Без названия, но про отношения

Весна 1867 года. Родерих нервно прохаживался по залу. От одного угла до второго, поперёк помещения, к противоположенному. Таких кругов он уже намотал с несколько десятков. Но нервы так успокоить и не получалось. «Я сделаю это… Я сделаю это…» — твердил Родерих себе, но с каждой секундой понимал, что не сможет. Желая хоть как-то успокоиться, он раскрыл маленькую, обтянутую темно-синим бархатом, коробочку. Взгляд его остановился на изумруде кольца. Он выбрал этот камень специально, под цвет её глаз… Но сейчас, когда он заглянул в камень, Родерих увидел что-то другое. Кошмар, который он успел почти забыть… Небеса над Комаромом щедро поливали землю под собой. Сентябрь получился весьма холодным и сырым. Родерих бежал, наплевав на промокший мундир, на хлюпающую в сапогах воду. Даже плечо он перевязать не успел – главное было успеть. Черт с ним, что очки разбились… Их он нашел на опушке, в паре километрах от крепости. Тяжело дыша, Родерих лишь успел прохрипеть «Нет!», когда шум дождя разорвал одиночный выстрел. В тот момент у Эдельштайна сердце едва не остановилось. Ещё не соображая, он кинулся к стоявшей на коленях Елизавете, удерживая её на руках. Он что-то кричал, глядя в её глаза. Затем прижал к себе и заплакал. До него тогда не сразу дошел смысл сказанной Брагинским фразы: «Я стрелял мимо, успокойся…» Мимо… Родериха разрывало между желанием убить и отблагодарить этого бешенного русского. «Священный союзник» тогда просто усмехнулся, бросил пистолет и ушел, оставив австрийца одного… Родерих резким движением закрыл коробочку, прогоняя неприятное воспоминание. — Ты хотел меня видеть? – от неожиданного появления Елизаветы, Родерих едва не подпрыгнул,— Я пришла… — Хорошо…— Родерих сглотнул,— Елизавета… Послушай… — Да? — У меня для тебя есть… кое-что… Елизавета хихикнула, глядя на покрасневшего Родериха, но постаралась сохранить серьёзное выражение лица… Ровно на пять секунд, потому что Эдельштайн тут же опустился на колено перед ней. Недоумевающее лицо девушки вспыхнуло, когда она услышала ту сокровенную фразу, которую он готовил долгое время: — Елизавета Хедервари, ты станешь моей женой? Она даже не посмотрела кольцо. Он и не настаивал – поцелуй всё-таки лучше…