Омеги Серпеи

Элис вошёл в гостиную очень шумно, так как пер перед собой большую корзину с продуктами и кипу листов с экзаменационными работами. - Эй, мне кто-нибудь поможет? – закричал он. Из детской выбежал Нума, за штанишки которого цеплялся Джей. - Хочу к папе, хочу к папе! – вопил малыш. - К папе нельзя, - увещевал его Нума, - вот пришел дядя Элис, мы будем играть с ним. - Мне кто-нибудь поможет, а? Руки сейчас отвалятся. Если хотите, чтобы с вами играли, будьте паиньками и разделите со мной работу по дому. Когда продукты были пристроены по буфетам и холодильникам, выяснилось, что дети ещё не завтракали, кроме маленького Дю, которому Нума развел детскую смесь. - Что, папе совсем плохо? - забеспокоился Элис и поспешил в спальню Рэя. Что что-то случилось, понятно стало сразу, с первого взгляда на омегу. Тот сидел на кровати полностью одетый, но с небрежно убранными волосами и жутко бледный. Сидел излишне прямо, нечитаемым взглядом смотрел на родича и комкал дрожащими пальцами край покрывала. - Элис? Ты как здесь оказался? Я тебя не слышал, - тусклым голосом сказал он. – Выпьешь майсо? Я сейчас сварю. - Рэй, что с тобой? – Элис присел рядом, заглядывая Рэю в глаза. Таким он омегу никогда не видел, в голову пришла ужасная мысль, что наконец-то получены новости с буровой, и Лесс официально признан погибшим. Он схватил Рэя за плечи, не замечая болезненной гримасы, исказившей его лицо. - Что?! Плохие новости, да? И тут почувствовал запах… Вовсе не запах течки. И сам Рэй, и постель, и, кажется, стены комнаты были пропитаны запахом альфы. Брови Рэя были страдальчески изломлены, и, спустив с его плеча рубашку, Элис увидел багровые отпечатки чужой руки на белой коже. - Брен изнасиловал меня, - тихо сказал омега. – Послушай, Элис, нам лучше уйти из этой комнаты. - Что?? Что ты сказал?!! - Лучше уйти из спальни, да и вообще из дома. Что там дети, Элис? Я не находил в себе сил выйти к ним, а они ведь голодные. Идем, я приготовлю завтрак, потом переговорим обо всем. - Рэй, Рэй, приди в себя! Ты сказал, что Брен… нет, не могу повторить! Этот мерзавец… Я немедленно звоню Дюму! – Элис подскочил с постели, но Рэй поймал его за руку. - Стой! - А па? Как же па? – пропустив без внимания окрик Рэя, сказал старший омега. Глаза его с ужасом смотрели Рэю в лицо. – Великий Космос, что будет с па? У него сердце не выдержит… Рэй сжал его руку до боли и потряс её. - Вот именно, Элис, вот именно. Прошу, пойдем из дома, здесь нельзя говорить. – И Рэй потащил его из комнаты, как жирка из загона. Теперь Элис впал в прострацию и, выйдя на задний двор, только и мог, что повторять: «Как он посмел? Что теперь будет?» Рэю же пришлось брать ситуацию под свой контроль. То, что мутным илом заполняло его душу, постепенно оседало на дно, впервые за бесконечно долгие часы позволяя взглянуть на ситуацию трезвым взглядом. - Ты ничего не скажешь ни па, ни Дюму, - сказал он. - Но как же..? Он ведь совсем спятил, этот альфа! Теперь загнется на каторге… если Дюм его раньше не убьёт! А па, бедный па… А что люди скажут? Брен всем нам жизнь сломал! Пришлось ещё раз встряхнуть его. - Элис, ты сейчас всё правильно сказал: если заявить на Брена – семье конец. Поэтому никто не узнает, пообещай мне. Элис в изумлении уставился на родича. - Ты что… ты простить его хочешь? Ты… - О чем ты подумал?! Нет, не прощу, жить с ним не буду, ни за что! Мы уедем искать Лесса, найдем и привезем домой. И пускай сам с Бреном разбирается, никто не посмеет вмешаться. - Да? – просительно и жалобно сказал Элис. Его лоб слегка разгладился, просветлел взгляд: - Да, правильно. Чего мы ждали до сих пор, не пойму. Завтра же вы с Дюмом поедете, за детей не волнуйся… - Элис, нет! – оборвал его Рэй, - никакого Дюма, только я и дети. А для всех – мы уехали к моим родителям погостить. Будешь твердить это до последнего, пусть хоть эоном* клясться заставляют. Брен угрожал мне, за моё своеволие расплатятся дети. - О… о… надо… надо… - Да возьми ты себя в руки! - Дюм, Дюм, я звоню Дюму! - Телефон прослушивается. Камеры слежения в комнатах. Он надзорную службу привлек на свою сторону. И перестань ты, в конце концов, цепляться за Дюма – если у тебя нет своих мозгов, это не значит, что и все остальные омеги убогие! Элис гневно вскрикнул, оттолкнул его и убежал в дом. Через окна гостиной Рэй наблюдал, как старший омега схватил радиотрубку, занес палец над кнопкой вызова… замер истуканом, закусив губу. - Есть хочу, дядя Элис, - прыгал возле него Джей. В вольере из пампы громким перегудом поддерживал брата Дю, малыш Нума больше не справлялся с альфятами. Для побега решено было задействовать перелетку – маленькую, словно игрушечную, такие клепались на мелких заводиках и покупались исключительно как прогулочные средства. Её подарили родители Рэя, но уж точно не для того, чтобы сынок грузил в нее весь свой выводок и летел к ним через сельву за 500 миль. Рэй проверил движок, послушал шум винтов. Вроде нормально гудят, а в автоматику и не полез, всё равно не разбирался. Подошел донельзя сосредоточенный Элис и задвинул под сидение сумку-холодильник. - Рацию проверил? – хмуро спросил он. - Всё работает, не переживай. - Легко сказать, - хмыкнул омега. – Знаешь, у меня не проходит чувство, что мы крупно ошибаемся. Тебя Брен запугал, ты запугал меня – вот мы и мечемся, как жирки под ножом. - Никто не запуган и не мечется. - А если горючка закончится раньше, чем вы долетите до ММ-7? - Есть канистра с запасом, есть доступ к баку из кабины. - А если поломка? Где вы сядете, когда кругом сельва? - Элис, какая поломка у новенькой техники? - А если гроза? Редко, но бывает же. Тогда садись прямо на сельву, умоляю, винты задержатся за кроны, и сразу вызывай подмогу. - Так и сделаю, - со вздохом сказал Рэй. – Вернее, так точно, мой командир. Если не будет ещё указаний, разрешите взлет. Если он хотел шуткой подбодрить Элиса, то не преуспел. Старший омега настороженно огляделся, полез в карман и достал таблетку в прозрачном блистере. - Вот, выпей. Ты же понимаешь, что, скорее всего… это случилось. Ужасная контрабанда, между прочим, лучше не спрашивай, каким путем достал. Рэй сухо сглотнул и сказал, глядя на таблетку. - Пять дней прошло… - Её можно до десяти дней после прекращения течки. - Не всегда наступает беременность… - …а всего лишь в 85%. Пей, малыш, и не думай о лишнем, и без этого нелегко. Эон поймет тебя. «Эон решает вопросы жизни и смерти, а не мы», - хотел сказать Рэй, но вместо этого протянул руку. - Хорошо, давай. Будут боли, или ещё чего? - Разве что дискомфорт и небольшие выделения. Рэй… останься, а? Омега замотал головой и потянулся обняться. Элис разрыдался. - Всё, хватит слез, я за детьми, - нахмурился Рэй. - Ну-ка, вытри нос и не расстраивай племянников. Пока шел в дом, забросил таблетку в рот. «Эон, не дай мне никого убить» … Таблетка была сладкой и шипела на языке. Рэй выплюнул её и плевался до тех пор, пока сладкий вкус полностью не исчез с языка. «Пусть всё обойдется, пожалуйста, пусть обойдется… но я не могу убить». Дети были оживлены и радостно гомонили, устраиваясь в тесноте кабины. - Мы едем за па! Папа сказал, будем искать па, это прям на Океане, здорово! Дядя