Весна

      На улице тихо. Всё вокруг замерло в ожидании чего-то. Или же нет? Нет…. Просто закончилась зима. Поэтому-то природа, вернув себе облик бодрой и кокетливой зеленоглазой девчонки по имени Весна, наслаждалась произошедшими изменениями. Воздух был пронизан свежестью и нежным ароматом сакур. Японская вишня уже начала цвести, превратив город в идеальное место для человека, ищущего спокойствия и эстетического удовлетворения. Да, именно здесь и сейчас какой-нибудь заграничный художник, к примеру, из России или Украины, никогда не видавший этакой вишенки, мог почерпнуть достаточную дозу вдохновения и создать очередной шедевр. Который, естественно, будет радовать некоторых славян, любящих культуру Востока. А те, кому не придётся по душе экзотический пейзаж, просто пройдут мимо. А напрасно. Впрочем, о вкусах не спорят.       Но девушка, о которой пойдёт речь, по определению не могла быть изысканным ценителем искусства. Она всего лишь сидела на траве в полумраке и доедала данго. Белокурые волосы, собранные в два хвостика, немного растрёпанная чёлка, красный спортивный костюм и, как ни странно, катана за спиной. Это была Хиори, Хиори Саругаки, одна из вайзардов, полушинигами-полупустой и дура, которая согласилась прийти сюда по просьбе одного белобрысого «олуха». Ей было плевать, что она может простудиться, и на всю эту эстетику. Вообще на всё. Хотя, пардон, была одна вещь, которая её изрядно донимала в данный момент. Правильно, «олух». Спросите, с чего бы? Всё дело в том, что Хиори ждала его уже битый час и сдерживала злость, которая накопилась за это время, изо всех сил. Чтобы, когда негодяй появится, излить её неистовым потоком на буйную его головушку. А пока ей оставалось лишь мучительно ждать горе-товарища и доедать последнюю порцию уже поднадоевших данго. - Ксо, ну сколько можно! – наконец воскликнула она, прекратив свои бесполезные терзания. – Олух, олух, олух! Ну, попадись мне на глаза, Шинджи, я же тебя искалечу, что мать родная не узнает! - Агась, можешь перейти к экзекуции прямо сейчас, - за спиной послышался до боли знакомый голос. Обладателя которого Хиори собиралась сейчас так же, до боли, избить. Только до жуткой, невыносимой, убийственной боли. - Олух, где тебя черти носили?.. – прошептала блондинка, нервно повернув голову в сторону Шинджи. Парень всего лишь хихикнул и начал нести какой-то несуразный бред про бабушку, пешеходный переход, котят и инопланетян. В это время девушка раздраженно нахмурилась и потупила взгляд. От неё исходила устрашающая чёрная гнетущая аура, черней той ночи, которая так незаметно опустилась на Каракуру. Впрочем… Ночь, тишина, парк рядом… Ну кому взбредёт в голову искать труп Хирако, скажите? То же вслух спросила Хиори и для окончательного эффекта огрела Шинджи тапком по лицу. Парень в ответ начал жаловаться, что у Хиори нет ни капли женственности, что ему больно и, вообще, он обратиться в организацию по защите прав человека. - Плевать я хотела на эту твою женственность! И ты не человек, олух, ты… Нет, ты даже и не вайзард! Ты олух. Просто олух. - Ты бы ещё по буквам сказала, дура, - обиженно пробурчал Хирако, вставая и отряхивая испачкавшиеся брюки. – Я вообще подам на тебя в суд за порчу имущества. - Какого такого имущества, олух? – прыснула со смеху Хиори. - Не, а одежда, по-твоему, что? – возмущенно сказал блондин, но потом его лицо опять украсила улыбка во все тридцать два. Он довольно прищурил глаза и подошёл к обозлившейся девушке. – Пардон, что опоздал… - Да плевать я хотела, - перебила его блондинка, скрестив руки на груди. Выглядела она очень-таки независимо и незаинтересованно, хотя на самом деле её как всегда задело дурацкое поведение не менее дурацкого товарища. Он то постоянно куда-то пропадает, то опаздывает, то несёт такой несуразный бред, что мозг просто отказывается его воспринимать. Олух, что с него возьмёшь. Но от его вечных шуток и подколов, переполненных колкостью и сарказмом, становится так… обидно, что ли? Нет, эта девушка не настолько слаба и глупа, чтобы