притворись

я вижу тебя везде. мне имя твое мерещится бликами на стекле, мое отражение стало твоим в воде, я вижу твои глаза в погасшем почти огне, тепло твоих рук я чувствую на стене, и я явственно ощущаю сердце твое в себе. не подходи ко мне. закон гравитации тянет меня к тебе. голос твой высечен в горле, подобно резьбе, твой вкус еще ощущаю на нижней своей губе. я нахожусь в постоянной почти борьбе, те образы, что видятся в голове, с лихвой утопают в водке или в вине. я готова к войне. стихи пропахли тобой, и не исчезают слова ни в свете, ни в темноте. я почти нигде. я почти на дне. улыбнись же мне.

Эффи не знает, сколько прошло времени с тех пор, как она вернулась домой. Мама почти не говорит с ней, лишь сочувственно смотрит, изредка прикрывая глаза. Делая вид, что ничего не происходит. Эффи хочется закричать: «Эй, мам, смотри, я, блять, здесь! Я все еще та, кем была!», но вместо этого она молча проходит в свою комнату и плотно закрывает за собой дверь, оставаясь наедине с тем, что живет у нее внутри. Гложет, терзает. Эффи смотрит на свое расписание, имя «Фредди» так близкО ей, оно кажется частью ее души. Только вот души уже давно никакой нет. Ходили слухи, что у Элизабет Стонем нет сердца. Эффи прикладывает к левой груди ладонь и отчетливо ощущает стук. Сумасшедший. Дикий. Напуганный. Вот оно, ебанное сердце. Минуты тянутся вязко, словно сироп. Эффи лежит на кровати и смотрит в потолок, она слышит приближающиеся к комнате шаги и закрывает глаза. Так спокойно. - Эффи, ты пропустила обед, - ласково говорит мама, гладя по вьющимся волосам. Эффи не открывает глаза. Она лишь улыбается уголками губ и еле заметно кивает. Да, пропустила. Уже второй день пропускает любой прием пищи. Ей одиноко, и еда не способна заполнить ту пустоту внутри. Ничто не способно. - Знаешь, звонил Тони… Эффи вздрагивает и широко распахивает глаза. Мать слегка отстраненно улыбается, пытаясь делать вид, что ее дочь совершенно нормальная. Не сходила с ума, не вскрывала вены, не лежала в реабилитационной клинике. Но это все было. На это не махнуть рукой. - Обещал приехать на выходные. Ты рада, Элизабет? Эффи искренне улыбается и кивает. Единственное спасение крылось лишь в ее брате, который всегда защищал свою сестру от всего плохого, что могло встретиться на ее пути. Он – единственный, у кого хватит сил защитить ее от самой себя. - Я ожидал увидеть психопатку с подтекающей слюной, а ты ничего, даже симпатичная. Тони лукаво улыбается и обнимает сестру. Впервые за столько лет Эффи ощущает его руки на своей талии и успокаивается. Что-то, что разъедало ее изнутри, это чудовище замолкает и удовлетворенно мурлычет, словно, наконец, получило то, что хотело. Щемящее чувство исчезает, и мир всего на секунду кажется нормальным. Они лежат на кровати, едва соприкасаясь кончиками пальцев. Это – та самая черта, та граница, которую нельзя переступать. Тони столько раз озлобленно бил стены кулаками, провожая взглядом сестру, уходящую на вечеринки. Он ненавидел ее только за то, что не имел права любить. Потому что люди вешают ярлыки. Люди уничтожают единственное, что является в тебе настоящим. - Я люблю тебя, Тони. Эффи говорит тихо и уверенно. Так, как не сказала бы ни одна девушка на Земле. Тони прикрывает глаза и пытается усмирить сердцебиение, что услужливо переворачивает слова наизнанку. Так, чтобы ему нравилось. Но она не любит его так, как ему бы хотелось. Это невозможно даже в мыслях, гребанный ты идиот. - Фу, Эф, неужели ты, как и все девчонки, начала смотреть плаксивые мелодрамы? – язвительно спрашивает Тони. И Эффи смеется, хватая подушку и ударяя ею Тони по голове. Он легко изворачивается и хватает сестру за запястья, валит