Поющий Койот

Пара лестничных пролётов, пара коридоров и поворотов и мы буквально ворвались в мои апартаменты. Я быстро запер дверь за своим Небом, умостился в кресло и вызвал Натса. Меня уже била крупная дрожь. Было очень холодно. Этот огонь, это изначальное пламя, всего мгновение, использованное мною, а уже заморозило меня, и выпило все жизненные соки. Я чувствовал себя деревом, которое не предупредили о предстоящих морозах, а потому оно не успело сбросить листья, и прекратить подачу сока, в результате чего, замёрзло. На смерть. Натс мгновенно понял, в чём дело, и подставил гриву. Я сразу же запутался руками в сполохи пламени Неба. Стало теплее и легче. Занзас не стал задавать вопросов, а просто скинув рюкзак на стул, рухнул на кровать. Это было странное для него поведение. Весть о том, что он тоже Вонгола, здорово вывела его из себя. Ну ещё бы! Человеку, который треть жизни считал себя Вонголой, а потом ещё треть считал себя безродным, и вдруг снова оказался Вонголой – сложно было принять этот факт, ни как не отреагировав. Это вообще было иронично: в детстве был уличным оборванцем, в юношестве чуть ли не принцем, потом приёмышем с улиц, которого просто пожалели – и снова принц. Что дальше? Вся эта ситуация вызывала нервный смех, и приступы недоверия. Но, чёрт бы побрал мою интуицию, я знал, что это правда! Бастер забеспокоившись о хозяине, вылез из кольца и улёгся рядом, положив голову ему на грудь. Занзас этого, похоже, даже не заметил. Я меж тем согрелся и, поблагодарив Натса, залез на кровать и обнял Занзаса с противоположной от Бастера стороны. Мой Небесный Лев, недолго думая, тоже примостился рядом. Сколько мы так лежали - я не знаю. Может час, может три, но, в конце концов, тишину прервал Занзас. - Что ты там говорил про судьбу, Лео? – Хрипло произнёс он. От неожиданности я вздрогнул. – Пожалуй, ты прав. Это вряд ли можно назвать случайностью. И это правда, забавно. Было бы, если бы не было так… грустно!? Говорил, что посещения Виндиче переворачивают внутренний мир вверх тормашками, значит, да? - Зато теперь знаешь, что ты не безродный пёс. – Тихо произнёс я. Небо судорожно вдохнул. - А ты ведь знал, да? Ну, или, по крайней мере, подозревал? - Догадывался. – Качнул головой я. - Слишком уж сильно ты похож на Второго. И внешне, и характером… - Ты его не знаешь, с чего ты взял, что мы похожи характером? – Скептично посмотрел на меня Занзас, приподнимаясь на локте. - Во-первых, есть его описания. А во-вторых, кольцо Вонголы записывает историю семьи. Ещё при признании наследия я видел, как правили все Боссы. Видел всю их жизнь. - То, что сказал Бермуда о возлюбленной Секондо… - Правда. – Подтвердил я. - Её звали Аннет, и он очень любил её. Любил так сильно, что поклялся хранить ей верность до конца своих дней. И горевал, когда она умерла очень сильно. Сильно, но молча. Его чувств никто не видел, кроме отца и подрастающего племянника. И она его любила, но боялась. Он был нелюдимым, тоже себе на уме, грубым, невоспитанным, дерзким, нахальным, замкнутым. Доверял лишь семье и Хранителям, и то с осторожностью. Ценил тоже только их. Доверял, но и то, никогда не показывал своих чувств и слабостей, всегда держать немного на расстоянии…. Я когда наблюдал со стороны за его жизнью, у меня было ощущение, что крыша поехала. Потому что он настолько был похож на тебя, если не приглядываться, что складывалось впечатление, будто ты и есть он, и просто живёшь во второй раз. - Почему не сказал?! – Сипло был задан вопрос. - Не знаю. – Пожал плечами я. - Про своё сходство ты и сам знал. И, по-моему, логично было предположить… - Ты когда заполучил кольцо начал подозревать, или… - Или. Заподозрил задолго до знакомства с тобой. Ещё когда учился. Волк достал мне всю возможную информацию о Вонголе, в том числе и о её главных лицах. Мы тогда подозревали, что Джотто мой отец, правда ещё без доказательств, полагаясь только на ощущения и интуицию. Но если Примо мой отец, столь похожий внешне на меня, то увидев твоё досье, я сразу предположил и о твоём родстве с Секондо. Чем чёрт не шутит, да? - В следующий раз говори, пожалуйста, подобное сразу. Свои подозрения и прочее. - А ты уверен, что хочешь выслушивать весь тот бред, что безустанно лезет в мою голову? – Лукаво спросил я. - Лучше слушать твой бред, чем так… - Я задумался. Озвучить или нет ещё одну мысль, пришедшую мне в голову!? С одной стороны – она чистый бред, а с другой…. Действительно, чем чёрт не шутит? И если так, то будет лучше озвучить, а то мало ли что. Пусть будет готовым к такой возможности. Я решился: - Меня в данный момент мучает мысль о том, что мой папочка вполне мог рассказать сыну о методе продления жизни с помощью пламени. - К чему ты клонишь, Мусор? – Я тоже приподнялся на локте и посмотрел на брата. Натс фыркнул, недовольный тем, что его разбудили. - Ты СЛИШКОМ сильно похож на Второго. Сомневаюсь, что через столько поколений могли так хорошо сохраниться черты внешности и характера. – Босс Варии побелел. - Нет! Не возможно! Моя шлюха мать… - Занзас, а с чего ты взял, что она была шлюхой? Ты хоть раз видел её с мужчинами? - Нет, но…. Как ещё объяснить то, что она не помнила, с кем спала, а с кем нет? - Ты мне рассказывал, что присутствовал при разговоре матери с Тимотео, когда она навязывала тебя ему. Вспомни, что она говорила. Что ты сын Девятого Босса Вонголы, или что ты сын Босса Вонголы? Большая разница в этом, потому что она могла иметь в виду другого Босса, не Девятого. К тому же будь твоя мать шлюхой – наверняка бы осталась жить на средства Вонголы без бедственно. Знаешь ли ты о том, что найти себе прынца на белом мерседесе, достаточно богатого, чтобы жить с ним без бедно и пальцем не шевеля – мечта каждой, особенно падшей