***
Да, у него был план. Плохой план, стоит добавить. Нет, это был не просто плохой план, это был ужасный план, который определенно не мог сработать, но не было ни одного способа переубедить Хинату. Несмотря на то, что сказал Кагеяма, Шое был настроен позитивно. План состоял вот в чем: после сегодняшней тренировки они вдвоем прокрадутся в класс и заглянут в каждую парту, чтобы сравнить почерки. Если верить Хинате, это было достаточно хорошим доказательством, чтобы найти его поклонницу. Ужасный план. Когда тренировка закончилась, Хината подтолкнул Кагеяму локтем, натянул воротник своей спортивки до самого носа и прошептал сквозь ткань: — Ты готов? Он театрально припал к земле, осматривая территорию на наличие свидетелей. Кагеяма уставился на него и моргнул. Как кто-то вроде Хинаты вообще существует? — Эй, мы просто пройдем в твой кабинет. Ты делаешь это каждый раз, когда забываешь свою сумку… что происходит практически постоянно, — вздохнул он, засовывая руки в карманы и двигаясь в сторону здания. Ему хотелось поскорее с этим покончить. Чем быстрее они выяснят, кем была эта девчонка, тем быстрее Хината прекратит говорить о ней. Весь день он только и слышал: «А что, если это она?», «Если это она, я бы…», «Надеюсь, это она» о каждой девушке, которая проходила мимо. Это действительно раздражало. Хинате стоило сосредоточиться на приемах и быстрых атаках, но точно не на тайном обожателе. — Ты сегодня даже более хмурый, чем обычно, Кагеяма, — выдал он, высунув язык. Тобио предпочел пропустить это замечание мимо ушей и продолжил шагать к школе, открывая двери. — Может быть, — ухмыльнулся Хината, тыкая Кагеяму под ребра, — ты завиииидуешь? Холодок пробежал по позвоночнику брюнета. Завидует? Чему? Чему, черт возьми, он мог завидовать? Девчонки постоянно признавались ему в любви. Это было даже раздражающе, как много раз его останавливали по пути на тренировку, с просьбой встретиться за спортзалом. Его ответ оставался неизменным: «Прости, я не могу ответить тебе взаимностью, я должен уделять все свое внимание волейболу», а потом он шел на тренировку, не сказав ни слова. Так почему он должен ему завидовать? Хината усмехнулся еще шире в ответ на тишину Кагеямы, и горделиво задрал нос. — Кагеяма завидует тому, что у меня есть тайный поклонник, а у него — нет! — злорадствовал он. Кагеяма влепил ему весомую оплеуху и ухмыльнулся, когда коротышка обхватил себя руками с едва заметным выражением боли на лице. Он это заслужил. Брюнет открыл дверь в класс и закрыл ее за Хинатой. — Не теряй времени, — сказал он, — начинай спереди и иди назад. Рыжик кивнул и направился к передним партам. Он начал копаться в чужих вещах, и Кагеяма последовал его примеру. Было просто найти образец почерка первого подозреваемого. Его имя было написано на всем, что лежало в парте, также он любил оставлять маленькие заметки в учебниках для будущего себя. Кагеяма затолкал чувство вины куда подальше и посмотрел на Хинату. Солнце только садилось, заполняя комнату мягким золотистым светом, из-за которого все в комнате будто светилось: парты, стол… Хината. Закатные лучи проскальзывали сквозь рыжие волосы, ярким ореолом окружая его лицо, и у Кагеямы перехватило дыхание. Хината всегда выглядел… так? У него всегда были такие длинные ресницы? И такие розовые губы? Тобио не мог не думать, насколько они будут мягкими, если он… — Кагеяма? — спросил Хината, вырывая его из раздумий. Тот моргнул и почувствовал жар, поднимающийся к щекам. Как долго он на него пялился? Как долго Хината смотрел на него в ответ? Черт. — Записка, — кашлянул Кагеяма, протягивая руку, — дай ее мне. Хината тоже моргнул, разъединяя раздражающе розовые губы. — Хината, — громче повторил Кагеяма. Еще несколько молчаливых мгновений прошло до того, как Хината вернулся с небес на землю и кивнул. Он поспешно начал рыться в карманах, перекапывая их вверх дном, пока, наконец-то, не