Ты меня испытываешь, я ломаю мобильный о стены
Я собираю свое терпение по крупицам, стараюсь сдержать внутри весь тот бурлящий, горячий поток, что рвется наружу. Ты похоже не замечаешь моих чувств,или же не хочешь замечать. Я ведь с ума схожу. Из-за тебя, черт возьми. Меня просто охуенно разрывает изнутри, прям по частям, по живому. Долбанная программа, в которой нас сталкивают лбами со своими же друзьями, долбанный директор Ян, долбанный Чжиен. Вижу, как ты тащишься по нему, словно конченная девчонка. Вижу, как горят твои глаза, вижу, как ты глотаешь, давишься своей надеждой. Я знаю, что ты давно влюблен в него. В самом прямом смысле этого слова. Носишь гребанные розовые очки и не хочешь замечать нихрена вокруг. И чуть ли не визжишь, когда узнаешь, что Чжиен будет нашим продюсером для предстоящего номера. Радостно носишься по комнате и залу весь вечер, а ночью не можешь и глаза сомкнуть из-за волнения. Я никогда не мог ни в чем тебе отказать. Твои глаза и улыбка почему-то всегда заставляют меня забывать все слова, да и вообще я, кажется, забываю, как разговаривать. В голове каша, руки дрожат. Так и сейчас — не можешь уснуть из-за этого напыщенного парня, а он уже наверняка сопит под боком у своего ненаглядного Сынхена. Не можешь и глаза сомкнуть, потому что волнуешься, как гребанная девка, а он, твой блядский Чжиен, сейчас раздвигает свои длинные ножки перед кем-нибудь поважнее. Меня воротит только от одного его вида, но ты просто спускаешь себе в штаны. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с ним в агентстве, ты ловишь ступор: смотришь в упор, и, кажется, даже он может видеть эти ебанные сердечки у тебя в глазах. Ты глотаешь слюни каждый гребанный раз, когда этот фрик надевает что-нибудь блядское, наверняка для своего Сынхена, плевать он хотел на тебя, но нет, несмотря на это, ты все равно яростно наяриваешь в собственную руку. Эта ночь меня похоже вскроет. Ты осторожно приоткрываешь дверь в комнату и лишь немного выглядываешь из-за нее, словно боясь спросить, словно я могу тебе когда-нибудь хоть в чем-то отказать. Я знаю, что ты хочешь сказать, о чем хочешь попросить, также знаю и ответ. — Можно я посплю с тобой? — Спрашиваешь неуверенно, стыдливо переминаясь с ноги на ногу. И весь сжимаешься с моим первым вздохом. На тебе просторная белая майка и мягкие домашние шорты. Сердце заходится, когда вижу, как ты закусываешь губы и нерешительно топчешься возле дверного проема. Не отвечаю, потому что знаю — голос сел настолько, что из глотки вместо слов вылетит только рычание. Молчаливо приподнимаюсь на локтях, разглядываю тебя. Вместо ответа поднимаю край тонкого пледа, и ты, радостно улыбаясь, мчишься ко мне под бок. Узкая кровать не добавляет удобства, а моему не вовремя вздыбившемуся члену тем более. Ты, упорно не замечая мой твердеющий пах, ластишься ближе, прижимаешься. Сталкивая меня к стене, залезая холодными ладонями под локти, обнимаешь меня за талию и вдобавок закидываешь ногу на бедро. Ты больной или же просто садист? Тихо шиплю, когда твоя промежность сталкивается с моей. Твое ровное дыхание, что покоилось где-то под кадыком, сейчас сбивается, и ты, резко вскидывая голову, смотришь с плохо скрываемой паникой. В паху, как по команде, твердеет, когда я заглядываю в твои испуганные глаза. Топленый шоколад смотрит прямиком в душу. Стараешься высмотреть что-то, что объяснит тебе то дерьмо, что сейчас произошло. Не смотри на меня, там нет сердечек. Моя наивность слишком наиграна, так что не жди от меня ничего, ладно? — Это что еще за хрень, Чживон? — Спрашиваешь осторожно, голос твой ломкий и тонкий. Ухмыляюсь, желание смутить тебя растет в геометрической