О чём думают ненужые?

- Я боюсь папу, мама... Тихий детский шёпот звучал прямо у женщины в голове, от чего она резко распахнула глаза и села на кровати, испуганно обводя взглядом тёмную комнату. Такие еженощные пробуждения происходили постоянно, так что она уже успела по-своему привыкнуть к ним. Только к одному она вряд-ли когда-нибудь привыкнет. К этому тоненькому, полному мольбы голоску, шепчущему ей в ухо эти страшные слова. Тяжело вздохнув, она бросила взгляд на пустое место рядом с собой. Именно на это место падал слабый свет от окна. Оно было наглухо закрыто, а сквозь тонкие шторы просвечивал лунный свет. Осторожно поднявшись с кровати и как можно тише подойдя к окну, она немного отодвинула светлую ткань. Её взору предстало ночное небо, усеянное точечками звёзд и большая, сияющая луна. Она освещала плывущие мимо тёмные облака, придавая ощущение, словно они были умело нарисованы красками. Подумать только, что бы ни происходило с людьми, а небо остаётся всё таким же прекрасным. Глядя на него можно подумать, что всё хорошо. Пока не опустишь взгляд ниже. По холодным, освещаемым лишь ночным небом и его обитателями, улицам, еле переступая с ноги на ногу, бродили люди. Они все были разными, в разной одежде, разного пола и возраста. У них всех была разная судьба, разные взаимоотношения. Кто-то знал друг друга, любил или недолюбливал, кто-то не был знаком, да и никогда больше не сможет познакомиться. А может они до сих пор знают друг друга. Может, они потому и собираются в стадо, что тоже боятся одиночества? - Я волнуюсь за тебя, Дэрил. - Знаешь что?! Засунь себе в жопу своё волнение! За меня не нужно волноваться! Я не просил! - последние слова он буквально швырнул мне в лицо. - Я понимаю тебя, - едва сдерживая слёзы, сквозь зубы проговорила я. - Понимаешь? Чёрта с два ты меня понимаешь! И хватит строить из себя жертву! Достала уже! Свали отсюда! Я всегда придумывала никому не нужные оправдания. Странные причины, которые даже не утешали, а просто заставлял молчать и терпеть. Терпеть всё, что происходило со мной, пока я безвольно плыла по течению своей никчёмной жизни. Наверное, это происходило потому, что я отчаянно не хотела признавать своей собственной ответственности за это. И, думаю, так продолжалось бы и дальше, не наступи новая эра в истории человечества. Эра Зомби. Что мне принес апокалипсис? Понимание своих ошибок. Избавление от гнёта мужа. И потерю. Потерю своей главной причины, которую я ставила в основу всех своих нелепых оправданий - Софии. На самом деле я была плохой матерью. Я всегда оправдывалась тем, что Софии так лучше. Что, избивая меня, он не тронет свою дочь. Но я ошиблась. В первый раз его заинтересованный взгляд на дочь я обнаружила когда ей было двенадцать. Она выходила из душа, обёрнутая полотенцем, а с её мокрых волос стекала вода, капая на обнажённые плечи, стекая по ключице под тоненькое полотенце. Вполне трезвый Эд в это время, вальяжно облокотившись о стену, лицезрел её выход. Он, улыбаясь своим, каким-то пошлым гадким мыслям, бессовестно разглядывал её. Опустив голову, дочь, медленно проходя мимо него, вздрогнула, когда почувствовала, что рука отца неспешно проехалась по её щеке. Сглотнув, она остановилась, поднимая на застывшую меня беспомощный взгляд. Тогда всё моё тело прошиб холодный пот. - София, - сглотнув, проговорила я, нервно улыбаясь, - детка, скорее оденься, а то простынешь. Девочка, кивнув, быстро юркнула в свою комнату, а Эд медленно повернул ко мне голову, всё с тем же пошлым выражением лица и, усмехнувшись, отлепился от стенки, заходя в ванную. А ночью он не дал мне спать. Он входил в меня раз за разом, на автомате. Он даже не тратил сил на то, чтобы оскорблять меня - липкий и