женщины? Из шлюхи, стать светской львицей – это так заманчиво. И у твоей матери была такая возможность, достаточно было качественно косить под сумасшедшую женщину для Тимотео, и его любовницу – для остальных. Или она могла просто требовать плату за тебя. Да десятки вариантов! Но вместо них, она, сплавив тебя, просто исчезла. Слезливо, конечно, но, быть может, Секондо жив до сих пор, а твоя мать его любила. Он оставил её, вероятнее всего, не зная о тебе. А ты был слишком сильно на него похож, потому она и относилась к тебе так, как относилась. Любила как сына любимого человека, и ненавидела за то, что ты столь сильно на него похож. И сплавила тебя кровной семье, зная, что о тебе позаботятся. Сама же больше не могла смотреть на твоё лицо. - Это слишком сопливо, мерзко и невероятно. – Скривился Зан, но потом вздохнул, взлохмачивая пальцами себе шевелюру. - Правда, ты редко ошибаешься, даже когда выстраиваешь невероятные теории. Но ты сказал, что Второй поклялся в верности Аннет до конца своих дней. Если он действительно так похож на меня, то клятвы этой он бы ни за что не нарушил. - Почти четыреста лет минуло с тех пор. – Покачал головой я. - Это, поверь мне, очень долго. Особенно, если проживаешь эти годы в одиночестве. В быстро меняющемся мире, в полном одиночестве шагать сквозь века – это страшно. Посмотри на моего отца: он весь измучен бременем прожитых лет. Ему повезло, что Бермуда тоже обладает долголетием, но других друзей ему было не завести, ведь их жизнь коротка. Быть старше их на многие десятки лет, и видеть смерть каждого из них – очень непросто. А если ещё и следить за потомками, год от года разрушающих то, на что ты жизнь положил…. Пожалуй, я восхищаюсь тем, что и отец и моя мама смогли прожить так долго, и не утратить искры жизни в глазах. Уважаю их за это. И представить себе не могу, как это сложно и тяжело. Мне хватило и своих лет, чтобы устать, а тут… - Несколько мгновений я помолчал, а затем продолжил: - Если Рикардо Вонгола действительно жив до сих пор, то имей в виду, что за столько лет его могло морально переломать везде, где только можно. Да и он, скорее всего, имеет нормальный здоровый мужской организм. Попробуй, проживи почти четыре сотни лет без сексуальных контактов! - Удовлетворять себя можно и другими способами. Тем более, когда организм совсем уж сбоит. Онанизм никогда не выйдет из моды. – Фыркнул Босс Варии, похоже, пытаясь хоть как-то опровергнуть мою теорию. - Занзас, вот честно ответь мне: а ты сам бы смог? Тебе хватило бы дрочки?! – Скептично поинтересовался я. - Я не знаю. – После нескольких мгновений размышлений, вздохнул он. - Вот. И не придирайся. Он может быть мёртв давным-давно. И может это всё мы только придумали. - А что говорит тебе твоя интуиция? - Я думаю, что тебе лучше заранее смириться. – Медленно произнёс я. В комнате надолго воцарилась тишина. - Мне, пожалуй, польстило бы являться внуком Первого…. Ха! И твоим племянником. – Спустя какое-то время произнёс моё Небо, когда я уж было начал клевать носом. - Но… но… Я убью этого ублюдка! – Неожиданно прошипел он, сжимая кулаки. Я почти физически ощутил его внутреннюю ярость. - О, а я с удовольствием поприсутствую. Если моя теория верна, конечно. – Оскалился я. – Давай вытащим твою Грозу с того света и припрём моего папочку к стенке. Пусть расскажет всё, что знает, а там будешь решать. Сейчас же, ты не мог бы успокоиться? Иначе сейчас сюда сбегутся все Виндиче. По пути они найдут Джаггера, и у них появятся вопросы… - Босс Варии моментально успокоился. - Что это, кстати, было? – Спросил он, посмотрев на меня. - Ты о чём? - Впервые видел у тебя чёрное пламя. - А, ты об этом…. – Замялся я. - Это то самое пламя, что проснулось во мне после первого убийства. Долго и сложно объяснять, что же оно из себя представляет, а так же его свойства. Тем более что и сам не уверен на этот счёт. Демонстрировать тоже, извини, не буду. Оно жутко холодное, и отогреваться от него нужно долго. Мы тут просто замёрзнем… - У тебя каждую неделю всё какие-то новые штучки. – Хмыкнул брат. - Отрывал бы ты свою задницу от любимого кресла почаще, и у тебя было бы так же. – Огрызнулся я. Он как-то странно посмотрел на меня, взглядом с эмоциями, которые не поддавались идентификации с моей стороны, и тихо произнёс: - Научи. - Что? – Охренел я. - Научи меня всему, чему я теоретически смогу научиться. Научи использовать все типы пламени. Обучи психологии и политике на более высоком уровне. Но главное: научи пользоваться интуицией. – Практически приказал мне Зан. Я задумался, потому что не столь часто он проявлял такую требовательность. - Пламя – ладно. Политике, психологии – выдам нужную литературу и учись сам. Теорию можно и самостоятельно изучать. Интуиции же нельзя научить, её можно только развить. – Практически вслух мыслил я. - Тогда помоги мне её развить! - Нет. – Лаконично отказался я. - Почему? - Она и дар, и проклятие. – Вздохнул я, уставившись в потолок. - Да, с её помощью можно предвидеть события, но за эту силу ты заплатишь своим спокойствием. Она ведь не спит, Занзас. Двадцать четыре часа в сутки, и триста шестьдесят пять дней в году она будет предсказывать. Если развить её до такой степени как у меня, или близко к этому уровню – она будет предупреждать даже о пролетающих мимо насекомых. Кроме того, знать, что твоим близким грозит опасность, а ты не в силах её распознать, или хуже того, ты знаешь, что им грозит, но не в силах помочь – это настоящее мучение. И будь ты хоть трижды непробиваемым и бесчувственным человеком – она будет медленно, но мучительно и верно сводить тебя с ума. Интуиция – это абсолютное знание, понимаешь? Я стараюсь не прислушиваться к ней. Но вообще, если задавать мне вопросы, любые, формулируя