прогрессии. — Ну, обычно люди называют это «эрекцией», — Издевка сквозит в голосе, и в темноте вижу неброский румянец на твоих щеках. Острое удовольствие электричеством стекает по всем оголенным проводам центральной нервной. Внутренний океан сглаживает бурю, волны прекращаются, внутри теперь штиль. Голубая, местами светло-лазурная вода плещется на солнце, переливается светом. Смущенно закусываешь нижнюю губу, когда я едва слышно усмехаюсь. Смущен настолько, что даже не отвечаешь, а просто укладываешься обратно, отворачиваясь от меня и немного отдаляясь, чтобы не соприкасаться. Насмешливо хмыкаю, прекрасно зная, что твоей выдержки надолго не хватит, и уже через некоторое время ты придвинешься обратно. Так и происходит. Спиной придвигаешься обратно ко мне, прижимаясь тренированной задницей к паху. Ты и правда двинутый по всем фронтам, раз так нагло вжимаешься в меня. Хочешь, чтобы я спустил себе в штаны? К черту! На часах полпервого, спать хочется просто нереально. Натруженные мышцы болят после бесконечного потока тренировок, разум постепенно ускользает. Удобно устраиваешься у меня под боком, затылком прижимаясь к теплой груди. Закидываю руку на чужую талию и прижимаю близко настолько, насколько вообще возможно. Сладко зеваешь, а после тихонько сопишь, и я, следуя твоему примеру, окунаюсь с головой в спасительный сон.Знаешь, кровь горячая и что неврастеник
Чжиен все-таки помогает нам. Смотришь на него взглядом преданного щенка и заставляешь ребят делать в точности так, как сказал твой обожаемый Чжиен. Его снисходительные взгляды, которые он, время от времени, бросает на тебя, дохрена выводят. Чувствую, как медленно, но верно закипаю. Вода моего океана бурлит, окрашивается в красный и просится наружу. Горячие, обжигающие потоки захлестывают своей силой, и я постепенно теряю контроль. Окончательно добивает твоя счастливая улыбка, которую ты шлешь ему, когда он вскользь проходится рукой по твоей спине. Потоки смешиваются, становятся багровыми, кипящая вода готова выплеснуться, выйти из берегов, забыть границы. Волны захлестывают сознание, я вновь зверею. Хочу, чтобы такие взгляды принадлежали только мне. Мой взгляд падает на вашу парочку: вот он ты, весь такой из себя довольный, мило сюсюкаешься с этим придурком, который ловит мои злые взгляды и нагло проходится рукой по твоему бедру. Стою в точности напротив вас. Глаза в глаза, и Чжиен продолжает соблазнительно улыбаться тебе. Чувствую, как теряю контроль, разгораюсь и слетаю со всех установленных предохранителей. Злость зашкаливает, переполняет границы, когда я вижу, как он, словно добивая меня, шепчет тебе что-то на ухо. Океан штормит. С силой отбрасываю полотенце на пол и резко выбегаю из зала, оставляя ребят и тебя в недоумении. И только Чжиен растягивает губы в победной усмешке. В недоумении и злости бросаешься за мной. Точно, а ведь непревзойденный Чжиен помогает нам, как это, я смею вот так запросто уходить с репетиции. Хватаешь меня за руку чуть выше локтя у самого входа в туалет. Разворачиваюсь и окидываю твою точеную фигурку уставшим взглядом. — Вот скажи мне, ты идиот? — Не спрашиваешь — шипишь. Разглядываю тебя: белая футболка намокла от пота и местами прилипла к груди, а короткие шорты сползли и открывали вид на острую тазовую косточку. В голове простреливает воспоминаниями прошедшей ночи, и возбуждение как по расписанию плескает в пах. Сил на ответ практически не осталось, и я просто пялюсь на эту трогательную косточку, захлебываясь своими фантазиями. Оглушительное возбуждение долбит по вискам, а я все пялюсь, как последний дебил. Представляю, как буду стягивать с тебя эти самые шорты, а ты будешь