Стилет с исцарапанной рукояткой пролетел через всю комнату и вонзился в висящую на стене деревянную доску, в которой уже торчала ещё пара кинжалов и несколько метательных ножей. Взвесив ещё один клинок на ладони и подбросив его в воздухе, я ловко перехватила оружие за рукоять и уже примерилась, чтобы метнуть его вслед за остальными, но тишину квартиры разорвал короткий и требовательный стук в дверь. Я развернулась на каблуках и, спрятав кинжал за спину, выглянула в коридор, тут же поймав на себе напряжённый взгляд Каина. Акацки чуть вопросительно приподнял бровь, я крепче стиснула в руке кинжал и коротко кивнула. Медленно приблизившись к двери, Каин глянул в глазок, и заметно расслабился. Щёлкнул дверной замок, щеколда отошла в сторону, и входная дверь распахнулась, пропуская в квартиру Тогу. Чертыхнувшись, я достала руку из-за спины и, вернувшись в зал, всё-таки отправила оружие к остальным кинжалам и ножам. Не снимая ни шляпы, ни длинного плаща, Ягари не разуваясь прошёл следом за мной, лишь коротким кивком поприветствовав Акацки.
— Как это понимать? - почти рявкнул отец, пристально глядя на меня.
— Понятия не имею о чём ты, — пожала плечами я, натягивая на кисти рук длинные рукава объёмного свитера. — Но если вам с Кроссом что-то удалось узнать, то ты выбрал весьма неординарный способ сообщить мне об этом.
Охотник неприятно прищурился, чуть склонив голову к плечу, пристально и, как мне показалось, зло глядя на меня.
— Выйди, — не отводя от меня взгляда, коротко бросил Тога стоящему в стороне и внимательно наблюдающему за нами аристократу. Спокойно развернувшись, Каин вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Ягари шагнул ко мне. Во взгляде единственного глаза охотника сверкнул знакомый мне злой огонёк, и в следующее мгновение его крепкая и сильная рука схватила меня за горло с аккуратностью и точностью дикой кошки, поймавшей свою добычу, притискивая к стене.
— Можешь врать кому-нибудь другому, — зло процедил отец сквозь зубы.
— Прекрати, — прохрипела я, стараясь смотреть ему в глаза.
— Да неужели? Или хочешь сказать, что даже не можешь предположить, о чём сейчас пойдёт речь? — ещё жёстче прорычал охотник мне в лицо. Что-то внутри меня боязливо сжалось, но не так меня воспитывал сам Ягари.
— Даже если и так, будь добр успокоиться, — мой голос зазвенел натянутой струной. Сильные пальцы на моей шее разжались, но в следующую секунду кулак мужчины ударил по стене меньше, чем в десятке сантиметров от моего лица.
— Какого чёрта ты сунулась к Курану вместо того, чтобы для начала поговорить со мной? — Тога по-прежнему смотрел на меня. Я ощутила, как что-то внутри меня оборвалось. И без того холодные пальцы рук стали совсем ледяными, а сердце тревожно забилось где-то в груди. Я знала, что была виновата. Я знала, что недоверия с моей стороны Ягари может никогда не простить. Он всегда был вспыльчив, когда дело касалось важных и слишком личных вещей. И даже рядом со мной он не всегда считал нужным сдерживать гнев и ярость, полностью утрачивая образ спокойного и где-то даже равнодушного охотника на вампиров и главу гильдийской элиты.
— Я не знала тогда во что это выльется, — произнесла я приглушённым голосом, всё ещё не в силах отвести взгляд, несмотря на то, что мне очень хотелось так сделать. Но я не могла — слабости отец мне точно не простит.
— Тогда будь добра объяснить, где ты растеряла мозги, решив напрямую заявиться к чистокровному вампиру? — Тога всё-таки отошёл от меня, скинув шляпу на столик и снова сверкнув на меня единственным глазом.
Я напряжённо закусила губу. В последнее время мои нервы превращались в истерзанное нечто, а сама я с каждым днём всё сильнее ощущала, что превращаюсь в истеричку. Мои движения становились всё более нервными и дёрганными, от былой хладнокровности не оставалось и следа. Просыпаясь по ночам от всё тех же кошмаров, я зачастую уже просто сжималась в напряжённый комок, как избитый бездомный щенок и, закусывая край подушки, старалась не завыть в голос, беззвучно рыдая до самого рассвета. Как ни странно, но моё состояние и паршивый вид Акацки никак не комментировал.
