Теория эмоциональных векторов

      – …Но нас ждут наши обязанности, уважаемая Лайрах, – капитан поднялся из-за стола. – Мистер Спок, идемте со мной, вы нужны мне. Доктор, останьтесь, пожалуйста, с гостьей, не дайте ей скучать.       Кирк и Спок вышли из каюты. Лайрах обернулась к Маккою.       – А я знаю такой тип отношений, – сказала она, и ее голографическая маска опустила глаза и чуть улыбнулась. Настоящее лицо инопланетянки оставалось неподвижным – наружный скелет, защищавший ее тело, не был предназначен для выражения эмоций, и в общении с гуманоидами Лайрах пользовалась голограммой. – Романтическая дружба. Дружеская любовь. Как ни назови – что-то насквозь эротичное…       – О чем вы? – Маккой покраснел. – Вам это может быть странно, но у людей и тем более у вулканцев не такое отношение к физической связи, как у представителей вашей расы. Они не… не…       – Я же не сказала «сексуальное», доктор. Мое знание языка меня подвело? «Эротичный» и «сексуальный» ведь не полные синонимы?       – Я не хотел бы вести такие разговоры, если они касаются моих друзей, с вашего позволения, – сердито сказал Леонард.       – Никак не могу привыкнуть, что для вас такие темы – неприличны, – Лайрах изобразила на голографической маске извиняющуюся улыбку. – Странное табу для столь продвинутой расы.       – Это не табу. Просто это не принято обсуждать прилюдно. Темы… такого рода… слишком личная вещь.       – Я всего лишь имела в виду, – продолжила Лайрах, – что тогда как «сексуальное» предполагает в себе желание вступить в физическую связь с партнером, совершить половой акт, то «эротичное» – лишь любование им и стремление к прикосновениям и ласкам без прямого сексуального подтекста…       – Послушайте, э, Лайрах. Спасибо за разъяснения, конечно, но где вы углядели… хм… а знаете что, – Маккой вдруг припомнил былые обиды. – Идите и поговорите об этом с… например, с мистером Споком. Он лучше вам объяснит, чем я.       Ради удовольствия поквитаться с вулканцем за его саркастические реплики, на которые вчера он почему-то был особенно щедр, Маккой готов был рискнуть. Узнай Спок, что это он натравил на него бесстыдную инопланетянку, доктору бы не поздоровилось.       – Прекрасная идея.       Лайрах грациозно стекла со стула, пощелкивая сочленениями панциря, и двинулась к выходу. Маккой, отсмеявшись в кулак, чуть выждал и пошел за ней, не желая пропускать представление.       – Не могли бы вы объяснить мне один нюанс, – с ходу приступила инопланетянка, прибыв на мостик.       – Да? – Спок вежливо оставил приборы, поворачиваясь к ней.       – Не могли бы вы описать ваши отношения с капитаном Кирком?       – Простите? – Спок поднял бровь.       – Это ритуальный вопрос или вы не расслышали? – уточнила Лайрах.       Капитан в своем кресле явственно хмыкнул.       – Я, скорее, не понял, что именно вы хотите узнать. Я – коммандер Звездного Флота, старший помощник и офицер по науке корабля «Энтерпрайз», тем самым нахожусь в прямом подчинении капитана Кирка.       – Я имела в виду личные отношения.       – Мы – друзья, – пришел на помощь старпому Кирк. – Ваша раса имеет представление о дружбе, не так ли?       – Да. Но мы выделяем несколько типов дружбы. Какая именно… вернее, имеет ли ваша дружба романтические обертоны?       Все на мостике чуть не подавились. Маккой, который делал вид, что пришел уточнить у техников кое-что по аппаратуре, фыркнул. Кирк вытаращил глаза. Спок замер с поднятой бровью.       – Что? – спросил Кирк, кое-как собравшись с мыслями.       – Присущ ли вашей дружбе эротизм? – уточнила Лайрах с подчеркнуто-невинным выражением лица на голографической маске.       Ухура за пультом зажала рукой рот, чтобы не рассмеяться. У Скотти отвисла челюсть. Чехов зарделся и сгорбился над пультом, чтобы скрыть смущение, и только Сулу с легким интересом обернулся и смерил взглядом Кирка и Спока, словно эта мысль показалась ему достойной проверки, но совершенно не пикантной.       – Н-нет, – сказал Кирк и поднял глаза на Спока. – Это… это не… а с чего вы взяли?       – Поразительно, – сказал Спок не вполне к месту.       – Исходя из анализа векторов… ах, простите. Теория эмоциональных векторов вам незнакома?       – Что за теория? – в научных теориях Спок чувствовал себя увереннее, чем в вопросах чувств.       – Личные отношения представителей любой известной нам разумной расы, которая имеет конечности и глаза, могут быть описаны теорией эмоциональных векторов Арниах. У вас двоих векторы доверия, уважения, преданности, нежности и восхищения вполне отвечают типу отношений аиро-лишта, что можно перевести как «романтическая дружба» или «дружеская любовь». Тем не менее, что нетипично для аиро-лишта, уровень тактильных и визуальных контактов между вами довольно низкий и ниже нормы соответственно. Вот я и решила уточнить…       – Какого черта? – спросил Кирк, вставая. – Что вы себе позволяете?       – Я? О, нет, я не имела в виду, что ваше чувство неполноценно, поверьте. Возможно, для ваших рас такой уровень контактов и нормален. Мы еще не изучали людей и вулканцев подробно… вот клингоны…       – Послушайте! Вы что, пришли на мостик, чтобы уточнить у меня и мистера Спока в присутствии моих подчиненных, не испытываем ли мы друг к другу… влечение?! Я правильно вас понял?       – Речь не шла о влечении, капитан Кирк.       – Вы издеваетесь? Или вы считаете нормальным спрашивать такое у мужчин?       Мостик выжидающе и смущенно притих. Маккой уже пожалел, что заварил эту кашу. Он хотел отомстить Споку, а не Джиму.       – Капитан, – предупреждающе начал Спок.       – А почему нельзя спрашивать у мужчин? – нахмурилась голографическая маска Лайрах. – А у женщин – можно?       – Э, Джим, она не вполне понимает наши приличия, – решился вмешаться Маккой.       – Нет, мы не испытываем друг к другу ничего подобного, – отчеканил Кирк. – И учтите, что такое неприлично спрашивать у людей.       – А вулканцы вообще не склонны испытывать эмоции, – решил добавить Спок, но сделал это зря.       – Но это же неправда! – брови на голографической маске взлетели. – Вулканцы – очень эмоциональная раса. Крайне близкое родство с ромуланцами, эмоциональность которых широко известна… другое дело, ваша культура, ваш менталитет направлен на подавление эмоций, и их проявление в вашем обществе – стыдно. Но при этом сами эмоции никуда не исчезают, просто загоняются в подсознание и периодически, в ритуально обставленных условиях, реализуются. Ваши векторы эмоций относительно капитана Кирка не слабее его относительно вас… столь красивой и равновесной палитры чувств я давно не видела, поверьте!       – Поразительно, – выдавил Спок. Его пальцы судорожно дернулись. Глаза метнулись, словно в поисках какой-то защиты.       – Лайрах, выйдите вон с мостика! – рявкнул Кирк.       – Извините, капитан, мистер Спок, – смиренное выражение на голографической маске было все же чуть лукавым. Инопланетянка неторопливо удалилась. На мостике воцарилась мертвая тишина.       Спок, быстрее всех справившись с собой, иронично вздернул бровь и, хмыкнув, вернулся к расчетам. Добрая Ухура, желая разрядить атмосферу, выдала что-то сугубо деловое про будущую необходимость выйти на связь с планетой по курсу. Чехов, все еще красный, бессмысленно проверял курс, уже два раза выверенный. Маккой прикидывал, будет ли подозрительным уйти следом за Лайрах. Скотти только глазами хлопал. Сулу невозмутимо смотрел на монитор. Взбешенный Кирк постукивал пальцами по подлокотнику кресла, пытаясь удержаться и не начать возмущаться еще пространнее. Он понимал, что чем яростнее он будет реагировать, тем более достоверными покажутся инсинуации проклятой инопланетянки, но уж больно хотелось на кого-нибудь наорать.       Дежурящая на мостике капрал-техник наклонилась к своей подруге – лаборантке, вводящей отчеты в основной компьютер, и шепнула ей на ухо:       – А я всегда что-то такое между ними подозревала.       Та, улыбнувшись, весело скосила на нее глаза, и в знак согласия чуть кивнула.       К тому времени, как Лайрах высадилась на планете, на которую направлялась послом от своей расы, к подобным выводам пришло все женское население корабля и даже некоторые мужчины. Капитану и его старпому пришлось нелегко под перекрестным огнем заинтересованных и искрящихся взглядов девушек. Стоило им начать разговор, как дамы тут же притихали и внимательно слушали. То и дело кто-то хихикал, стоило Кирку и Споку прикоснуться друг к другу, даже случайно. Они старались поменьше видеться в эти дни, хотя это, кажется, только подстегивало интерес дам. Еще через какое-то время тема потеряла остроту и все забылось. Но когда однажды новенький научный сотрудник, психолог Меттью начал распространяться про теорию эмоциональных векторов, которую он захотел изучить, для чего попросил заказать учебники, Кирк и Спок переглянулись и хором ответили, что не стоит. Спок начал пространно разъяснять, что в научном плане экспедиции подобного нет, и Меттью нужен им для другой работы. Капитан молча кивал.       Потом, когда они со Споком ехали в лифте, Кирк пробормотал:       – Еще одной Лайрах нам точно не надо.       – Верно, капитан.       – Черт его знает, что он там высмотрит, с этой идиотской теорией.       – Согласен.       – Дружба как дружба, а этим психологам только бы все опошлить.       – Несомненно.       – Вот только бы влезть не в свое дело. Только бы сунуть нос.       – Джим, – успокаивающе сказал Спок.       – Я спокоен.       Спок изогнул бровь, показывая, что сомневается в этом.       Кирк сделал глубокий вдох, помолчал несколько секунд, потом улыбнулся Споку.       – Вот теперь вы спокойны, капитан, – губы вулканца тоже чуть дрогнули в легком намеке на улыбку.       Двери лифта отворились.       Капитан и его старпом вошли на мостик.