Прощение. Альтернативная версия.

Спустя несколько лет оглушающей тишины, среди которой я с трудом научился различать звуки и нащупал ориентиры, держу в руках твое письмо. Простые строки, лишенные пафосной красоты. Без замысловатых фраз, абстрактных выражений. Это так на тебя непохоже. В них меланхолия, застывшие биения сердца, покорность. Вижу, сейчас ты максимально честен. Извиняешься, что редко говорил о любви. Предпочитая трем главным словам витиеватые стихи, посвященные мне песни. За то, что уделял мало времени, полностью сосредоточившись на карьере. За поведение на грани фола, ночные загулы, переливающийся через край алкоголь, за ничего незначащих людей, получавших твое внимание. Просишь прощения за то, что однажды не смог устоять, и наши отношения пронзила отравленная ядом стрела измены. За скупое выражение чувств, самолюбование и гордость. За то, что сдался без борьбы, уступил обстоятельствам, не оказал помощь. За дни в пустой суете, вечера не вместе, за минуты, проведенные в ожидании невозможного и осознании фатальности. Ты просишь прощения. Понимаю, оно действительно тебе нужно. Ты разрушил хрупкую идиллию легко и невзначай, словно смахнул на пол чашку. Я не смог простить этой небрежности, ведь со звоном на осколки разлетелось мое сердце. И не знаю, получится ли когда-нибудь. Приводишь сказанную давно фразу, что в твоей жизни две вещи имеют значение - я и музыка. А теперь признаешь, что важной была одна - я. Пишешь, что у тебя ничего не осталось. Все, за чем гнался, потеряло смысл. Сейчас ты одинокий человек с гитарой посреди пустынной дороги. Потерявший меня. Ты не настаиваешь на ответе. Просто хочешь, чтобы я знал. Листок бумаги дрожит в руках. Но причина тому - открытое окно. Ступор. Прочитанные строки хороводом кружатся в голове, но не пробираются в душу. Зачем напомнил о себе? Не вовремя, поздно, нелогично, бесполезно. Как и всегда. Не могу удержаться и захожу в интернет. Набираю твое имя, открываю первое предложенное видео. Я не делал этого с последней встречи. Ты в студии. Наклоняешь голову на бок, приближаясь к микрофону. Атмосферу пронзают звуки голоса, парализующего волю, необъяснимым магнетизмом забирающего в плен. Исполняешь одну из старых песен под аккомпанемент синтезатора. Хлопками ладоней держишь ритм. Ты сосредоточен. Темные очки скрывают глаза. Но все же можно разглядеть, они закрыты. Имеешь удивительную способность проносить чувства сквозь время и каждый раз быть искренним. Ты великолепен. Черты лица, эмоции, движения, созданная атмосфера - все сливается в совершенный образ. Знающий себе цену мужчина, не пытающийся никому угодить, с полным осознанием, что тебя должны принимать таким, какой ты есть. Аристократизм и распущенность, глянцевый блеск и матовая гладкость. Даже незамысловатый наряд - синие джинсы, белая футболка, удлиненный пиджак черного цвета - смотрится на тебе потрясающе, заставляя померкнуть признанных красавцев Голливуда. Не в силах оторваться от завораживающего действа, снова и снова нажимаю "Рlay". Откуда в тебе силы на постоянный надрыв? Наверное, только ты можешь быть открытым до уязвимости и недоступным для понимания. Ты хотел казаться сильным и несгибаемым, демонстрируя уверенность и высокомерие. Но я помню, как безвольно на руки падала от усталости голова. Как вздрагивали плечи, искажалось лицо от ощущения тупика. Как ты сшивал себя нитками заново, каждый раз, когда ранила жизнь. Как выходил на площадки в полуобморочном состоянии, потому что не мог позволить сорвать концерт. Знаю, с каким трудом давались интервью, когда депрессия раздирала на части. Что под непроницаемой смолью, которая залила волосы, прячется затронувшее пряди серебро. Я считал все морщинки около глаз и шрамы на сердце, которые не залить никакой краской. Знаю, где за сценическим антуражем искать настоящую улыбку. Помню, каким трогательным бываешь в минуты слабости. Словно маленький беззащитный мальчик, испуганно