You Can Bring Me Down!

POV Акаши. Не подавляй Императора, не совершай ошибки! Я прекрасно вижу твой флегматичный взгляд, который стремится задавить волю, втоптать в асфальт, расковыривая до кровавых внутренностей, до тех пор, пока она не взвоет, пока сама не начнет молить о пощаде! О, я вовсе не такой глупец, как ты, быть может, думаешь. Я прекрасно вижу его, ведь это я стою перед тобой! Ну же! Преклонись передо мной… Ты в олимпийке, я тоже. Ты в форме свой старшей школы, я тоже. Гордая надпись на моей спине – "Ракузан". На твоей же реклама какого-то нового черничного пирожного… Это так странно. Почему не какой-нибудь диетической кока-колы. Тебе бы не помешало... И о чем это я? ... С каждым годом все сложней удерживать в голове тонкие связующие нити, горящие алым светом, связывающие осколки разума. Раздробленное сознание. Что может быть хуже для тех, кто рядом со мной? Что может быть хуже для тебя, чем подходить настолько близко... Стой! Ах, как низко я пал… Как много мыслей о том, что ничего не значит. И никогда не будет значить, но, однако... Они разъедают, уничтожают здравый и светлый ум… Спаси своего Императора! Мы… Мы одни? Мы одни на заднем дворе стадиона перед мировой битвой. Именно сегодня сойдутся в роковой схватке "Сейрин" и "Ракузан". В моих глазах немой вопрос. Ты, будто бы угадав, киваешь и раскидываешь руки в стороны. Ты словно огромная птица с редким оперением – лиловые и белые перья. Я, буквально потеряв голову, срываюсь с места и впечатываюсь в твое сильное тело. Твои руки обнимают меня, твои губы шепчут: «Сейджуро, я так скучал… Так скучал…» Я хочу, чтобы ты замолчал. Я повелеваю, ну же! Замолчи! Это приказ! Но ты не слышишь и, будто бы невзначай, легонько отталкиваешь, не теряя контакта с моим телом, быстро берешь за руку и, усевшись на одной из скамеек, притягиваешь меня к себе. Я покорно сажусь на твои колени и, откинув голову, дышу полной грудью. О, впервые я смог вдохнуть полной грудью! Бессонные ночи, тренировки мозгов и тела.. Как же я устал! Тренировка нервов. -Ты нервничаешь, Ака-чин? – обнимаешь сильнее и я, ничуть не смутившись, обнимаю твои руки в ответ. Твои обнимаю. И себя. Странная защитная реакция. Я вновь стараюсь защититься от этого потока чувств, что направлен на меня. Тебе не стыдно?! -Да, - звучит краткий ответ. – Несмотря на то, что «хорошие герои всегда побеждают», я все же уверен - меня победить нельзя. -А ты плохой герой? -Конечно же! – я даже позволил нотке возмущения проскользнуть змеей в голосе, но тут же, будто бы успокаивая взвинченного внутреннего зверя, чужая теплая щека прижимается к моей. Бог мой, у него все еще теплые щеки, как в детстве, когда мама, заботлива потрепав нас по "причинным местам", разогревала холодную кожу до здорового покраснения. – Иначе и быть не может. -Ты устал? -Нет. -Ты придешь сегодня? -Да. … POV Mурасакибары. Ты решительно входишь в мою квартиру. Почему решительно? Потому что по-другому ты не умеешь. Все так, как и должно быть: ты здесь повелитель, ты здесь один такой. Ты всегда закрываешь квартиру на все замки, хоть я обычно пользуюсь всего одним. Ты не можешь не знать. Ты ничего не можешь не знать. Чего ты боишься, император некоронованных генералов? Я сижу на диване, поджав под себя ноги, и даже не вслушиваюсь в какую-то передачу по телевизору. Все нелепо, когда в твоей квартире капитан. И не просто капитан, а Император! -Я видел тебя с Химуро, - говоришь мне, стоя в проеме двери. Черт, ты прекрасен! Флегматично-обманчивый взгляд разноцветных глаз, идеально прямая осанка, горделиво вздернутая голова. "Встань, встань в проеме двери, как медное изваяние... Как бронзовое распятье.. Встань, встань в проеме двери." А я не понимаю… Почему именно эта фраза? Ты только что пришел с самого важного матча за все твои шестнадцать лет, где же твои… крики радости? Крики боли? Чего я жду?... Чего я могу ожидать от тебя, Капитан моей души? -Ака-чин, ты же знаешь, что я пришел с ним… -Я знаю, что ты пришел с ним! – вырывается хриплое, ты падаешь на колени, руки сжимаются в кулаки. Знаю, ты сейчас сжигаешь все мосты. Тебе не писаны законы, ну же, поднимись, король! Поднимайся, Император! – Исход матча… Почему-то я не удивлен. "Ракузан" – самая сильная команда старшей школы во всей Японии… И с какой же стати победила "Сейрин"? «Хорошие герои всегда побеждают плохих», я поднимаюсь, тихо подхожу. – Ну же, Ака-чин, успокойся, - сажусь перед тобой на корточках. Незабываемое зрелище: Император на коленях. На коленях, а лоб вжимается в паркет. Я протягиваю руку, осторожно тянусь к его плечу и тут же получаю резкий удар под дых. Сгибаюсь от внезапной боли, кашляю, задыхаюсь. -Не прикасайся ко мне, - звучит холодно, а меня грубо толкают, распластываюсь на полу. Не потому, что удар пришелся в солнечное сплетение, вовсе нет. Говорить с такими богами нет смысла. Я покорен, я служу тебе, Император. Он ломает, сметает. В его глазах – отчаянье и страх, сегодня он намерен сжечь меня. Ты резко дергаешь мой безразмерный свитер, задирая его до