лежать на полу тренировочного зала: горячий, возбужденный, доведенный практически до предела. Как будешь цепляться за мои плечи, пока буду вылизывать эту самую восхитительную косточку. Как, стоя на коленях между твоих разведенных ножек, буду сжимать тренированную задницу, кусать шею. Как будешь тонко и, наверняка, высоко стонать, а может даже скулить, обязательно прося еще и еще. — Чжиен ведь ждет, пошли обратно. Без шуток, Чживон, наша судьба здесь решается вообще-то! С твоим криком возвращаюсь в оглушительную реальность. Твои слова о Чжиене приводят в себя не хуже ведра холодной воды. Алая вода вновь вскипает. Затихнувшие было потоки вновь бурлят. — Наша или твоя? — Иронично спрашиваю, опираясь плечом о стену, и складываю руки на груди. — Что ты, блять, несешь? — Злишься. Правильно, злись еще больше. — Ты знаешь, что, ясно? — Отвечаю насмешливо, вскидывая бровь. Ты, осознавая смысл фразы, пятишься от меня назад, горько усмехаясь. — Тебе это нравится, да? Нравится смотреть, как все попусту, правда? — Качаешь головой, а в глазах только сплошное море обиды и разворошенных чувств. Но я должен был, черт возьми. Мне нужны твои объятия, сейчас же, иначе просто все. Иначе меня просто выпотрошит изнутри, сожрет то, что я так старательно прятал от тебя все это время. — Нихуя мне это не нравится! — Хватаю за руку и прижимаю тебя к своей груди. Внутренние демоны затихают, радостно ликуют и довольно скалят острые зубы. — Тогда зачем? — Протестующе вырываешься из объятий, пытливо заглядываешь в глаза. Смотрю на твои охрененные губы и чувствую, что вся выдержка летит к чертям. Клинит окончательно именно в тот момент, когда ты слегка толкаешь меня обратно к стене, от которой я успел отойти. Это долбанный конец, и я не отдаю себе отчета. — Я лучше покажу тебе… — Отвечаю тихо и, схватив за шею, притягиваю ближе. Губы соприкасаются с мягкостью твоих вишневых губ. Чувствую твой ступор и шок, чувствую, как ты вмиг застываешь, превращаешься в каменное изваяние. Конечно, лучший друг сейчас практически насильно засасывает тебя в туалете компании. Пиздец, что тут скажешь. Не смею целовать глубже, мягко прохожусь языком по нижней губе, увлажняя, слегка засасываю, легонько кусаю и опять посасываю. Ты все еще в ступоре, но ненадолго. Как только решаю быть настойчивее, ты отталкиваешь меня и пятишься назад. Твой испуганный и растерянный взгляд пробирает до костей, сожаление захлестывает с головой, и я из последних сил хватаю спасительный кислород. И вижу только твои спешные шаги и удаляющуюся спину. Злость долбит по вискам, руки зарываются в отросшие волосы. Костяшки врезаются в стену одной из многочисленных кабинок, дрожащие пальцы трут переносицу. Молодец, Чживон, пять баллов из пяти, налажал по-крупному. Спустя несколько минут возвращаюсь на репетицию. Вижу твою сгорбленную фигурку, маячащую впереди. Даже не реагируешь на мое появление, не смотришь, избегаешь. Я и сам стараюсь лишний раз не смотреть.Знаешь, постель лучше истерик
Общежитие встречает всех ближе к часу ночи. Парни уставшие и сонные, но все равно спрашивают, что у нас произошло. Говорю, что пособачились, что все как обычно и что пройдет. Губы растягиваются в кривой улыбке, а в ответ ловлю только неверящие взгляды. Мы не разговаривали уже четыре часа, и, по правде, чувствую себя откровенно неуютно, хоть и понимаю, что просрал все сам. Знаю, что рано или поздно мы пройдем это, забудем, притремся, но все уже не будет как раньше. Да ты просто везунчик все проебать, парень. Ну, хоть в чем-то мастер. Парни лениво скидывают обувь и, переговариваясь, разбредаются по общаге. Джинхван закидывает руку на шею и шепчет что-то неразборчиво