Гарцующий на острие бритвы

- Постарайтесь сервировать стол аккуратнее, если для вас это выполнимо. - Донёсся из прокуренного полумрака мягкий вкрадчивый голос с проблескивающим стальным звоном на твёрдых согласных. Таким голосом могут ласково баюкать ребёнка, заходящегося слезами после ночного кошмара, а через мгновение отдавать уверенный приказ о расстреле угловатого замёрзшего подростка, в грудь которого направлено ружьё. - Д...да, извините.- выдавив самую из подобострастных своих улыбок, Уилл склонился над столом, манерно выпячивая задницу, быстро вытирая липкое пятно и аккуратно выставляя выглядящий жутко неуместным на фоне пузатых пивных кружек, кучкующихся по всем столам, изящный бокал на тонкой ножке, с мерцающим в тусклом свете кроваво-красным вином. - Ваши извинения не сделают моё времяпровождение приятнее, тогда как Ваше искреннее раскаяние может в корне изменить дело. - В полумраке блеснула улыбка, которая даже могла бы потянуть на искреннюю, не будь она в окружении пьяных возгласов, глухих приторных стонов проституток из приватных комнат и едких клубов дыма от тлеющей в папиросной бумаге марихуанны. - Боюсь, я не совсем вас понимаю...- Эстет хуев, твою мать. Мелькнула в сознании вспышка озлобленности, на миг осветившая всю усталость и отвращение к собственному существованию, но на смену тут же пришло уже привычное смирение и блядская покорность.- ...Но я могу доставить Вам удовольствие иного толка. Грэм не ожидал от себя такого подобострастия. Ему не в новинку было утыкаться носом в чужой потный лобок или призывно подмахивать тощей задницей, имитируя глубокое увлечение половым актом ради нескольких долларов сверх оклада. Но подыгрывать вычурным манерам выёбистого посетителя - это, пожалуй, впервые. Короткий ответный смешок утонул в гуле забулдыг, который вызвало падение новенького официанта, смачно растянувшегося на скользком полу в луже дешёвого пива. Видимо, не устоял на высоких платформах, Уилл и сам несколько раз так оплошал, прежде чем научился отплясывать на этих лаковых орудиях пыток едва ли не так же, как босиком. - Подойдите ко мне через двадцать минут, если вас не перехватят до этого. - Коротко бросил голос из сумрака, в котором даже черты лица не разобрать. В пятне тусклого света мерцали только матовые запонки на отглаженных манжетах лавандовой рубашки, доходящих до костяшек широких ладоней. Крепкие узловатые пальцы правой руки скользнули по хрупкой ножке тонкого бокала, увлекая его в темноту и этим прекращая разговор. Уилл кивнул головой, отпуская вникуда слащавую улыбку и быстро разворачиваясь лицом к залу, ныряя в с головой в омут пьяного угара. Незнакомец совсем недолго занимал голову стройного официанта, пусть его голос и продержался в памяти дольше, чем любой другой за последние полгода, но работа есть работа. Ночь в самом разгаре, до конца смены ещё не меньше шести часов, и неизвестно, сколько клиентов Грэму придётся оприходовать, поэтому сознание уже обволакивало покорное равнодушное отупение. Только благодаря ему бывшая звезда психологии до сих пор не бросилась под утреннюю дребезжащую электричку, на которой он добирается после смены к обшарпанной квартире, где в холодильнике самозабвенно покрывается плесенью вишнёвый йогурт, тоскливо соседствующий с кошачьими консервами. А что ты хотел, Уилл? О чём ты думал, когда просаживал деньги на наркоту? Привычная картина грехопадения - талантливый мальчик превратился в не менее талантливого юношу, который в итоге пропал из-за собственных слабостей и отсутствия чувства меры. Теперь всё, на что он может рассчитывать - тупая механическая работа. Вылощенная, выскобленная до пустой абсолютной привычки улыбка - многочасовой спутник Грэма как минимум до первых выключающихся ночных фонарей. Техничность, быстрота, покорность - залог неплохих чаевых и как следствие, покрытых счетов за отопление, довольного кота, дремлющего