неприличия, а я ежусь от неприятного холода: мне и холодно, и душно, мне нечем дышать. Почему же я послушно поднимаю руки вверх, помогая тебе его снять? Такое чувство, будто бы я под толщей льда. А под этой глыбой плещется вода. Ты гибкой кошкой скользишь по моему телу, упираешься пальцами в плечи, больно сжимаешь, давишь на болевые точки. Шиплю, извиваюсь под тобой. Но ты упираешься коленом мне в солнечное сплетение, а твои зубы вгрызаются в кожу: туда, где загнанной птицей бьется сонная артерия. Я точно не знаю, где находится эта сонная артерия, но инстинктивно чувствую - это ведь заложено в каждом человеке. Нет ничего удивительного: я парализован. Я парализован также, как и игроки "Сейрин". Абсолютно подавленная воля. Нет, конечно, годы рядом не прошли даром, но когда ты в таком состоянии.. Даже я не в силах удержать тебя. Ты похож на цунами. Твой страх, твоя безысходность. Ты потерян, ты был уверен в том, что непобедим. Тебя кто-то обошел, капитан. Смирись с поражением, Император! Твои холодные пальцы скользят по плечам вновь, но только я выдохнул, как те же обманчиво-хрупкие пальцы сжимают ключицу. Ахаю от неожиданности, а ты вдавливаешь пальцы в кожу, будто бы пытаешься обхватить кость полностью. Это адски больно, я хриплю, а ты второй рукой начинаешь душить меня. И все бы ладно, да только я замечаю, что двинуть ногами не могу… Что за… Только сейчас замечаю, что на тебе нет черных брюк – ты столь нагло обошелся с вещью своего гардероба, что связал мне ноги? Почему меня устраивает положение? Ведь я уже хриплю, разум мечется в черепной коробке.… Веки наливаются свинцом, нельзя, нельзя! Замечаю, что руки все же свободны, поэтому я едва ли не с силой отдираю Акаши от своего тела, буквально отшвыривая в сторону. Ты, приземлившись, как кошка встал на четвереньки лицом ко мне, ощетинился. Твои разноцветные глаза горят уже не только болью, но и азартом. Ты сбросил с себя надменную маску… Неужели?... Я сам переворачиваюсь, встаю на четвереньки. Ты вновь бросаешься на меня, а я почти слышу звериный рык: да что это с тобой? Проигрыш довел тебя до такого? Успеваю поймать, пытаюсь не подпустить к своему телу, но ты бьешься загнанным зверем в моих руках, хрипишь и задыхаешься, как и я секунды назад, вцепляешься в шею. Не так много времени уходит на то, чтобы выпутаться наконец-то из твоих школьных брюк. В конце-концов, не ты один знаешь, как завязываются и развязываются сложные узлы. Все как в жизни - не получится так, возможен обходной путь. Черт! Меня это начинает раздражать, и теперь уже я опрокидываю тебя на пол с каким-то удовлетворением слыша глухой стук твоего тела об пол. На твоем лице промелькнуло какое-то более или менее адекватное выражение и ты, на мгновение, став самим собой, властно произносишь: -Чтобы никогда. Ты и он. Больше никогда. -Ты кто такой, чтобы мне указывать? - прижимаю его руки к полу за запястья, коленями вдавливаю бедра, чтобы избежать очередного рывка в попытке выбить из меня воздух. -Я твой Император, - замечаешь спокойно. -Повтори, я не верю. -Я твой Император! – из разноцветных глаз брызнули слезы, ты забился в конвульсиях, а я, придя в себя от этой внезапной вспышки гнева, сажусь на пол и притягиваю дрожащее тело к себе. – Ацуши, Ацушии.., - скулишь, жмешься. Бережно обнимая, поднимаюсь с пола и несу к себе в комнату. Уложив на не заправленную постель, ложусь рядом, притягиваю к себе и чуть сползаю вниз. Так нужно. Ты должен быть немного выше. Пусть и меня, но выше. – Ацуши… -Тише, тише…, - отвечаю я и осторожно убираю рыжую взмокшую челку. Прижимаясь губами к мокрому и горячему лбу, ощущаю чужую дрожь. – Замерз? -Нет, озноб…, - он, наконец, ответив более или менее разумно, обнимает меня в ответ и руками, и ногами, чего не делал никогда. В чем же здесь подвох, мой Император? – Ацуши… Ты останешься со мной? -В каком смысле? – не могу даже вникнуть в суть вопроса. Что за… -Ацуши, пожалуйста… Я проиграл. Я уничтожен. Твой Император пал, - твой вечный диссонанс и здесь не оставит нас; - Пожалуйста, останься со мной. Останься с таким.. с таким как я, - вновь всхлипываешь, пытаешься отодвинуться, будто решив что-то, хрипишь полубезумно. Ты жалок, но и сам знаешь об этом. Нет! Я не испытываю жалости к тебе. Толика сочувствия, страх, уважение... Что это такое? Что ты творишь, Капитан? -Ты считаешь, что я был с тобой только потому, что ты лучше всех? -А почему бы и нет? – снова способность разумно мыслить? -Глупый. Совсем того. Совсем крышка съехала, да? -Ацуши! -Я люблю тебя. За то, что ты есть. За то, что ты сейчас здесь. За то, что ты все равно один такой. Да и другого не надо. -Даже если б и был? -Даже если б и был, - усмехаюсь, буквально перетаскиваю безвольное и уставшее тело на себя, натягиваю одеяло едва ли не до рыжеволосой макушки. Хриплое дыхание замедляется, а я все еще позволяю перебирать твои отросшие пряди. Тебе идет, правда… Наверное, я как-то тоже успокоился и дыханием, и телом, так, что услышал то, чего не слышал еще никогда: -А я ведь тоже люблю тебя.