обижаться. Просто в душе появлялось какое-то неясное чувство, из-за которого сердце будто пробивало током, а затем сжимало в ком. Один большой ком ненависти. Что, несомненно, бесило ещё больше. - Фу, злюка, - протянул блондин, показав кончик языка. – Опять ты меня дослушать не можешь, Хиори. А ведь я по важному делу тебя позвал, агась. Саругаки кинула полузлой-полунасмешливый взгляд на Хирако и вздёрнула бровь, мол, не может быть, олух, вот это новость. - Придурок, я тебя на этой грёбаной лужайке уже пол столетия выжидаю с твоим «важным делом», - буркнула Хиори и вновь уселась на траву. Она отвела глаза от товарища и устремила их взор куда-то вдаль, осматривая ночную Каракуру и гладь неба, усыпанного яркими звёздочками. Она не знала ни одного созвездия, да и к чему это надо? Можно было довольствоваться туманными очертаниями Млечного Пути и серебристым блюдечком Луны. Хватит и этого. Ветер неспеша гнал облака по той самой бархатной небесной глади, он же коснулся ласково и слегка игриво волос девушки. Весна… Внутри должно быть столько лёгкости и ликования, это время любви и благоухающей красоты, время чудес. Но Саругаки не верила в чудеса, и тем более в любовь. Хотя, кто знает… Но вышеупомянутая лёгкость вот точно отсутствовала. Ну не было её и всё. А всё из-за какого-то дурацкого, необъяснимого предчувствия. Уже долгое время ей казалось, будто должно произойти что-то, что вызовет у неё отнюдь не положительные эмоции. Вот только что…       Хирако присел рядом с Хиори, опёршись руками о землю; он сделал глубокий вдох, что чистый и слегка прохладный воздух наполнил его лёгкие, и на выдохе улыбнулся. Блондин, сохраняя такое выражение лица, обратил взгляд ореховых глаз к Саругаки и привычным тоном сказал: - Какая же ты всё-таки дура, Хиори, - но увидев дикое возмущение и готовность к атаке во всём виде Хиори, он незамедлительно добавил уже намного серьёзнее: - Я не шучу.       Шинджи глубоко вздохнул и опустил голову, будто хотел избавиться от какой-то невыносимо тяжелой, совершенно непосильной ноши. Глаза его скрывала неизменная чёлка: вайзард всегда пользовался ей, если не хотел, чтобы настоящие чувства, таящиеся в сердце парня, вышли наружу. Да, это средство помогало некуда лучше. Ведь правильно делают, когда говорят, что глаза – зеркало души… - Послушай меня и не перебивай, - даже не взглянул на неё. – Хиори, ты не так давно пришла в себя после той зимней битвы с Айзеном… - Хирако, ты… - Хиори просто не смогла промолчать, увидев своего «олуха» таким. Уж слишком это редкое явление. - Я же просил меня не перебивать. – Шинджи резко оборвал девушку, не дав договорить. И в этот раз он всё-таки бросил короткий, но весьма, весьма красноречивый взгляд. Такой непривычный: в нём и строгость, и какая-то лёгкая грубость, и… тоска. Девушка сама не поняла, почему этот взгляд вызвал в ней мгновенный резонанс, а сердце стало биться чаще. Не могла понять, ведь этот идиот, который постоянно раздражал её и доводил до безумства, её совершенно не интересует. Всего лишь надоедливый дурак, имеющий с ней общее прошлое и общий путь. Так почему же сердце так бешено стучит? Заметив некое недоумение на лице Саругаки, блондин поспешил всё исправить: - Да ладно тебе, злючка, успокойся, - дурашливо, да, но всё же с едва заметной дрожью в голосе. Никто бы не заметил её. Никто, кроме Хиори. И Шинджи опять вздохнул, после чего продолжил свою речь: - Хиори, прошло совсем немного времени… Знаешь, я лишь сейчас понял одну вещь. Когда ты была без сознания, всё… - он запнулся, но затем улыбнулся, в этот раз очень мягко и естественно, словно признавая поражение, и сказал, - всё казалось таким серым и обыденным. Не хочется это говорить, но я скучал как ни как.       