их так, чтобы можно было ответить только «Да» или «Нет» - я буду отвечать на них всегда правильно. Задай мне вопрос сдохнешь ли ты в тот-то год, такого-то месяца, того-то дня – и я тебе отвечу. Задай мне конкретный вопрос, от чего ты умрёшь – я и на него отвечу. Абсолютное знание – к нему не каждый готов. - И отчего же я умру? – Спросил он, заглядывая мне в глаза. - Я не уверен в том, что хочу знать. Но могу вычислить это за минуты. Однако ты действительно хочешь знать? – Занзас смотрел мне в глаза, смотрел, и я высматривал в его винных очах сомнения, но не находил. Только непонятная мне пустота царила в них. Однако он всё равно отвёл взгляд, видимо сомневаясь, и поспешил продолжить тему: - Я знаю, что надоел тебе, но я всё ещё хочу разделить с тобой твою жизнь. – Вздохнув, начал глаголить Босс Варии. - Ты позволил мне помочь, но толку от меня будет немного. А если я смогу использовать интуицию, ты хотя бы сможешь оставлять семью на меня без излишних волнений. – Он откинулся на подушки, и, как и я, уставился в потолок. - Понимаешь, без тебя мы как слепо-глухо-немые котята. Ничего не замечаем, ничего не слышим и, двух слов связать не можем. Мы не узнаем опасность, даже когда она будет стоять у нас перед носом. Слишком уж все мы привыкли к твоей интуиции, к тому, что ты всегда спасёшь, всегда поможешь, к тому, что ты всегда рядом. Трудно в этом недооценить пользу гиперинтуиции Вонголы. Но так не может длиться вечно! Я знаю, тебе нелегко сидеть на одном месте, пусть даже это место трон мафии. И знаю, что ты не устоишь перед желанием покидать нас время от времени. Уверен, что со временем это будет случаться всё чаще, и исчезать ты будешь на более долгий срок. Мы же на то время, что тебя не будет рядом – станем беспомощными…. – Я слушал его с открытым ртом, даже вновь приподнявшись на локти, чтобы убедиться, что это именно у Занзаса из глотки льются звуки. - Какая восхитительная и логичная речь! Браво, Занзас!!! – Лениво поаплодировал ему я, по окончании речи, чтобы скрыть удивление. А после потребовал: – А теперь правду! – Занзас усмехнулся, и на одном дыхании произнёс: - Хочу знать всё ли с тобой в порядке, или нет, когда тебя нет рядом. И узнавать, что мои люди больны до того, как они начинают умирать, а времени на их спасение остаётся критически мало. - И ты готов жертвовать своим душевным состоянием, своим здравым разумом тому, чтобы обрести сомнительное спокойствие? – Спросил, но в ответе не сомневался. Это же Занзас! - Нет. Не готов. Но я не сомневаюсь в том, что это правильно. У меня есть возможность стать сильнее, и не воспользоваться ею из-за того, что чем-то за эту силу придётся платить – это не что иное, как трусость! Я Варией клянусь, но Занзас Скайрини, заместитель и признанное Небо сам знаешь кого – не трус!!! – С энтузиазмом почти выкрикнул Небо. - Научи. – Вновь потребовал он. Я вздохнул. В конце концов, меня на этот путь тоже никто не толкал. Солгу, если скажу, что у меня не было другого выбора. Нет, это не так. Я сам выбрал свою дорогу, сам взял на себя столь многое. Сделал осознанный выбор сам. И я не сомневался, что моё обожаемое Небо знает, на что идёт. - Хорошо. Раз ты так и серьёзен, и уверен в своём стремлении - я помогу. Но у меня, как ты сам понимаешь, нет времени для того, чтобы заниматься этим вплотную, как и нужно бы. Да и у тебя тоже его не много. Тебе придётся учиться по большей части самостоятельно. Я буду давать теорию, приводить пример, возможно, даже какую-то основу практики. Но… - Этого достаточно. Я давненько ничем таким не занимался. Будет приятно шокировать Патлатого. – Задорно ухмыльнулся Занзас так, будто уже и забыл или смирился с тем, что он Вонгола, а у него Хранитель на грани смерти. Но меня было не обмануть. Я слишком хорошо знал его для того, чтобы заметить: он просто пытался отвлечься. Однако представив выражение лица Скуалло, обнаружившего своего «Чёртова Босса», например, за серьёзным научным талмудом – не смог не хихикнуть и сам. - Ладно, но в любом случае не сегодня. С меня на сегодня хватит впечатлений! Но завтра…. Всё равно тут заняться нечем будет, так что можно попроситься в один из тренировочных залов и начать. Но это только завтра. - Пойдёт. Время было уже позднее. Где-то наверху, над водами средиземного моря постепенно вступала в свои права ночь. Мы устали за день, и даже очень, но отчего-то нам обоим не спалось. То ли мысли обуревали, не давая разуму покоя, то ли от переутомления, то ли нелёгкая атмосфера тюрьмы сказывалась. Мы то и дело встречались взглядами, когда вертелись на кровати, пытаясь устроиться поудобнее. В конце концов, Занзас не выдержал: - Я знаю, как нам уснуть, Мусор. – Вдруг произнёс Занзас, садясь, а затем вставая с кровати. – Стопроцентный способ! Идём. – Мне было интересно, что он придумал, так что я последовал за ним, а он притащил меня в ванную комнату. На максимум включил тёплый, почти горячий душ и начал раздеваться, вызывающе глядя на меня. Я моментально понял, что Босс Варии затеял и страдальчески возвёл свои ясные очи к потолку. Вот же озабоченный! Но, после всех событий сего дня, я был совсем не против такого развития событий, потому тоже начал скидывать с себя тряпьё. Как только мы залезли в душ, меня тут же прижали лицом к стене. - Извини, но сегодня сверху я. – Чуть с хрипотцой прошептал любовник мне на ухо. - Что, накопилось? – Усмехнулся я. - Можно и так сказать. - Горячие, немного загрубевшие руки легли мне на плечи, прижимая к стене чуть сильнее, и плавно, словно сползали вниз, изучая рельеф моих мышц, царапая и просто прослеживая линии шрамов, оглаживая и лаская. От этого возбуждение нервной дрожью расползалось по телу, скапливаясь в паху. Хотелось прекратить это, и одновременно хотелось