На другой стороне конверта.

Тогда были другие времена, другие нравы. Общество считало меня больным и опасным. Любовь заразна? Любовь это плохо? Я просто был другим. Они не понимали, что я собой представляю, не знали, что я принесу в этот мир. А вдруг это будет что-то ужасное? Моя любовь – будущая эпидемия. Мои мысли искажены. Мои привычки и предпочтения уродливы. Почему? У меня есть одна особенность. Я постоянно ищу прекрасное вокруг себя. Это помогает наслаждаться нашей короткой жизнью. Только приглядитесь и вы поймёте, что в каждом есть цепляющее и завораживающее душу видение. Но мои видения были не как у всех. Помню ещё в школе, я засматривался на мальчиков, а девочек для меня и вовсе не существовало. Когда я понял, в чём дело, я долго думал, почему именно мальчики? Почему мне так влекут эти грубые, чёткие черты лица? А эта светлая, порой бледная кожа? Тонкие, блёклые губы вместо пышных и мягких. Я окончил школу, но моя необычная привычка осталась. Я влюблялся. Любил. Мне разбивали сердце и лицо. Немые ответы, косые взгляды, да и просто ругательства в мой адрес стали обычным делом. Меня избивали, считали не нормальным только потому, что я вижу красоту в других вещах. Мне дарили ненависть вместо поддержки. Награждали ярлыками "Чудик", "Прокаженный", "Тот, кто пошёл против природы (системы!)". Всё изменилось одним прохладным сентябрьским днём, когда началась война. Сколько бы вы не читали книг об этом, сколько бы ни переслушали душераздирающих историй, вы не поймёте какого это, находить тела с синей кожей и опустевшим взглядом. Каждый день я слышал взрывы бомб и скрежет металла. Я боялся, что кто-нибудь из моей семьи может не проснуться завтра. Вскоре меня отправили на фронт. Никогда ещё мир не был таким ужасающим и горьким. Каждый рассвет был на вес золота. Небо раскалялось от жара истребителей. Звуки перестрелок заглушали пение птиц. Я изнемогал от боли и искал лекарство в прекрасном. Прошло около трёх месяцев, но мне казалось, что эта война длиться всю мою жизнь. Мы оказались на границе осаженного города, как и несколько других полков. План состоял в том, чтобы уничтожить вражеское войско любой ценой, не смотря на жертвы среди мирных жителей. "Победа неизбежна!": твердили солдаты. Ложь! Враг и не собирался отступать. Ангелы кричат! Вы слышите это? Их хриплые вопли разрывают мои уши! Я проснулся в госпитале с солёными словами на устах. Мы убили их! Сожгли город ради неизбежной "победы". Я ненавидел себя, моё состояние ухудшалось. Кроме многочисленных ран, я подхватил какую-то инфекцию, видимо из-за неё мне и было так плохо. Казалось, скоро смерть заберёт меня в свои крепкие объятия, но... В госпиталь поступил солдат. Я помню его большие карие глаза, эту искреннею, порой наивную улыбку. Я полюбил его. Мог ли я тогда рассчитывать на ответ с его стороны? Да я и подойти к нему не мог! Он поднял бы меня на смех или боялся бы меня. Я решил хранить непосильный для моего сердца секрет. От него, ото всех и от себя самого. Я люблю поразмышлять на разные темы. Вечерами в госпитале медсестры спрашивали меня: "Что-то случилось? Вам чем-нибудь помочь?" Я отвечал, что всё нормально, а сам думал о Фрэнке. Так звали того солдата. В один из таких вечеров кто-то положил руку мне на плечо. Вздрогнув, я обернулся и увидел невысокого паренька. Голова и руки перебинтованы, на щеках видны следы от ожогов. - Эй, ты чего? – спросил он, смотря мне прямо в глаза. - Я? Я ничего, у меня всё нормально. - Точно? – переспросил солдат и улыбнулся. - То-о-о-чно – протянул я. - А ты уверен? - Да... – я снова отвернулся от него и погрузился в свои мысли. Я не должен говорить с ним, а то я не сдержу секрет. Как же я себя ненавижу. Джерард Уэй ты тряпка! - Ты опять за своё? – он резко развернул меня, слегка поежившись от боли в руках. - Эмм. Прости, я просто... Думаю... - О ком? – от этого вопроса меня всего передёрнуло. Почему сразу о ком?! Может, я о закатах в Новом Орлеане думаю (хотя никогда в этом городе не был)? - Ну... Как бы сказать... - Можешь не продолжать! Всё ясно. Красивая? - Что?! Нет, нет, ты не о том подумал! - Ну ладно, что ты так резко реагируешь? Кстати как тебя зовут? - Джерард. - А я Фрэнк – он улыбнулся и пожал мне руку – Можно я буду называть тебя Джи? - Конечно! После того дня мы стали друзьями. Но мне всё же хотелось большего. Иногда я позволял себе дотронуться до него, и он явно замечал это. Я видел, как уголки губ Фрэнка приподнимались при каждом моём прикосновении. Это была мимолетная, почти неуловимая улыбка. Она давала мне слабую надежду. Я не мог болеть вечно, примерно через две недели я опять