Скучал? Саругаки пыталась переварить только что услышанное. Чтобы Хирако и скучал… по ней? И что теперь делать? Хиори просто не могла понять, какие чувства эти слова вызывали в её сердце. Снаружи все выглядело как чистой воды злость. Но вот нужно было бы уточнить, на кого злилась Саругаки: на Хирако, который, в общем-то, сейчас не сказал ничего обидного, наоборот скорее; или же на себя, в глубине души радующуюся словам товарища. Она никак не могла разобраться в этом и продолжала… Впрочем, кому я лгу. Всё она знала, всё понимала, но всего лишь боялась признаться. Боялась этой головокружащей лёгкости внутри, которая невесть когда там зародилась; ведь совсем недавно ничегошеньки не было, даже намека на нечто подобное. Или, может, было, но было так далеко и мастерски спрятано, что лишь слова блондина, только что сказанные им, могли поднять это затаившееся чувство из глубин души? - Хирако, что за чушь ты мелешь? Скучал, глядите-ка! – девушка всеми силами старалась скрыть смятение и смущение за привычной насмешкой. – Олух… Быть такого не может… - Почему же, может, - перебил её Хирако. Вайзард вновь сокрыл взор чёлкой и широко улыбнулся. Хиори, будто невзначай, кинула мимолётный взгляд на товарища. Что он себе думает?! Придурок, который не имеет понятия, о чём говорит. Как она его ненавидит. Неистово. Только вот алое пламя, которым запылали её веснушчатые щёки, говорило об обратном. – Хиори, мне это… тяжело говорить… но… Вайзард сделал столько неестественно затяжных пауз, после чего склонил голову ещё сильнее. Внутри его сейчас что-то творилось. Что-то вообще ему несвойственное, странное, но ошибкой будет сказать, что новое. Это ощущение (или даже чувство) давно было там, где-то в области груди, а мозг стало прошибать вот-вот. Именно с тех пор, когда он прижимал её, истекающую кровью, к своей груди, кричал, словно сумасшедший, её имя, умолял не умирать. Тогда с ним случилась эта беда, но беда ли? Кто говорил, что… любить – это плохо? - Хиори, - он тяжело выдохнул. Подсел так близко и резко прижал к себе. Слова его отбивались эхом, пульсировали в сознании девушки следующие несколько мгновений, но казалось – это была вечность. – Я люблю тебя.       Саругаки, безусловно, какое-то время даже не дышала. Она, конечно, чувствовала его объятия, такие же, как и в тот роковой день. Она даже слышала его дыхание, тяжелое от удручающего волнения. Но восприятие времени и реальности перестало существовать. Она ненавидит его, он – её. Это было аксиомой. Девушка не знала никогда, за что Хирако её так невзлюбил и зачем постоянно издевался над ней, но она его – именно за такое отношение к её личности. За его глупость, за его слова, за его поведение… и за свою к нему любовь. Да, так оно и было, Хиори любила этого дурака и одновременно ненавидела, как теперь оказалось, ни за что. В голове звучал лишь один вопиющий вопрос: «Почему он молчал всё это время?!» - Глупая, ты прости меня, ладно, - вновь начал он. – Наверно, сейчас убить меня хочешь, но пока не стоит. И вообще, между прочим, я тоже могу смущаться, агась, - добавил он дурашливым тоном, но потом продолжил более серьёзно. – Прости, Хиори. Я завтра ухожу в Общество Душ. На должность капитана пятого отряда. Вот моё важное дело. - Придурок, - отрезала Саругаки. Да такой реакции он и ожидал. Она только обрела то, чего так ждала, и в одночасье потеряла. Иронично, не правда ли? Но какая теперь разница, главное уже сказано. Хотя подождите-ка, ещё не совсем. – Катись в своё грёбаное Общество Душ, катись к своим шинигами.       Он улыбнулся и прижал её сильнее к себе. И в этот раз она ответила взаимностью, стоило лишь ему сделать первый шаг. Протянула руку и ладошкой прикоснулась к его рубашке, бережно сжав. - И я тебя люблю, идиот.       Она прикрыла глаза, а Хирако довольно улыбнулся. Он посмотрел на Хиори и весело добавил: - Хиори, а, Хиори, будешь ждать меня, агась? Звонить, слать письма, бандероли, шоколадки? - Обойдешься, олух! – сказала Саругаки и вдохнула нежный аромат сакуры.       Только теперь она смогла ощутить и принять всю красоту, сотворенную волшебной и благоухающей Весной. Наверное, только любящее сердце, на тщаяния которого наконец ответили взаимностью, может резонировать с этой порой, только счастливое сердце может начать дорожить всем окружающим миром. И теперь на два таких сердца стало больше.