Зимний сад

Кисэ очнулся от жуткой боли в затылке. Во рту было гадко и сухо. Слегка подташнивало. Руки и ноги затекли, а попытка размять конечности успехом не увенчалась — мешала верёвка. Воспоминания о том, что произошло, накатывали волнами, как и приступы дурноты. Рёта не спешил открывать глаза, прислушиваясь к себе и окружающей обстановке. Однако единственное, что успел понять парень, что он связанный лежит на каком-то дощатом полу. Помещение, где его держали, судя по всему, было довольно большим. Было довольно тихо, лишь где-то вдалеке слышались шум мотора большой машины, вроде экскаватора или подобных тем, что работают на стройках. Дальнейший анализ ситуации был прерван самым неприятным образом — пинком по рёбрам. — Я знаю, что ты уже очнулся. Не прикидывайся, — знакомый хрипловатый голос, который невозможно не узнать — слишком уж часто он слышал его в своих кошмарах. —Отговорка » Ещё пять минуточек!», не прокатит, Шого-кун? За дерзость он получил очередной удар, на этот раз по лицу. После этого его грубо дёрнули за волосы, заставляя подняться. Стоять из-за затёкших и крепко связанных ног было почти невозможно, поэтому Рёта буквально повис в руках похитителя. — Отлично, — Хайзаки осклабился. — Сегодня ты более податливый, чем в тот раз. Якудза наклонился к блондину за поцелуем, но получил плевок в лицо и самодовольную улыбку, тут же сменившуюся гримасой боли. Кисэ согнулся пополам и упал на пол, когда Шого его отпустил, зло ругаясь сквозь зубы и обтирая лицо. — Ты всё столь же дерзок, Рё-та. — Каким матушка родила. А вот тебя она воспитала отвратно. — Не сметь! — Хайзаки вновь заставил блондина подняться на ноги. — Не смей даже упоминать её. — Какой ты сентиментальный, оказывается… — прохрипел актер, получив ещё один удар под дых. В этот раз якудза проигнорировал колкость и поволок парня к опорному столбу. Теперь актёр понял, что находится в заброшенном хранилище лодок. Тут остались несколько прогнивших баркасов и различных пришедших в негодность снастей и запасных частей, помимо этого кругом валялись перевязанные бечевкой стопки старых газет и журналов. — Аомине-чи меня найдёт! Шого нехорошо улыбнулся. — Конечно, найдёт. А если повезёт, то и остальные мои «родственнички» будут здесь очень скоро. Жаль, конечно, что не получилось умыкнуть шкатулку… — Я бы не открыл её для тебя, — Рёта смерил похитителя презрительным взглядом. — О, так ты в курсе? Не ожидал. Тогда, думаю, ты смог в полной мере оценить этот милый спектакль. Я даже не подозревал, что малышка Рин так хорошо справится. Вот что делает ненависть и ревность с женщиной. Что ты так удивлённо смотришь? Ты её даже не узнал? Брюнет неверяще посмотрел на своего растерянного пленника и расхохотался. — Вот умора-то! — Шого вытер выступившие от смеха слёзы. — А она о тебе ни на секунду не забывала. Конечно же, ты ведь унизил её перед всем колледжем, оказавшись педиком! А она-то всем трезвонила, что красавец Кисэ Рёта целиком и полностью принадлежит ей. — Что? Это Кэсс?! — Ну, пару лет назад её действительно звали Кэсс. А потом куча пластических операций, пара нюансов с документами и гигабайты видеозаписей из семейной хроники и, вуаля, перед нами уже Сугуро Рин. Кисэ вспомнил, что сталкивался с этой «сестрой» Аомине чуть ли не в самый первый день по прибытии в Токио. Она закупалась в том же спортивном магазине, куда он заходил за кроссовками. И уже тогда она показалась ему смутно знакомой. Позже, когда Дайки представил их друг другу, тревожная мысль билась в голове, но тогда Кисэ списал это на ревность. — Ты реально больной, Шого-кун. За такую откровенность Рёте снова досталось пара пинков по рёбрам. — Ты отвлёк меня. Времени осталось не так уж много. По моим подсчётам, тебя найдут минут через сорок— Хайзаки чуть наклонил голову, будто прислушиваясь. — Поправочка. Уже тридцать минут. Только сейчас блондин заметил в ухе сына Ханы гарнитуру. Брюнет в это время достал из кармана мятый кусок ткани и засунул её в рот Кисэ, пояснив, что лишний шум ему не нужен: — Знаешь ли, работа со взрывчаткой — дело, требующее максимальной сосредоточенности. Кисэ отстраненно подумал, что ситуация безумно напоминает сюжет проходного боевика, когда главный злодей сообщает герою все детали своего плана, а потом приходит подмога или герой