на ухо как раз в тот момент, когда ты впервые за вечер смотришь на меня. Взгляд твой долгий и тягучий, изучающий. Словно ты что-то для себя решаешь. Вижу, как ты кривишься и как отворачиваешься от нас, раздраженно раскидывая кроссовки и уходя в душ. Вполуха слушаю, что щебечет мне старший, и наблюдаю за крепкой хваткой твоей ладони на ручке. Дверь закрывается с оглушительным хлопком. Пока ты торчишь в ванной, мы с Чжунэ заняты готовкой на кухне, тщетно пытаясь прокормить всю ту голодную ораву, что собралась в гостиной. Когда запах жареных крылышек разносится по комнатам, на него сбегаются младшие, которые воодушевлено кружат рядом и вешаются на шеи. Юнхен цепляет кольцо рук вокруг моей талии и кладет голову на плечо. Складывает губы трубочкой и просит немного еды. Джинхван медленно ползет на кухню и, цепляя шаткий стул, что в прошлый раз пострадал от рук Донхека, задевает его и летит на пол вместе с ним. Кухню заполняет громкий смех и шум. Джинхван смеется, все еще сидя на полу в обнимку с окончательно развалившимся стулом, а Чжунэ, который сначала пытался поднять его, не выдерживает и с оглушительным смехом падает рядом со старшим. Юнхен тем временем начинает канючить, и парни, переключив внимание на нас, начинают подшучивать. Тихо посмеиваюсь под нос и все же кормлю его, он быстро жует и просит еще. В тот момент, когда, стоя вполоборота, я пытаюсь втолкнуть ему кимчи в рот, дверь ванной неожиданно открывается. Одной рукой ты потираешь слегка влажные волосы полотенцем, а другая покоится в кармане просторных мягких штанов. Я захлебываюсь смехом, когда вижу, как перекатываются мышцы на твоих руках. Твой взгляд злой и колючий. И я не совсем понимаю, что могло тебя разозлить. Прерываю зрительный контакт и отворачиваюсь к повисшему на предплечье парню. Слышу, как ты идешь в комнату, и как вновь оглушительно хлопает дверь. Парни обмениваются скептическими взглядами и, остановившись на мнении, что «у лидера внеплановые пмс», начинают уничтожать все, что приготовили. Где-то в шкафчиках находится большая пачка чипсов, несколько литров колы и попкорн, который кто-то из менеджеров предусмотрительно спрятал от нас. Теперь мы уже обмениваемся хитрыми взглядами. Когда вся орава сидит перед телевизором и досматривает какой-то нудный фильм, что выбрал Донхек, половина из нас уже мирно сопит. Ты все так же не покидаешь комнату. Осторожно убираю кольцо рук Джинхвана и начинаю тормошить парней, отправляя этих сонных тетерь по комнатам. Выключаю телевизор и начинаю собирать мусор, что оставило это стадо. Сон не идет, пытаюсь занять себя и свои мысли чем-то, кроме долбанного тебя. Иду на кухню, нагибаюсь в попытке найти ведро; Юнхен всегда любит прятать его подальше. Когда мусор выброшен, и я уже хочу подняться, то чувствую, как на мою задницу ложится чья-то горячая ладонь. Пытаюсь разогнутся, но меня только прижимают грудью к столешнице и, нависая сверху, шепчут в ухо: — Ну ты и сука, Чживон,— Шипишь мне в ухо, и я чувствую сильную хватку на своей шее. Твои бедра прижимаются сильнее, я чувствую твой напряженный член сквозь свои слишком тонкие шорты. Чувствую исходящий от твоего тела жар, особенно там. Ты явно зол, и сейчас твой голос больше походит на шипение. Вновь пробую разогнуться: руки упираются в столешницу, пытаюсь оттолкнуться, но безрезультатно — ты прижимаешь меня обратно с удвоенной силой. — Ведешь себя, как дешевая шлюха, ненавижу таких, как ты, — Говоришь мне на ухо, одной рукой сжимая мое плечо, а другой кружа в опасной близости от резинки шорт. — Так не лапай эту шлюху сейчас, — Ухмыляясь, тяну я и кошу взглядом на твое лицо. Рука все-таки ныряет под мои шорты и