По ту сторону греха

Отказ от гордости — последний шаг в ад.

      — Спасибо!       — Отлично поработали!       Некодзава развернулась с водительского сидения и протянула руку. Кей пожал ее.       — Теперь до среды?       — Да, денек придем в себя.       — Тогда пока, Неко-чан.       — Не забудь вещи.       Кей захватил сумку из багажника и побежал к дому. Свет нигде не горел. Куда мог подеваться Юкио? На экране мобильного светилось 23:35, время, считай, детское. Раньше полуночи он никогда не засыпал. Пройдя за ворота Кей увидел…       «Дома».       Слабый свет от монитора отражался в окне. Работает, значит. Кей сунул ключ обратно в карман и позвонил в интерком — пусть отвлечется. Послышались шаги, и в такт им приятно зачастило сердце.       — Кей! — Юкио вылетел навстречу, распахнув ворота и объятия. — С возвращением!       — Я дома, — Кей почти упал в его руки. — Устал жутко. Встряли в пробку прямо на въезде в поселок, прикинь. А ты чего не спишь? Ждешь сувениры из Мияги?       — Нет. Тебя.       — Как мило. Ну, держи подарок. Можем опробовать прямо сейчас, — вытащив из сумки пару лаковых, черно-красных стаканов для чая, Кей поставил их рядом с ноутбуком.       — Только за.       — Ну, тогда завари чай, а я пока в душ сгоняю.       Кей взлетел на второй этаж, кинул сумку с вещами в спальню, взял полотенце из шкафа. Зашел в ванную, привычно включил воду, едва теплую, мягко холодившую кожу, встал под душ. Он дома. Он ждал возвращения сюда, именно в эти стены, которые знал досконально, от кладовой до студии с ее бесконечными проводами. И его здесь ждали. Бывало ли хоть где-то раньше так же спокойно, как здесь? Кей подставил лицо воде, вместе с которой стекала к ногам тяжесть и усталость. Когда вышел из ванной, в новой посуде уже дымился свежий ароматный чай.       — Как прошла съемка? — поинтересовался Юкио.       — О, лучше не спрашивай. Думал, растаю в этом гребаном обмундировании. Кто вообще придумал сниматься в зимних шмотках летом?       Свет не включали, сидели при одной настольной лампе. Ноутбук не в счет, экран быстро погас, пустив заставку. В таком освещении Юкио казался вымотанным до предела и несчастным, словно напрашивался, чтоб его пожалели.       — Это норма, Кей. Реклама запускается не сразу, каждое звено имеет свои сроки. И поверь, летние съемки зимой еще страшнее, — он улыбнулся, чем сделал только хуже. Лицо вытянулось и от бровей по лбу молнией пролегла глубокая морщинка. — Никого знакомых не встречал?       — Круг знакомых у меня, конечно, обширный, но из Мияги никого не приносило. Слушай, герой, что за вопросы? Опять ревнуешь?       — Не могу не ревновать.       — Так я ж тебе в свободные минуты сообщения строчил. Да и загружен был под завязку, при желании бы не смог ни с кем трахнуться.       Поставив чай на стол, Кей вытянулся на диване, пристроил голову на колени к Юкио. От влажных волос на штанах остались следы, но ничего, герой потерпит, к утру высохнут.       — Ты спал вообще? Выглядишь, как зомби.       Его пальцы массировали виски, поглаживали и перебирали волосы, отчего клонило в сон, несмотря на то, что удалось вздремнуть по дороге.       — Спал. Немного, — Юкио наклонился, поцеловал. — Кей…       — М?       — Прости меня.       — За что?       — Просто… я дурак.       — Ну, это не новость. Сознавайся, герой. Ты нашел мою заначку с травкой и все выкурил?       Юкио помотал головой.       — Трахнулся с кем-то без меня?       — Нет. Нет. Просто… — опять он мялся. Хмурился и поджимал губы, совсем не менялся, большой ребенок.       Кей не выдержал. Поднялся, чтоб провести языком по его губам, а потом всосаться в них, пока голова не закружится. Какой смысл на Юкио злиться? Зная его, как всегда навертел в своей башке нечто вроде: «Я не заслуживаю такого красавчика!» На Юкио частенько нападала меланхолия, и тогда он мог битый час медитировать над одной фоткой на экране и называть себя безнадежным и ни на что не способным. Проходили уже. Одичал, бедняга, пока Кей находился в отъезде, вот и все.       — Я соскучился, — шепнул Юкио.       — Я тоже. Но тебе выспаться надо.       — И тебе.       — Пойдем?       — Ага. Пойдем.       Если и было что ненавидеть в жизни Кея, то утро. Редко начало дня приносило что-то по-настоящему светлое, кроме бьющих через стекло солнечных лучей. Утром, после ночи в борделе, Кей становился никем. Приходило время рассчета: по мелочи — с Фуджи, с парадом унижений — при Эйдзоку. Сейчас утро добивало началом работы. Не успеваешь выбраться из омута сна, тебя бросает от одного объекта к другому, мелькают лица, смешиваясь в одно, страшное, гротескное. Приход от травки не настолько суровый, как состояние по утрам от постоянного недосыпа. Не то чтобы Кею не нравилось работать моделью… Нет, в новой профессии его многое устраивало, кроме чертового звука будильника. Даже пробежки с героем куда меньшее зло…       Стоп.       Почему сейчас будильник звонит? Уговор же был на выходной. Кей разлепил глаза, нащупал разрывающийся мобильный, ответил.       — Неко-чан, ну мы же договаривались!       — Знаю. У нас проблемы, Кей. Серьезные проблемы. Нода-сан еще не выехал?       — Сейчас…       Кей вышел на лестницу. Юкио допивал кофе, попутно закидывая бумаги в папку.       — Еще нет.       — Тогда приезжай в агентство с ним.       — Ты уже на месте?       — Еще нет, застряла в Роппонги. Буду через полчаса при лучшем раскладе.       — Понял. До встречи.       — Проснулся? — Юкио поднял голову. Такой же уставший, будто и не спал. Улыбка натянутая. Явно что-то нечисто.       — Неко-чан звонила. Подбросишь в агентство?       — Конечно. Но разве тебе не полагается выходной?       — Проблемы какие-то. И срочные, походу. Знаешь что-нибудь?       — Догадываюсь.       — Поделишься по дороге.       Из поселка выехали без проблем, встряли в центре — пробка небольшая, но возможность объехать уже пропустили, приходилось ползти медленнее пешеходов до самого конца квартала. Кей сделал радио потише.       — Ну, и в чем там, по-твоему, проблемы?       Судя по тому, как Юкио вцепился взглядом в дорогу, начистоту говорить боялся. Не считая зимнего затишья они вместе почти полгода. Дольше Кей жил лишь с Хикаро. Некоторые парочки за это время успевали разойтись, а Кей все еще изучал Юкио, как изучал постоянных клиентов. Нравиться другим то еще искусство. Это не брынчать на сямисэне* и повторять разученные движения*. Если и сравнивать с чем, то скорее с сёрфингом: от того, насколько точно почувствовал волну, зависит поймаешь ли ты ее. Юкио сейчас, похоже, злился. Интересно, сам на себя или…       — Думаю, проблема в одном видео, — проговорил он.       — Каком еще видео?       — Сложно объяснить. Если я прав, то ты сам сейчас узнаешь. Но, надеюсь, я не прав.       Кей больше ничего спрашивать не стал.       С Некодзавой встретились на парковке, и выглядела та бледнее обычного.       — Тихо. Не выходите пока. Кажется, все гораздо хуже, — кивнула она на столпившихся у входа людей.       — Хочешь сказать, они по мою душу пришли?       — Именно. Чертовы журналисты…       — Из-за видео? Оно действительно в открытом доступе? — Губы Юкио тоже побелели.       — Хуже. Кто-то намеренно делает рассылку через русский сервер.       — Мне, блядь, объяснит кто-нибудь?..       — Пошли, только осторожно. Накинь пиджак Юкио-сана, — Неко-чан схватила за руку. Ее костлявые пальцы вопреки жаре оказались ледяными. — Через черный ход.       В кабинете менеджеров уже дежурил Сатору, судя по виду, не очень-то довольный резко свалившимся вниманием.       — О, явились, звезды кино. Ну, как объясняться прикажете?       — Сатору-сан, мы только вчера вернулись из Мияги, кто ж знал… — Некодзава, непробиваемая и резкая, рухнула в кресло, как ком снега, и грозилась растаять от случайного прикосновения.       — Ха, никто не знал! Конечно! Никто не знал о прошлом Кея!       — Никто не знал, что оно так резко и невовремя всплывет.       — Скажите уже, чего там всплыло из прошлого?       Кей сел напротив Некодзавы, и она нехотя застучала по клавишам ноутбука. Наконец, развернула экран, оглянулась на еще троих, сновавших по кабинету, навострив уши.       — Бессмысленно теперь осторожничать, — хмыкнул Сатору. — Включай.       Некодзава послушно нажала пробел и убрала звук. Он и ни к чему. Голоса, реплики, смешанные с шумом в ушах стоны воспроизвела память. И лица, спрятанные за размытыми кружками, Кей отлично помнил. Будто прямо сейчас снова лежал голым на столе и смотрел в потолок без единой мысли в голове.       Руки Юкио сжали плечи.       — Думаю, хватит, — произнес он. — Выключите, пожалуйста.       — И из-за такого пустяка весь шум?       — Это не пустяк! — стукнул по столу Сатору. — Твоя карьера полетит к чертям. Знаешь ли, далеко не всем заказчикам нравится иметь дело с открытыми шлюхами.       — Не я первый…       — И не ты последний, знаю. Сколько тебе тут лет? Ты хоть понимаешь, что оно на изнасилование не тянет, так хоть надавили бы на жалость, жертва педофилов, все дела. Но ты, хрен бы тебе… ах, да. Ты ж даже не сопротивляешься! Обколотый?       — Нет.       «Зачем Мории тратить товар на куклу, у которой нет права выбора», — Кей усмехнулся.       — Не понимаю, чего вы разбухтелись. Радовались бы, вон сколько внимания привлекло, вашему агентству до сих пор и не снилось.       Сатору явно хотел ударить уже не по столу, но оглянулся на Юкио. Кей не видел лица героя, но по реакции понял, ничего приятного на нем точно не написано.       — Короче… — выдержав паузу, сбавив обороты гнева, Сатору продолжил. — От дерьма надо отмыться. Как хочешь, но позорить агентство не позволю. И уйти просто так не дам.       Он напоминал жадного сюзерена, который из последних сил цеплялся за землю и вассалов, привязывая каждого к себе темной рабской нитью. Ни пожар, ни наводнение, ни тайфуны не заставили бы его уйти или сбиться с курса.       — А мне казалось, вы ничего против грязной рекламки не имеете.       — Знаешь что? Одно дело — по-тихому давать спонсорам. И другое, когда ты даешь во всеуслышание. Ты ведь понимаешь, шлюху никто не возьмет в качестве лица фирмы или бренда? Никто не захочет связываться, потому что стоит оказаться рядом с тобой, и человеку сразу припишут роль твоего ебыря, даже если ничего нет. Я взял тебя с расчетом, что если появятся слухи, то лишь добавят перчинки образу. Слухи… Но нет, мало тебе выпендриться с перестрелкой на прошлогоднем рождественском показе, мало тебе со скандалом вылететь от Ангелики, чуть не обрюхатив ее. Ты принес с собой целый мешок гребаного перца — автобиографию в формате видео, которую хоть на главных экранах запускай. Смотрите, не обляпайтесь!       — Сатору! — подал голос Юкио. — Хватит. Он не виноват. Виноват тот, кто распространяет видео.       — Откуда оно вообще?       — Из коллекции Мории, моего первого хозяина. Он сам в кадре светится, в начале.       — И как оно вылезло в сеть? — спросила Некодзава.       — Черт знает. У него записи конфисковали, может, их кто сбагрил по рыночной цене, может, кто из полиции промышляет дармовым порно. Хотя… Есть у меня одна мысль насчет того, кому оно попало в руки. Помнишь, Неко-чан, мужика в кафе? Ставлю, что его рук дело.       — Кто он? — нахмурился Юкио.       — Синъити Рёма. Занимается порнухой, но, похоже, не обычной. Как он сказал, «на заказ». Хотел меня позвать в актеры, но появилась Неко-чан и напугала его одним своим видом.       Некодзава фыркнула:       — Пошел ты!       — А зачем ему сливать это видео, рассылать журналистам? — спросил Юкио.       — Глупый ты, герой. Чтобы напомнить, где мое место. Вернуть с подиума на панель.       — На видео точно ты? — Сатору вытянулся к самому лицу, его дыхание щекотнуло кончик носа. С трудом удалось держать серьезный вид.       — Сто процентов.       — Хреново. Значит… придержимся простой стратегии. Никаких комментариев и уж тем более никаких заявлений по этому поводу. Будто никакого видео нет. Юкико-чан, в ближайшее время у вас намечены интервью где-нибудь? В журнале или на радио?       — Нет. Есть приглашение в ночное ток-шоу.       — Ого! Мальчик быстро вырос. Отлично. Тогда ближе к делу позвони на канал, намекни, мол, будет эксклюзивный материал по спорным вопросам. Теперь Кей.       — Ну?       — Дашь опровержение в прямом эфире.       — Как? Дураку понятно, что не монтаж.       — Неважно, похожий мальчик, подстава, оправдаешься как угодно, поплачешься на злых конкурентов и завистников, мол, захотели очернить твое доброе имя, а Юкио пойдет с тобой как представитель агентства и, если повезет, сам выступит в ток-шоу, подтвердит твои слова. И мы поставим в этом деле точку, если конечно, нам еще как-нибудь не подгадят.       Не подгадят, Кей мог сказать наверняка. Рёма просто найдет дельце прибыльнее, чем попытки затащить под камеру обычную шлюху, энтузиазм быстро затихнет. Попытками откреститься они только подогреют интерес… Кажется, Сатору того и надо. Хочет выжать самый сок или просто от паники несет дурь? Что вообще в его голове происходит? И Юкио странный. Не воспринимает ситуацию в штыки, но весь на нервах. Не может быть, чтобы Рёма его уже нашел.       Поймав взгляд, Юкио улыбнулся.       — Все будет хорошо.       Почему-то, когда он так говорил, прибавлялось уверенности.       Все будет хорошо. ***       — Три минуты до эфира.       Всю жизнь работая с камерами, Юкио до сих пор не научился быть уверенным, попадая под их прицел. Прямой эфир вовсе сбивал с толку, любое неосторожное движение могло попасть на глаза немалой аудитории. Нужно быть абсолютно уверенным в себе, а Юкио не хватало капли до полной чаши, зато ответственность придавала сил. Он собирался проситься в зрительный зал, если вдруг не найдется место рядом с Кеем в студии. К счастью, его включили в программу, а значит не пришлось оставлять Кея одного.       Оглядевшись, Юкио прикрыл рот, зевнул. С раннего утра на ногах, еще и ночное ток-шоу, силы оставляли вопреки воле. И Кею приходилось несладко. В последние дни сорвалось немало контрактов. Он не уставал удивлять, держался уверенно, словно вокруг ничего и не происходило. Про видео в личке и разговор с Рёмой Юкио промолчал. Понятно же, что Кей ответит. Ему все равно, порно для него обычная работа. Может и зря, вряд ли бы что-то изменилось.       Интервью в рамках ток-шоу — хороший способ обойтись малой кровью. Шумиха уляжется, видео захоронится в сети под тоннами другой, новой информации, а заказчики успокоятся. Минимум внимания, и оно сойдет на нет.       — Две минуты до эфира.       Подбежала девочка-гример, махнула кисточкой по лицам в последний раз. Пока камеры еще не включили, Юкио дотронулся до ладони Кея. Больше для себя, чтобы взять у него частичку твердой, абсолютной уверенности.       — Волнуешься, герой?       — Немного. А ты?       — Нет. Странно, да? Первый раз на ТВ и не волнуюсь.       — Тебе незачем переживать. Сделаем как договорились с Сатору, и все будет отлично.       Кей недовольно цыкнул.       — Минута до эфира! Всем занять свои места! — Ведущие встали в центр напротив камеры.       Спросить, в чем дело, Юкио уже не успел. После эфира или в перерыв. Чуть сжав его ладонь, Юкио отпустил ее.       — Три. Два. Один. В эфире!       — Доброй ночи, уважаемые телезрители! Приветствуем вас в студии ток-шоу «Sasayaku»* на JCTV. И сегодня у нас в гостях…       Напротив сидела одна из моделей Donna, пара актрис, которых Юкио не знал в лицо, и группа юных музыкантов. Назвали Кея, без фамилии, лишь имя и профессию. Он привстал, поклонился на камеру и улыбнулся так соблазнительно — дыхание перехватило. Юкио чуть не пропустил, когда ведущие заговорили о нем самом.       — Что ж, тема сегодняшней ночи не менее горячая, чем наши гости. «Секс как вдохновение». Компания у нас собралась из различных сфер, бонусом мы эксклюзивно поговорим онлайн с писателем Куроками Рё-саном, узнаем, как он относится к подобному способу вдохновиться.       Первым слово предоставили актрисам. По сценарию было договорено, что Кея и ситуацию с видео оставят напоследок. Ждать долго, но рейтинги шоу росли именно ближе к полуночи, и самые «вкусные» факты всегда обсуждались в это время при максимальной таинственности. JCTV — канал не высокой планки, аудитория не столь велика и за сенсации они цеплялись охотно. Информация из первых уст, эксклюзив не попадается ежедневно. Агентству же небольшая аудитория на руку. Главное, сделать заявление, после него история с видео потеряет свою силу. Полностью от своего клейма Кей не избавится, но хотя бы сохранит карьеру.       Серьезный. Кей редко бывает таким, напряженным, думающим, словно совершающим сейчас решающий выбор, несмотря на то, что все предопределено.       Иногда ведущие обращались с вопросами, приходилось давать короткие ответы, особенно, когда разговор зашел о фотографиях.       — Согласитесь, Нода-сан, процесс съемки требует контакта.       — Конечно. Если у фотографа с моделью он устанавливается, в результате выходит отличный образ. Когда люди на одной волне, нет места стрессу и скованности.       — Вы работаете с разными моделями. С кем вам проще установить контакт: с девушками или парнями?       — Особой разницы нет. Зависит не от пола, а от характера человека.       — А во время интимной съемки?       Фоном шли обложки журналов с зацензуренными глэймар-фото. Мелькнул и Кей в автосалоне.       — К интимной съемке относится то же самое. Фотографу важно установить связь с человеком, с его душой. Пока этого не сделано, тело не может расслабиться и раскрыться в полной мере.       — Бывал ли у вас секс после фотосессий?       Кей слегка улыбнулся. Заметно ли остальным? Сейчас на них светит куча софитов, в студии слишком жарко, и лицо загорелось от простого вопроса.       — Да, бывал, — Юкио старался смотреть на ведущих, не в камеру. Нормальный вопрос для ночного ток-шоу, почему же так стыдно?       — А развивались в дальнейшем отношения?       — Нет. Чаще мимолетная вспышка. Выплеск излишка симпатии.       — Скажите, а почему вы выбрали именно модельный бизнес? Фэшн-индустрия у нас не считается развитой и успешной.       — Именно поэтому. Хочу сделать ее развитой и успешной и дать понять людям: красота есть в каждом. Но раскрыть ее — огромный труд и для фотографа, и для модели.       — Большое спасибо! Подробнее о фэшн-индустрии поговорим после короткой паузы. Не переключайтесь.       На несколько минут все выдохнули.       — Остынь, герой, — Кей шепнул в самое ухо, и лицо запылало сильнее. — А то тебя ни на какие вспышки не хватит.       — Я не имел в виду нас. Просто, в общем…       — И часто ты трахаешься за камерой?       — Сейчас ты сам прекрасно знаешь. И принимаешь в этом непосредственное участие.       — Вот как.       — Знаешь ли, я тебя не спрашиваю, со сколькими фотографами ты устанавливаешь контакт за моей спиной.       — Со всеми.       — А?       — Расслабься, — Кей почти смеялся, придерживая за плечо. — Я же не говорил, что трахаюсь с ними. Не смотри так на меня, ревнивец хренов.       — Не хочу тебя никому отдавать.       — А у тебя есть варианты?       — Нет, — выпалил Юкио. Но от Кея, от его пронизывающего взгляда не убежать. Он уже прочел, он понял, вычислил, что Юкио пытался скрыть.       — Герой?       — Прости…       — Опять?       — Рёма, о котором ты говорил, приходил ко мне. Боюсь, ситуации с видео могло и не быть, но я не мог. Я не мог продать тебя ему.       — Ох, бля…       — Эфир! — разнеслось по площадке.       Пауза завершилась. Кей надел непроницаемую маску перед камерой.       