Растворись во мне

- Наш первый в жизни, самый настоящий тур! Поверить не могу что это происходит с нами! - Том расхаживает по моему дому с улыбкой от уха до уха. Действительно, никому из нас не верится, что это правда и что совсем скоро мы отправимся в тур. Нам сообщили об этом несколько недель назад, и всё это время мы не можем найти себе места. Постоянно репетируем, катаемся на скейтбордах, слоняемся по дому туда-сюда с сумасшедшими улыбками на лицах. У меня всё внутри трепещет в предвкушении, уверен, что у Тома тоже. Такое ощущение как если бы мы были детьми и нам сказали собираться в Дисней Лэнд. Признаться честно, я бы и сейчас испытал такие ощущения от подобной новости. - Да, только я так и не собрал вещи. Надо кое-что из кладовки достать. Я сейчас. – я поднялся с пола, закончив упаковывать свою бас гитару в новёхенький чехол. Мне нужно было собрать кое-какие примочки для баса, которые просто некуда было сложить в моей комнате, поэтому они валялись в кладовке. Да и пользовался я ими очень редко, потому что особо в них не нуждался, но мало ли они пригодятся в туре, кто знает? Оказалось, что в нашей семье не я один такой умный, потому как в кладовке оказались всевозможные вещи, в которых мы не нуждаемся каждый день, но мало ли они однажды понадобятся нам. Примочки для баса я искал довольно долго среди коробок и всяких мелочей на пыльных полках. Услышав скрип двери, я повернулся и привстал. Это был Том и выглядел он сейчас иначе, совсем не так, как выглядел в последнее время. Он был задумчив, а в глазах плескалась какая-то тайна; по его взгляду и улыбке было очень легко догадаться, что этот парень что-то задумал. - Надо было выбрать менее пыльное и доступное место для хранения оборудования. - Да уж, ты весь в пыли. – Том сделал несколько шагов вперёд и стряхнул еле заметную пыль с моей щеки. Это действие вызвало у меня непроизвольную улыбку, а он сразу смутился и отвёл взгляд в сторону. Он ещё такой мальчик, не смотря на свой рост и возраст, мальчик, которого так легко смутить и заставить покраснеть. Это вызывало у меня восторг и лёгкое покалывание в животе. «Ничего особенного!» всегда думал я, но сейчас покалывание было таким сильным ещё потому, что Том стоял совсем рядом, нарушая дистанцию между нами. Дверь оказалась прикрыта очень кстати, мне не хотелось бы чтобы какой-нибудь Скотт или моя сестра увидели нас, стоящих здесь и просто смотрящих друг на друга в непосредственной близости. - Я буду скучать по этому дому, по этой кладовке. Кто бы мог подумать, меня ничего с этой комнатой не связывает, но я буду по ней скучать. Я слышал его дыхание так же отчётливо, как, наверное, он слышал моё; немного неровное и тяжёлое, такое, какое бывает у бегунов после пробежки. Внезапно его карие глаза посмотрели прямо на меня, без какого-либо смущения или сомнения. - Ничего не связывает? – снова этот огонёк в его янтарных глазах, который всегда привлекал и одновременно заставлял настораживаться, - А хотел бы? Притяжение работает против нашей воли, заставляя наши тела потянуться друг к другу, заставляя наши губы соприкоснуться в мягком поцелуе; это было таким….новым, не отвратительным, не ужасным, просто новым и наэлектризованным, потому что по телу в эту секунду словно пробежался заряд тока, отдаваясь дрожью в животе. Мы ничего не говорим друг другу, потому что нам не нужны слова, потому что в кладовке слишком мало воздуха чтобы просто разговаривать. Мы целуемся снова и снова, пробуя друг друга на вкус, касаемся подушечками пальцев тёплой кожи рук. Всё такое новое, неизученное для нас обоих, внутри пылает это желание изведать, попробовать, почувствовать по-настоящему. Да, мы всё ещё подростки, но то, что происходит сейчас, похоже на самый взрослый поступок, который мы когда-либо совершали. Скоро на пол летят наши футболки, позволяя чуть грубоватым из-за частой игры на гитарах подушечкам пальцев прикасаться к тем участкам тел, к которым мы не позволяли ранее. Очерчивать темнеющие соски, поглаживать торс, задевая дорожку волос чуть ниже пупка, запоминать каждый сантиметр прекрасного тела самого загадочного парня на Свете. - Растворись во мне…- он шепчет застенчиво мне на ухо и обнимает за шею. Эти слова ударяют в голову лучше любого алкоголя, заставляя пробуждаться все мечты и инстинкты, которые обычно дремлют в каждом из нас. В надежде отыскать хоть что-то похожее на смазку, я шарю одной рукой по полке и нахожу какой-то крем. В кармане шорт всегда есть презерватив, который оказывается так кстати сейчас. Это такое необычное чувство, стоять друг перед другом обнажёнными и целоваться, позволяя себе всё, открываясь и доверяясь. Я медленно растягиваю его, чувствуя как он подрагивает и старясь отвлекать его нежными поцелуями в губы и шею. Через какое-то время дрожь проходит, уступая место только сладким стонам, которые только подогревают обстановку. Слышится звук разрывающейся упаковки от презерватива и всего через секунду она падает на пол, ещё через несколько секунд я с судорожным выдохом вхожу, медленно и осторожно, стараясь не причинить боль. Его ноги на моих бёдрах, а руки обнимают за шею, и это самое лучшее, что я когда-либо ощущал. То, как он сжимается и как сладко стонет мне на ухо, эти ощущения сводят меня с ума, волны удовольствия проходят по всему телу, заставляя меня не останавливаться и продолжать. Этот мягкий и плавный ритм, эти нежные поцелуи, никакой неосторожности, я знаю, что именно таким его видел Том, именно таким видел мой первый раз и я. Уже совсем скоро воздух в комнате разогревается, становясь густым, и наши щёки так пылают от невыносимо-высокой температуры тел. Я никогда не забуду наш первый раз, то, как мы стонали, иногда в унисон и довольно громко, как я двигался в нём тягуче и как нас накрыл оргазм. Этот оргазм взорвался сотней фейерверков под куполом звёздного неба, раскрылся ярчайшей радугой, в которую ты погружаешься с головой, она окутывает тебя лёгким покалыванием и теплом, даря ощущение звонкости и полёта. Мы снова целуемся, долго и не отстраняясь друг от друга, мы просто не можем, теперь мы одно целое, два кусочка пазла, которые наконец-то нашлись и так идеально подошли друг другу. - Том, Марк! – слышится чей-то знакомый голос, как будто где-то совсем далеко, на задворках сознания. Но он становится отчётливее, словно обладатель этого голоса пробирается сквозь толщию радужного тумана. Я открываю глаза, резко понимая, что это Скотт вернулся из Сомбреро и именно он сейчас ищет их по всему дому. Чёртов Рейнер, как всегда нарушает идиллию, так старательно созданную нами в кладовой комнате. Это повториться ещё не один раз, тем более, что в туре мы постоянно будем вместе и ничто нам не помешает. Почему я так уверен? Потому что слова Тома в гостиной, которые он прошептал мне на ухо, говорят о многом. «Кажется, я люблю тебя.» Кажется, я люблю его. Как никого ещё не любил.