большего. Оттолкнуть или прижаться. Я выбрал второе. Когда руки спустились до бёдер – одна из них на миг оторвалась от своего дела, и перекинула мои намокшие волосы через плечо. Одно мгновение, и ладонь вновь легла на бедро, и тут же поползла к животу. Я вздрогнул, и не понять от чего: может от неожиданности, а может от лёгкой боли, когда почувствовал, как меня укусили за выпирающий позвонок на шее. И пока уже не горячие, а обжигающие ладони вырисовывали странные рисунки, кружа вокруг кубиков моего пресса, выводя линии рёбер, щекоча пупок и низ живота, сухие губы, и мокрый язык прокладывали дорожку к уху. Язык лизнул за ухом, зубы сомкнулись на мочке – я окончательно сбил дыхание. - Прекрати! – Выдохнул я, ненавидя эти глупые прелюдии. Они бередили что-то в глубинах сознания. Что-то, что пробуждать в себе я не хотел, но…. Занзас будто огорчённо выдохнул куда-то мне в шею, прижимаясь к ней щекой. Его дыхание, вызывало мурашки у меня на коже. Ноги не слушались, и хотели подкоситься. Но ОН держал всегда крепко, не позволяя сползти даже чуть-чуть. Он остановился, перестал гладить мне пузико, и просто крепко-крепко прижал, так что я чувствовал и его бешеное сердцебиение, и зверское возбуждение, и дрожь… нетерпения. Ощущение ЕГО вызвало острую волну возбуждения, так, что захотелось сделать уже хоть что-то. Твёрдый как камень член требовал внимания к себе, но уделить его – означало проиграть в нашей вечной игре. А Занзас просто стоял, судорожно дышал, и невыносимо крепко прижимал к себе, видимо тоже пережидая острое желание кого-нибудь трахнуть. Однако терпение у него кончилось, когда у меня мокрая ладонь соскользнула с туалетной плитки, в результате чего я дёрнулся, задевая его член слишком сильно…. Руки на моём торсе мгновенно дрогнули, и поползли, но теперь уже вверх, а сухие, шершавые губы, напротив, вниз по спине, едва уловимо касаясь моего самого длинного шрама. Даже спустя столько лет нервы в нём были близко к поверхности кожи, и были очень чувствительны, так что даже малейшие прикосновения вызывали во мне электрические разряды по позвоночнику к голове, и обратно, к паху. От этих зарядов меня серьёзно выгибало, грозя защемлением мышц, а то и нервов. Из-за этого, я и не заметил, как проворные пальцы подобрались к соскам, и резко сжали напряжённые бусинки. Я стиснул зубы от неожиданности, но стон подавить всё равно не удалось… - С-сволочь! – Выдохнул я, сквозь сжатые зубы. Пальцы выкрутили соски, и я застонал уже в голос. Ноги отказали, и я бы упал, если бы не рука, что обхватив меня за торс, прижала к моему Небу. - Ты свёл меня с ума. – Как-то пошло, и одновременно обречённо констатировал его шёпот мне в ухо. Вторая, не занятая мною рука, в последний раз задев соски, сначала поднялась к шее, а потом резко спустилась к бедру и внутренней его стороне. Короткое движение с силой, и я сам, инстинктивно развёл ноги. Обжигающая ладонь медленно поднялась к паху, собрала в горсти яйца, слегка оттягивая, а потом неожиданно резко и сильно сомкнулась на члене. Мысли из головы стали резко улетучиваться. Вверх-вниз, с силой, жёстко, так, как умел только Занзас. А потом ещё зажал под самой головкой, сдвигая крайнюю плоть, и карябая уретру так, будто расцарапать её пытался. Меня подбрасывало от ощущений, я шипел, стонал, извивался, но рука держала крепко, и не отпускала. Член пульсировал, уже отдаваясь болью… Почему я позволял ему творить с собой такое?! Хорошо хоть терпение заканчивалось не только у меня. В какой-то момент меня грубо, за шею прижали к стене, заставили наклониться ниже, и подставиться. Разнеженному мне уже было всё равно, что со мной делали, лишь бы Занзас меня уже трахнул. Я витал уже где-то недалеко от нирваны, но…. Ощущение пальцев возле заднего проходы, в столь интимном во всех смыслах месте, слегка, но резко отрезвило меня, вызывая скорее нервную, чем возбуждённую дрожь в теле. Так уж случилось, что для меня это был более интимный жест, чем всё остальное. Кто-то вот спит, с кем попало, но не позволяет себя в губы целовать, словно позволить сделать это – всё равно, что в любви признаться. Для кого-то переплести пальцы означает любить до гроба. А я вот, не позволял себя касаться там пальцами, ибо это было признанием в огромном доверии. По крайней мере, добровольно…. Я повернул голову и поймал алый, подёрнутый пеленой желания взгляд. Впрочем, он, этот взгляд, просил, умолял довериться. Такой тягучий, жаркий, словно магма, и хищный, как у тигра взгляд. Занзас был моей отдушиной, с которым я мог позволить себе слабость. Я смотрел-смотрел, и сдался его воле. Короткий поцелуй через плечо, и я сам насадился на его палец. Мир перед моими глазами мгновенно затуманился, а ощущения стали ярче. Было слишком жарко, слишком интимно, слишком приятно, слишком невыносимо. Почему-то в голове вертелась одна единственная связная мысль, в окружении бессвязных отрывков: это уже нельзя было назвать просто сексом. Что такое пальцы в заднице – словами этого не передать. Ощущение, будто мир взрывается перед глазами, под ногами, везде. Это нетерпение, и ожидание большего, это дрожь, и сводящее с ума томление, это страх и страсть, это желание оттолкнуть мерзавца, и желание ощутить его скорее, это доверие и…. Вошёл он в меня резко и неожиданно, как всегда. Достаточно крупный и длинный, но не слишком. Под стать своему обладателю, который прекрасно умел, и причинять боль грубой силой, и ласкать. Только тянущей боли, обычно ещё сильнее возбуждающей, в этот раз не было. Занзас был необычайно осторожен и ласков, и от этого непривычного ощущения меня вело гораздо сильнее, чем от лошадиной дозы афродизиака. И… время остановилось, мир умер, вселенная исчезла. Был только я, Занзас и… непривычное, горьковато-солоноватое, оседающее