несильно сжимает член сквозь белье. Это так грязно и невероятно, именно так правильно. Возможно, я бы хотел, чтобы все было по-другому, но иначе с тобой никогда и не получалось. Настолько нереально, что я несильно кусаю себя за ладонь, заглушая низкий стон. Чувствую, как ты резко скручиваешь мои руки за спиной и, удерживая их одной рукой, второй массируешь эрекцию сквозь белье. Меня клинит, разрывает и выносит из реальности, о таком я и не мечтал. Я чувствую твой стояк все отчетливее и сильнее. — Похоже, у кого-то встал. Ой, как неловко! — Голос хриплый и тягуче-сладкий, слышу твой тихий смешок в районе шеи. — Неловко задницей к стояку прижиматься, — Говоришь прямиком в ухо, обдавая горячим дыханием и приятным ароматом, чувствую шлепок, а затем еще один. Ты что, отшлепать меня собрался? Похоже, что да, потому что левая ягодица уже горит огнем. — Блять, больно же! — Вскрикиваю, не выдержав, когда левая половинка ловит еще один обжигающий удар. Отпускаешь мои руки, и я стремительно разгибаюсь, разворачивая тебя к столешнице. Опираешься руками о края и насмешливо ухмыляешься. Я теряюсь, теряю связь с мыслями, с этим миром и вообще со всем, с чем только можно потерять хоть какую-либо связь. — И что это было? В папочку поиграть решил? — Я вжимаю тебя в стол сильнее. Выгибаешь бровь и смотришь на меня из-под лба. — Наказал тебя, всего лишь, — Беспечно пожимаешь плечами и смотришь прямо в глаза. Твоя врожденная дерзость вернулась. — Может, теперь мне стоит наказать тебя? — Изгибаю бровь в ответ, смотря на тебя сверху вниз. Молчишь, не отвечаешь, но смотришь на меня. Твой взгляд — прямиком в душу, в самое пекло. Мои руки ползут по твоим ногам, сжимают округлые бедра и, приподняв, сажают на столешницу. Ты удивлен, признаться, я тоже. Шторм внутри сдает позиции, вода окрашивается в глубокий синий, волны понемногу утихают. Темная глубина — погружен в тебя. Твои руки обнимают меня за шею, грудь неровно поднимается, руки мелко дрожат. Я вижу то, как ты закусываешь губу, как расставляешь ноги, будто приглашая, вижу, как ты в ожидании медленно перегораешь. Подхожу ближе, пальцы, которые я успел убрать, возвращаются обратно. Медленно веду сухими ладонями от коленей до внутренней части бедра. Слышу твой тихий всхлип, когда случайно задеваю указательным пальцем чувствительную головку. Я стараюсь сдержать порыв, не испугать, хотя вижу, что ты ждешь этого не меньше. Почему-то не хочу все торопить. Ты такой же, как я и мечтал: горячий, сладкий и готов, кажется, на все, лишь бы я продолжал. Усмехаюсь той власти, что сейчас имею над тобой. Жаль, что ты не видишь свое лицо сейчас, лидер. Лидер, который любит контролировать все. Сейчас ты только мой и зависишь только от меня. Демоны внутри заходятся в восторге, вцепляются в твой образ, хотят удержать. Их когтистые лапы сейчас тянутся к тебе, хотят тебя себе. Чтобы больше ничей, чтобы больше никогда. Мои ладони ползут дальше, обхватывают тренированную задницу и сжимают. Губами прикасаюсь к мягкой коже, медленно выдыхаю, а после вылизываю тонкую шею. От тебя пахнет морской солью и каким-то едва уловимым цветочным ароматом. Мне нравится, демонам внутри тоже по вкусу. Языком веду от ключиц к ложбинке и, не выдержав, прикусываю матовую кожу, оставляю едва различимую красноватую метку. Язык вылизывает линию челюсти, ты прикрываешь глаза, зрачки закатываются. Цепляешься руками за мои плечи, стараешься удержаться, но бесполезно, мальчик, сегодня ты будешь летать. Засасываю мочку уха и едва ощутимо прикусываю. Хныкаешь, просишь быть смелее. Что же, зря. Черти внутри растягивают острые клыки в широких улыбках, давятся своим долгожданным счастьем. Безупречный