Ведущий начал издалека: затронул понятие красоты, что она может стать товаром, а может оказаться и поводом для компромата и шантажа.       — Ни для кого не секрет, многие из айдолов начинали с порнографии, но недавний инцидент, в котором замешан наш гость, довольно ошеломляющий. В сети, в открытом доступе появилось видео под названием «Кагэма* — модель из «Bravo» с актом насилия над ребенком. Ужасающие кадры, от них в дрожь бросает… Кей-сан, вы видели этот ролик?       — Да, видел.       — Ситуация с ним возникла не менее ужасная. Письма со ссылкой были отправлены многим, в том числе и попали к журналистам и редакторам из различных изданий и телекомпаний, — ведущая картинно закатила глаза. — И в центре совсем мальчишка, которому на видео похоже, нет тринадцати лет. Кей-сан, правда ли, что вы и есть тот самый мальчик?       — Да.       «Что? Что ты несешь?» — Юкио чуть не сорвался с места. Прямой эфир! Слова уже не переписать. Должен же был отрицать, они ведь договорились. Что на Кея нашло?       В студии повисла тишина. На экране появился сильно заблюренный кадр из начала ролика, где Кей в центре, по пояс с отрешенным видом — полной противоположностью Кея, сидевшего в кресле, непринужденного, решительного и абсолютно уверенного в своей правоте.       Ошарашенная ведущая не сразу переспросила:       — Вы уверены?       «Ну же, оберни все в шутку, как ты умеешь. Ты же именно так и сделаешь, правда?» — Юкио хотел коснуться, заставить Кея обернуться к себе, дать понять, что игра зашла слишком далеко. Сейчас еще можно исправить…       Кей даже не оглянулся.       — Более чем.       Вздох прокатился по залу.       — Сами же сказали, многие начинают с порно. Я не исключение. Просто начал чуть раньше, и не только сниматься.       — Что вы имеете в виду?       — Что я хаслер.       — То есть вы…       — Как и написано в названии видео — кагэма. Сплю с мужчинами за деньги.       Слова Кея звучали ударами гвоздей по крышке гроба. Гроба для его карьеры, а вместе с ним и для рейтингов агентства.       — Хотите сказать, Кей-сан, вы и сейчас продолжаете… кхм… оказывать интим-услуги?       — Относительно. В данный момент я делаю это для одного человека, моего хозяина, у которого нахожусь на содержании. В таких случаях искать других клиентов рискованно.       — О, если несложно, расскажите в двух словах, что из себя представляет ваш так называемый хозяин? Что он за личность?       Юкио боялся пошевелиться, даже моргнуть. Казалось, любое движение выдаст его сущность. Кей не отвечал, тянул время зачем-то. Вдруг схватил за воротник — и поцеловал. Завораживающе глубоко. Заставил раскрыть рот, переплетал языки на камеру, жадно ловившую крупный план.       — Почему ты… — попытался произнести Юкио, но поцелуем будто высосали все силы.       Кей вернул прежнюю наглую и довольную улыбку, прошептав:       — Не дрейфь, герой.       Шоу завершилось. Ведущая ответила, что поняла намек и перевела разговор в другое русло, хотя тема насилия еще затрагивалась. Кей отвечал, что никогда не чувствовал себя ущемленным в чем-то, хотя рос далеко не так, как большинство детей. Финалом стало выступление музыкальной группы, после которого режиссеры и ведущие стали выяснять, что за концерт был устроен. Кей неопределенно пожал плечами. Юкио видел его насмешку. Злобную насмешку над ханжеством и глупостью заготовленного плана по «обелению». И он прав. Это действительно смешно.       — Герой, успокойся. Герой… Юкио!       Как водой окатило. Только сейчас, по осипшему горлу Юкио понял, что смеялся во весь голос.       — Зачем? Мы ведь договорились…       — Правдой карьеру не испортишь, а если да, хреновая была карьера, — Кей протянул свой стаканчик с кофе. — Глотни.       — Что же теперь делать?       — Забей, герой. Дурная слава, она ведь тоже слава.       Он поднялся и пошел прочь из студии, так же, как и в борделе в свое время, притягивая к себе изумленные и завистливые взгляды.