пеплом на языке, такое страшное для меня «МЫ». Страшно было слышать, как два сердца бились, словно одно. Было страшно слышать судорожное дыхание – тоже одно на двоих. И мир тоже, был один…. Несколько судорожных фрикций, и Занзас снова замер, с силой вжимаясь в меня, продолжая судорожно дышать, губами касаясь виска. Терпеть становилось невыносимо, но отчего-то возникло и понимание того, что эта передышка была необходима…. Для чего? Чтобы осознать и принять происходящее? Или чтобы потерять контроль? Пламя, более ничем не сдерживаемое, вырвалось из глубин наших душ. Оно резонировало, сливалось и смешивалось так, что ни я, ни Занзас не могли определить, где чьё пламя бушует. Мы почти сгорали друг в друге…. - Люблю тебя, люблю тебя, люблю! – Неожиданно моё ухо обжёг абсолютно безумный шёпот. И я странно на него реагировал, лишь чувствуя ещё более острое возбуждение. – Люблю такого, какой ты есть. Безумного, сумасшедшего, неукротимого, дикого и такого… свободного. Недоступного как звёзды, неприступного как врата рая…. Далёкого и необходимого как воздух. Люблю тебя, слышишь?! Люблю! И всегда любить буду, как бы далеко мы друг от друга не находились…. – Судорожно шептал он. – Тонуть в тебе, гореть тобою…. - Я выдохнул отчего-то горьковатый, и в тоже время кисло-сладкий воздух из лёгких, а после сжал его в себе, как можно сильнее, призывая к действию…. Он застонал в голос, и резко вышел, тут же входя до основания… Сначала неспешно, но с каждым движением всё быстрее, резче и сильнее Занзас вколачивался в меня. И всё смешалось…. Загрубевшая кожа рук где-то на рёбрах, крепко, но аккуратно и нежно удерживающих меня, и не позволяющих сползти. Обжигающе горячие губы, осыпающие судорожными безумными поцелуями-ожогами-укусами плечи и спину. Тихий шёпот, состоящий то ли из клятв, то ли из признаний, который я больше не мог разобрать из-за шумевшей воды, или крови в ушах. Электрические заряды, проносящиеся по телу и скапливающиеся напряжением в паху. Судорожное сжимание кулаков, потому что зацепиться было не за что. Пламя Неба, смешанное, но одно на двоих. Глухие, хриплые стоны, и порыкивания. Дрожь тел то ли от возбуждения, то ли от наслаждения, то ли от нетерпения. Взлёты на вершины блаженства, и падения после них в бездну. И чувство эйфории и общности, захлёстывающие с головой… Он единственный, кто сводил меня с ума. - Леона-ардо! – Выдохнул он, со стоном, кончая. И от этого волна дрожи прокатилась по моему телу, и я закричал, наконец-то, чувствуя, как напряжение отпускает. Перед глазами свет померк, но и тьмы не было, вместо неё перед глазами были цветные разводы. От обуревающих чувств и эмоций переживаемого оргазма, мы просто рухнули на пол, словно в бездну. А после отправились прямиком в нирвану…. Так хорошо мне, пожалуй, ещё никогда не было. Всё-таки наши отношения перешли на новый уровень. И самое странное, что перевёл их я, лишь однажды проявив крайне не свойственную мне нежность. Стоило нам прийти в себя, как мы вцепились друг в друга, остервенело целуясь так, как никогда прежде не целовались. Страстно, напористо, чувственно…. Я физически чувствовал, что Занзас упивался мною так, как не упивался никогда прежде. И я впервые отдавался ему весь, без остатка. Он это тоже чувствовал. Я был таким только для него. Таким… открытым, слабым, доверчивым…. Только исключительно для него. И он это знал. В этот раз мы были действительно единым целым. Стоя, сидя, лёжа на спине, лёжа на боку, лицом к лицу, под душем, в ванной, просто на полу, у стены… Занзас брал меня ещё много раз, упиваясь мною везде, и выпивая всего меня без остатка. А я вытягивал из него все страхи, волнения, весь гнев и ярость, всё, что у него накопилось. Чистая и безумная страсть, вот что это было. В итоге, на кровать Занзас принёс меня на руках уже утром, потому что я уже совершенно не мог шевелиться. Впрочем, он сам тоже шевелился с огромным трудом. Мы же были вымотанные, но жутко довольные. Занзас как обычно по-хозяйски обнял меня и сильно прижал к себе. Сил и желания возражать, у меня не было ни капли… Уже, наконец-то, засыпая, я подумал: а смогу ли я теперь называть Босса Варии братом хотя бы мысленно? Поле…. Хм…. Похоже, это было поле в моём подсознании. Только на этот раз оно претерпело значительные изменения. Пока я с лёгким сердцем и поющей душой, бродил по полю, любовался цветами и вдыхал их тонкий аромат, совершенно неожиданно для себя наткнулся на белый песчаный пляж, омываемый тёплым морем. Песок был мелкий, а вода была… как парное молоко по температуре. Я не выдержал и искупался в морских водах. А когда вышел на берег недалеко, на одном из холмов, заметил не большую рощицу молодых деревьев. И само собой, недолго думая, отправился к ней. В рощице, откуда-то из-под земли пробивался родник. Его воды текли в море…. А деревьев, было меньше, чем казалось издалека. Да и сами они были мне только по пояс. Но зато, они были удивительны сами по себе. Их кора была серебряная, а листья у каждого деревца были своего цвета. Тут были и красные оттенки, и зелёные, и жёлтые, и фиолетовые, и синие, и бирюзовые. В центре этой рощицы стояло уже высокое дерево. Оно было выше меня раза в три, у него были ярко оранжевые листья с красными прожилками. А ещё оно цвело. Странно, но крайние лепестки цветов были прозрачными, словно хрустальными, а серединка была гранатово-красной. Именно из-под его корней брал своё начало ручеёк… Где-то вдалеке послышался волчий вой. Я уж было подумал, что это вой Лупы, но ему ответил многоголосый вой. На более высоких тонах, как будто в ответ выли волчата… Эта стая была родная… Моя стая. Я почувствовал взгляд, направленный на меня и… Проснулся. Открыл глаза, попытался потянуться и понял, что не