справляется сам и в последний момент рушит все планы противника. Он вообще был готов думать о чём угодно, лишь бы не о том, что подвергается смертельной опасности. Хайзаки тем временем что-то мурлыкал себе под нос, настраивая таймер на бомбе. *** Аомине вело какое-то звериное чутьё. Если его братья размерено обследовали каждое помещение, то инстинкт гнал Дайки вперёд, не позволяя задержаться ни на секунду. Потому что каждая секунда промедления — секунда страдания Кисэ. От этой мысли ярость и злоба клокотали в горле, вырываясь рыком отчаяния. Рёта где-то с этим ублюдком Шого, а Дайки не смог его защитить. Не хотел впутывать… Как же! Но больше всего его злило то, что решение загадки было так близко. Всё было до ужаса просто, именно из-за частички Ханы — в улыбчивости, излишне показушной легкомысленности, искорках в глазах — всё «Поколение чудес» было очаровано её сыном, не понимая этого. С другой стороны, понять, что именно Кисэ  — тот самый человек, которого они так яростно разыскивали последние несколько месяцев, было невозможно. Да, актёр много и взапой рассказывал о своей семье: матери, отце, сёстрах и племянницах, но он ни разу не упомянул о том, что это его приёмная семья. Аомине даже не придавал значения тому, что на самых ранних снимках Рёте было около четырёх—пяти лет. Хотя, кажется, сам блондин пояснял это тем, что его семья в срочном порядке уехала из США, когда он был маленьким, и большинство вещей и фотографий осталось в старом доме. Но ведь не мог же Кисэ и в самом деле не знать, что он не родной?! Возле очередной постройки Аомине резко затормозил. Интуиция подсказывала, что Рёта где-то рядом. — Нашёл его? От неожиданности глава Синего клана вздрогнул, а затем выругался: — Блядь, Акаши, не пугай меня так! — А ты выбирай выражения, Дайки. Так ты нашёл Кисэ или нет? — ледяным тоном парировала рация. — Как найду — сообщу! — огрызнулся парень. — Всё, отключаюсь. Аомине раздраженно заткнул рацию за пояс и огляделся. Рядом с ним находилось четыре постройки и брюнет был уверен, что Рёта в одной из них. Два дока оказались не заперты и буквально разваливались на глазах. Разумеется, они были пусты. В третий раз Дайки повезло — Кисэ нашёлся призвязанным к опорному столбу. У главы Тоо отлегло от сердца — Рёта был жив! Брюнет кинулся к связанному парню и вытащил кляп: — Господи, Кисэ… — Некогда! Тут с минуты на минуту всё взорвётся! — Что? — Бомба! Аомине решил не терять время на ругань и быстро, насколько это было возможно, перерезал верёвки, связывающие руки и ноги пленника. Хорошо, что нож он всегда носил с собой. — Идти сам можешь? А, в прочем не важно! — глава Синего клана подхватил Рёту на руки, тот тихонько зашипел от боли, уткнувшись брюнету в плечо и судорожно сжав куртку. — Всё в порядке, — ответил на беззвучный вопрос актёр. — Только, пожалуйста, быстрее, Аомине-чи, у нас от силы минут пять! Послышалось размеренное пиканье: — Меньше! — Дайки кинулся бежать к выходу. Промежутки между звуковыми сигналами становились всё короче, пока не перешли в пронзительный писк. Брюнет ударом ноги выбил закрывшуюся дверь и пулей вылетел наружу. Взрвыная волна настигла их через несколько метров. Аомине упал на землю, прикрывая собой блондина от жара и обломков. Когда всё прекратилось, с неба невероятно медленно полетел пепел — обгоревшие хлопья макулатуры, хранившейся в доке. Дождь уже не шёл, но тяжёлые, будто налитые свинцом тучи прекрасно вписывались в апокалиптическую картину. Якудза перекатился на спину. — Похоже на снег, — голос Кисэ звучал хрипло и будто издалека. — Это даже красиво. — Угу. Кстати, я жутко злюсь. Ты обещал ждать, а, в конечном счете, ждать пришлось тебя. — Прости. Я… — Понимаю, — Рёта с трудом сел. — Ты в порядке? — Угу. А ты? — Дайки последовал примеру блондина, подвинувшись к нему поближе и проведя тыльной стороной ладони по щеке. На красивом лице виднелись синяки и кровоподтёки, но глаза были чистыми и ясными. — Более или менее. Я знал, что ты скоро придёшь. — Мы с ним связаться не можем, а они уже тут воркуют! Парни вздрогнули и обернулись — над ними, скрестив руки, возвышалась Сацуки и осуждающе глядела на своего безалаберного брата и его бойфренда, за её спиной стояли члены «Поколения чудес». — Не нуди, Сацуки, я, между прочим, контуженый. — Угу. С