— Будешь и дальше молчать, или всё-таки объяснишь? — вновь вскипел Ягари.
Это и стало для меня последней каплей. Нервно сцепив руки, я медленно сползла по стене, ощущая, что меня всю колотит. Тело била мелкая дрожь, в горле стоял ком и, казалось, что я снова не сдержусь и расплачусь. Вот только глаза были абсолютно сухие. Тога говорил что-то ещё, но его справедливых упрёков в свой адрес я уже не слышала. В голову закралось осознание того, что ещё немного, и я начну биться в истерике.
— Пожалуйста, перестань, — взмолилась я, глядя на него умоляющим взглядом.
— Как же ещё тогда прикажешь до тебя достучаться? — рыкнул Ягари.
Ещё одну его тираду я снова не услышала, закусив губу.
— Пап, — едва слышно прошептала я, и ощутила, как горячая жидкость наполнила рот металлическим привкусом, и тёплая струйка потекла из уголка рта — я успела до крови прокусить губу.
— Что, скажешь, не нужно? — снова едко цедит отец сквозь зубы.
Я крепко зажмуриваюсь, всё ещё трясясь от мелкого неприятного озноба, пробирающего до костей, как будто во время простуды... Ещё немного душевных терзаний и я сломаюсь. Сломаюсь ещё легче, чем когда-то мой брат... И все эти пять лет полетят в никуда.
— Амая, — слышу знакомый голос приёмного отца.
— Прости меня, — глухо бормочу я медленно открыв глаза и уставившись пустым взглядом куда-то в сторону, не в силах поднять взгляда на присевшего рядом отца. Ягари осторожно берёт мои руки в свои. Сделав над собой усилие, я всё-таки решаюсь взглянуть на него, и тут же ловлю на себе внимательный и цепкий взгляд единственного синего глаза, в глубине тёмного зрачка которого плещется ничем не прикрытое беспокойство.
— Ты уже вся дрожишь, — произносит охотник. — И руки ледяные.
— Прости, — снова бормочу я. — Я никогда в тебе не сомневалась, просто не хотела во всё это впутывать.
— Поднимайся, — говорит Тога, вставая и протягивая мне руку. — Не хватало только того, чтобы ты успела простыть, сидя на полу.
Неуверенно схватившись за протянутую мне ладонь, я встаю вслед за отцом. Тога всё-таки решает снять с себя плащ, откинув его на стоящий у стены диван. Достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, Ягари отходит к окну, попутно вытаскивая сигарету и прикуривая.
— О чём вы говорили? — уже спокойно интересуется охотник, глядя в раскинувшийся за окном город.
— О Королях войны, — отвечаю я, глядя на прямую спину отца.
Ягари больше не проронил ни слова. В комнате повисло тяжёлое молчание.
— Что-то случилось? — наконец спрашиваю я.
Ягари усмехнулся.
— Случилось, — нехотя пробормотал он, затягиваясь. — На последней охоте поймал двух вампиров. Даже не аристократы, так... простые шестёрки. Оба разыскивали тебя. По чьему приказу не ясно, вот только никаких документов на этих двоих я в гильдийских бумагах не нашёл. Ни по одному запросу, ни в одной картотеке. Какой вывод из этого напрашивается, ты и сама можешь догадаться.
Я почувствовала, что мне снова стало холодно.
— Либо под меня копает Гильдия, либо кто-то просто успел её купить, — пробормотала я. — В любом случае, Главе это будет выгодно.
— Правильно думаешь, — произнёс Ягари, выпуская очередную струйку дыма. — Если так пойдёт и дальше, оставаться здесь тебе будет не безопасно.
— В особняк Курана я не поеду, — отрезала я.
— Как будто у тебя рано или поздно останутся другие варианты, — неприятно усмехнулся Тога.
— Ещё неизвестно, чего добивается король, — возразила я. — Я уже фактически превратилась в добычу и пустилась в бега. Но если Гильдия вместе с кем-то из вампирской верхушки добивается моей смерти, то та же Глава не могла не учесть то, что я за последние годы слишком явно демонстрировала свои претензии на статус хищника в этой игре. Рано или поздно я устану скрываться, кто-то из вас наверняка допустит просчёт, и тогда кто-то обязательно решит поставить на меня. Возможно, даже сам Куран.
— Главное не переоцени свою роль во всей этой заварушке, — хмуро произнёс охотник, по-прежнему глядя в окно.