Элис, почему ты плачешь? Элис, не унимаясь, начитывал никому не нужные наставления и всё время плакал. Даже тогда, когда перелетка взлетела, даже когда скрылась за краем сельвы. Плакал, выпуская из клеток струсов и перепелок, чтобы они начинали вольную жизнь. Только жирков пришлось перегонять в старый кар, они бы в сельве не выжили. Затем слезы иссякли сами по себе, Элис закрыл входную дверь и отключил защиту периметра. Вот и всё, дом уцелеет, а огород разорят твари из сельвы и заполонят дикие растения всего за несколько дней. А ведь всё здесь обихаживали с такой любовью… Опять потянуло на поплакать, но слезы закончились. Самое время было ещё раз продумать, как лучше преподать па сочиненную ими ложь. Бросив последний взгляд на усадьбу, Элис захлопнул дверцу кара. Старшие, видимо, переволновались и быстро заснули, тесно переплетясь руками и ногами на заднем сидении. Стульчик Дю прикрутили рядом с Рэем, малыш вертел головой во все стороны и выглядел слегка ошарашенным – он впервые оторвался от земли на такую высоту. - Нравится? – тихонько спросил Рэй. Внизу сине-зеленым ковром простиралась сельва. От края до края, без просвета в переплетенных ветвях. Человек с праматери Земли, наверное, чувствовал бы себя ещё потеряннее, чем малыш Дюм: говорят, там совсем не осталось сельвы. Форест – так они называли дикие заросли. Рэй никогда раньше не задумывался над этим, но в некоторых кланах традиционным было имя для омег – Форис. Возможно, оно было связано с земными лесами, по которым тосковали первые поселенцы. Это уже после Катастрофы стали появляться всякие Рэи, Джоны и Элисы, имена землян были на слуху и многим нравились. Рэю, например, очень нравилось имя Джей. Так звали Президента, который помогал серпеянам справиться с Катастрофой. А вот па имя не понравилось, он долго кривился, слыша его, и говорил, что все земляне – жирки вонючие, из-за них все пошло наперекосяк, и так хорошо, как раньше, уже не будет. И Рэю и Лессу судить, как было раньше, приходилось только по рассказам па и по сухому языку учебников начальной школы. И обоим гораздо больше нравилось настоящее. Здорово, что омег больше не продавали, вот у них все случилось по любви и без вмешательства родителей. И просто замечательно, что за рождение омеги платили такие огромные деньжищи! Молодая семья сразу достроила дом и накупила в него всякой техники, новый комбайн им тоже Нума принес своим рождением. - Если и следующий омежка будет, вообще шикарно заживем, - с горящими глазами говорил Лесс. - Хочу жить шикарно, - поддержал его Рэй, - давай уже, что ли, поработаем над вторым? И они сработали Джея. За альф вообще ничего не платили, даже налоги не снижали – альф и так рождалось предостаточно. Но па и папа всё равно были ему очень рады. А потом случайно получился Дюм, которого тоже очень любили. С ним Лесс впервые почувствовал себя настоящим отцом. Он так трясся над младенцем, что у него даже молоко стало выделяться. И всё у них было прекрасно, только кредитки испарялись, как по волшебству, они пытались экономить, но у них плохо получалось. Па твердил, что Лесс всегда был непрактичным и омегу себе под стать искал. Наверное, Лесса это сильно задевало, вот он и… Мигание лампочки на консоли вернуло Рэя из воспоминаний. «Сбой программы. Перезагрузите автосканер» - загорелась надпись. Рэй недовольно фыркнул и запустил перезагрузку. «Сбой программы»… Перелетку тряхнуло. - Что за..? – вполголоса выругался Рэй и покосился на Дюма. Малыш смотрел на папу и явно подумывал заплакать. - Всё хорошо, маленький, папа сейчас все исправит. «Основной винт не