться с тобой, значит, могу связаться со своим пламенем, так? – Перешёл сразу к делу я. - Да, Хозяин. – Передо мной появилась аспидно-чёрная с фиолетовыми и светло-голубыми полосами на шкуре волчица. Я был удивлён… - Но боюсь что его источник безумие твоей души. - О чём ты? - Те семь видов пламени тебе недоступны по большей части, Император. Но ты обладаешь и другими его видами. И если ты хочешь использовать всю свою силу – придётся выжечь яд, текущий в твоих жилах. - Какие виды пламени мне сейчас доступны? И как выжечь яд? – По-деловому собрался я. - Пламя присущее глубинам твоей сути. Пламя, что чернее ночи. Изначальная тьма, что яростнее ураганного ветра, и холоднее твоей техники прорыва точки ноля. Пламя созидания, и разрушения. Это пламя невозможно заблокировать, потому что оно было раньше Неба. Но оно разрушает душу, поэтому пользоваться постоянно им нельзя. Тем более, не умея его контролировать. – Пояснила Волчица, ложась возле моих ног. Чёрное пламя? Да, я обладал им. Это не пламя отчаяния, но тоже пламя ночного Неба. И оно действительно было, гораздо разрушительнее. Оно первым проснулось во мне, и я подозревал, что именно оно и было основным. Именно из-за него, я обладал равновесием Неба, а не гармонией. Именно благодаря ему - не страдал от одиночества, и мог рубить на корню любые привязанности. Но зато, возможно, мёрз в аду я тоже из-за него. Там ведь только души, а это пламя разрушало и хозяина. Его душу. Страшное пламя, сродни безумию. Мне казалось, будто оно пожирает даже пустоту…. Раньше я пользовался им, иногда. А потом всё замёрзло…. Виктор запретил мне им пользоваться, и я согласился, потому что он был прав. Правда, он и не подозревал, что я могу им пользоваться и без проводника, коим он посчитал мой первый трофей, фаланги пальца. Угадал он только, что с ним мне действительно легче было высвобождать пламя, ибо не так холодно было. - Волчонок, ты торопишься. Я чувствую. А раз так, то тебе придётся воспользоваться этим, изначальным пламенем. – Посмотрела на меня Волчица своими невероятными глазами цвета морской волны. - Да. Я понял. Спасибо. – Потрепал я её по холке, и вышел из медитации. Это чёрное пламя, оно было словно жидкий азот. Такое же ледяное. Вызвать тьму своей души было не сложно, а вот терпеть это пламя, пульсирующее рядом с кровью по телу – самая настоящая пытка. Мышцы мгновенно напряглись, в попытке отгородиться от холода. Бешено заколотилось сердце, отчаянно пытаясь согреть замерзающее тело. Мышцы от холода начало стягивать судорогами, а нервные окончания, будто пронзали иглы. Но, благо, что физических повреждений мне самому оно всё-таки не несло, только очень холодно было. Я максимально расслабился, но это не сильно помогало…. Пока я воздействовал им на тело, наверняка и посинеть успел. Применять это пламя на себе больше примерно получаса я, однако не выдержал. А потому прекратил его циркуляцию в собственном теле, и ещё минут двадцать валялся на койке, будучи не в силах шевельнуть и конечностью от холода. Но зато после этого я смог гораздо лучше чувствовать пламя Неба, и призывать его уже в большем количестве. Из чего сделал вывод, что через несколько подобных процедур, я смогу использовать пламя снова в полном объёме, и это будет быстрее, чем ждать, пока блокиратор сам выветриться из моего организма. - Эй, Дон Вонгола, а чего нам не приказал принести выпить? – Отвлёк меня от размышлений информатор Волка. Не, ну до чего же нагл! Однако мне нужно добиться его расположения, поэтому ответил я несколько язвительно, но спокойно: - Я не настолько щедр. Да и не думаю, что в последние несколько лет, вы ели хоть что-то кроме здешних помоев. Радуйтесь тому, что есть, потому что и этого могло бы не быть. – Веско заметил я. - Разумеется, я радуюсь. Вот только столь вкусные креветки приходится запивать крашеной под чай водой. – Сосед явно скривился. - Вам не привыкать. – Хмыкнул я. - Что - правда, то - правда. – Донёсся до меня тяжёлый вздох. Вновь воцарилась тишина, и я воспользовался ею, чтобы снова заняться пламенем. Но на это раз, не пуская его по телу, а просто попытался выпустить его с помощью Лупы. К моему удивлению, мне это сразу же удалось. Перстень императоров заполыхал чёрным огнём, и я тут же призвал саму волчицу. Она, как и всегда, мягко спрыгнула с перстня. Я