младенчества! Ки-чан, ты как? — игнорируя возмущения брата, Момои кинулась помогать Рёте. — Ты выглядишь неважно!.. — Попадись мне только этот ублюдок Хайзаки! Мидорима положил руку на плечо Аомине, призывая немного успокоиться. Кисэ встрепенулся: — Шкатулка у вас? Акаши удивлённо приподнял бровь. — Да, но сейчас… Блондин упрямо мотнул головой. — Именно сейчас! Сегодня последний день. Вы же не хотите, чтобы это всё было зря? Сейджуро вопросительно посмотрел на мрачного Аомине. Дайки нехотя кивнул. — Хорошо. Тецуя, подай, пожалуйста, шкатулку. Куроко исчез из поля зрения, чтобы появиться через несколько мгновений, бережно держа в руках деревянную коробочку. Рёта аккуратно взял реликвию в руки и глубоко вздохнул. Члены «Поколения чудес» обступили его плотным кольцом, затаив дыхание. Блондин предельно осторожно коснулся крышки и очень медленно поднял её. На подушечке аккуратно лежали шесть стеклянных шариков, но едва шкатулка открылась полностью, случилось непредвиденное — шарики буквально на глазах обратились в пыль. Семь пар глаз непонимающе взирали на радужное облачко, поднимающееся вверх. Повисла тишина, которую боялись потревожить даже вздохом. — Всё же выдохлось! — наконец заключил Мурасакибара. Сделав вывод, он отправил в рот горсть неизвестно откуда взявшихся у него в руках драже. Кисэ покачнулся и обессилено повис на руках вовремя подхватившего его Дайки. — Обсудим это потом! Сейчас срочно в больницу! — скомандовал Акаши и все безропотно заняли свои места. Оказалось, Рёту держали совсем недалеко от того места, где ребят ожидали Тецуя и Сацуки, так что все быстро разместились в машинах и тронулись в путь. В больнице Дайки раздражённо отмахивался от Сацуки и медсестры, которые настаивали на том, чтобы его тоже осмотрели. В конце концов, Мидорима чуть не за руку поволок братца в кабинет, пообещав, что как только состояние Кисэ станет известно, он сразу сообщит об этом Аомине. Однако врачи управились с главой Синего клана довольно быстро. Значительных повреждений не обнаружили, лишь несколько ссадин, да лёгкая контузия от взрыва. Когда брюнет вернулся к палате, куда определили Рёту, его братья и сестра ещё ожидали результат. — Знаете, — подал голос Шинтаро, — мне кажется, то, что сила канула в небытиё даже лучше. Все согласно кивнули и удивлённо переглянулись: — Я думал, что эта сила нужна вам, — начал Мурасакибара. — А я — что вам… — Мидорима нервно поправил очки. Сацуки истерически хихикнула. — А если бы мы были вместе, такого недоразумения бы не случилось, — недовольно заметил Аомине, которого тоже очень удивило такое положение дел. — Кто бы говорил, — фыркнул Акаши. — Сам же первый и свалил! — Замолкните оба! — парни вздрогнули и посмотрели на молчавшего до этого момента Куроко. — Что было — уже не важно. Сейджуро скорчил недовольную рожицу, но всё же кивнул. — И что делать будем? — Ацуши меланхолично открыл очередную упаковку со сладостями. Глава Алого клана пожал плечами: — Добро пожаловать домой? Момои с Куроко ожидающе взглянули на Дайки. Тот закатил глаза: — Да что ж за жизнь такая! Ну, хорошо. Я вернусь. Но только при условии, что Тоо сохранит свой статус и сферу влияния. Сейджуро триумфально улыбнулся и протянул руку. Аомине не сумел сдержать ответной улыбки, скрепив уговор крепким рукопожатием: — Я дома. Все облегчённо вздохнули. — Я дома, — четыре голоса слились в один. Из палаты вышел врач: — В общем, у вашего друга небольшое сотрясение мозга, сломаны два ребра и ещё в одном трещина. Так же многочисленные гематомы. Сейчас он отдыхает, и я бы не советовал его сейчас тревожить. А так, бывало и хуже, — доктор многозначительно обвёл ребят взглядом. — Что ж, думаю, отдых и вам не повредит. *** На следующий день к Рёте уже пускали посетителей, да и выглядел он в разы лучше. Правда, не обошлось и без недоразумений. Кагами, узнав о том, что Кисэ в больнице, решил, что в этом опять виноват Аомине, поэтому в коридоре завязалась небольшая потасовка, распугавшая медсестёр. Победителем из этой стычки вышел Куроко, который, воспользовавшись своей невидимостью, раздал забиякам тычки под рёбра. Тайга, всё ещё прожигая Аомине взглядом, полным ненависти, обижено потирал бок, слушал пояснения Тецуи о событиях вчерашнего дня. В конечном счёте, он согласился со своим парнем