работает» - выскочила надпись. - Как не работает! Всё работает, тупая железяка! Теперь тряхнуло гораздо сильнее. Нума испуганно вскочил и прижал к себе сонного Джея. - Папа! - Всё нормально, малыш, бояться нечего. - Внимание! Экстренное снижение, - сказала автоматика приятным голосом. – Перейдите на ручное управление и следуйте инструкциям компьютера. - А, чтоб тебя! Нума, пристегнись немедленно и крепче держи Джея, ногами упритесь в пол. - Папа, боюсь! - Ничего страшного не… Договорить он не успел: перелётка резко ухнула вниз и спружинила о верхние кроны деревьев. Тряхнуло так, что Рэй едва язык себе не откусил. Затем новое падение, и они повисли на ветвях симоты, зацепившись винтом – как Элис напророчил. Все три малыша вопили в унисон. - Так, опасность позади, котятки, сейчас мы вызовем помощь, и нас отсюда в два счета снимут, - дрожащим голосом сказал Рэй. Однако вся автоматика вместе с рацией не работала – возможно от удара. Рэй соорудил антенну из проволоки и поднял её выше кроны, но не в том было дело, просто примитивное устройство накрылось, а Рэй понятия не имел, как его исправить. Застряли они прочно, что дало омеге возможность отдышаться и оглядеться. Земля сквозь ветки не просматривалась, хотя и так было ясно, что до неё ой как далеко: трёхсотфутовые деревья в сельве не были редкостью. - Что ж, придется самим спускаться, - как можно бодрее сказал Рэй. – Это легко – по веточкам, как по лестнице. Омега уложил всё ещё хнычущего Дю в слинг на своей шее и надежно примотал к себе веревкой. - Ох, знал бы ваш дядя Элис, что я собираюсь делать – бегом бы прибежал сюда, залез на симоту и убил меня, да-да, убил бы, - под нос себе сказал Рэй и сделал шаг из кабины. Сразу голова закружилась, и возникло острое желание залезть обратно и хорошенько помолиться о спасении. Однако ничего не мешало взывать к эону на ходу. Сразу всё шло довольно быстро – верхние ветви были частыми и действительно напоминали лесенку, так что первые пятьдесят футов Рэй с малышом преодолели легко. - А ты знаешь, что мы родня ильварам? – развлекал Дюма папа. – Есть в наших телах такая штука – ДНК, а в ней маленькие участочки – гены, так вот – есть человеческие участочки, а есть ильварские. К чему тебе папа это рассказывает? Да к тому, чтоб ты не беспокоился, мой котенок, как это папа с такого огромного симоты слезет. А как ильвар и слезет, вот посмотришь. Однако дальше всё стало сложнее: расстояние между ветвями становилось все больше, и приходилось сначала вбивать стальные крюки, которых перестраховщик Элис положил в кабину целую коробку. У Рэя от страха и напряжения тряслись руки и ноги, но всё же звериные гены не подвели, и они, минуя неопределенное количество минут, оказались на земле. Ноги погрузились по щиколотку в перепревший дерн, воздух сельвы был тяжелый и влажный, а от её запахов снова закружилась голова. - Так-так, мой котеночек, а как же папа тебя одного оставит? Ему ведь за Джеем и Нумой возвращаться, - произнес омега почти шёпотом. Голова его настороженно поворачивалась на малейший шорох, а сельва ими была преисполнена. Ползали, летали, порхали и бегали сотни видов насекомых, зверей и птиц, опасных, не очень, и жутко опасных, особенно для крошечного человеческого детеныша. Слинг был крепко примотан к нижним веткам дерева-гиганта, малыша спеленали достаточно крепко и ему это не нравилось. - Тшш, не вздумай закричать. Ты вспугнёшь самого красивого касатика, и он никогда не подлетит близко. Имей в виду, что у касатика наверняка будет два хвоста**! Забираться обратно на крону надо было быстро, пока альфёнок крутил головкой