Белые лилии на её руках.

Знаки препинания в речи Кристал не расставлены нарочно. Так было задумано. Я умирал. Каждый день задыхался в собственном бессилии. Я ничего не мог с этим поделать. И врачи тоже. Это место называют «Последним домом для безнадёжных», или, проще говоря, – хоспис. Здесь живут и лечатся люди, которые уже никогда не смогут вернуться к прежней жизни. Целыми днями я смотрел из окна своей комнаты – мне виден был парк и ограда, что шла по всему периметру. Там я и увидел тебя. Следил за тобой украдкой, пока ты однажды не посмотрела мне прямо в глаза. Ты ворвалась в мой мир, окрасив его в ярко-алый, под стать твоим волосам. Я всё чаще проводил время на улице, у ограды, что нас разделяла. Ты очень часто и громко смеялась, закусывала губы, и помада на них слегка смазывалась. Ты представилась Кристал, и в твоих глазах с расширенными зрачками я видел лишь только любопытство. Тогда я поймал твою маленькую ладошку сквозь прутья решётки и сказал ответное: – Кай. Девушка смотрела в глаза парня всего несколько секунд, а потом вдруг рассмеялась, отчего он вздрогнул. Она подошла максимально близко, вжимаясь в ограду так, что было почти больно, поманив парня пальчиком. Он наклонился, насколько это было возможно в его случае. Кристал провела языком по мочке его уха и шепнула: – Ледяной мальчик. Твой мир был ярким, как твои волосы. Ты рассказывала мне о своём балетном прошлом и даже показала пару движений. Правда, упав при этом на землю, всё так же смеясь. Я поймал себя на мысли, что хотел бы танцевать рядом с тобой. Ты говорила так много и быстро, что я не всегда мог понять, о чём идёт речь. Но мне нравилось слушать тебя. Ты несколько раз произносила одни и те же имена, и только потом я понял, что это были твои лучшие подруги. Пацанка Эмбер, с выбритыми висками и цветными линзами в глазах, с которой ты курила за школой. И девушка в цветастом платье, с которой вы, как ты шепнула мне на ухо, целовались там же, за школой, а уже потом, дома, занимались кое-чем взрослым, но вам понравилось. Ты говорила о них так много, что мне начало казаться, будто я сам курил с вами после второго урока и был в комнате тогда. – А потом представляешь потом мы убегали от завуча между кустами все щёки и руки себе исцарапали но убежали представляешь хотя думали что не успеем а потом Эмбер вдруг как упадёт! – На последнем слове голос Кристал скачет вверх и она хлопает в ладошки, отчего Кай вздрагивает и переводит взгляд на лицо девушки. Та выглядит счастливой. – А следом за ней и мы с Солли упали и так смеялись громко что из окон ученики выглянули но всё равно нам было всё равно мы лежали на траве держались за руки и смеялись смеялись представляешь? – Представляю, – шепнул Кай, разглядывая девушку. Она лежала на спине, вытянув руки вверх, и смотрела солнце сквозь пальцы. Потом вдруг перевернулась на живот, подкладывая ладони под подбородок и рассматривая уже парня, чуть прищурив глаза. Эти минуты были едва ли не единственными, когда Кай видел её такой спокойной. Ты всегда сидела прямо на траве, хотя я пару раз порывался принести тебе плед. Ты каждый раз отказывалась. Ты говорила, что на твоих ладонях распускаются белые лилии и, смеясь, тянула ко мне свои тонкие руки, восхищенно разглядывая их. Я рассматривал их вместе с тобой, потому что, кажется, видел цветы на твоём лице. Ты была счастлива, что можешь любоваться ими не одна. Я крепко держал тебя за руку, позволяя прижиматься к себе, насколько это позволяла решётка. Ты стояла на коленях, как и я, смотрела на мои губы, а я заметил, что помада на твоих была накрашена криво. Поцелуй вышёл лёгким, с привкусом сахара. Я запустил руку в твои волосы, перебирая