— Если бы всё было по-другому, то было бы ни к чему меня убирать, — заметила я.
Ягари вздохнул.
— Как это ни парадоксально, но тебе снова нужно поговорить с Кураном, в истории пятилетней давности осталось ещё слишком много непоняток, — медленно произнёс охотник. — Я не стану лезть в ваши дела, если ты этого не хочешь.
— Боюсь, что тебя это уже коснулось, вне зависимости от моих желаний, — произнесла я, глядя на Тогу, нервно одёргивая на себе кофту.
— Это я во всём виноват, — произносит отец, глядя в окно. — Если бы я тебя воспитывал иначе, может быть, этого удалось бы избежать.
— Ты не виноват, — качаю я головой. — Мой характер... это больше наследственное.
— Амая... — начал Ягари и умолк на полуслове.
Я подошла к отцу, встав у него за спиной. Охотник нервным движением стряхнул пепел с тлеющей сигареты прямо на подоконник.
— Ты знаешь, я никогда не уподоблялся Кроссу с его чересчур сентиментальным характером, но я боюсь за тебя, девочка, — сдавленно произнёс Ягари.
Таким отца я ещё никогда не видела. Медленно обняв его со спины, я уткнулась носом в его белую рубашку, пахнущую порохом, мылом и уже давно ставшим родным теплом этого когда-то чужого мне человека. Рядом с ним было хорошо, тепло, спокойно. Можно было закрыть глаза и ни о чём не думать, ведь я знаю, что если понадобится, Ягари меня защитит, пусть даже и ценой своей жизни.
— Не думал, что скажу это той запуганной полуживой девочке, что я спас когда-то, но я тебя люблю, Амая, как родную дочь люблю, — произнёс охотник, гладя меня по руке.
— Я тебя тоже, пап, — прошептала я, прижимаясь щекой к сильной мускулистой спине охотника.
***
За окнами уже давно стемнело. Хлопнув дверью и закрыв квартиру на все замки, оставив двух охотников друг с другом наедине, Акацки ушёл по своим делам. Стоя в кухне у окна, я видела, как навстречу вышедшему из подъезда аристократу из темноты улицы скользнула знакомая стройная тень. Часы над столом отсчитывали последние минуты до полуночи. Сна не было ни в одном глазу, из рук всё валилось, и занять я себя ничем не могла, поэтому просто торчала на кухне.
За прикрытой дверью гостиной Ягари наверняка уже успел задремать на диване. Как и всегда с приходом вечера и наступлением темноты, подкатывала глухая тоска, из-за чего на душе становилось мерзко. Конечно, я знала, что день за днём всё глубже и глубже увязаю в собственном горе, но выбраться из этого не позволяли который год повторяющиеся сны. Абсолютную тишину уснувшей квартиры разрывало только монотонное щёлканье часовых стрелок, что начинало действовать мне на нервы. Вытащив руки из карманов джинсов, я отвернулась от окна, чтобы поставить чайник. Налив себе чая, вернулась обратно, снова замерев у оконного стекла, обхватив тёплую кружку озябшими руками, и глядя в золотящийся напиток.
Как-то некстати в голове снова и снова всплывала утренняя сцена. Перед отцом действительно было стыдно. Невольно прокручивая разговор с Тэкеши, я снова задумывалась над тем, что будет дальше. Сколько ещё отец с Кроссом намерены прятать меня здесь? Но что остаётся мне? Согласиться на очередную сделку с Кураном? Если так, то я буду вынуждена вновь пойти на это в обход отца. Лишь бы только Ягари не попал под удар. Сейчас я была вынуждена признаться себе, что привязалась к охотнику. Крепко, и очень надолго. Если, конечно, не навсегда...
Оставив чашку на подоконнике, я приоткрыла дверь и выглянула в гостиную, прислонившись головой к дверному косяку. Ягари уже успел задремать. Глядя на спящего охотника, я невольно отмечала, как сильно за последнее время он осунулся и как будто бы даже постарел. Лицо было уставшим, заросшее не очень заметной, но уже ощутимой щетиной, под глазами залегли тёмные круги от нескольких бессонных ночей, а тёмные брови хмурились даже во сне.
Зачастую слишком резкий, иногда даже грубый, Тога очень редко бывал ко мне по-настоящему ласков за эти пять лет. Он всегда много требовал от меня, приучая меня быть во всём лучшей. Он ненавидел, когда я, будучи ещё тринадцатилетней девчонкой, обижалась, говоря о том, что иметь средний уровень знаний и навыков боя — это не так уж и плохо. Тогда он злился, заставляя меня выполнять очередную порцию упражнений.