охотник и дорогая трофейная дичь. Крепко сжимаю шею, губами нетерпеливо прижимаюсь к твоим, стараюсь запомнить больше. Пухлые губы приоткрываются, дают мне доступ, но я не спешу. Хочу видеть, как ты задыхаешься, как сходишь с ума от своего желания, хочу слышать твою мольбу. Кусаю нижнюю губу, оттягиваю ее, но углубляться не спешу. Неспешно ее засасываю — дразню тебя. Не выдерживаешь — хватаешь за шею, прижимаясь губами ближе, нагло раскрываешь мои губы языком и проникаешь внутрь. Чувствую, как ты обводишь небо, десна и засасываешь мой язык. Ебанное возбуждение долбит по вискам, простреливает живот и пах, чертовски хочется засадить тебе. Чертовски нужно в тебя, вот прямо сейчас. Твоя рука заползает под мою футболку, находит соски и сжимает несильно один. Глухо рычу, целую глубже, придушиваю сильнее. Немного задыхаешься, но ведешь ноготками от соска по груди дальше, царапая пресс, проводя по каемке шорт. Рука вновь ныряет внутрь, но я останавливаю тебя. Приподнимаю, стягиваю с тебя штаны и приспускаю белье. Проделываешь тоже самое с моими шортами. Открываю оливковое масло, что стоит справа, и выливаю немного на руку, отбрасывая бутылку обратно. Соединяю два ствола вместе, оглаживаю головки. Ты дрожишь и стонешь. Оглушительно, да так, что срывает практически все тормоза. Твои стоны долбят похлеще самого сильного афродизиака. Сжимаю жестче, двигаю быстрее. Твоя ладонь скользит вниз, накрывает мою и подстраивается под такт, тихо рычу и ускоряю движения. Возвращаюсь к головке и слегка надавливаю на уретру, убирая вязкую смазку. Ты на пределе. Долгое воздержание и сильное возбуждение дают о себе знать. Утыкаешься лбом в плечо и свободной рукой держишься за край столешницы. Твое тело будто желе. Лениво двигаешь ладонью, немного переплетая пальцы с моей. Масло добавляет приятных ощущений, и ты медленно проводишь от основания, двигаясь дальше по стволу, оголяя головку, и резко ведешь ладонью обратно к мошонке. Содрогаешься в последний раз и сильно кусаешь меня за плечо. Чувствую теплую и вязкую жидкость на пальцах и кончаю следом, когда ты сжимаешь кулак вокруг члена сильнее. — Блять, Чживон… — Довольно тянешь, и меня просто прошибает от пяток до ушей, когда я вижу, как ты слизываешь белесые капли со своих пальцев: медленно засасываешь фаланги, погружаешь средний и указательный дальше и, плотно обхватив их губами, тянешь обратно. Облизываешь губы, смотришь прямиком в душу. — Это было охуенно. Выглядишь сейчас, как долбанная шлюха, сидя на столе со спущенными штанами, спермой на бедрах и этими блядскими пальцами во рту. Поправляешь волосы одной рукой, а второй размазываешь белесые капли по груди. — Я не сомневался, — Откровенно ликую, в голосе сквозит самодовольство. Мне ведь до охуения понравилось. Я, блять, мечтал об этом несколько лет, о чем речь. Вновь натыкаюсь на твой взгляд, и все, кроет. Чувствую, как член вновь конвульсивно дернулся. Гребанный ублюдок, заводишь меня с пол оборота. Понимаешь это и пользуешься этим. Но ничего, я сделаю из тебя хорошую девочку. Спешно натягиваю белье и шорты, спрыгиваешь со столешницы, делая тоже самое. Поправляю волосы и хватаю тебя за ладонь, переплетая пальцы и прижимаясь к твоим губам в мягком поцелуе. — Ты ведь понимаешь, что теперь не отвяжешься? — Говорю тихо, но четко, взглядом показывая, что никакого пути назад нет. Только не когда все барьеры и границы разрушены и стерты. Вижу, как ты довольно усмехаешься. Ладонь вновь обхватывает наливную ягодицу, а твой стон тонет в новом поцелуе. — Я подумаю об этом, — Голос твой томный и наглый, прикусываешь мою губу в поцелуе, и я довольно улыбаюсь. Черта с два, Ханбин, черта с два.