нашел бумажку. Вынув руки, он вложил письмо в вытянутую ладонь Кагеямы. Пальцы Хинаты скользнули по запястью Тобио, посылая электрический разряд в мозг. Брюнет резко вдохнул и подавил порыв вырвать руку. Это было бы слишком очевидно. Он должен быть рассудительным и контролировать ситуацию. Он медленно опустил руку, делая вид, что ладонь не жгло от прикосновения Хинаты. Щеки Кагеямы горели, и он мог поклясться, что щеки напротив не уступали в цвете. Что это было? Часть его хотела найти оправдание. Списать все на статическое электричество и напрочь забыть о произошедшем, но Кагеяма не мог игнорировать уплотнившийся воздух, давивший на их плечи, или поскакавшее вскачь сердце, колотившееся о ребра. Чем дольше они смотрели друг другу в глаза, тем тяжелее становилось дышать. Почему он просто не мог… вдохнуть? Он попытался найти ответ в широко распахнутых карих глазах Хинаты какое-либо подтверждение, что и он почувствовал то же. В первый раз с момента их встречи Кагеяма не знал, о чем думал Шое. Как раз, когда Тобио был готов взорваться от напряжения, Хината отвел глаза, и непомерный груз прекратил придавливать их к земле. Кагеяма облегченно перевел дыхание и взглянул на бумажку в его руке, пытаясь осмыслить случившееся. Эта чертова записка зажгла что-то внутри него. С тех пор, как она появилась, он начал кое-что замечать. Например, как Хината высовывает кончик языка перед приемом мяча, или как он улыбается каждый раз, когда забивает очко благодаря его пасу. Какого лешего он начал замечать эту улыбку?! Еще он стал супер осведомленным о признаках внимания со стороны Хинаты. Каждое прикосновение задерживалось на коже после контакта, каждый перелив смеха звенел в голове на протяжении нескольких часов, и то, как Хината произносил его имя, когда просил пас… было выжжено в памяти. Музыкой для его ушей. Но самой ужасной вещью, безусловно, самой ужасной, была эта записка, ставшая причиной постоянной боли в груди. Неважно, что происходило, обжигающее чувство под ребрами не исчезало. Оно было непрекращающимся и становилось хуже всякий раз, когда Хината открывал рот поговорить о незнакомке. Кем бы она ни была. Черт. Кагеяма вернулся к заданию, сравнивая почерк на записке и тетрадях из парты. Можно было с уверенностью сказать, что человек, сидевший здесь, не мог быть отправителем: наклон был абсолютно другим, да и сами иероглифы были не такими аккуратными. — Это не тот, — сказал Кагеяма, бережно складывая бумаги на место. Хината посмотрел на него с обычным выражением лица, будто атмосфера в комнате не менялась несколько секунд назад — хотел бы Кагеяма тоже так уметь — и небрежно засмеялся. — Да, я забыл тебе сказать. На этом месте сидит парень. — И что, парень не может быть твоим тайным поклонником? — нахмурился Кагеяма, пытаясь защититься. Хината вздрогнул, прежняя расслабленность испарилась, мальчишка сжался под испытующим взглядом. — Н-ну, … нет, то есть… это нормально… в смысле, я не против… — губы Тобио растянулись в усмешке. Нет ничего лучше, чем смотреть на растерянного Хинату, — я просто думал, что почерк более… девчачий, — бормотал он, потирая шею, — о, но у некоторых парней тоже бывает девчачий почерк… — Я пойду проверять парты дальше, — сказал Кагеяма, спасая напарника от смущения. — Да, я тоже, — согласился тот, поворачиваясь к стопке тетрадей на первой парте, — постой, верни мне записку!***
