While you were sleeping The time changed All your things were rearranged Your vampire mirrors face to face They saw forever out into space Elvis Perkins - While You Were Sleeping
Он намеренно искал ее годы, и когда видел лицо ребенка из племени Воды, думал не Аватар ли он... Он должен сбалансировать истоки мира. Они обречены встретиться, и тогда он вырвет Аватара из уравнения.***
Всё началось с голоса. Он слышал ее голос впервые. Сильный и робкий одновременно, полный неуверенности и пока что тверд применительно к собственной неопределенности. Искренняя и юная. — Я так рада стоять здесь! Слова из радио, что становили границу между анонимностью и гласностью. Что-то среднее между образом и человеком. Он не знал, как представлять ее внешность, но дело было не в этом. Первая неожиданная мелочь, такая крохотная и незначительная, но вполне могла вывести его из равновесия. Первая маленькая коварная трещинка. Бритвенно-острая линия, что извиваясь, ведет к краху.***
Маска. Он редко снимает ее. Почти никогда. Но, наверное, сейчас наступило это никогда... Она уже давно не раздражает. Осталось только бесконечное сейчас, когда она втирается в кожу. Ему мерещиться, что она растет внутрь лица. И он не сможет снять ее, даже если захочет. Он спит в ней, он видит сны в ней.***
Он считает, ей не хватает благородства. Что делает Аватар всех людей на арене магов? Какие высокие фальшивые и всё-время-одинаковые идеалы она преследует, играя в такой тривиальный вид спорта? Это практически грубо. Аватар не должен играть на виду у людей. Он слушает ее игру. Будет полезно знать, как она дерется, так он уверяет себя.***
Она не покоряет воздух. Он узнает это от особого служителя храма. Новость удивляет, ведь он знал — она здесь, чтобы научиться покорению воздуха. То, что она не может сотворить дуновение ветра, не говоря о воздушных ударах, приносит ему облегчение, что, в конечном счете, ничего не значит.***
С ростом Революции сон начинает избегать его. Глаза маски всегда открыты, и он чувствует, иногда, что его собственные не хотят отличаться. Как он вообще может спать? Он лидер. Он воплощает идею, мечту. Как сон заставляет миллионы мечтать?.. Но он спит. Он видит сны. В его снах маска растет. Ползет по горлу вниз на грудную клетку, покрывает голову, изливается на спину.***
До Откровения он ловил взгляды из толпы и улыбался под маской. Маска всегда улыбается, всегда… ухмыляется. Он избрал ее по этой причине. Люди верят тому, что говорят им их глаза, а улыбка безмятежной уверенности насмехается над теми, кто пугает, и успокаивает тех, кто напуган. Толпа огромна, и это увлекает его. Он мог бы быть любым из этих людей: молодым человеком, что работает в магазине лапши; уличным уборщиком; старцем, который просит милостыню в углу; работник на заводе, садовник, машинист, учитель… Ведь каждый из них мог надеть маску и стать им. Мысль опьяняет, и он чувствует контуры вывода на задворках разума. Всё же, если бы он снял маску, то смог бы стать кем-то из них? Он чувствовал силу позади себя, что возносила его выше. Он думает, что человек в маске имеет тысячу лиц и каждое есть подлинным.***
Когда оказалось, что она была там, он встревожился. Но человек в маске имеет тысячу лиц. Он в безопасности. Он — Амон. Она не притронется к нему.***
Она вызвала его. Она смелая. Он простит ей это. Но он ей ответит. Любимчики судьбы всегда готовы. Он пытается заснуть днем, чтобы отдохнуть. Он спит. Он видит сны. Маска укрывает его торс, ноги, течет по плечах вниз к рукам.***
Когда они наконец-то встречаются лицом к лицу, он чувствует ее страх. Он исходит от нее волнами, как и мысль, что она могущественна; ее просто, так просто сломать. Он даже не знал, что будет делать, когда доберется до нее, и, к удивлению, его пальцы меняют решение, хватая ее за подбородок. Ее кожа слишком мягкая для него. Ее древнее дыхание, дыхание каждого Аватара, что был до нее и будет после, собирается преследовать его чувствительную кожу ладони. Она молода. Так молода. Он не может увидеть других Аватаров в ее синих глазах. Там только смертельный ужас. Богиня во плоти стоит на коленях перед ним, и она напугана. Фундамент идеи, символа, трещит по швам, рассыпается в прах. Медленно, но уверенно, ее человечность открывается ему, хрупкая и готовая к обработке.***