вернусь на фронт. А Фрэнк. Он скорей всего останется здесь. Я мог поставить точку прямо сейчас. Просто сказать ему и будь что будет! Какое-то чувство не давало мне это сделать. Это страх? Да. Банальный страх, но мне хотелось думать, что это что-то более серьезное. Ночью мы проснулись от запаха гари и грохота падающих бомб. Наш лагерь нашли. Мы тащили на себе тех, кто едва смог встать с койки. Сейчас единственным выходом было бежать. Неважно куда! Главное выжить. Фрэнку было гораздо тяжелее, чем мне. Он почти не мог двигать руками, любое действие приносило массу боли. Несмотря на эти чертовы бинты, бомбы и крики он оставался сильным. Спрятавшись в глубине леса, мы молись о спасении. Я молился за него. - Джи, что будет дальше? - Дальше будет хуже – все, что я мог сказать. Наверное, ничего другого я и не должен был говорить. - Джерард... Я... Я не хочу умирать – я видел, как блестели его глаза. Они переливались болью. - С чего ты взял, что ты умрёшь? - Мне... Мне больно – прошептал он. Он смотрел в тёмное небо, на щеках иногда проявлялись солёные дорожки. Впервые вижу, как он плачет. Его прерывистое дыхание навсегда запечатлелось в памяти. "Мне больно..." Он прикрывает глаза, последняя слезинка скатывается по щеке. - Я сильный – шепчет он. – Джи, не говори никому о том, что я плакал. - Хорошо – я протянул к нему руку и смахнул со щеки прозрачную каплю. Но моя рука не отпрянула от него, как раньше. Он не дал мне её отдёрнуть. - Стой, всё слишком быстро – он прижимал мои пальцы к холодной и влажной коже. - Фрэ... Я... - Тише – шептал он, его рваные вздохи и тяжёлые выдохи пугали меня. Он терпел, сковывающую его боль, когда я был рядом. – Джи, скажи мне... Почему у тебя нет девушки? Прошёл год. Войну мы выиграли. Сколько слёз и крови было пролито! Сколько городов сожжено! Люди стали другими. Мы стали добрее, смелее, сильнее. Но почему чтобы изменить общество в лучшую сторону, нужно стольким жертвовать? Прогуливаясь по восстановленным улицам, я думал о самой большой жертве. О Фрэнке. В метре от нас взрывались боевые снаряды. Небо окрасилось в ярко-красный. В цвет запёкшейся крови! Он кричал от боли накрывавшей его словно цунами. Где же медсестра! Где она?! Помогите! Мне нужна помощь! "Мне больно, я не хочу умирать... Мне больно" Дыши, только дыши! Прошу тебя, Фрэнки... Он оказался в одном из госпиталей, а я. Я был на фронте и иногда получал от него письма. Письма приходили редко и в большинстве случаев были короткими. Несколько фраз на подобии "Всё тело болит и ломит, но я чувствую себя лучше. Ужасно волнуюсь за тебя. Не прекращай писать мне". Всё кратко и по делу. Это только усугубляло моё состояние. Я боялся. Вдруг мне больше не будут приходить письма? Вдруг моё письмо не дойдёт? Вдруг я последний раз его видел сегодня во сне? Не надо больше снов, не надо снарядов, не надо боли, не надо... После победы до меня дошло последние его письмо. "Привет, Джи. Прости меня! Ты, наверное, не понимаешь за что? Я слишком много врал тебе. В каждом письме я уверял, что иду на поправку, но я просто хотел, чтобы ты не беспокоился. На самом деле я очень устал от всего этого. От постоянной боли, ожогов и переломов. Мне никогда не оправится от полученных ранений. Врачи говорят, что ещё неделя и мне конец, к этому времени письмо будет у тебя на руках. И раз уж на то пошло, моё последнее желание, чтобы ты забыл меня. Найди себе пару, создай семью и будь счастлив с ними так же, как был счастлив со мной. Сейчас я в ужасном состоянии и не знаю, что за чепуху написал, но хотелось быть верить, что для тебя это будет важно. Мы навсегда и навечно вместе потому что, я помню каждую секунду, проведённую с тобой. Помню, как ты робко прикасался ко мне. Как я потянулся к твоим губам за первым и самым сладким поцелуем. Я помню насколько это было неправильно. Если бы не эта война мы бы не смогли быть вместе. Люди восприняли бы наши отношения, как болезнь. Нас пытались бы вылечить... А теперь, я мёртв, и наша любовь во мне будет храниться вечно. Навсегда твой Фрэнки." Наверное, я не должен был всю жизнь грустить о потере? В мире миллионы людей, которым гораздо труднее, чем мне, но... Фрэнк был для меня всем. Ещё никто не говорил со мной так искренне. И... Как бы банально это не звучало, я не могу жить без него, да и не хочу. Не у каждого человека в жизни были такие чувства. Мы были готовы сражаться со всем миром друг за друга. Двое против всех. Я Джерард Артур Уэй и это моя маленькая трагедия. Я не в силах пережить её. Не осуждайте меня и горите в аду те, кто лишил меня мечты. Моего Фрэнка. Я больше не хочу смотреть, как горит земля.