в поисках двухвостой бабочки. Рэй и торопился, стараясь не думать об усталости. И едва не поседел от ужаса, на половине пути подняв голову и увидев своих детей, спускающихся ему навстречу. Джей жался к спине брата, крепко обхватив его руками и ногами, а сосредоточенный Нума почти добрался до крюков. - Детка, не шевелись! – стараясь не напугать интонацией, окликнул ребенка Рэй. Страх за детей придал ему сил, и он в минуту оказался рядом с ними. - Как ты мог, глупый! Что ж ты непослушный такой? – горестно воскликнул он, потянув на себя Джея, и только тут заметил, что мальчик крепко привязан ремнем к спине брата. - Папа, там страшно без тебя, - захныкали оба. - Ну-ну, всё хорошо, сейчас спустимся. Но это «сейчас» растянулось на одному Космосу известное время. Сначала Нуму пристроили в развилке ветвей, пригрозив выпороть, если двинется самостоятельно. Затем долгий спуск с Джеем, вес которого вдвое превосходил вес Дюма… Спустившись, омега почувствовал себя без сил. Дю умудрился заснуть от скуки в своих путах, что не могло не радовать. Но Джея крепить к ветвям было уже нечем. - Папа! – послышался тоненький голосок сверху. - Тихо, тихо, маленький, - прошептал Рэй, в пугливой тоске прижимаясь к стволу, - нельзя кричать. Нума, естественно, не слышал его, а значит, следовало поторопиться и спустить его к братьям. С омежкой на загривке Рэй спускался совсем уж медленно, надолго замирая на месте, чтобы собраться с силами. Нума, едва оказавшись на земле, полез обниматься с Джеем – эти двое были привязаны друг к другу хотя бы по той причине, что почти никогда не разлучались, Дю же воспринимался ими, скорее, пластмассовым пупсом, с которым приятно поиграть в папочку. Строго-настрого велев им не шуметь, Рэй, едва отдышавшись, снова отправился в долгий путь наверх, ведь куча необходимых вещей осталась в кабине перелётки. Ещё земля не проглядывалась сквозь плотную листву, а Рэй почувствовал, что внизу не всё ладно. Было тихо, дети не переговаривались, не бегали под симотой, вороша прелую листву. Словно заснули… но кровная связь дала омеге ощутить эманации тревоги, исходящие от малышей. Свесившись с нижней ветви, он увидел неподвижно застывших Нуму и Джея. Нума крепко держал брата за руку, взгляды детей были устремлены в одном направлении. В двадцати шагах от них так же неподвижно застыл ядовитый сорба – стофунтовый альфа-самец. Этот вид сорбы считался хищным, однако не особо агрессивным – на детенышей других хищников не нападал. Пока Нума вёл себя правильно – не двигался и не шумел. Если б только дети не нервировали сорбу пристальными взглядами… Зверь шумно принюхивался, явно не понимая, кто перед ним. Острые иглы на его хребте встопорщились и блестели каплями выступившего яда. «Не двигайтесь, не двигайтесь», мысленно заклинал их Рэй. Не ко времени проснулся и заворочался в слинге Дюм, морда зверюги задралась и стала издавать цыкающие звуки. У омеги не осталось стойкости и дальше наблюдать, чем закончится это противостояние. Мгновение – и он оказался перед детьми, закрывая их своей спиной, сжимая нож в руке. - Цыт, цыт, - угрожающе произнес хищник и сделал шаг вперед. Джей захныкал. - Полезайте на дерево, - не оборачиваясь, велел их папа. Послышалось шуршание по коре. Рэй плохо представлял себе, как дети смогут добраться до ветвей – самые нижние были слишком высоко. Нума был сильнее, и у него было больше шансов. Но неожиданно его ладошка скользнула в ладонь Рэя. Малыш прижался к боку папы, и у того всё обмерло в груди. С трудом он подавил паническое желание схватить сына на руки и бежать. - Цыт, цыт, цыт! – громко