После того, как Кагеяма проверил уже энное количество парт безрезультатно, Хината со злостью прорычал: — Бесполезно! Тобио взглянул на него, выгибая бровь. Хината был не из тех, кто так легко сдавался. На самом деле, Кагеяма был уверен, что он сам устанет от всего этого гораздо быстрее, чем Хината. Но рыжик выглядел полностью разбитым. — Все почерки выглядят одинаково… я не могу отличить их друг от друга, — мальчишка выглядел обиженным, смотря на записку у себя в руках. Он сжал розовую бумажку в кулаке и облизнул кромку верхних зубов, посылая стрелу прямо в сердце Кагеямы. — Почему тебя так сильно заботит, кто написал это письмо? — раздраженно бросил брюнет, — какая разница, кто его послал? Она написала, что ты потрясающий, не должно ли этого быть достаточно? Хината поднял глаза и посмотрел на Кагеяму, и тот побледнел от этого взгляда. Шое сделал трепещущий вдох и сжал руки. — Ты не понимаешь, — сказал он, словно бросаясь этим в лицо Кагеямы. Ему было нечего ответить. Он не мог опровергнуть эти слова, потому что это была правда. Кагеяма действительно не понимал. Он не понимал, почему Хината был так расстроен, он не понимал, почему он не может отвести взгляда от Хинаты, он не понимал ничего… И это раздражало больше всего. — Тогда помоги мне понять, Хината! — крикнул Кагеяма, негодование распирало его грудь. Шое посмотрел на него, слезы текли из его глаз. — Ты же Кагеяма! Ты высокий и задумчивый и ты всем нравишься! Все знают, что девчонки признаются тебе чуть ли не каждый день…, но я, — его голос потерял свою силу, и плечи опустились, — я — коротышка и полный ноль в волейболе и больше ничего… поэтому очень важно, что кто-то думает, что я потрясающий, просто потому что это я. Эти слова эхом зазвучали в ушах Кагеямы. Он так упорно работал, чтобы заставить Хинату поверить в себя. Он пристально следил за его поведением, чтобы убедиться, что Шое всегда был лучиком солнца, который все знали. Так как это произошло? Неужели навыков Кагеямы было недостаточно, чтобы доказать, что рост не имеет значения? Разве он не показал Хинате, что с его помощью он сможет преодолеть любой блок?.. «Я — коротышка и полный ноль в волейболе и больше ничего…» Словно пуля в сердце. За пределами площадки Хината не представлял никакой пользы для Кагеямы. Кагеяма не мог ничего, кроме пасов Хинате. Он никогда не думал об этом раньше. Шое стал почти продолжением его самого, они идеально подходили друг другу, как будто были предназначены для того, чтобы стоять рядом бок о бок перед сеткой, и Кагеяма никогда не думал, что однажды Хината уйдет. Ни разу в голову ему не приходила мысль, что когда-нибудь они больше не будут играть в волейбол вместе. От осознания этого сердце ушло в самые пятки, и он мгновенно почувствовал себя гадко. Они окончат школу, и даже если они пойдут в один университет, они выпустятся и оттуда тоже. Хината женится, заведет детей и будет жить жизнью, в которой не будет места для Кагеямы. Нет! Он не мог допустить, что кто-нибудь займет его место. Он не мог никому позволить вытолкнуть его из жизни Хинаты… Ему был нужен Хината. Прежде, чем он осознал, что делает, его губы крепко прижимались к чужим, а рука ухватила мальчонку за грудки. Хината издал тонкий писк, но Кагеяма не посмел открыть глаза. Все, на чем он хотел сосредоточиться, были губы Хинаты. Они были мягкими и влажными и еще лучше, чем Кагеяма представлял. Потом он будет корить себя за глупость и опрометчивость своего поступка, но… потом. А сейчас Хината отвечал на поцелуй. Его губы приоткрылись, и дрожь пробежала по позвонкам Тобио. С каким-то новым, собственническим чувством он положил руку на шею Хинаты и остервенело принялся терзать податливые губы. Он окончательно потерял контроль. — Кагеяма, — промычал Хината, и в тот же миг Тобио почувствовал жар, поднимающийся по его шее. Черт. Черт-черт-черт-черт-черт! Он только что поцеловал Хинату? Он отпустил напарника и прижал руку ко рту. Огромные оленьи карие глаза Хинаты были затуманены, его щеки пылали, и — Боже! — его губы припухли. Он выглядел так… так, будто хотел, чтобы… Кагеяме нужно было выбираться. Он молниеносно встал, и Хината вздрогнул. — Кагеяма, что это?.. — Ничего! — выкрикнул он, сердце словно собиралось проломить ребра, — это ничего не значит, не думай об этом… я ухожу. И он ушел. Он мгновенно развернулся на пятках и заторопился из кабинета, не обращая внимания на оклики Хинаты. Он просто не мог сейчас смотреть ему в глаза… или никогда больше… Кагеяма еще не решил. Боже… это было чересчур. Эта чертова записка все испортила. Нет. Он все испортил.***
