По ту сторону греха

От боли только можно осознать, что жив…

      Кей стоял у зашторенного окна. Ангелика смотрела, как пробивавшийся в номер дневной свет плавно обрисовывал его силуэт, ложился на лицо и плечи, ласкал кожу почти так же, как она минуту назад. Но часы на стене настойчиво напоминали, что пора бы вернуться в будничные заботы, а она не могла. Не могла даже отвести глаз, старалась запомнить Кея. Выжечь в памяти до мелочей, чтобы потом воспроизводить каждую секунду, проведенную с ним. Докурив, Кей сразу же принялся натягивать футболку, застегивать джинсы. Ничуть не жалел, не пытался хоть как-то оттянуть момент расставания. А ведь одна только мысль о том, что следующая встреча может состояться не скоро, убивала Ангелику.       — Ты придешь в агентство?       — Приду. Но не завтра же.       — Из-за своего чертового борделя… — вздохнув, она поднялась с постели и также начала одеваться. Лишь бы не оглянуться сейчас на Кея, не растаять снова, не оказаться в который раз соблазненной и беспомощной.       Тысячи раз Ангелика корила себя, что слишком мягка с ним, и обещала, что в следующий раз все будет иначе. И тысячи раз она сдавалась, теряя голову, превращаясь в его руках в обычную женщину, которой необходимы защита и любовь. Пусть на короткое время и за деньги, но Кей, единственный из всех мужчин, дарил ей это.       Нежное прикосновение губ к плечам заставило обернуться. Обернуться и утонуть в бездонном синем океане его глаз.       — Давай только без ревности, — легким летним ветерком пронесся шепот у самого уха. — Тебе не идет.       — Я не ревную, — Ангелика плохо скрывала столь откровенную ложь. — Просто не понимаю.       — Если не понимаешь, то и не заморачивайся. Не думай об этом.       От поцелуя на шее остался теплый след. Ангелика невольно прикрыла глаза, а когда открыла, Кей уже накинул куртку и направился к двери.       — Подожди!       Они покинули отель вместе. Потянув его за рукав, Ангелика снова прильнула к подарившим столько удовольствия губам.       — Позвони мне завтра.       — Зачем? — недоуменно поинтересовался Кей.       — Просто позвони.       Он кивнул в ответ и ушел к своему мотоциклу. Уехал, не оборачиваясь. Ангелика проводила его, глядя вслед с такой глубокой, болезненной печалью, будто эта встреча была последней в их жизни.       Вплоть до позднего вечера Кей колесил по дорогам, то лавируя между стоящими в пробках рядами машин, то выезжая на свободную трассу. Слишком настойчиво выло внутри шестое чувство, предупреждая, что возвращаться домой опасно. Эйдзоку не просто так приставил к нему своих горе-сталкеров, но скрываться от них смысла не имело. Видно, неспроста судьба подкинула Ангелику как надежду на откуп и свободную жизнь, и хозяин больше не казался грозной силой. Да и что мог сделать ему Эйдзоку, который ничем, кроме купюр, в своей жизни не дорожил?       Подъехав к дому, Кей не спешил подниматься к себе, долго вглядывался в темноту и черные дыры окон на втором этаже. Он миновал пролет, достал ключи и усмехнулся, подняв глаза вверх. У квартиры арендатора этажом выше затаились двое парней.       — Не меня ждете?       Шпионские игры не прокатили, и тот парень, что повыше ростом, стал спускаться первым.       — Тебя.       В темноте лица разглядеть было трудно, но когда парни спустились, Кей смог их узнать. Высокий — охранник «Кукольного дома» в Нитёмэ, Даичи, второй — менеджер из Кабуки-тё, настолько серый и незаметный, что Кей так и не вспомнил имени. Но одно знал точно: эту парочку по пустякам не посылают.       — Ну, значит, дождались. Передайте «папочке», пусть не волнуется. Я навещу его сегодня.       — Конечно, навестишь. А мы тебя подвезем.       — Так я не безногий, — сохраняя фальшивую улыбку на лице, ответил Кей. — Сам дойду.       — Нехорошо отказываться от помощи, — мощные фигуры преградили любые пути к отступлению и медленно надвигались, зажимая в кольцо.       — Дайте хотя бы душ принять, что ли, — как ни в чем ни бывало Кей повернул ключ, открывая дверь. — Нехорошо ведь ехать к «папочке» грязным, а?       — Ты зубы нам не заговаривай! Пошли! — Даичи резко цапнул за рукав куртки и тут же получил дверью по носу. Второго Кей оттолкнул от себя и тот едва кубарем не скатился по лестнице. Но запереться в квартире не дали — в последний момент остановили дверь и ворвались внутрь. Схватили, как следует приложив затылком о стену. В ушах зазвенело, и Кей тихо застонал, без сил оседая на пол.       — Видимо, по-хорошему ты не понимаешь, — утер кровь с лица Даичи и в довершение заехал локтем по шее.       После этого перед глазами все окончательно померкло.       Гулкий шум в голове постепенно превращался в чьи-то голоса и смех. Кей с трудом разлепил глаза, и тут же зажмурился от светившей прямо в зрачки тусклой лампочки. Знакомые обшарпанные стены и сырой воздух с едко-сладким запахом разлитого алкоголя сомнений не оставляли. Он в подвале своего родного «Кукольного дома». Бывало, чтобы не светиться в баре, не желавшие платить полную цену клиенты тайком затаскивали парней сюда, позволяли себе и побить, и всячески поиздеваться. Кей тоже попадал под раздачу, пару раз едва жив остался. Впрочем, по сравнению с издевательствами Рика, это были пустяки.       Он дернулся, попытался встать, но тело не слушалось, связанные за спиной руки ныли. А стоявшие рядом похитители наблюдали с неестественно довольными улыбками.       — Очухался уже, смотри-ка, — Даичи крепко сжал волосы Кея на затылке, дергая поближе к себе, а другой рукой торопливо расстегивая свой ремень.       Кей поднял глаза. От прямого взгляда охранник вдруг стушевался.       — Чего ты так пялишься? У тебя уже встал, что ли?       — С ваших рож только упасть может, — фыркнул Кей, зашипев, когда волосы стянули сильнее.       — Совсем оборзел! Думай с кем базаришь, шлюха!       — Я-то хотя бы шлюха. А вы кто? Дерьмоеды, всякую хуйню за Эйдзоку подчищаете… — договорить он не успел. От неожиданного удара под дых согнулся пополам и с минуту не мог нормально вдохнуть.       — Сочтем за сопротивление, — менеджер пнул его, отбрасывая к деревянному ящику у стены. Тревожно звякнули бутылки с выпивкой.       Кей тряхнул головой, надеясь, что это хоть немного остановит сливающийся в огромный серый ком мир.       — Считайте, как хотите. Я в любом случае буду разговаривать только со своим «папочкой», а не с его подзаборными шавками.       — Ах ты, гад! — накинулся Даичи, один за другим отсыпая пинки. Кей подтянул колени к груди, но тот принялся бить по спине. И не просто бить, он еще и не упускал возможность обтирать подошву своих вонючих ботинок об подаренную Ангеликой куртку.       — Стой! — хрипло отозвался второй, оттащив гребаного боксера в сторону. — Сюда идут!       Кей отплюнулся от неприятного солоноватого привкуса во рту и тоже прислушался. Набрав в грудь побольше воздуха, он первым подал голос так громко, как только смог:       — Эйдзоку!!!       Шаги стали торопливо приближаться, со скрипом сдвинулась проржавевшая дверь.       — Вы совсем охренели? Помягче никак? Просто трахнуть не могли?       Кей, опираясь спиной на ящик, осторожно приподнялся и сел на пол.       — Что за херня? Объяснись, — он посмотрел на Эйдзоку, довольно потирающему руки в перчатках.       Тот наклонился и схватил за подбородок.       — Смотрите, кто тут у нас заговорил, — выдохнул в губы с презрительной улыбкой. — Я, значит, перед ним объясняться должен? А много ли ты мне объяснялся, пока свою бабу ебал, м?       Пощечина немного прояснила сознание. Недостающая деталька вклеилась в мозаику, хотя картинка еще не выстроилась до конца. Отнекиваться Кей не стал.       — И в честь этого такой спектакль? Мне даже льстит.       — Так ты же у нас любишь излишнее внимание к своей персоне.       — Что теперь? Избавишься от обманувшей тебя «куколки»?       — Конечно, избавлюсь. Наивыгоднейшим образом, — хмыкнул Эйдзоку, придвинув к себе старый барный стул и устроившись точно напротив. — Ты наверняка соскучился по своему старому боссу.       — Так банально, — закатил глаза Кей. — Отправишь меня на тот свет к Фуджи?       — Я не про Фуджи. Я про самого первого твоего босса.       Кей дернулся, как от удара током.       — Серьезно? — нервно усмехнулся он. — Вот так запросто возьмешь и отдашь меня ему?       — Не запросто, — Эйдзоку растянул губы, изображая дикую улыбку, словно нарисованную на маске Но*. Он щелкнул пальцами, и менеджер передал ему мобильник Кея.       — Для начала я возьму компенсацию за то, что честному бизнесмену из-за одной непослушной куклы приходится сворачивать все свое дело!       — Значит, Мория за меня ничего не даст, — мгновенно сообразил Кей. — И ты действительно думаешь, что тебе заплатит кто-то еще?       — Заплатит, будь уверен.       Кей лишь слабо улыбнулся. Теперь окончательно стало понятно, что задумал Эйдзоку, но только вот часть плана, касающаяся Ангелики, точно не прокатит. Не того она склада женщина, чтобы настолько глубоко погружаться в дерьмо ради продажного мальчика, когда у ее ног мог быть любой мужчина.       План Эйдзоку был настолько шатким и неуверенным, что впервые за все время его даже стало жалко. Хотя, не похоже, чтобы тот был в отчаянии.       — Знаешь, жаль будет расставаться с тобой, куколка. Но моя шкура мне дороже, — встав со стула, Эйдзоку погладил по щеке. Будто в дерьме вымазал. Кей терпеть не мог его руки. Каждый раз, когда Эйдзоку его имел, он не снимал свои проклятые перчатки, скрипевшие от соприкосновения с живой кожей. До боли противно.       Эйдзоку, казалось, отступил на полшага, глаза горели даже при тусклом свете, щеки раскраснелись, дыхание сорвалось. Кей готов был поклясться, что член у него сейчас упирается в ширинку, хотя смотрел исключительно в покрытое крупными каплями пота лицо. Смотрел, не скрывая отвращения — единственного чувства, которое испытывал к своему хозяину.       — Трусливая сука, — выплюнул Кей. — Вот как, значит. Просто смотаешься отсюда, когда сорвешь за меня куш?       — Не только куш…       Обтянутая перчаткой рука переместилась к подбородку, поднимая лицо до тех пор, пока тусклый свет подвальной лампы вновь не ударил по зрачкам, заставив зажмуриться.       — Почему бы нам не повеселиться напоследок? Знаешь, я так люблю твой ротик… — Эйдзоку с явным наслаждением давил пальцами на губы. — Давай, отсоси мне.       — Было бы что сосать. У моей бабы и то между ног больше интересного.       Всегда узкие, чуть прищуренные глаза вдруг расширились, наливаясь кровью. Молниеносное движение — Кей услышал, как передернули затвор, — и пистолет нацелился точно ему в лоб.       — Мразь!       Палец уже лег на курок. Эйдзоку скрипел зубами, готовый спустить его в любой момент, но медлил, будто ждал чего-то. Кей не закрыл глаза. Черная дыра дула его даже по-своему успокаивала. Огромный хардболлер не даст шанса выжить в любом случае. «Наконец-то», — единственная мысль. Кей улыбнулся, с трудом сдерживая смех. Как же давно он мечтал встретить свою смерть — худощавую, страшную ведьму, что желанней любой красавицы, а тут такой подарок…       Но Эйдзоку, хмыкнув, опустил пистолет.       — Значит, мало меня твоим растраханным дыркам, да? — приступ эмоций миновал, и он вернул себе свой мурлыкающий, слащавый тон. — Тогда как насчет этого?       В который раз с силой потянули за волосы, и Кей послушно запрокинул голову. Эйдзоку, донельзя заведенный, опять расплылся в устрашающей улыбке и вместо члена сунул в открытый рот ствол своего именного хардболлера.       — Ну как? Полагаю, это в самый раз.       Холодный металл скрежетал, касаясь зубов, царапал язык и нёбо, болезненно грубо доставал до горла… Кей мог лишь беспомощно хрипеть, надеясь, что уже сейчас — одно только нажатие на курок, и все закончится. Но Эйдзоку не прекращал, то почти вынимая пистолет, то старательно пропихивая его глубже. Он остановился, когда Кей захрипел и капля крови упала с подбородка, запачкав ему ботинок.       — Вижу, понравилось. Говори, понравилось? Так же, как и обманывать меня, понравилось? — Эйдзоку отбросил его от себя и брезгливо тряхнул кистью. — Я еще не закончил, поднимайся.       Щелчок пальцами. Хозяин отдал приказ, и его шавки выползли из тени. Кей почувствовал, что его снова поднимают — спасибо, что не за волосы, — и кто-то стоящий сзади стягивает вниз джинсы вместе с трусами.       — Займите ему рот, — приказал Эйдзоку. Склонившись к Кею, к самому уху, он коснулся языком мочки и прошептал: — Вот видишь, какой я добрый хозяин. Я же знаю, ты любишь, когда трахают во все щели… Считай, это мой тебе подарок, мелкий ублюдок.       — Обожаю твои гребаные подарки, — прошипел Кей, прежде чем ему в рот попытались засунуть короткий и толстый, похожий на анальную пробку, член.       Влажный ствол хардболлера вдруг скользнул меж ягодиц, заставляя вздрогнуть и протяжно застонать сквозь стиснутые зубы. Зад еще не зажил до конца после издевательств Рика и сжимался всякий раз, когда прохладный металл касался горячей, взмокшей от напряжения кожи. Кей дернул связанными за спиной руками, попытался двинуть головой в сторону, но любые попытки сопротивления были до смешного тщетны. И Эйдзоку не отказывал себе в удовольствии посмеяться.       — В чем дело, Кей? Ты же так любишь трахаться, не строй из себя девственника!       — Зубы ему выбить можно? — подал вдруг голос Даичи после нескольких безуспешных попыток заставить Кея открыть рот. Но Эйдзоку помотал головой.       — Не сметь. Мало ли что. У него должен сохраниться товарный вид.       Оставалось лишь судорожно втягивать воздух, надеясь, что пытка скоро закончится. Бессмысленно все. Бессмысленно пытаться выбраться из гребаной петли собственной судьбы. Бессмысленно вещи сопротивляться, когда ее собираются использовать по прямому назначению. Только какая-то часть внутри отчаянно протестовала и призывала бороться за идиотское, по сути такое же бессмысленное существование.       Но вдруг… Ребристый ствол настойчиво уперся в анус.       — Знаешь, за что я люблю твой зад, Кей? — довольно промурлыкал Эйдзоку. — Он настолько растрахан, что можно обходиться без всякой смазки.       Пистолет резко протолкнулся вперед. Кей сдавленно вскрикнул, ощутив всем своим нутром грубый рельеф ствола хардболлера. Этим тут же воспользовался Даичи, ждавший своего часа, — сунул член меж раскрытых губ. Наверное, если б Эйдзоку нажал на курок, Кей был бы ему благодарен пусть за столь нелепую, но смерть. Но нет. Не хуже Рика эта сука развлекалась: то глубже проталкивал ствол, заставляя замирать в ожидании выстрела, то вынимал полностью и водил по бедрам или терся дулом о промежность, пока яйца охранника, мокрые от смешанной с кровью слюны и смазки, шлепали по подбородку.       — Что-то в твоем взгляде недостаточно наслаждения… Может, мне надо сделать так?       Эйдзоку так резко и глубоко вогнал хардболлер, что у Кея помутнело в глазах. Он сжал член в своем горле, беспомощно замычав, Даичи тоже толкнулся глубже, перекрывая звук. Его истошное: «Сейчас кончу!» — выбило последние лимиты терпения. Кей сжал зубы. Даичи взвыл, вмиг отбрыкнувшись и осев на корточки.       — Сука!!!       — Я же предупреждал. Всех в заведении, — прорычал Эйдзоку. — Не трогать моих людей. Что, успел все забыть, да, Кей?       Он принялся с остервенением трахать пистолетом, словно привычной секс-игрушкой. Кей уперся лбом в пол, кусал губы, зачем-то не позволяя себе кричать в полный голос. Воздух неподвижным комом застрял в груди, ноги сводило, выгнутая спина ныла так, словно позвоночник пытались выдернуть голыми руками без всякого наркоза. Кей метался, терся мокрым от пота лицом о грязный пол подвала, желая поскорее услышать проклятый выстрел. Он стал бы самым сладким звуком в короткой и невыносимой жизни. Если не умереть прямо сейчас, хотя бы потерять сознание… Забыться, вывалиться из гребаной реальности, лишь бы хоть на миг взять передышку в бесконечной карусели боли.       Внезапно раздалась трель мобильника, и ствол застыл наполовину засунутым в задницу. Судя по слащавому «да, дорогая», Эйдзоку звонила жена.       — Нет-нет, я буду к ужину. Работу я почти закончил, — он наконец вынул хардболлер, выпрямляясь. — Да, ждите, сейчас приеду.       Закончив разговор, Эйдзоку носком ботинка приподнял голову Кея.       — Поговорим завтра.       Вместе со своей свитой он вышел из подвала. Хлопнула тяжелая дверь. Дважды щелкнул замок, оставляя внутри только тусклый свет лампы, насквозь пропитанный сыростью воздух и выброшенную очередным хозяином куклу.