грязный от пота, он просто двигался, смотря куда-то мимо меня и жадно скалясь. А я знала, что перед глазами у него стояла хрупкая фигура своей же дочери. Я быстрым шагом вышла во двор нашего временного пристанища и встретилась с ним взглядом. - Запрыгивай, - сказал он, повернув ко мне голову. Я подошла к мотоциклу и присела позади охотника, обвивая руками его крепкий торс. Не говоря больше ни слова, он завёл наследство своего старшего брата, и мы помчались вперёд. Я не знала, куда он меня везёт и везёт ли куда-то вообще, но мне было невероятно хорошо сидеть вот так, прижимаясь щекой к его кожаной куртке и сильно обнимая. Вскоре, выехав на шоссе, наш транспорт начал набирать скорость. Я смотрела на мелькающий мимо тёмный лес, на редких ходячих, медленно поворачивающих голову на звук мотоцикла и в считанные секунды оставаясь далеко позади. Его рёв был настолько громким, что мне закладывало уши, а ледяной ветер то и дело заставлял меня вздрагивать, но это не мешало мне по-настоящему наслаждаться поездкой, в которой я ощущала себя...свободной. И это чувство мне настолько нравилось, что я едва пересиливала себя, подавляя восторженные визги. Мне хотелось заорать так сильно, как только могла, мне хотелось вскинуть руки наверх, пытаясь поймать этот безжалостный ветер, мне хотелось ехать ещё быстрее, ещё громче, хотелось обогнать всех невидимых соперников. И, словно вместе со мной втянутый в эту воображаемую гонку, Дэрил прибавил скорость и, неожиданно запрокинув голову, словно читая мои мысли, издал громкий вопль. Сердце бешено заколотилось в груди, на лице расползалась победная, самоуверенная улыбка и, осмелившись ослабить хватку, я чуть оторвалась от спины своего гонщика, издавая громкий, ликующий крик, выпуская через него наружу всё то, что мучило меня до сих пор. - Ты громче моего мотоцикла, - крикнул Дэрил, стоило мне затихнуть и мы оба прыснули. Он чуть не убил меня, когда я впервые набралась мужества и защитила Софию так, как подобает защищать своих детей любой другой матери. Я попыталась уехать вместе с ней, на поезде. Билеты уже были куплены одежда приготовлена. Почему-то раньше я никогда не думала о побеге от Эда с Софией. Мне всегда казалось, что вместе с ней мы не сможем выжить. И дело было не в том, что он найдёт нас, а в том, что я ничего не умела и ничего из себя не представляла. Я боялась, что не смогла бы содержать нас двоих. А с Эдом был шанс, что после у Софии будет нормальная жизнь. И всё-таки я попробовала. - Обросла тут патлами! - орал он, один за другим отрезая мои светлые локоны. - Что ревёшь, уродина? Хочешь соседей перебудить? Давай, пусть все посмотрят, какая у меня жена-красавица! - затем его голос сменил тихий, до ужаса предвкушающий, - думала, я не узнаю, сучка? Думала, твою мать, что можешь так просто сбежать от меня? Дай-ка я напомню, кто здесь главный... Оторвавшись от стены и вновь заглянув в окно, она всматривалась в лица мертвецов. В их обнажённые сгнившие зубы, выпученные, затуманенные голодом глаза. У Софии были такие же. Мутные, дикие. Голодные. И это существо сидело в ней с самого начала. Сидит до сих пор, в каждом из нас. Даже если мы не умираем, если не укушены, оно настолько сильно, что начинает пробиваться через силу. Оно меняет нас. Подчиняет нас. Женщина судорожно вдохнула неожиданно ставшим спёртым воздух. От одной мысли об этом становилось трудно дышать. Знать, что в любую секунду ты можешь поддаться мертвецу внутри себя. Выпустить его наружу, разрешить управлять своим телом, а может и...сознанием? Я собралась уходить, но он поймал меня за руку, задерживая: - Ещё кое-что. Вновь обернувшись к нему, я вопросительно приподняла брови, охотник же, опустив глаза, разглядывая мои пальцы в своей руке, проговорил: - То, что было сегодня утром...