смотрящий на большой мир. Но когда это проходило, и ты расправлял грудь во всю мощь, уже никому не позволял себя обидеть. Брайан. Милый мой Брайан. Удивительный человек. Тебя всегда толкала вперед режущая острым лезвием боль. Ты получал наслаждение, открывая ее миру. Успех, построенный на неудачах. Время заставило тебя стать другим. Это заметно даже внешне. Исчезла юношеская мягкость черт, рваные угловатые жесты. Ты уже не тот, кто отчаянно хотел заявить о себе, кричал во все горло, звал за собой. Как и раньше невероятно красив. Но красота приобрела глубину, в нее органично вплетается жизненный опыт. Появилась плавность и степенность. Больше нет необходимости что-то доказывать. Тебя окружает ореол собственной значимости. И не вызывает сомнений, если стукнешь носком ботинка, у твоих ног соберутся миллионы. Может показаться, что очерствело сердце... Но какие бы не произошли изменения, я знаю тебя, как никто другой. В твоем бокале растворен воздух Лондона. Что легче: выпить его до дна или до дна упасть? Полуулыбка отчаяния и смирения. Где-то за столиком на открытой террасе молча провожаешь солнце очередного дня. Тяжелый мокрый ветер вплетается в волосы, вызывая глухие стоны боли. В какой стране обронен покой, в чьей комнате забыта легкость? Воспоминания призраками окружают меня, то унося во времена, когда мы были вместе, то, отпуская, возвращают в настоящий момент. Бумажные письма, ночные звонки, панорамные окна с огнями разных городов. Залитые тоской часы на руке. Бесполезные мысли, холодные искры глаз теряются в нескончаемых пробках. Ты устало окинешь взглядом дом и в очередной раз не признаешься себе в чем-то. Я буду по-прежнему бояться включать телевизор, чтобы не узнать о тебе новостей. Тебя не сломит молчание на нашей линии, если когда-то устоял перед темными водами Темзы. Мы сильнее, чем кажемся, но слабее, чтобы забыть. Что у нас осталось? Ледяной ветер. Мурашки по телу, но не от холода, на неизвестном этаже высотного здания. Одно отражение в зеркале лифта - знак потерянной близости. Мокрый асфальт, серые улицы Британии, шуршащие воспоминания под ногами, смятое счастье в кармане. Идешь сквозь пустоту каждого движения мира, разделенного нами надвое. Куда ты теперь, наполненный стихами и мотивами? Незадачливый спутник осени, навеки обрученный с ней печалью. Нужный всем и по-настоящему не нужный никому. Только мне. Раньше. Сейчас? Наугад включаю другое видео. Более старое выступление. Наверное, тех времен, когда я узнал тебя. Улыбаешься, ресницы опущены, ворот рубашки расстегнут. В порыве экспрессии откидываешь голову назад. Волосы обнажают нежную шею с пульсирующей жилкой. Поешь со страстью, способной взрывать звезды и рождать новые вселенные. Я бы хотел целовать уголки губ, затылок и запястья. Если бы не расстояние, самолеты и рядом другие люди. Почувствовать тепло руки, запутавшееся в волосах дыхание, мягкую ткань пиджака, невесомое прикосновение. Запах парфюма и промозглой сырости, звучащее на окраине ночи немое признание. Туманную нежность со вкусом дождливого поцелуя. Но вместо этого мы каждый вечер в постели отодвигаемся плечами от тех, кто рядом, чтобы утром проснуться с ними же. Знаю, когда твоя молодая возлюбленная засыпает, подходишь к окну, подолгу стоишь, вглядываясь в даль. Опускаешь глаза, не тая слез. Ты никогда их не стыдился. Кто придумал, что открыто плачут слабые? Нужно иметь невероятную силу, чтобы бросить свою боль на растерзание всем! Сейчас их видит только равнодушная гладь стекла. Отражает глаза, наполненные тоской по недостижимому. А раньше, помнишь, в них яркими цветами переливался город, принадлежавший нам двоим. Или забираешься с ногами на подоконник и задумчиво куришь, изредка вздыхая. Жалея ушедшую юность. Уверенно говорю, потому что сам делаю так же. Я готов за минуту в такси и сплетение пальцев отдать... Бесполезная жертва для запущенной стадии. До какой степени важно прощение, если мы по-прежнему любим?