могу шевельнуть и мышцей без боли. Боль была и терпимой, потому что ощущал боль и похуже, и невыносимой, так как она была постоянной. А этот довольный, нежный, но слегка насмешливый взгляд винных глаз… - Доволен, да? Ублюдок! – Возмутился я. - А ты как думаешь, Мусор? – Ехидно, и, в тоже время, серьёзно оскалился он. - Думаю, что ты получил не заслуженно много. Что, понравилось обладать Небом? – Занзас тяжело вздохнул и откинулся на подушку. - Однажды ты сказал, что обладать Небом может только другое Небо. И это истинна в отношении меня, потому что ты мною обладаешь целиком, полностью и безраздельно. Но, Я понял, что обладать таким Небом как ты – абсолютно невозможно. Вчера я обладал тобой только потому, что ты сам мне это позволил. Я чувствую, что ты хоть и с трудом, но способен сопротивляться мне. А вот я тебе могу сопротивляться, только пока ты мне это позволяешь. И будь на то твоя воля и желание – валяться мне у твоих ног. – Он замолчал, а потом, хитро улыбнувшись, продолжил: - Но знаешь, это уже нельзя назвать просто сексом. Мы не трахались, мы… - Занимались любовью? – Закончил я за него. И он кивнул, довольно щурясь. – И самое страшное, что это я перевёл наши отношения на новый уровень. Но заниматься любовью могут только взаимно влюблённые. Это, похоже, но не то. Однако, Занзас, цепь, привязывающая меня к тебе, тоже стала алмазной. – Почему-то это прозвучало как признание, но я не собирался забирать обратно уже сказанные слова. Поэтому просто добавил: - Но я этого не говорил! – У Босса Варии от сказанного глаза полезли на лоб, а уголок губы начал нервно дёргаться. Думаю, это он в попытке спрятать улыбку. – Только прошу, молю, дай мне время привыкнуть к этим изменениям. Не торопись идти дальше. Оставим всё как есть, по крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь в себе…. - Ты же прекрасно знаешь, что я буду ждать столько, сколь потребуется. Но…. С нашей жизнью долго тянуть нельзя. Иначе можно не успеть. Ты же знаешь…. И я надеюсь, ты понимаешь, что возврата к прежнему нет?! - К сожалению, или к счастью – да, понимаю…. – Прикрыл глаза я, пытаясь смириться хотя бы мысленно. Не очень-то получалось. - Знаешь, я не собираюсь лежать пластом несколько дней. А потому… - Я с помощью перстня Лупы вызвал пламя Солнца, и оно меня поглотило полностью. Мне сразу же стало легче. – О да! – Почти простонал я, от почти мгновенного облегчения. - Эй! – Воскликнул Босс Варии. - Занзас, поздравляю, ты добился своего и в таком состоянии, даже собрав всю свою волю и гордость в кулак, я вряд ли смог бы двигаться. И я это признаю. Так что не мешай лечиться и жди моей мести. - Жду не дождусь, Леонардо. – Это прозвучало, как вызов. А дальше мы выпросили один из шести подводных полигонов на нижнем уровне, и погрузились в тренировки Занзаса. После завтрака, разумеется. Начали мы, по его просьбе, с развития интуиции. Поначалу тренировочный зал был нам не нужен. Я просто тупо задавал Небу Варии вопросы, на которые он просто в принципе не мог знать ответы, и давал варианты этих самых ответов. Его задачей было выбрать правильный, опираясь на интуицию. Занзас считал это занятие крайне глупым и бесполезным, потому что у него не получалось. Да и смысла он не очень понимал. Но мне просто банально нужно было разбудить его интуицию. Развить её – это была уже его задача. Такое времяпрепровождение и правда, казалось бессмысленным. Хоть на стенку лезь, а у Занзаса не получалось. Будто бы он не понимал, чего от него хотят. Правда, правильные ответы иногда он всё-таки выбирал, но рассуждая логически, а не с помощью шестого чувства. Однако это было не тем, что нужно. Пришлось сменить тактику на более понятную и доступную для его склада ума. И вот тут нам уже пригодился тренировочный зал. В нём мы тоже занимались глупым занятием. Своего зама я поставил в центр зала, и плотно-плотно завязал ему глаза. Сам же я атаковал его различными способами, передвигаясь бесшумно. Задачей Занзаса было не просто уклониться или блокировать атаку в последний момент, а почувствовать, узнать её заранее, желательно до того, как я решусь её начать. После почти целого дня такого рода занятий – «из зёрен проросли ростки». Каким-то образом Занзасу удалось почувствовать свою интуицию, и он благополучно начал поворачиваться лицом в ту сторону, в которой находился я. Естественно, что большинство моих атак он не менее благополучно блокировал, а от остальных уклонялся. Ощущение приближающейся опасности ему тоже удалось запомнить. Как он выразился: «Противный зуд под лопаткой». Я хмыкнул на это, и предложил сменить занятие. За ужином я снова задавал ему вопросы, а моё обожаемое Небо на большинство выбирал правильный вариант ответа. Записали это в явный прогресс. Бермуда в этот день не объявлялся, так что нервы нам никто не трепал, и время пролетело мирно. Второй день мы продолжали развивать интуицию Занзаса. Тоже ничем активным, в общем-то, не занимались. Просто моё Небо сидел у меня в объятиях и пытался посчитать, сколько людей находится на этаже выше, и сколько из них Виндиче. Задачка сложная, но я не зря искренне верил в то, что потенциал моего Неба не хуже моего. Мы ведь были равными. Иначе я никогда не признал бы его Небом, а он не подчинялся бы мне с удовольствием. Так что он умудрился с этой задачей успешно справиться. А потом Занзаса накрыло…. Я знал это ощущение очень хорошо. Это словно родиться и всю жизнь быть глухим, и вдруг услышать мир. Огромное количество различных звуков, сливающихся в единую какофонию – оглушает, дезориентирует, заставляет забыться и потеряться в этом гаме. Ощущая подобное, недолго потерять самого себя и сойти с ума. Потому что тебя терзают предчувствия бед не только своих, но и сотен людей, что вокруг. Хотя