Он никогда не собирался жалеть меня, когда на очередной изматывающей тренировке я умудрялась травмироваться, зачастую, конечно, по собственной глупости. Он был строг. И... когда тебе только тринадцать, и всё то, чем ты жила до этого оборачивается прахом... тебе хочется, чтобы тебя пожалели.
Я грустно улыбнулась, запуская свои тонкие пальцы в волосы, откидывая назад обрамляющие лицо светлые пряди. Сейчас я до щемящего чувства в груди была благодарна охотнику за всё то, из-за чего когда-то плакала по ночам от бессилия и обиды. Ягари когда-то заставил меня забыть о средних величинах, сделав из меня элитную охотницу. До сих пор я гадала, что же руководило им тогда. Но поняла только теперь, после сказанных им сегодня слов. Он делал всё для того, чтобы у меня появился хоть один шанс выжить, и единственным моим шансом на это для меня была возможность стать абсолютным профессионалом своего дела. Каковой я и являлась теперь.
Тихо пройдя в свою комнату, я достала из шкафа шерстяной плед и, вернувшись в зал, укрыла отца. Присев в одно из кресел, я ещё какое-то время смотрела на Тогу. Он сделал всё, чтобы защитить меня и дать мне шанс выжить. Теперь я расшибусь в лепёшку и подставлюсь под любой нож, но сделаю всё, чтобы вся эта заварушка, начавшаяся из-за меня, отца никак не коснулась. Из-за меня он уже достаточно переживал и подставлялся.
Отчего-то вдруг вспомнился долгий процесс моего удочерения. Почему-то тогда в Гильдии очень многие были против того, чтобы Ягари становился моим опекуном. Я невольно похолодела: неужели уже тогда Гильдия начала копать под меня? Если это так... Ягари никогда не был дураком, и наверняка знал чем может для него обернуться любой конфликт с Гильдией. И всё равно пошёл против Главы. Из-за меня. Я закусила губу, закрыв лицо руками. Господи, неужели он был настолько принципиален, чтобы не дать кому-то убить двенадцатилетнюю девчонку, которая ему была никем. Капризную, плаксивую, обидчивую девчонку, которую почти не представлялось возможным приручить, подобно дикому зверьку.
— Что случилось? — послышался рядом хриплый со сна голос.
Я подняла голову, глядя на отца, и попыталась улыбнуться.
— Ничего, — покачала головой я. — Просто немного устала.
— Ложилась бы ты спать, — произнёс охотник, хмурясь спросонья.
— Не спится, — пожала я плечам, а сама смотрела на него и думала, что, наверное, не переживу, если с ним что-то случится из-за меня. Какое-то время я ещё глядела на отца. Потом, скинув тапочки, легла рядом с ним, крепко обняв. Сильная тёплая рука легла мне на спину, прижимая к себе. Крепко зажмурившись, я спрятала голову у отца на груди.
— Всё-таки что-то произошло, — констатировал Тога, поглаживая меня по волосам.
Я отрицательно промычала что-то неопределённое.
— Прости меня, пожалуйста, за всё, — прошептала я. — За то, что было, и... за то, что я ещё успею натворить.
— Что ты задумала на этот раз? — напряжённо поинтересовался Ягари.
— Так будет нужно, пап, — пробормотала я. — Не сердись, но так правда нужно. Так будет лучше.
— Для меня, или для тебя? — снова спрашивает отец.
— Это не так важно, — улыбаюсь я, надеясь скрыть грусть. — Просто поверь.
***
В середине ночи в коридоре едва слышно хлопнула дверь. Открыв глаза, я бесшумной кошкой осторожно сползла с дивана, стараясь не разбудить отца. Глянув на охотника и убедившись, что Ягари спит, я вышла в коридор. В темноте Акацки наклонился, снимая с себя начищенные до блеска ботинки, с которых уже капала вода от растаявшего в тепле снега, налипшего на подошвы.
— Мне нужно встретиться с Кураном, — произнесла я, глядя на вампира. — Желательно не здесь, и об этой встрече кроме тебя не должен будет знать никто.
Каин вопросительно посмотрел на меня.
— Мало было? — аристократ саркастично усмехнулся, кивнув в сторону гостиной.
— Это не важно, — спокойно произнесла я. — Скажи: я хочу заключить сделку.