и грозно зацыкал сорба. Лишенная шерсти харя ощерилась крупными кривыми клыками. Рэй тоже оскалил зубы. Горло его помимо воли издало рычание, тело подобралось, готовясь к нападению. Пока мозг просчитывал шансы на спасение, генетическая память хищника взялась контролировать тело. Запах Рэя изменился… и сорба почувствовал его. Интуитивно малыш Нума выбрал правильную позицию – за спиной родителя. Зверь-альфа почуял запах омеги, защищающего потомство. Омеги-ильвара, кого в сельве полагалось обходить десятой дорогой, несмотря на невеликий размер серпеянской кошки. Едва сорба затерялся в лиловых зарослях папоротника, Рэй без сил прислонился к стволу, а затем и сполз по нему на землю. Ноги стали ватными, а сердце всё ещё бешено колотилось в груди. - Папа, помоги снять Джея, - жалобно заскулил Нума. Подняв голову, омега увидел две детские ножки по обе стороны толстой ветви. - Как ты его туда забросил? - Он сам. - Ну вы, карапузы, даете… Конечно, вещей спущено на землю было всего ничего: аптечка, нож, зажигалка, карта, детское питание, пара консервов и дождевики. Но на ещё одно путешествие наверх Рэй не отважился - так и потомства недолго лишиться. Он накормил смесью Дю, а затем набрал в подол рубашки крупных желтых плодов, фонариками горевших на кружевных листьях папоротника. Плоды обладали вязким вкусом даже перезревшие, но дети всё равно их любили, прельщаясь, скорее, яркой флюоресцирующей кожурой. Так что когда Рэй открыл банку мясных консервов, малыши отъели из неё по маленькому кусочку, свернулись клубочками под боком папы, положив головы ему на колени, и заснули, утомленные событиями дня. Отдых позволил Рэю восстановить силы. Какое-то время он развлекал Дю, позволяя хватать себя то за волосы, то за нос, но чувствуя приближение заката, разбудил старших. - Боюсь идти в сельву, - капризно сказал Джей. Нума тоже кривил мордочку, с подозрением вглядываясь в непролазные заросли. Повисшая на ветвях перелётка казалась им последней ниточкой, связывающей с цивилизацией, а вокруг на многие мили простирались девственные дебри. Десять лет в голову омеги вдалбливались принципы выживания в сельве, теорию он, хоть ночью его буди, рассказал бы без запиночки на автомате. А вот применять знания на практике, да ещё с тремя детьми под боком, ой как не хотелось! Вся надежда была на пресловутые гены, но если вспомнить, сколько народу сгинуло в сельве – у Рэя самого ноги подкашивались от страха. - Нума, идёшь за моей спиной след в след и Джея ни на секундочку не отпускаешь, - с нажимом сказал омега. – Джей, в лесу не шумят и просто так не болтают. Смотрят по сторонам и себе под ноги одновременно… - А это как? - А ты уж постарайся. Ничего в рот не тащить, незнакомые растения не трогать, помни – чем ярче их окраска, тем опаснее они могут быть. - А-а-а! – восторженно завопил Дю, запрыгал на папиных руках и потянул руку к синей в пурпурных пятнах лиане. Почти схватил, Рэй едва успел отскочить от коварной красоты – лиана оказалась крупной змеей, не ядовитой, но вполне способной в своих кольцах удушить тонкую ребячью шейку. Сельва была опасна, и путь был неблизким – около пятидесяти миль до заправочной базы ММ-7 надо было преодолеть пешком. Но и оставаться на месте не имело смысла – защиты никакой, связи нет, и кто их будет искать здесь? Элис, ясное дело, волнуется за них, но и прекрасно знает, что связь с базами в сельве ненадежна и зависит от капризов погоды. Так что звонка от Рэя он будет ждать уже из Столицы, а это не раньше, чем через четверо суток. И только потом начнет бить тревогу, всем расскажет о бегстве