их. Кровавые волны струились по моим ладоням. – Спасибо, ледяной мальчик,– шептала ты тогда, оставляя невесомый след от помады на моих скулах. Я так и не решился спросить, за что ты благодаришь. А зря. Ты уснула, положив голову на свои вытянутые руки, пальцами цепляясь за мои брюки. Я перебирал твои волосы, слегка проводя ногтями по шее, отчего ты чуть вздрагивала во сне. Я думал о том, что готов хоть всю оставшуюся мне жизнь видеть лилии на твоих руках, если это сделает тебя счастливой. В той стороне, откуда ты приходила, было только одно здание, о котором мне рассказал мой врач. Психологическая лечебница. Мой мир рухнул тогда. *** А потом ты не пришла. И мой мир снова стал белым, выцветшим, как стены в комнате, где я жил. Вместе с тобой ушёл и малиновый цвет твоих волос, растворились белые лилии, запах сахара и вкус твоей помады. Я не выходил на улицу, не подходил к окнам, всё сидел в углу, скрытый белым тюлем. Пока не пришли твои друзья. Я узнал их сразу – невозможно не узнать тех, с кем ты пережил приключений больше, чем обычно пишут в книгах. Я словно знал их всю жизнь. Выбритые виски и цветастое платье. Эмбер и Солли. Как доказательство того, что тебя я не придумал от сжигающего меня одиночества. И ты правда была. – Ты… ты Кай, верно? – они неуверенно переглядывались, думая, поступают ли правильно. Я кивнул и предложил им присесть на мою кровать. – Хорошо, – протянула Солли, теребя подол своего платья. – Сучжон… – начинает она, но видя мое непонимание, быстро исправляется, – Кристал. Конечно же, Кристал. Она просила передать тебе кое-что. Девушка открывает сумочку и, чуть покопавшись в ней, вытаскивает оттуда конверт. Алый конверт. Словно глоток прежнего воздуха для меня. Я аккуратно принимаю его из рук Солли, откладывая на пол. – А где, – я не был уверен, что хочу знать ответ на этот вопрос, но по-другому просто не мог. Мне нужно убедиться, что… – где она сама? По тому, как лица девушек изменились, всего на несколько секунд, но я понял, что всё-таки был прав. – Она умерла, Кай. Прав. – Прости, мы не будем говорить тебе всех подробностей, ладно? – Солли шептала, с надеждой заглядывая мне в глаза, а я кивнул. Вот так просто. – Ты ведь понял, что она была…не такой, как все? – Я снова кивнул. Отрицать очевидное – бессмысленно. – Эти её белые лилии. Они преследовали её всю жизнь, – приглушённо проговорила Эмбер. – Она говорила вам про них? – Да-а, – тянет девушка, – Ты знаешь… у неё вся комната в этих лилиях, все стены разрисованы. Иногда даже страшно становилось, если честно. Ты… как-нибудь почитай о них, Кай. Быть может, сможешь понять её немного лучше. Я глубоко вздохнул, нутром чувствуя, что девушки сейчас засобираются домой, но задать свой главный вопрос так и не смог. Уже когда они стояли у дверей, я лишь слабо улыбнулся на прощание. Солли вышла первой, а Эмбер чуть замешкалась. – Она вскрыла себе вены, – зашептала девушка, разглядывая стену за моей спиной. Алая кровь по её рукам. Я вздрогнул. – Она говорила, что так сможет достать эти лилии, – Эмбер тяжело сглатывает, – Мы спасали её от этого всю жизнь, а в итоге, – её голос обрывается, и она быстро смахивает слезинки со своих щек. – Прости. Мне жаль, что мы встретились вот так. Я не слышу, как захлопывается дверь. Тянусь за конвертом, высыпая его содержимое себе на колени. Записка и полароидная фотография. С нами. Похоже, её сделал кто-то из санитаров, когда она спала на моих руках. В записке было всего несколько строк: «Белые лилии так красивы, но я надеюсь, что больше ты никогда их не увидишь, мой ледяной мальчик. Не сожалей. Я счастлива». Улыбка тронула мои губы. Я откинулся на стену и прикрыл глаза. – Спасибо, Сучжон-а…