Запись 3. 00:03
Ха, классно, да? Вот так и познакомились. Ну, как познакомились... она ни с того ни с сего подошла ко мне, сказала, что я ничтожество и удалилась. Вот так вот. Ну, а я что? Я же альфа-самец, да кто я такой, чтобы меня так? И кто она такая? Нет, я так не могу.Конец записи 3. 00:04
Щелчок диктофона, и он летит в угол комнаты, с громким шумом. Cложно все вспоминать, сложно снова... переживать те чувства. Слишком сложно. Надо выпить. Надо... надо снова забыться. Я ведь знаю, так будет легче. Мне снова на время полегчает. Парень направляется на кухню, чтобы налить пива, которое принес Стас. Олег наливает кружку и залпом ее выпивает. В следующее мгновение она летит на пол и с треском разбивается в дребезги. — Блять. Да кого я обманываю? Я не смогу забыться. Опять буду ворочаться на кровати, пока вымученный не отрублюсь. Ладно. Луче уж мучиться в пьянстве, чем гореть в трезвости, — парень пренебрежительно посмотрел на бутылку пива. — Это не поможет, — взмах руки и бутылка падает на пол, а пиво разливается по полу. Сам Олег направляется снова к холодильнику, чтобы взять чего покрепче. Напившись в стельку, парень кое-как отправляется в комнату, чтобы отрубиться. Как только он входит, то смотрит в дальний угол комнаты и улыбка расползается по его лицу. — О, а вот и ты, любовь моя, - в углу напротив стояла хрупкая девушка, лет двадцати, длинные светлые волосы, большие бледные глаза, такая же бледная кожа, ярко-красные тонкие губы. На ней тонкое, длинное, белое платье. Она, высоко подняв голову, направилась к парню, и приблизившись достаточно близко, взяла его лицо в руки и впилась в его губы, а оторвавшись прошептала ему на ухо: "Неужели ты не рад меня видеть, любовь моя? Ты ведь так меня любишь..." Олег не сильно отстранил девушку. Из под лямки ее платья стал виден шрам, который проходил через все ее плечо. Он болезненно сглотнул и направился к кровати. — Когда ты, наконец, меня оставишь, любимая? — мучительно выдохнул он. - О нет, милый, - сказала девушка, устраиваясь рядом. — Ты ведь сам знаешь, что я с тобой на долго, — она слегка обняла его, и положила голову на его грудь. На спине, через большой вырез, стали видны длинные и глубокие шрамы. — Ты ведь сам знаешь, что нас разлучит лишь смерть. - Вот именно, - вымученно сказал парень и провалился в забытье. Парень резко распахнул глаза и сел на кровать. На часах три ночи. От выпивки жутко плохо, но на душе все-таки легче. Раны телесные заглушают боль ран душевных. Постараюсь... нет. Продолжу записывать. На коленях Олег сползает с кровати и доползает до лежащего в углу диктофона. Щелчок.Запись 3. 03:26
Она первая, кто обратилась ко мне как надо, как с говном. Но тогда я думал, что я король и должны обращаться как с королем. Я не мог потерпеть, чтобы какая-то шваль обращалась со мной так. Парень, делающий запись, поджал к себе ноги одной рукой зарылся в своих волосах, а другой обхватив ногу и с диктофоном в руке поднес ко рту, чтобы лучше записывалось. На лице заросшей легкой щетиной проступила ухмылка. Она развернулась на сто восемьдесят градусов, а ее подружка, как по команде, схватила ее за руку и повела в сторону дороги. "Они что, обалдели? Да кто она такая, чтобы вот так со мной?", - повторялось у меня в голове. Такой наглости я, разумеется, пережить не смог и именно поэтому я, сломя голову, понесся к удаляющимся девушкам. — Эй! Ты, очкастая, стой! Ты вообще как разговариваешь? — ха, результат на лицо. Она развернулась, кажется, что ее взгляд направлен выше моей головы. Больная. — Что? И такое... такое... — казалось, она стала задыхаться, ее грудь опускалась и поднималась какими-то рывками, а ее подруга все шептала что-то типа: "Успокойся, милая, он этого не стоит...", — ты... ничтожество! И такое, как ты, смеет еще что-то говорить в мою сторону? — ее бледные, худые руки вцепились мне в пиджак, на ее губах играла какая-то странная улыбка. — Твой отец убил мою сестру, а ты возомнил себя пупом Земли, заплатив бумажками за то, чтобы все было безнаказанно. Внутри все сжалось. "Нет, нет, нет! Она не может знать! Никто и ничто не должно знать, что отец убил девочку в той самой аварии, нет, нет, нет", - мысли, словно молот, ударяли по моей голове. Меня трясло, я чувствовал, как сильно я вспотел, дрожь, сильная дрожь. И ее подруга так резко побледнела. Что, что случилось? Я не понимал. "Как! Как она могла узнать?", - задавался я вопросом. — И, знаешь, я сделаю все, чтобы все узнали о том, что вы сделали. И никакого будущего... ни-ка-ко-го... — процедила она последнее слово. Я понимал, что она плачет. Такая несчастная, бледная, худая и... Мое тело меня не слушалось. Как только с ее губ слетели слова, что все узнают и никакого будущего, я просто перестал себя контролировать, казалось, что ее тонкие, но сильные пальцы, вцепившиеся в мой пиджак, начали меня душить. Я, против своей воли, с силой оттолкнул ее от себя. Девушка поскользнулась, с ее глаз слетают очки, вторая девушка, кажется, побледнела еще больше, а та, полоумная, летит на дорогу. Машина. Визг. Крик. Глухой удар. Девушку сбила машина. А я? А я, как грязная крыса, попытался сбежать. Ничтожество.Конец записи 3. 03:58
Парень тихо рыдает, в выключенный диктофон. Но слезы кончились, не чем плакать. Потому его тело просто содрогается в такт его всхлипам. Как же тяжело это вспоминать. После каждой новой записи хочется плакать. Реветь. Рвать волосы и орать. Нет, выть. В голос, как волку, так мне плохо. Но... после каждой кассеты я чувствую, как прошлое меня отпускает. Сегодня я точно не усну. Рука лезет под подушку, там телефон. Не глядя, парень снимаю блокировку экрана и набирает номер. Гудки. Гудки. Гудки. — Алло? — Здравствуйте. Агенство "Пурпурная Кошка", чем могу быть полезна? — хриплый, приглушенный голос. — Проститутку. Лучшую. Адрес... — Олег, адрес не надо, все же, не чужие друг другу люди, — она начинает заливаться смехом, — ждите, в течении полутора часа к вам приедет Милина. Снова гудки. Осталось лишь только ждать своего расслабления.