свои, конечно, ощущаются ярче. И, разумеется, интуиция предсказывает далеко не только беды, но это только подливало масла в огонь. Естественные инстинкты начинают бунтовать: чувство самосохранения орёт в полный голос благим матом, разум застилает паника, которая бывает только в толпах, когда все массово начинают куда-то бежать и кричать. Здравый смысл, естественно, мгновенно отказывает. И всё. Везёт, если в обморок шмякнешься. А если нет – путь один, в жёлтый дом с мягкими стенами, многочисленными Наполеонами, Александрами Македонскими и Гитлерами, а так же людьми в белых халатах с ласковыми понимающими улыбками, и бесконечным запасом антидепрессантов. Особенно, если интуиция просыпается в таком месте, как то, в котором мы пребывали. В месте, где царят только боль, темнота и отчаяние…. Босс Варии стоял на ногах, когда его интуиция проснулась. Поначалу я не понял, что произошло. Просто в какой-то момент, у него взгляд стал рассеянный, дезориентированный, а сам он начал медленно оседать на пол, будто его невидимым мешком с песком приложили. Я подскочил, и ещё минут пять не мог понять, что с моим Небом приключилось. А как дошло – не пожалел пламени и, подхватив Занзаса на руки, перенёсся в комнату, сразу же укладывая «пострадавшего» на кровать. Честно говоря, меня самого чуть не захлестнула паника. Нужно было отвлечь Небо от шума интуиции, чтобы она оставалась лишь фоном. Но проблема была в том, что я не прислушивался к ней по привычке. Фоном она звенела постоянно, но обращал внимания я лишь на её сильные сигналы, такие как предупреждения о смертельной опасности кому-нибудь. Но Занзас отстраняться от этого не умел, и научить его делать это до того, как проснулась бы интуиция – не получилось бы. Однако что-то делать было нужно быстро. Конечно, за пару-тройку часов Босс Варии не успел бы повредиться сознанием, учитывая, что даже за годы, проведённые во льду в полном одиночестве - этого не случилось. Но это не отменяет того факта, что последствия промедления были бы очень тяжёлыми. А что я мог сделать? Как достучаться до сознания? Я пытался дозваться до своего Неба, усевшись рядом с ним, взяв его лицо в руки и заглядывая в глаза, но всё, что получил – это замутнённый не осмысленный взгляд. Мне стало ясно, как день, что нужно воздействовать иначе. Думал-думал, и ничего не мог придумать, пока не осознанно, в такт своим размышлениям, не стал щёлкать пальцами. Это напомнило мне о пламени Тумана, и в голове, словно лампочка, тут же зажглась идея. Я снова заставил Занзаса смотреть мне в глаза, и проник в его сознание с помощью Тумана. Несколько мгновений ушло на то, чтобы разобраться, что к чему, а после я просто заблокировал интуицию. Оставив лишь тонкий ручеёк, по которому к сознанию просачивались наиболее сильные сигналы родовой способности. После вышел из сознания Босса Варии, и тот мгновенно отключился. А я, привалившись к его тёплому боку, стал дожидаться, когда он соизволит очнуться. Должен отдать ему должное: очнулся он менее чем через час. - Что это было? – Глухим голосом спросил он, видимо сообразив, что я не сплю. - Это то, что некоторые слабоумные идиоты считают Даром семьи Вонголы, и то, что я считаю проклятием. Чёртова гиперинтуиция! – Вздохнул я в ответ. – Именно поэтому, кстати, её рекомендуется развивать постепенно… - Тогда куда…? - Я заблокировал её тебе с помощью Тумана. Не полностью, но достаточно, чтобы она не сводила тебя с ума. – Решил всё выложить, как на духу я. – Теперь тебе нужно всего лишь развивать её. Считать птиц на дереве, не глядя на него. Заранее считать машины, которые проедут мимо тебя за определённый промежуток времени. Прислушиваясь к своим ощущениям, пытаться угадать, что случится через секунду, три, десять, минуту, час, день, месяц, год. Чем чаще ты будешь прислушиваться к себе, тем сильнее и быстрее будет разрушаться мой блок на твоей интуиции. Думаю, что если ты будешь заниматься этим постоянно, то он продержится не более трёх-четырёх месяцев. Этого хватит на то, чтобы ты привык к её постоянному звону, и научился не обращать на него внимание. А так же научишься разделять важные предупреждения от бесполезных. - То есть дальше дело за мной? - Да. - Спасибо, Лео. – Выдохнул Занзас. Я повернулся к нему лицом, приподнимаясь на локтях, и обнаружил довольно редкую картину: нервно закушенная и чуть подрагивающая губа, замученный, подёрнутый непонятной мне пеленой взгляд, намокшая от холодного пота, а потому прилипшая ко лбу чёлка…. М-да…. - Что, плохо, да? Паника, хочется куда-то бежать, что-то делать?! Гложут тихие непонятные дурные предчувствия?! – Спросил я с грустью. Он перевёл взгляд на меня, и судорожно кивнул. Я вздохнул, и произнёс: - Тогда, сосредоточься на мне, и на ощущениях, что я даю…. – И легонько, ненавязчиво поцеловал его в губы. И Занзас поддался, ответил почти мгновенно, отчаянно, словно прося о большем. Он вцепился в мои плечи так, как утопающие готовы цепляться даже за соломинку…. Можно сказать, что я поймал великолепный момент для мести. Всё-таки кто бы чтобы не говорил, а секс – это отличный способ расслабиться, отвлечься, да и вообще подлечить нервы. Я не выпускал его из своих объятий до самого вечера. Брал во всех позах, что приходили мне в голову, а он и не думал сопротивляться, отдаваясь полностью, с отчаянным наслаждением. В этом тоже было что-то новое, более интимное и личное. Может переплетённые пальцы наших рук, что почти не размыкались, тому виной? Или слишком нежные для двоих демонов поцелуи?! Я не знал. Но мы ещё долго лежали в объятьях друг друга слишком измождённые, для того чтобы уснуть. А в последний момент перед тем, как это всё-таки произошло, я подумал о том, что отвлечь своё Небо мне всё-таки удалось. Проснулись мы