и даже поблагодарил Дайки, пообещав в ближайшее время угостить его пивом за спасение Кисэ. Помимо полицейского, блондина так же навестил Касамацу-семпай с Мориямой. Но помощник частного детектива большую часть времени стрелял глазами в медсестёр, нежели переживал за состояние товарища. Но самым важным было посещение Сейджуро. Помимо главы «Поколения чудес» в палате присутствовали Момои и Аомине. Акаши расположился на удобном стуле для посетителей: — Что же, Рёта, может ты объяснишь сложившуюся ситуацию? Откуда ты узнал про шкатулку? Ты был в курсе с самого начала? Блондин помотал головой и тут же скривился от неприятных ощущений. — Не совсем. Позвольте, я начну с начала. Как вы уже поняли, мои родители усыновили меня, когда мне было чуть больше четырёх лет. Так получилось, что почти в это же время они попали под программу защиты свидетелей. Получили новые документы, новое гражданство, новую жизнь. Сацуки понимающе кивнула. — Я заметила, что до определённого момента история твоей семьи слишком уж «типична». Кисэ пожал плечами: — Потом всё как у всех — детский сад, школа, колледж. Я был довольно маленьким, когда попал в семью, биологических родителей помнил плохо. Знал только, что отец погиб в автокатастрофе, а мать нас бросила. А в начале этого года мне в руки попало письмо. Оказывается, Хана прислала мне послание на  совершеннолетие. Там она сообщила о том, что хотела бы встретиться и всё объяснить. Но так получилось, что это письмо изначально попало к моим родителям и отец, человек добрый, но строгий, будучи уже тяжело больным, запретил маме говорить об этом мне. И я его не осуждаю. Думаю, что на его месте поступил бы так же. Тем более, извините конечно, но я не питаю к Сугуро Хане никаких сыновних чувств. Я не знал её. Когда отец умер, мама всё мне рассказала, но я сомневался, стоит ли ехать неизвестно куда. Тем более письмо было без обратного адреса, а единственное, что могло помочь мне в поисках — фотография восемнадцатилетней давности. Рёта достал из прикроватной тумбочки карманные часы, в которых хранилось изображение женщины, обнимающей светловолосого ребёнка. — Это реально ты?! — Аомине переводил взгляд с фотографии на парня. — У нас тоже есть это фото, но тут же девчонка! — Пф… Как неприлично, Аомине-чи. Это действительно я. Так вот, я сомневался, стоит ли вообще что-то делать. Но тут подвернулся случай — меня пригласили работать в театр. Да какой! И я согласился, а мама взяла с меня обещание, что раз я буду в Токио, то займусь поиском биологической матери. Я связался с Касамацу-семпаем, с которым учился в средней школе, но он не смог мне помочь. И посоветовал обратиться к Момои-чи. Потом всё так завертелось, что мне стало совсем не до поисков. Хотя несколько раз я порывался попросить помощи. А затем, можете представить моё удивление, когда я приехал в загородный дом и увидел фотографии? Знаете ли, я даже не знал, как сообщить об этом. Поэтому решил промолчать. Тем более, — Кисэ стрельнул глазами в сторону Дайки, — никто ничего мне не говорил. А я и подумать не мог, что вы искали меня. — А как ты узнал про шкатулку? — Шого-кун сказал. Он типичный плохой парень из фильмов — ни на секунду не замолкал. Видимо очень уж хотелось поделиться своим гениальным планом. Вы его нашли? Аомине раздраженно фыркнул, всем своим видом давая понять, что как только Хайзаки поймают, он пожалеет о том, что появился на свет. Кисэ задумчиво посмотрел в окно. — Знаешь, Аомине-чи, у меня такое ощущение, что я сделал что-то не очень хорошее. Нет, это не Шого касается, а тебя. Ты ведь ни за что на меня не сердишься? Дайки обхватил лицо блондина и заставил посмотреть себе в глаза. Сейджуро с Сацуки понимающе переглянулись и вышли из палаты. — Ты чего, Рёта? — Не знаю, — Кисэ удивлённо стёр слезу. — Всё в порядке! — Аомине нежно, почти невесомо поцеловал его в губы. — Теперь всё будет хорошо. И не важно, что ты там сделал или не сделал, я тебя люблю, и ничто это изменит. Рёта улыбнулся: — Я уже забыл, что ты тот ещё романтик. Как только меня выпишут из больницы, мы поедем ко мне в квартиру, и не будем выходить оттуда целую неделю. И мне начихать, что твой «бизнес» полетит под откос. Дайки хищно улыбнулся: — Хорошо, только потом не жалуйся! Кисэ ухмыльнулся и потянулся за очередным поцелуем.