Он пощадил ее, на этот раз. Это легко, даже если учесть, что она покоритель. Но всё же она есть покоритель. Он должен напоминать себе об этом, что беспокоит его. Он никогда не забывает о гнетущем преимуществе других покорителей. Даже если кто-то из них в неведении, он виновен. Но она настолько человек. Это проявляется во всем, что она делает. Так легко забыть, что она Аватар. И совсем не такой Аватар, которым он ее представлял.***
— Ты действительно хочешь сразиться с ней? – его лейтенант скептически относится к обещанию. — Конечно, — он отвечает. – Я вершу правосудие. Но я не судья. Если останется хотя бы один покоритель-герой, они не упадут передо мной. – Он так часто повторял эти слова, что они казались истиной. Или, возможно, они и есть истина? Его рассказ привязывает его к маске, привязывает к цели. С тех пор как он носит маску, эти события наверняка правда, ведь они правдивые для Амона. А он и есть Амон. Не так ли? — Но вы не можете сражаться с каждым покорителем. — Я знаю. Но это не значит, что он не хочет этого.***
Она не умеет быть Аватаром. Даже если бы они сразились, был бы смысл в его победе? Хватит ли этого, чтобы вывести покорителей из равновесия? Нет. Он не должен сомневаться. Он не должен дать трещину. Его не покорить!***
На арене он чувствует вину перед ней. Она так старалась, но всё же проиграла... Дух, который умирает, чтобы сразу же возродиться, который всегда забывает самого себя. Он представляет, как она путешествует от тела к телу, без отдыха, напряжена, и учится тому, что уже знает. Должно быть, она устала.***
Жесткие меры начались. Он не может спать. Он не может вспомнить что правда, а что нет. На его лице, под маской действительно ожог, или, может, по всему телу? Он не может вспомнить, но это не имеет значения. Что значит правда для человека в маске? Он обессилен, но не может прекратить движение, не может остановить планы. У него сны наяву, или он наяву во сне? Он живет мечтой революции. И какая к черту разница между сном и реальностью, если сны сбываются?***
Она поймала его. Он спит. Он видит сны. И в этом сне она стоит прямо перед ним. Маска укрыла его, всего и полностью. Есть только маска. Есть только Амон. Он не может вспомнить настоящее ли это имя. Но зачем человеку в маске лгать? — Позволь мне увидеть тебя, — шепчет она, и ее руки прикасаются к маске.***
Он просыпается и понимает — на мгновение забыл, что он человек.***
Он начинает нервничать, когда ее похищают. В мире опять нарушился баланс. Всё идет наперекосяк. Она притягивает его, и он понимает, что ей уже удалось покорить его. Ее значимость выводит из равновесия. Маятник его триумфа качается от нее и к ней.***
Он не будет противостоять ей. Он не может, даже после победы над магом крови. Он не знал сможет ли призвать свою непокоримость при встрече. Когда она выламывает дверь, спасаясь, он видит ее. И на мгновение замирает. Смотреть в ее глаза всё равно что смотреть в зеркало; а если учесть то, что он тоже зеркало, они отражают один одного, назад и вперед, назад и вперед, бесконечно. Человек в маске имеет тысячу лиц, как и она, не считая сотни тысяч жизней, что прошли сквозь столетия. Она древняя, а он совсем новый. Он может стать кем угодно, как и она. А то, что сейчас она именно она, свидетельствует о равнодушии судьбы. Это нечестно. Всё нечестно. Она оборачивается и бежит, он бежит за ней, а в мыслях, «Возможно, и вероятно, и я…» Когда она прыгает в сторону холма, он теряет ее с виду. Без нее перед глазами намного легче вспомнить себя. Вспомнить Амона. Вспомнить предназначение, что ждет его, если только он сможет схватить это.***
Ночью он спит. Он видит сны. — Позволь мне увидеть тебя, — шепчет она, и ее руки прикасаются к маске. «Человек в маске имеет тысячу лиц, как и она; и руки ее, и только ее…» прошли сквозь, прошли внутрь, нашли сердце Ему удается притронутся к ней прежде чем он заставил себя проснутся.***
Он лежит во тьме и смотрит в потолок сквозь глаза маски. Если бы он позволил… она бы покорила его. Но лучше смерть…