на батарее, и плотного завтрака в ещё сонной утренней забегаловке напротив дома. Принять заказ, проглотить сальную шуточку, вскользь обводя сухие губы гибким языком, продефилировать к барной стойке в цветных лучах заляпанных софитов, облизывающих всполохами света ладное тело Уилла, вернуться под одобрительный гул и выставить пузатые запотевшие пивные кружки или жирные тарелки с пережаренными луковыми кольцами на грубо сколоченный стол из крепкого темного дерева, наигранно дёрнуться от хлестского шлепка по заднице, облегчённо выдохнуть, когда за тяжёлую портьеру, отделяющую общий зал от коридора с невзрачными дверьми, хозяин отправляет вновь кого-то другого, а через пару мгновений повторять всё сначала. Однотипные двери, отделённые от общего зала запылённой портьерой, скрывали за собой самые разнообразные интерьеры от ушлого школьного кабинета до имитации вагона метро, навороченные сексуальные игрушки, все существующие виды смазок, костюмы, на любой вкус - что-то по себе нашёл бы даже самый прожжённый извращенец. Этот бордель - единственный на весь город, предоставляющий едва ли не весь существующий спектр сексуальных утех с минимальным риском кончить свою жизнь с отсыхающим от сифилиса членом и прогнивающей от СПИДА-а кровью. Так, по крайней мере, говорят 'бывалые', поэтому большинству посетителей было не важно ни качество алкоголя, ни общая атмосфера, - и одиночки, и компании пришли сюда за своим сомнительным удовольствием и заливались пойлом для разогрева или же в ожидании освобождения комнаты. Грэму пока везло - то ли новенький пользовался хорошим спросом, то ли вся заслуга лежит на бессонной ночи из-за сломавшегося радиатора, которая наградила Уилла более потасканным выражением лица, чем обычно, но прошло уже пару часов, а никто из клиентов на него не позарился. Грэм не протестовал бы, пойди так дела и дальше - пускай он не получит надбавки, но зато и трахаться со звенящей болью в голове не пришлось бы. Поясницу начинало ломить, икры побаливали от тяжёлых платформ и беготни по залу, а по запястьям расползался неприятное нытьё от неудобного подноса. - Эй, Кудрявый! Мухой убери за 11м столом и двигай в последнюю комнату! - Зычно гаркнул управляющий из-за барной стойки, заметив, как Уилл халтурно протирал пивную кружку, давая себе минуту, чтобы размять затекающие ноги. Ага, да,конечно. Размечтался о спокойной ночке, блядь. Уилл кивнул как сломанная шарнирная кукла, подхватил тряпку с подносом и исчез в зале, пробираясь к 11му столику, уже на полпути вспоминая, что как раз посетитель с того столика выделился вычурным заказом и мягкой просьбой подойти через полчаса. Не нужно было оборачиваться на большие электронные часы, чтобы понять, что время давно уже просрочено. С другой стороны, Грэм ничем ему пока не обязан и выскочка слишком много о себе думает, раз полагает, что у него есть возможность держать симпатичного официанта подле себя, не проплачивая регламертированную цену за услуги. Но весь бойкий запал потух, едва в поле зрения попал уже бесхозный бокал с остатками вина, гордо стоящий на пустом столе как князь помойки. Лавандовая рубашка и сильные пальцы, всплывшие в сознании, продержались там ровно столько, сколько потребовалось на протирание стола затхлой тряпкой и перемещение бокала к мойке за барной стойкой. Боль, ещё полчаса назад робко постучавшая по затылку как попрошайка воскресным утром, уже вела себя как хозяйка, ухая во лбу и отдавая пульсацией крови в висках. Уилл смотрел на своё отражение в мутной воде засорившейся раковины, островками из которой торчала грязная посуда. - Мать твою, да что с тобой сегодня? - Возглас ударил по ушам вместе с ощутимым тычком в плечо. - Мне теперь что, надо заставлять тебя работать? А ты уверен, что твои дела ещё недостаточно плохи? - Да, я не в форме. - Не подумав, ляпнул Уилл и уже успел об этом пожалеть, едва последнее слово сорвалось в сухих, испещрённых трещинками, губ. Бычья шея хозяина, казалось, раздулась ещё больше, под сальными щеками загуляли желваки, а покрытые угрями ноздри угрожающе расширились. - Что ты, блядь, сказал? Мне кажется, я плохо тебя расслышал из-за музыки. - С тихим присвистом на шипящих процедил хозяин, внимательно наблюдая за сжавшимся подчинённым. - Я говорю, что приводил в порядок стол, и уже иду в комнату.