на автомате коснулся её, и тут же отдёрнул руку: слишком холодная. - А тебе это пламя не вредит? – Мысленно спросил я у неё. - Нет. Я всего лишь проводница, не более. – Так же мысленно ответила мне она. - Так что нужно от старика Дону Вонголе? – Донеслось из-за стенки, снова отвлекая. Я сделал глубокий вдох и пересел поближе к маленькому окошечку, то есть сел на стул возле столика. - Я объясню по порядку, а вы не перебивайте, пожалуйста. – Сказал я. - Да говори уже. А то заинтриговал старика, и тянешь кота за известное место. – Послышался ответ. - Хорошо. Начну с того, что я последний, а может и единственный ученик Чёрного Волка. – Из-за стенки послышался удивлённый вздох. – Он умер у меня на руках. Но это сейчас не важно. Как-то раз Виктор сказал мне, что если я однажды не смогу найти, достать или купить информацию, необходимую мне – то стоит найти человека по имени Пабло Сезар Кабреро Веласкес. Волк говорил, что это лучший информатор и всех, что знал мир, когда либо. – За стенкой слушали внимательно, не перебивая, а потому я продолжал: - И вот я здесь. Мне нужно найти человека, и если бы я мог сделать это самостоятельно, или с помощью своих людей – меня бы здесь не было. Я ищу этого человека большую часть жизни, и, к сожалению, безуспешно. Короче говоря, мне нужна ваша профессиональная помощь. И я согласен на любую плату, какую бы вы не потребовали. Свобода подразумевается в любом случае. – Закончил я. Повисла давящая тишина, но она резко оборвалась: - Ко мне заявляется молодой Босс семьи, один из верхушки которой предал моего брата, и говорит, что он его ученик. Почему я должен верить и тем более помогать? – Резко прошипел сосед. Я в шоке задохнулся воздухом, закашлявшись: - Вы брат моего учителя?! Так вот почему ваш голос так похож на его голос! - Если бы ты был его учеником, то он бы, несомненно, сказал тебе, что я его брат! - Учитель не любил распространяться о своей жизни и о своей семье. Я тоже, поэтому прекрасно его понимая, не настаивал. – Уже спокойно ответил я. - Докажи! Докажи, что ты его ученик!!! – Потребовал Сезар. Я на секунду задумался, а потом решил, что раз мой сосед и необходимый мне информатор, является братом Виктора, да и к тому же заключённым – можно говорить и такое…: - Его настоящее имя Виктор Ривас Чавес Видаль, он чистокровный испанец. – И тут я осознал свой промах…. Ё-маё!!! Американцы же всё слышали! Ну, песец…. Однако делать с этим что-то было уже поздно. Не зря говорят: язык мой – враг мой. Теперь придётся играть ва-банк. Вот что значит, расслабился, забылся, оказавшись в удалении от Американской Разведки. Но вида, как всегда, не подал: - Как и вы. В Италии был зарегистрирован под именем Виктор Виола, и именно это имя он считал настоящим. Кстати, когда он привёз меня в Италию – усыновил. Зарегистрировав меня под именем Леонардо Виола. Что ещё сказать? – Почесал макушку. - Ах, да! У учителя была возможность спастись, но как бы я его не умолял – гордость не позволила ему воспользоваться ни одним из доступных способов. Он простил своего предателя и просил меня простить, но я не смог. Я поставил на Реборна клеймо полного подчинения и отправил в Виндиче. - Значит слухи не врали… - Потрясённо прошептал информатор. А мне пришла в голову мысль…: - Да. И у меня есть ещё одно доказательство, что я его ученик. – Я сдёрнул с уха серьгу в виде скалящейся морды чёрного волка и сунул её в окошко. – Если вы действительно его брат, то знаете, что чужому этот волк бы не дался и обжог, а я ношу его со дня смерти учителя. – В соседней камере с моей руки взяли серьгу, и до меня тут же донёсся судорожный вздох. Через некоторое время я снова почувствовал на ладони тяжесть серьги. Поспешил вернуть её на место. - Увидеть бы твоё лицо… Ты знаешь, что это означает? Он принял тебя, как своего сына! - Да. Я знаю. Он и был мне как отец. Даже смешно: у меня три отца. Один мерзавец, ублюдок и просто предатель, но человек, которого я большую часть жизни считал папой. Второй трус и идиот, но это у нас Вонгол – в крови. И третий – единственный, кто действительно был хорошим отцом. Хоть и строгим и совсем не долго. – Меня выслушали молча. - Чтож, Дон Вонгола Дечимо, Поющий Койот, в таком случае я прошу принять меня в семью и вытащить отсюда. Я обязан помочь хоть и не кровному, но