Кагеяма не спал той ночью. Он провел бессонные часы, ворочаясь в кровати и вспоминая тот поцелуй. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он чувствовал тепло на своих губах. Он не мог выкинуть этот вкус из головы — яркий, как солнце, и сладкий, как мед. Конечно, Хината на вкус — как солнце. Было несколько моментов, когда он чуть было не засыпал. Его веки тяжелели, но как только темнота начинала поглощать его, приоткрытые губы Хинаты всплывали в памяти, и — та-дам! — сна снова ни в одном глазу. Это был адский замкнутый круг. Когда будильник наконец прозвенел, Кагеяма не спал. Он проделал всю утреннюю рутину, как зомби, и выглядел соответствующе. Он вздрогнул, заметив свое отражение в зеркале. Тобио, и правда, казался ожившим мертвецом. Он подумал о том, чтобы притвориться больным. Он, наверное, смог бы изобразить достаточно правдоподобный кашель, чтобы провести родителей, и с его внешним видом они бы точно купились. Но… он не мог. Без школы нет волейбола, и, несмотря на то, что Хината — последний человек, которого он хотел бы сегодня увидеть, он не мог подвести команду. Поэтому он пригладил волосы и ткнул в свои темные мешки под глазами — неважно; если он сейчас не выйдет, то опоздает.***
Кагеяма провел остаток дня как в тумане. Он не мог сосредоточиться ни на чем, что говорил учитель. Он все время возвращался ко вчерашнему вечеру. Это был не только поцелуй, была еще и девчонка, бессонная ночь, и еще предстоящая встреча с Хинатой… слишком много. Он пустым взглядом пялился в тетрадь, фокусируя строчки, и единственная мысль, бившаяся о его черепную коробку, была: «Что мне делать дальше?». До того, как он начал размышлять об этом, кто-то стукнул его в плечо. Кагеяма тут же напрягся и медленно повернулся посмотреть на парнишку, чье имя он никак не мог вспомнить. Подросток вздрогнул от выражения его лица, и Кагеяма не мог винить его в этом. Он выглядел просто ужасающе. Иногда он заставлял Хинату заткнуться простым взглядом, поэтому страх этого мальчишки не был обидным. — Это правда, что Хината этим утром получил любовное послание? — продолжил тот дрожащим голосом. — Этим утром? — повторил Кагеяма, и волосы у него на загривке встали дыбом. Это не могло быть правдой. Паренек был просто дезинформирован, он, наверное, говорит о вчерашнем письме, но слухи все исковеркали. Должно быть так и есть. Не может быть, что Хината получил два признания за неделю. — Ага! Кто-то говорил, что видел его, достающим розовую бумажку из ящика. Это правда? Холодок пробежал по спине брюнета. Это было чересчур… слишком, чтобы настолько все переврать. Если только… — Это правда! Я был там, когда он нашел письмо. Какая-то девчонка предлагает ему встретиться за спортзалом, — встрял еще один одноклассник. — Похоже, у Хинаты появится девушка, — парни усмехнулись друг другу и возобновили разговор, но Кагеяма не слышал ни слова. Он почувствовал себя так, будто его только что облили ледяной водой. Кровь отлила от его лица и сердце заколотилось как бешеное. Эта девушка, тайная поклонница, собиралась признаться ему сегодня. Кагеяму замутило. — Кагеяма? — спросил один из ребят, оборачиваясь на него, — с тобой все в порядке? Нет, не в порядке. — Я иду к медсестре, — быстро поднявшись, проговорил он, ни к кому в частности не обращаясь. Он почувствовал слезы в уголках глаз и скрипнул зубами. Он не будет плакать из-за этого, даже если его сердце разрывается напополам. Кагеяма несся по коридору, расталкивая людей направо и налево, просто пытаясь выбраться оттуда, пытаясь найти место, где он сможет дышать, где сможет побыть один. Он повернул за угол и врезался во что-то твердое. — Ой! — пожаловался знакомый голос. — Суга-сан, — узнал