- на одном дыхании выпалил кудрявый официант, блеснул нездоровым блеском некогда лучистых, а теперь измученных синих глаз и с улыбкой двинулся в сторону портьеры, привычно огибая нагромождения из мебели и людей. - Щенок. - Бормотнул под нос хозяин, а через мгновение наткнулся на своего сторчавшегося бывшего любовника, которого взял на работу пару недель назад и который до сих умудрялся допускать оплошности, несвойственные даже подросткам. Уволил бы, да не мог лишить себя удовольствия изредка нагибать его в своей подсобке, наслаждаясь сдавленными стонами и сводя его потные крепкие ноги за своей поясницей. Хозяин вообще любит своих мальчиков и порой даже искренне переживает за каждого. Но он очень не любит, когда его мальчики филонят. Клиенты сами себя могут и дома обслужить, в его заведение они приходят точно не за этим. Проскользнув под тяжёлую штору с безвкусной бахромой, Уилл поморщился от головной боли, перевёл дыхание, откидывая растрёпанные волосы с лица, оправляя тесный лаковый костюм, собравшийся складками на локтевых сгибах, и проходя коридор до упора уже виляющей походкой, покачивая узкими крепкими бёдрами. Ухватившись за ручку, подивился тому, что это самый стандартный и невостребованный номер, не изобилующий наворотами. С таким же успехом можно было бы потрахаться с подростком из бара в своей квартире, а не приходить в одно из самых дорогих заведений. Впрочем, это уже не его дело. Его работа - расставлять ноги пошире и не цеплять зубами уздечку на члене. С улыбкой повёл ручку вниз, раскрывая дверь. Небольшая квадратная комната, устланная ковром с коротким, но мягким ворсом. В левом углу дверь в узкую ванную на изогнутых подступях, правее аккуратно заправленная аскетичная кровать с ничем непримечательной проволочной спинкой, тумбочка, в первом ящике которой лежат стандартные наручники, несколько видов презервативов и анальная смазка с запахом вишни, рядом один стул и чахлый столик с графином вина, одним на треть полным бокалом и сложенной в розу сине-зелёной широкой атласной лентой, а наискось от кровати стоит мягкое кресло с широкими ручками, повёрнутое на две трети к противоположной двери стене, так что был виден только локоть пиджака и вытянутые на ковёр босые ноги сидящего в нём мужчины. Вот и вся составляющая помещения. Разве что в безжизненный кондиционированный воздух примешался шлейф одеколона и тонкий запах корицы. - Я тебя ждал. Возьми бокал и сядь на кровать. - змеёй скользнул по голым стенам низкий голос, мягко проскальзывая в аккуратную ушную раковину Уилла. Лавандовая рубашка? Неужели? Мелькнул было в голове импульс, тут же потухший под табло с надписью: "какая разница?". Какая разница, кто будет его трахать. Хоть сам Папа. Грэм зажал ножку между средним и безымянным пальцами, удобно укладывая прохладное дутое стекло на ладони в несколько шагов пересекая помещение и присаживаясь на край выстиранного покрывала, опираясь на одну руку и покачивая бокалом в ладони, в любой момент готовый встать и исполнить любую просьбу клиента. С любопытством скользнул взглядом по расслабленно сидящему в кресле мужчине, который в ответ с каким-то исключительно изучающим интересом лениво обводил взглядом черты Уилла. Босые ступни, уютно нырнувшие в мягкий ковровый ворс, выглаженные со стрелками брюки тёмно-коричневого цвета, лаконичная пряжка широко ремня, тёплого оттенка лавандовая рубашка, с торчащим уголочком накрахмаленного пёстрого носового платка из нагрудного