прости меня. - Да нет, это мне не нужно было... - Всё нормально, - прервал Дэрил, снова поднимая на меня глаза. И больше не нужно было слов. Наверное, теперь я понимаю, почему он такой молчаливый. Всё можно понять по его лицу. И не стоит морочить себе голову над тем, подумает он что-то или нет, потому что он необычайно честен и прямолинеен. Улыбнувшись, я вдруг потянулась к нему и, чмокнув его в щетинистую щёку, поспешила обратно в дом. На секунду ей представилось, что и она сейчас там, внизу. Блуждает по улицам неизвестных городов, среди таких же, как и она. Прислушиваясь к каждому шороху, принюхиваясь к каждому проскочившему мимо запаху, пытаясь разглядеть что-то, не принадлежащее их миру. В вечных поисках пищи для своего бессмысленного существования. Ещё раз, Кэрол. Что ты делаешь здесь? - Я...ищу новую жизнь, - дрогнувшим голосом пролепетала она в окно комнаты. Один из мертвецов, словно услышав её, остановился и начал принюхиваться, рассеянно оглядываясь по сторонам. Ты ведь знаешь, что ты лжёшь, Кэрол. Вторая попытка. Что ты пытаешься доказать? - Что есть люди, которым я нужна...буду нужна, - снова прошептала женщина в пустоту, сглатывая вставший в горле ком. Всё ещё не сводя взгляда с заподозрившего что-то ходячего, который, после её шёпота, поднял голову наверх, словно зная, что свежее мясо здесь, на втором этаже в этом доме. Кэрол пугливо попятилась. Ей показалось, что он слышит её. Чувствует, что она где-то здесь. Внимательные глаза ходячего впились в окно дома, в которое смотрела женщина. Он сделал шаг, развернувшись всем телом к дому, заставляя её прирости к полу, не в силах сдвинуться с места. Кэрол. Ты никому не нужна. Так что тебя здесь держит? - Вина, - одними губами проговорила она, не в силах сдержать покатившиеся по щекам слёзы. Голос внутри замолчал. Мертвец, блуждающий взглядом по второму этажу кирпичного дома, словно не понимая, зачем и что он делал, медленно опустил голову и, неспешно клацая зубами, сделал два нетвёрдых шага прочь от временного пристанища женщины. - Мама? - раздался поодаль от Кэрол сонный детский шёпот, от которого она тут же испуганно обернулась на пустующую кровать и прижала ладони ко рту, с трудом сдерживая рыдания. Вина. Глубокая, неразделимая. Она медленно стекала по внутренностям, стягивая все органы, просачиваясь всё глубже в неё, проедая дыры в душе и всасывая оставшиеся чувства. Ты сходишь с ума, Кэрол. Ты сходишь с ума. *** Если насчёт брата Дэрил и был уверен, то насчёт Кэрол эта уверенность моментально улетучивалась. Даже если она жива, то если они не найдут её, она наверняка скоро погибнет. Что у неё было из оружия? Нож? Даже после её тренировок, что она сможет сделать этим ножом? Руки охотника сжались в кулаки и он что есть силы ударил ими в стену. Он презирал себя за собственное бессилие. Резко развернувшись, мужчина схватил деревянный стул и обрушил его на старенький телевизор на хлипкой тумбочке. Мебель треском повалилась на пол. Оставшейся спинкой от стула Дэрил разбил висящее на стене зеркало, после чего презрительно откинул её от себя. Следующей целью стал стеллаж, с которого сперва ненавистным движением руки сбросили ряды книг и пыльных безделушек, а затем, навалившись всем весом, и сам стеллаж с грохотом оказался на полу. Прижавшись горячим лбом к ледяной стене, Дэрил тяжело дышал, крепко зажмурив глаза. Не на шутку разыгравшееся воображение подкидывало картинки, одну страшнее другой. Что с ней? Где она? Цела ли? Ходячие. Враждебные группы. Извращенцы. Каннибалы. Но насколько безнадёжней ему казалась ситуация, настолько сильней в его душе теплилась надежда, что она жива. И он найдёт её, во что бы то ни стало.