Кагеяма, впервые за весь день полностью открыв глаза, — извините, я просто… — Ого, похоже, у тебя был трудный денек, — сказал Сугавара, понимающе смотря Кагеяме в глаза, что так хорошо у него получалось, — что случилось? Что-то успокаивающее и теплое было в этом взгляде. Кагеяма мог с уверенностью сказать, что Суга был, пожалуй, единственным человеком, к которому он бы пошел. Сенпай не вздрагивал от его взгляда, не отвергал его предложения, всегда мог выслушать и подсказать лучшее возможное решение. — Вчера я поцеловал Хинату, — ляпнул Кагеяма до того, как сообразил, что сделал. Признание весь день крутилось на кончике языка, и, услышав эти слова, ему почти стало легче дышать. Почти. Суга кивнул, как будто он знал, что первогодка собирается продолжить, и потянул его на улицу. Кагеяма молча топал за старшим и последовал его примеру, когда тот сел вниз, прислонившись к стене. — Давай по порядку. И он начал. Кагеяма выложил все, начиная со вчерашней записки и внезапного поцелуя и заканчивая сегодняшним признанием, он не упустил ни малейшей детали. Слова лились рекой. Тобио слишком долго держал это в себе, и было просто замечательно поделиться этим с кем-нибудь. Когда он закончил, то изрядно запыхался. Недостаток сна, безусловно, делал свое дело. — Помнишь, что сенсей сказал о вас двоих после матча с Аобаджосай? — спросил Суга, прижимая колени к груди. Кагеяма моргнул, ныряя в глубины своей памяти. Он помнил победу, помнил говорящего учителя, но точные слова никак не всплывали. — Что-то… о химических элементах, верно? Суга легко рассмеялся и положил голову на колени, устремляя взгляд вперед. — Когда вы играете вместе… это как будто магия, — начал он мягким голосом. — Вы, ребята, так слаженно двигаетесь, что сложно поверить, что вы встретились только в этом году, — остановился блондин, все еще глядя вдаль. — Поэтому это так удивительно… вы словно были предназначены друг другу судьбой, словно были созданы друг для друга, — Суга повернулся к нему и улыбнулся. — Идеальная химическая реакция. Лицо Кагеямы пылало. Это правда, что в волейболе они составили неплохой дуэт, но что насчет обычной жизни? Судьба, предназначение, химические реакции… значило ли это хоть что-нибудь за пределами площадки? Сугавара, должно быть, заметил растерянность Кагеямы, поэтому спросил: — Что бы ты почувствовал, если бы у Хинаты появилась девушка? Вопрос напугал его. Слово «девушка» прострелило его грудь. Он вспомнил вопрос. Если у Хинаты будет девушка, он станет проводить с ней все свободное время. Они бы вместе обедали, гуляли после тренировок, встречались на выходных. Она бы целовала и кормила его и забирала бы его у Кагеямы. Он бы чувствовал… — Что части меня не хватает. Суга улыбнулся, будто паренек дал идеальный ответ. — Тогда не дай ей забрать его у тебя. Все чувства, мучавшие его прошедшие пару дней, наконец-то обрели смысл. Он не мог перенести саму суть идеи, что кто-то кроме него будет стоять рядом с Хинатой. В волейболе или нет, Кагеяма всегда хотел быть рядом с ним. Он хотел быть единственным, кто мог заставить искры лететь из его глаз, и единственным, кто знает, как выглядит Шое после поцелуя. Он хотел быть рядом не просто как друг, а нечто большее. Кагеяма был влюблен в рыжика. Он уже стоял на ногах, до того как понял, что несется в кабинет Хинаты, на бегу бросая Суге: — Спасибо!***