кармана и в тон ему жуткий аляповатый галстук. Пиджак аккуратно висел на крючке справа от входной двери, а на полу под ним - пара дорогих начищенных ботинок, блестящих ярче намазанной бриолином лысины. Грэм бы посмеялся над непривычным даже его глазу сочетанием цветов, если бы не уверенность и властность, расходящиеся от мужчины по комнате равномерными волнами, накрывающими Уилла с головой. Он помнил своих первых клиентов, но все последующие давно смазались в одно безликое существо с эрегированным, а порой и не очень, половым органом. Сейчас же счётчик будто бы обнулился, исчезло даже то безликое нечто, которое он видел на месте своих мужчин. Эмоции в таком деле - худший спутник из всех возможных и Грэм пока не понимал, что именно поднимается в его душе. Крепкие, но ухоженные руки с ровными округлыми краями ногтей, длинная шея с чёткими линиями кадыка, специфическая, но привлекательная форма губ, прямой нос с ровным кончиком, немного выступающие вперёд надбровные дуги, придающие внимательным глазам цвета терпкого чая некую доверительность. Уилл бы назвал этого мужчину красивым и искренним, не сиди он сейчас в комнате, за соседними стенками которых творится такое, что не в каждом порнографическом фильме увидишь. - И прекрати мне улыбаться только потому что я за тебя заплатил. Лицемерной вежливости мне хватает и за стенами, она меня не интересует. Вот только этого мне не хватало. Он меня трахаться сюда вызвал или языком чесать? Впрочем, если этот мужик просто подрочит, вешая мне лапшу на уши, я буду не сильно сопротивляться. - Отсасывать мне Вам тоже искренне? - бросил Уилл вдогонку сползшей с лица как плевок с окна улыбке. Дёрнул головой, скидывая упавшую на лоб кудрявую прядь волос, поморщился от ухнувшей в затылке боли, и вопросительно поднял брови, впериваясь взглядом в тёмные глаза незнакомца. Уголок губы человека в лавандовой рубашке, дёрнулся в улыбке, видимо непривычной его лицу. - Требовать этого с моей стороны было бы слишком самонадеянно, но признайся, что такой расклад устроил бы обоих. Сядь здесь. - Мужчина указал раскрытой ладонью на мягкий ворс у своих ног, закидывая нога на ногу. Какая никакая, но уже движуха, по крайней мере понятно, к чему всё идёт. Уилл отпил большой глоток из бокала, едва ли не залпом его осушив, краем глаза отметив, как поморщился при виде этого клиент, но ничего не сказал. Со звоном отставив бокал на столик, скользнул к креслу, проходясь на коленях по ворсу, привычно проводя ладонью вверх по крепком бедру сидящего в нём мужчине. - Не спеши. - Коротко бросил незнакомец, и пальцы Уилла, покрытые старыми вперемешку со свежими ссадинами и зацепками, накрыла сухая крепкая ладонь, увитая жилами, и отвела их от бедра.- Развернись. Грэм пожал плечами, послушно разворачиваясь, устраиваясь задом на ковре и упираясь спиной в угловатые колени. Чуть вздрогнул, когда большие пальцы скользнули по его затылку, перебрав несколько прядей, а средние и безымянные с мягким нажимом легли на виски. - Расслабься. – руководил голос. Уилл послушно закрыл глаза, когда пальцы стали ощупывать его голову, поглаживая лоб, надавливая на виски, надбровные дуги, затем вновь переборы к затылку. Головная боль медленно утихала, через минуту плечи обмякли, голова отклонилась назад, прокуренное дыхание выравнивалось. Незнакомец уверенно массировал голову, изредка цепляясь часами за кудри спутанных волос. Странные игры, но такие игры Грэму определённо нравились. Напряжение сходило на нет, когда крепкие пальцы умело перебирали комбинации точек на висках и затылке, поэтому когда ладонь спустилась на беззащитное горло, Уилл лишь выдохнул, сетуя, что удовольствие было столь коротким, стоило пальцам чуть сжаться на горле. Юноше казалось, что почва ушла далеко у него из-под ног, время потеряло свою ценность, а он сам превратился в пучок обнажённых нервов, которые мужчина бесстыдно перебирал.