как-то неожиданно одновременно, выспавшиеся и довольные, где-то в середине ночи, но ближе всё-таки к утру. Видеть столь знакомые и родные глаза по пробуждении, а затем и целоваться с их обладателем - было неожиданно приятно. Очарование моменту добавляло то, что Занзас не мог шевельнуться. Я вдоволь потешил своё самолюбие, подкалывая и напоминая о том, что это была священная месть. Но затем, вздохнув, всё-таки принялся за лечение и релаксацию своего Неба, пострадавшего от моего… хм, хм… моих же рук. Иначе получалось не честно: я лечение получил, а он нет. Не порядок это! - Почему сейчас, рядом с тобой, я чувствую себя влюблённым подростком после первого секса? – Сладко потягиваясь, неожиданно спросил Занзас, когда лечение было законченно. - Потому что ты дурак. – По-доброму усмехнулся я. Но думал о том, что у меня странно-похожие ощущения. Вот только любить…. М-да…. Тут я должен заметить, что вообще боялся любить. Всегда считал, что любовь – сила для слабого, необходимая чтобы защищать любимых, и слабость для сильного, ведь в этом случае любимые становятся первой целью врагов. Ещё я как огня боялся сильных привязанностей, и ярких положительных эмоций, чувств. А ещё вряд ли я смог бы любить, когда моя душа затоплена кровавым дождём…. Быть может, на нижних уровнях моего подсознания, затопленных кровью, и скрываются подобные мои чувства, надёжно похороненные под слоем кровавого океана, моей истекающей кровью души. Слишком много ран, нанесённых моей душе людьми и самим собою ран, не заживут полностью никогда. Но, быть может, если остановить кровавый дождь, раны подсохнут, уровень кровавого океана в душе понизится, и я смогу полюбить?! Это были странные мысли с утра пораньше. - У меня похожие ощущения, только…. Это скорее щенячья нежность по отношению к тебе. И восторг, от классного секса. – Признался я. У Занзаса мгновенно загорелись глаза. – Не надейся. – Фыркнул я. – Если полюбить вообще возможно для меня, хотя бы теоретически, то на это уйдут годы. - Зато я знаю, что моё положение не такое уж и безнадёжное. – Ухмыльнулся Босс Варии, притягивая меня к себе, и прижимая. – Ты мой, Мусор. И тебе лучше с этим смириться, потому что я не сдамся и добьюсь своего, сколько бы времени на это не ушло. - Но-но. – Снова фыркнул я, вставая. – Ладно, это сейчас не важно. Чем займёмся сегодня? Хоть сейчас и ночь, но, например, из тренировочного зала, сколько бы мы не шумели там, а всё равно никому не помешаем. - Тогда продолжим моё развитие. – Категорично заявил Зан. Я согласно кивнул: мне было всё равно, лишь бы чем-нибудь заниматься, и не думать о том, что у Изидоро всё меньше времени. Хотя, раз до сих пор мне никто не позвонил, (за исключением знакомого китайца, который уточнял на счёт медальона и моих людей, мол, точно ли они от меня), пока всё шло так, как нужно, или допустимо при нынешней ситуации. Тренировками мы и занялись. Я сначала объяснял теорию, например, более высоких уровней контроля над пламенем, или контроля над другими, не родными его видами. Или показывал какие-то особые виды боя. Затем демонстрировал это на деле. Занзас задавал вопросы, если они появлялись, и пытался делать что-то сам, но не слишком рьяно: я был уверен, что у него будет время для занятий самоподготовкой, хотя и не понимал, откуда оно возьмётся. Так что моей задачей было растолковать как можно больше теории за короткий промежуток времени, а задачей Занзаса – запоминать всё это, или записывать, анализировать, и делать соответствующие выводы. Однако к обеду, прозанимавшись, таким образом, полночи и всё утро, мы оба очень устали от такого времяпрепровождения, так что, подкрепившись, я вызвался показать своему заму местные достопримечательности, да и вообще провести экскурсию по тюрьме. Занзас с удовольствием согласился. Во время прогулки мы случайно набрели на нижних уровнях на одну особую камеру, и не могли в неё не заглянуть. Ёмитсу и Реборн плавали там в двух колбах. Из их тел торчали многочисленные трубки, и выглядели они крайне удручающе. Они не спали, и нас видели, но, похоже, даже не узнали. Взгляды у них были пустыми. Сломленные люди, не вызывающие ничего, кроме жалости. Освобождать через полтора года было нечего, на мой взгляд. Это происшествие невольно вызвало во мне уважение к Мукуро и его приспешникам, которые, даже просидев в таком же положении несколько лет, не сломались. Но настроение всё равно немного испортилось. Правда это продолжалось лишь до тех пор, пока мы не дошли до прекрасных зимних садов Бермуды. Травы, кусты и деревья, растущие на глубине в несколько километров под водой – вещь вообще очень удивительная. Но то, что они были посажены так, как растут в диком виде на поверхности – вообще восхищало, и это не учитывая то, что многие их этих растений считались вымершими. Плюс ко всему тут обитали и насекомые, опыляющие плодовые растения. Их было немного, но достаточно, чтобы создавать лёгкий гул. Неба и солнца над эти чудом, конечно, не было, но потолок был выложен красивой, синей керамической плиткой, среди которых встречались круглые плиты, наполненные непонятно откуда взятым пламенем Солнца. Это вполне неплохо заменяло небо. А свет от подобных «светильников», разгонял тьму морских глубин, и позволял увидеть сквозь стеклянные стены жителей дна средиземного моря. В основном это, конечно, были бледные слепые рыбки, да осьминожки всякие, но и встречались более радужные экземпляры с верхних водных слоёв, случайно заплывших вглубь. В этом месте, прекрасно позволявшем отдохнуть и душой, и телом, мы и расслабились. И просидели до самого вечера. И уснули там же, уютно устроившись на мягкой зелёной травке. Спали долго и крепко. До тех пор, пока нас не нашёл сам хозяин стражей, Бермуда фон Вихтенштайн…