омеги с детьми, укажет маршрут… куча времени пройдет, пока их найдут, а здесь каждая минута несет угрозу жизни. Рэя вдруг затрясло, но не от страха перед сельвой, а от того, что представил себе, как первым их найдет Брен. - Вперед, малыши, не надо бояться, - выжал он из себя улыбку. – Пройдем пару миль и поищем ночлег. На деле прошли не менее пяти миль, лес вокруг постепенно темнел, и дети за спиной Рэя всё чаще спотыкались, хоть и молчали пока. Дюм на его руках с каждой милей всё прибавлял в весе. Как только нашлось подходящее дупло в симоте, омега остановил свой маленький отряд. Дупло было не особенно большим и находилось на высоте 5-6 футов. Едва Рэй сунул в него сухую ветку, как целое семейство лазок полезло из него по стволу вверх и вниз, напугав старших детей и рассмешив беззаботного Дю. Мелкие хищники злобно фыркали и щерили зубы, но на взрослого человека ни за что не напали бы, даже стаей. Дно дупла было выстлано сухими листьями, воняющими мускусом. - Фу, воняет, - сморщил носик Нума, - не люблю лазок, они противные и вонючие. Помнишь, меня кусал лазка? В такой вони ужинать никто не хотел, но Рэй всё же заставил детей съесть немного мяса и галет. Ночь далась омеге трудно: усталость брала своё, и Рэй то и дело проваливался в тревожный поверхностный сон, который лишь больше изматывал. Дети тоже спали беспокойно, подскакивая от воя гундов и птичьих криков. Какой-то ночной зверь ломился сквозь заросли, кого-то жрали, и он сначала вопил во всю глотку, потом задушено хрипел… Сельва не знает тишины, не знакома с понятием «безопасность». Только перед рассветом лесной концерт взял минутную паузу: ливень зашелестел мягко и вкрадчиво, зверье попряталось в норы, и Рэй разрешил себе недолгий отдых. Проснулся он как от толчка, вернее от ужасного ощущения, что из его рук тянут малыша Дю. Рефлекторно омега сжал руки, подскочил, ударившись теменем о древесный свод, и испуганно захлопал глазами. Снизу на него таращил глазенки Нума. - Ну, папа, Дюму нужно по-маленькому. Омега тряхнул головой, отозвавшейся тяжелым гулом. Рассеянные солнечные лучи золотили глянцевую от влаги листву, всюду капало и парило, и трава пряталась в остатках тумана. Под симотой, спустив штанишки, стоял Джей, глубокомысленно разглядывая собственную струю, а Дю уже капризничал, ерзая у папы на руках. - Возьми его, мой котёнок, я сейчас спущусь, - сказал Рэй, отмечая, как дрожат его руки, протягивающие Нуме альфёнка. Дюм с совершенно взрослым облегчением сделал своё мокрое дело и неожиданно, как только Нума выпустил из рук его писюн, оторвался от брата и сделал пару неуверенных шажков. - Папа, он пошёл! – радостно взвизгнул омежка. - Великий Космос, неужели это произошло? – улыбнулся Рэй. – Кто-то решил сжалиться над папиными руками. - Маленькие альфы всегда отстают в развитии от омег, - авторитетно сказал Нума (Джей недовольно засопел). – Я пошёл в шесть месяцев, а Джей в семь с половиной, правда? И говорить я начал раньше, правда? - Угум, а ещё никогда не пачкал штанишек и умел печь пирожки. - О! А я не помню, - огорчился мальчик. - Зато когда альфы вырастают, они становятся сильнее омег и умнее в сто раз! – с недовольной горячностью сказал Джей. – Так дэди*** сказал, и дядя Брен сказал. Рэй затравленно, словно получив пощечину, весь сжался на мгновение. Невинное упоминание насильника причинило почти физическую боль. - Вот побью тебя, когда вырасту, если ещё будешь хвастаться, - разошёлся маленький альфа. - Сильный альфа никогда не обидит омегу, запомни, - жестче, чем требовалось, сказал Рэй. – Так, малыши, завтракаем и двигаем