Пока не поздно

Знаешь, Каору, мне кажется, зря мы это затеяли. Зря ТЫ это затеял. Мы в одной комнате, на кровати - я, никак не спится, снизу на футоне - ты, стынешь на полу. Из приоткрытого окна веет сыростью и прохладой. Тебя должно это застудить и убаюкать, надеюсь. Подожми ноги и завернись в плед. Продрогни сначала, чтобы был повод погреться. Ты так смущаешь меня, засни быстрее. Я жду. Я представляю, как твоему белесому лицу пошел бы иней, рассыпанный пудрой по щекам и подбородку, нездоровые красноватые тона вокруг глаз, на носу и посередине скул, а так же побледневшие сиреневатые губы. Ты бы лежал в снегу. А может быть, это был бы пепел? Наполовину скрыто лицо, пальцы окоченели и бездвижно замерли. На них оседают белые хлопья и не тают… Я пытаюсь всеми возможными способами обыграть состояние хотя бы дремоты, просто чтобы тебе не приходило на ум снова поболтать со мной о чем-либо. Нет, дело вовсе не в твоих словах, это интересно слушать обычно, дело в том, что мне надоело. Я чувствую себя слишком стесненно от переизбытка внимания. Но ты не спишь, возишься и сопишь. Время от времени откидываешь руки или ноги, я неотрывно слежу за ними сквозь щели век. Раскрываешься, меняешь позу, шебаршишь… Когда ты непринужденный, расслабленный и естественный, это даже несколько красиво. Потому что это не вызывает во мне тревоги и опаски. Потому что ты беззащитный и нежно открытый, можно нанести удар первым, пока ты не опомнишься. Чтобы никому не было больно так и нужно делать. Пока не ожидают, пока ты все еще имеешь преимущество первенства. Ты ворочаешься и вздыхаешь… Прелестный звук. Я чувствую, что кончики моих ушей краснеют… Тепло. Жарко. Ты, кстати, не первый уже человек, по отношению к которому у меня возникают похабные мысли. Действительно, какие-то отвратительно эротические фантазии. Хотя я не считаю их отвратительными, в мой мозг скорее просто из вежливости к правилам этикета вбили это неодобрение.  Ты смотришь на меня этим жутким поглощающим взглядом прямо между глаз, будто читаешь мысли, а может и правда забираешься внутрь меня и словно белый кот, помесив когтистыми лапами мои внутренности, устраиваешься поудобнее, свернувшись в сгустках крови и мешочках порванной ткани. Я не против, потому что под моими еще сырыми тепловатыми ребрами ты будешь словно в клетке. Ты точно тогда не убежишь от меня. Некуда больше. Ты продолжаешь смотреть, и твои губы сводит улыбкой, этой мерзкой слащаво-учтивой, какая и так нечасто сходит с них. Будто «Всё для вас, сэр». Эти же две зеркальные жадные бездны теперь ползут вниз по моей шее. Вниз. Вниз и останавливаются на ширинке. Через минуту я и не понимаю, почему моя рука опущена на тот же уровень, и я сжимаю в кулак твои волосы. А ты… Ах… ты довольно приятный и учтивый даже так. В таком положении. Ты всегда заговариваешь со мной первый и проявляешь вежливую заинтересованность. Ты мне потакаешь на столько, что даже мне это слишком очевидно. Хотя по закону жанра, я должен это заметить самым последним. Хватит уже, мне не по себе… Когда твои белые пальцы поднимаются вверх по моему испачканному животу, под рубашку, ты смотришь уже совсем мутно. Ну чего тебе от меня снова нужно? Ты поднимаешься снова на мой уровень. Мы соприкасаемся ребрами и, кажется, костяшками таза, такие худые оба, плюс животы втянуты - дышать нечем от близости. Я задыхаюсь. Я открываю глаза, хватит фантазировать, это может плохо кончиться, это может заметить Каору. Я прищуриваюсь в темноту, где, по моим предположениям, сопит комок тебя, иначе это не назвать. Уютненько устроился, уже дремлешь. Я силой заставляю думать себя о чем-нибудь менее пошлом, о чем-нибудь вообще не по Фрейду. Знаешь, ты с самого начала был мне дико неприятен. Ужасающе раздражал и стеснял всякий раз. «Каору такой идеальный. Такие как он не дружат с такими как я.» «Каору заговорил со мной. Мило даже. Но странно, здесь явно какой-то подвох.» «Нет-нет. Такие непритязательные, как Нагиса, никогда не обратят на меня внимания. Только по делу. Они похожи на моего отца. Они отлично ладят вместе.» «Он подозрительно обходителен, это даже пугает. Нагиса, прекращай.» Я не могу верить тебе. Мне надоело ошибаться. Я лучше один… сам как-нибудь… оставь… В районе груди становится тесно и колюче как-то. Щемит, зажимает. Это ты там царапаешься, уже успел поселиться прозрачно мерцающим привидением. Поэтому мне становится еще труднее вдыхать, так чтобы было тихо. Но тут я вылавливаю из темноты отблескивающие лунным свечением два твоих глаза. Ты не спишь, оказывается. Мне становится жутко. Ты не должен это видеть. Хочу отвернуться, но не могу пошевелиться, тупо уставившись сквозь тебя , сквозь твой поглощающий звезды, свободу чёрных ночных птиц и мою волю призрак. - Синдзи, все хорошо? Ты выглядишь нездоровым, – прямо-таки сквозит беспокойством твой голос. Прекрати… Ты приседаешь поближе к краю, снизу тянется твоя тонкая, красивая испещренная венами кисть, я вижу проступающие косточки сквозь её кожу. Заостряю внимание на деталях и не смотрю на остального тебя. Залипаю в сумраке. Зависаю в галлюцинациях из своей головы и своих чувств. Из-за тебя я сломан. Потому что моторчик в моей груди, как только ты потянул руку к моему лбу, начало коротить. Закололи искорки внутри. Я хочу убить надежду. И тебя тоже. Я боюсь, Каору, но ты сам виноват. Я не хочу никому причинять вреда. Но ты сам напросился. Я еле сдерживаю позывы нервов, пальцы все в поту сжимают простынь, руки почти дрожат. Я так сдерживаюсь, чтобы не обвить ими твою шею… тебе будет приятно, я знаю… обвить сильнее и сильнее… Даже когда эти руки пережмут твои артерии, ты не будешь сопротивляться в угоду мне. Ты ни единым жестом не покажешь, что удушье – это больно. Даже более того, попытаешься улыбнуться или коснуться моего лица. И умрешь где-то на полпути. Не дыши для меня. Перестань дышать, пока не поздно. Мне уже плохо, но я пока не убит. Не покидай меня…. Нет же, нет…. Быстрее, только быстрее оставь меня в одиночестве, пока я еще не привык. Услышь меня… Хотя нет, лучше просто исчезни без единого следа. Скройся под снегом. Который ещё пепел. Который я представлял. Так чтобы я забыл и не нашел… Ты проводишь рукой сначала по лбу, немного с задержкой. Потом по волосам, очень ласково. Ничего не говоришь. Ты вечно меня смущаешь. - Все хорошо, спи, - я превозмогаю себя, чтобы сделать ровным голос. А щеки вот краснеют зачем-то, предатели. Ты волнуешься за меня, очевидно, потому и засыпаешь в моей постели. Ты принес мне растворенное лекарство от температуры до того, как отключиться.  Мне хотелось бы, чтобы завтра ты не просыпался, потому что это больно… Ты говоришь, что любишь меня. Да, действительно так? Но ты меня не любишь. Потому что не читаешь мои мысли. Эгоист.