племяннику. – Медленно произнёс…, можно сказать, дядя. - Вы в семье. – Ответил я, стараясь не подавать вида, что удивился. Хах, вот так съездил «развлечься». – А с освобождением придётся потерпеть. Вот выжгу всю ту заразу, что мне вкололи, чтобы пламя не мог использовать. Осталось немного, не больше суток и мы выберемся. – Уверенно сообщил я. - Как ты её выжжешь, если пламени нет? – С интересом спросил Сезар. - Нет традиционных семи видов пламени. Но у меня есть козыри в рукавах… - Туманно ответил я. - Да. Ты действительно его ученик. У брата тоже в любой ситуации были «козыри». – Усмехнулся новоявленный дядюшка. – А расскажи о себе? Как тебя угораздило познакомиться с Виктором? - Это болезненная для меня история, а потому скажу просто. – И я рассказал короткую историю о том, как мама мне искала учителя, и как тот поначалу отпирался, а потом вдруг, увидев меня, согласился взяться за моё обучение. Пабло, или как там его, отреагировал на историю так: - Интересно, почему он согласился? - Точно неизвестно. Однако совсем недавно я узнал, что и мама мне не родная. А родная была учителем вашего брата. Танцующая Амбра, может, знаете? В общем, я и обе мои матери подозреваем, что он узнал во мне свою учительницу. - Мне становится всё любопытнее. Ты не рассказал и о десятой доле своей жизни, а количество событий и насыщенность уже шокируют. Сколько тебе лет? - Семнадцать несколько недель назад исполнилось. – За стенкой присвистнули. - Семнадцать, и уже уважаемый Босс крупнейшей семьи, один из сильнейших киллеров в мире! – В голосе соседа сквозило восхищение. - Ваш брат хорошо учил. Очень хорошо. – Хмыкнул я. - Да. И я очень горжусь и братом, и его учеником. Только мне жалко, что у тебя детства не было. Если он успел научить тебя всему, до того как умер…. Неужели действительно была причина торопиться обучаться? - Да. И очень серьёзная. Но о ней я не скажу ни слова. - Я лучший разведчик и обязательно узнаю… - Если вы узнаете самостоятельно – я буду только рад. И вы поймёте, почему я не хочу рассказывать сам. - Ты чертовски интригующий мальчишка, племянник! – Воскликнули за стенкой очень живо. Возникло такое ощущение, что моё внезапное появление вдохнуло в него новую жизнь…. Мне же не терпелось увидеть его лицо…. - Эй, поуважительнее с мальчишкой, которому достаточно щёлкнуть пальцами для того, чтобы вырезали целую небольшую страну. – Шутливым тоном произнёс я. - Как прикажете, Босс! – Так же шутливо ответил дядюшка. Я болтал с соседями ещё долго. Они развлекались общением, давно от него отвыкшие, и мне помогали отвлечься от холода в теле, потому что я вновь пустил пламя по телу. Разговаривали мы ни о чём, и обо всём на свете. Кстати, оказалось, что братьям из соседней камеры через три месяца исполнялось двенадцать. И они действительно были близнецами. На ужин мне - как и обещал начальник – принесли шоколадный тортик со взбитыми сливками. А к нему великолепного чая. Так же прихватив с собой копии записи видеокамеры в моей камере. Поинтересовались, не принести ли чего-нибудь ещё. Я велел разрезать торт на четыре равные части и раздать соседям, а так же принести им такого же чая. Ещё сделал заказ на завтрак: тосты с маслом. Когда задания под благодарный гул моих соседей были выполнены – я сунул смотрителям три бутылки ликёра из своего ящика. Подмигнул и выдал: - Сегодня ночью обещаю сидеть смирно и не буйствовать, а вы можете расслабиться. – Смотрители переглянулись, улыбнулись и, склонив головы, тихо произнесли: - Спасибо, Босс. – И удалились, а я ошеломлённо пялился в закрытое окошко. - Ничего себе! Он уже их обработал!!! - Присвистнул я. - Эй, племянник, я не понял: ты, что успел заиметь себе тут подчинённых? – Он что услышал? - Ага. - Никогда не думал, что можно завести подчинённых избиением. – Пробормотал Сезар. - Привыкайте к моим странностям, дядя. – Усмехнулся в ответ я, прислушиваясь к довольному чавканью из камеры близнецов. Ночь прошла спокойно, но заснуть я так и не смог. При таком постоянном холоде это не возможно. Поэтому всю ночь я провёл, потихоньку увеличивая напор пламени в жилах, чтобы быстрее закончить. В итоге утром я обнаружил себя с онемевшими от холода мышцами, но зато с почти нормальным контролем пламени. А это было огромным облегчением. К тому же значило, что я мог рвать когти.