дальше. И не забываем, что сельва не любит болтовни. Беспокойная ночь ни для кого из них не прошла даром: дети спотыкались на каждом шагу, Дюм хныкал на руках и поминутно просил пить. У Рэя болела голова, а потом и тошнота добавилась. Вызванная рвота не принесла облегчения, омега устроил незапланированный привал, привалившись к стволу дерева взмокревшей спиной. Нума смочил платок водой из фляжки и принялся вытирать пот с лица и шеи Рэя. Тогда-то и обнаружился паразит, толщиной в палец, на треть ушедший под кожу омеги у основания шеи. Жвалы паразита содержали анестезирующее вещество, переутомление не дало Рэю почувствовать, что кожа его разрезана, а ядовитая тварь сосет его кровь в своё удовольствие, заодно впуская в неё токсины, препятствующие свёртыванию. Нума, плача и морщась от отвращения, вытащил червя, в аптечке нашелся антисептик и иммуноглобулин, действие которого, само собой, не было моментальным. В таком совершенно разбитом состоянии Рэй находился не менее трех часов. Снова была рвота и кратковременная лихорадка, но больше всего волновало его то, что теперь дети совершенно беззащитны, на бедняжку Нуму взвалена непосильная ноша в виде двух братьев, которые то просились домой из «этой противной сельвы», то рвались исследовать мир и тянули в рот всё, что видели. Сильнее любой лихорадки терзали омегу муки совести. «Как я мог втянуть детей в эту авантюру? Согласен, оставлять их дома было так же опасно. Но… не значит ли это, что я должен был смириться ради них? Боялся потерять Лесса, а теперь рискую жизнью наших малышей, и прежде всего потому, что не хочу принадлежать Брену». И вновь одно лишь имя вызвало приступ дурноты. Брен никогда не заменит детям их отца!.. С трудом приподняв тяжелые веки, омега увидел, как Джей гоняет палкой трехфутовую змейку-синебрюшку, к счастью, безобидную для людей. …Но Брен не стал бы обижать детей, наоборот, заботился и обеспечивал их сверх меры, только из желания доказать, что он лучше и надежнее брата. Брен умеет зарабатывать кредитки и всегда точно знает, чего хочет. Лучшая одежда, лучшая еда и новый богатый дом – что нужно омеге ещё? Альфы не поймут, как важно ему любить, как необходимо любить… Нума тряс его за плечо и спрашивал, почему он стонет? Неужели ему совсем плохо? Что же им теперь делать? - Нет, мне лучше. Всё уже хорошо, всё проходит, мои козявки, - через силу улыбнулся Рэй. – Скоро пойдем дальше. На этот раз «скоро» случилось ближе к ночи, когда Рэй смог подняться и идти, не хватаясь поминутно за лианы и стволы. Дети были накормлены и тщательно осмотрены с головы до ног, а затем и натерты горечницей – природным репеллентом. Полночи они шли, доверившись топографическому чутью омеги, потом набрели на широкий ручей, и омега не смог отказать себе в купании, смыв, наконец, липкий пот с остатками токсина. Дети вволю побарахтались в воде, попискивая от удовольствия, а затем крепко уснули. На этот раз Рэю удалось не заснуть, всю ночь он слушал сельву и думал, думал… Но к каким бы выводам не привели его думы, с рассветом они покинули берег ручья, доев остатки жирковых консервов. Не успели они отойти от ручья и на милю, как далекий гул привлек их внимание. Первым его услышал Дю и показал ручкой на небо. - Гроза? – спросил Нума. – Ты же говорил, что в морось грозы не бывает. Рэй замер, прислушиваясь. - Это из сельвы. Так грохочут слонцы или гиппоты если их гонят хищники… или… или когда на водопой идут. Гул приближался. Они стояли на пути стада слонцев, бегущих к воде. Огромные животные привыкли переть напролом, не разглядывая, что попадает под их тяжелые лапы.