ее на кровать. Эффи продолжает смеяться. Звонко. Чисто. Светло. Она чувствует абсолютное спокойствие, ей кажется, что ее сердце наполнено любовью. Той самой, что однажды уже разбила ее вдребезги. - Ты мог бы меня спасти, - до охренения серьезно говорит Эффи, и Тони замолкает, все еще держа ее запястья. Губы жжет. Ему так хочется поцеловать девушку, лежащую под ним. Не свою, твою мать, сестру. А Элизабет. Невозможную, сумасшедшую и… безумно красивую Элизабет. Тони морщится и отпускает ее, перекатываясь на спину и снова ложась рядом. Напряжение, скопившееся внутри, пытается разорвать его, довести до крайнего состояния. Он испытывал это каждый раз, когда Эффи ему улыбалась. Каждый раз, когда она, втайне от родителей, курила с ним за углом дома. Каждый раз, когда она снимала с себя эту шлюшскую одежду и переодевалась в пижаму. Каждый. Гребанный. Раз. Он любил ее. Он хотел ее. Но у него ее не было. - Тонущий вряд ли спасет тонущего рядом, - Тони усмехается. Он тонул. Тонул в своей маленькой сестре, которая за все это время успела влюбиться и сойти с ума. Надо же, прямо как он. Тони резко встает и собирается уйти, но она дергает его за рукав и опирается на дверь, загораживая ему путь. В ее глазах беснуются черти, они буквально кричат о том, как девушке одиноко. О том, как она потеряна. Эффи молча смотрит. Тони молча отводит глаза. - Мы – это мы, Эф, - с толикой безнадеги говорит Тони, кладя руку на дверную ручку. - Но мы можем притвориться кем-нибудь еще. И его мир бьется. Рушится. Горит Ее влажные губы накрывают его, и он срывается. Прижимает сестру к двери и проникает языком в ее рот, словно фанатик, дорвавшийся до своего Бога. Она – его Бог. Тони прижимает Эффи к себе, забираясь под ее домашнюю футболку. Она податливо жмется к нему, что-то постанывая в обезумившие от страсти губы. У Тони в груди фейерверки, салюты. Ему так страшно. Эффи отрывается от его губ, и он видит, как она безумна. Ее взгляд бегает по его лицу, словно в поиске чего-то знакомого. Словно в попытке осознать, что она не делает ошибку. Эффи обхватывает его талию ногами, и он ощущает ее грудь сквозь тонкую футболку. Пальцы медленно пробираются к горячей коже, желая прикоснуться. К тому, что любил и желал больше всего на свете. Но не мог получить. - Фредди… - она шепчет это безумно и горячо куда-то в его шею. И сердце перестает биться. Чертова Вселенная никогда не была справедливой. Да, так все и должно быть. Чего ты ожидал, Тони? Чего? И она обмякает в его руках, больно стукаясь затылком об дверь. Тони выругался и подхватил безвольное тело сестры, аккуратно расположил на кровати и сел рядом. - Эффи! Эффи! – он сам не заметил, как начал кричать. Мама выплескивает на нее стакан воды, и как только Эффи делает глубокий вдох, она сует дочери какие-то таблетки. Девушка мотает головой, но послушно все съедает. Тони не смотрит на сестру. А она высовывает язык и показывает не проглоченные таблетки. - Кто здесь еще сумасшедший, а? – задорно спрашивает она. Будто ничего не было. Будто она-блять-никогда-его-не-целовала. Подсознание заставляет все вспомнить. Его – нет. Она целовала своего гребанного Фредди, который уже стал ее навязчивой идеей. Галлюцинацией, если хотите. Тони сжимает кулаки, пытаясь скрыть вспыхнувшую злость. Ярость. Ревность. - Эффи, тебе нужно прилечь. Иди в комнату, - мать заботливо заправляет Эффи прядь за ухо, и Тони буквально умирает от желания сделать то же самое. Он так хотел ей все рассказать… Но она никогда не узнает. Эффи встает с дивана, но, прежде чем уйти, слегка наклоняется к его уху и шепчет: - Я не могу любить Тони. Но я хочу любить того, кем ты так искусно притворяешься. И кончик ее языка на губах.