Класс был недалеко, но если парень не поторопится, Хината пойдет к спортзалу. Он должен перехватить его до этого. Должен. Кагеяма переставлял ноги изо всех сил, но конечности не слушались его. Кости болели, и мышцы сопротивлялись, но он просто не мог остановиться. Занятия уже закончились, и Кагеяма знал, что теряет время. Когда он наконец добрался до кабинета Хинаты, половина его одноклассников уже ушли. Он открыл дверь и осмотрел помещение, игнорируя удивленные взгляды ребят. Ни одного признака рыжика. Черт. Кагеяма развернулся на пятках и направился в спортзал. Если он помчится со всех ног, он сможет поймать Хинату, сможет его остановить. Он свернул в коридор, расталкивая и опрокидывая мирных людей, отчаянно пытаясь разыскать Шое. Он не мог позволить ему уйти. И тогда он увидел его. Низкую рыжую макушку в стороне от толпы. Сердце Тобио заколотилось. — Хината! — выкрикнул он. Тот повернулся на голос, и ком встал в горле у Кагеямы. Темные круги выделялись под налившимися кровью глазами Хинаты, и выглядел он таким же уставшим, как и сам Тобио. Мальчишка смотрел на него, стоя непривычно неподвижно, и у Кагеямы промелькнула мысль, что он, наверное, тоже не мог заснуть прошлой ночью. Размышления толкнули его вперед. — Не ходи сегодня, — сказал он, задержав дыхание, не отрывая взгяда от карих глаз. — Кагеяма… я, — пробормотал Хината, но Кагеяма еще не закончил. Он должен был рассказать ему. — Я не думаю, что то, что мы встретились в старшей школе, простое совпадение, — спешил он, говоря твердым и убежденным голосом. Он еще никогда не был ни в чем так уверен. — Ты и я, мы были связаны судьбой с нашей первой встречи в средней школе. Сутью волейбола всегда была победа. Я хотел играть, и я знал, что выигрыш — единственный способ остаться на площадке, но потом пришел ты с твоими глупыми огненными волосами и невероятным прыжком, ты попросил у меня паса и изменил все. Ты заставил меня понять, что играть для команды куда веселее. Иногда, например, сейчас, Кагеяма думал, что ему стоило тратить больше времени, улучшая навыки устной речи, и меньше времени на тренировки. Он не хотел упустить момент. Он не хотел сказать что-то не так и все испортить. Он хотел объяснить, что они отлично работают вместе как на площадке, так и за ее пределами. — Ты мне нравишься, — признался Тобио, шум его сердцебиения заглушал все остальные звуки, — ты, пожалуй, самый потрясающий человек из всех, что я знаю, и я не хочу, чтобы кто-то кроме меня был рядом с тобой. Поэтому не уходи… останься… со мной. Слова повисли в воздухе, и каждое мгновение тишины заставляло Кагеяму нервничать все больше и больше. Глаза Хинаты были пустыми, губы застыли в форме буквы «о». Кагеяма не был уверен, что коротышка хоть раз моргнул после услышанной фразы, и он начал опасаться, что сломал его. Паника превратилась в раздражение в течение следующих нескольких секунд, когда Хината дохлой рыбой пялился на него. — Скажи хоть что-нибудь, — прошептал Кагеяма предавшим его голосом. Хината сжал губы, и Тобио, затаив дыхание, наблюдал одобряющий кивок. — Ладно. Кагеяма смерил его взглядом. — Ладно?! — он тут ему душу изливал, и все, что он получил, простое «ладно»? — Хорошо, я не уйду, — ответил Хината, внезапно смотря куда угодно, только не в глаза Тобио. — И, — он затеребил край футболки, опуская взгляд и пытаясь скрыть покрасневшие щеки, — ты мне тоже нравишься. Кровь Кагеямы забурлила в венах, и сердце поднялось к самому горлу. Не думая ни секунды, он сделал шаг вперед, сокращая дистанцию между ними, и бережно провел пальцами по мягкой щеке. Он был уверен, Хината слышал его сердцебиение, и он знал, что сердце напротив бьется так же быстро. Он снова хотел поцеловать Шое. Он хотел преодолеть это расстояние, заключить сделку, официально подтвердить, что Хината Шое и Кагеяма Тобио теперь вместе. — Эм, — пролепетал Тобио, чувствуя сухость во рту и горящие щеки, — можно я?.. Хината засмеялся, посылая электрические разряды под кожу Кагеямы. — Ты такой идиот. Вчера ты набросился на меня, а сегодня, после признания… ты спрашиваешь разрешения на поцелуй. Краска расползлась по лицу Кагеямы. Как возможно, что от желания поцеловать кого-то ты переходишь к порыву ударить его всего за долю секунды? — Ты, маленький… — Ответ — да, — прервал его Хината, расплывшись в озорной улыбке. Он потянул Кагеяму за форму, притягивая его вниз для поцелуя. В этот раз Тобио отвечал.