Ради чего жить

      Ланс Кусланд сидел у костра и смотрел на огонь. Вернее, он делал вид, что смотрит на огонь… он смотрел сквозь огонь, на Алистера, как привык почти с самого начала их похода. И вдруг его плеча коснулась чья-то ладонь. Страж вздрогнул от неожиданности.       – Все страдаешь? – осведомился Зевран.       Ланс сумрачно покосился на него. Тот улыбнулся.       – Нет, правда, это довольно заметно, – антиванец пожал одним плечом. – Отойдем поговорить?       – Ну отойдем, – процедил Ланс, вставая с расстеленного на земле одеяла.       – По-моему, ты зря надеешься, – Зевран прикусил травинку, – он тебе не даст. Он даже мне не даст.       – Да я… тоже не слепой и не вчера родился, – Ланс подавил желание вырвать травинку из зубов эльфа, уж больно беззаботно тот ухмылялся. – Понимаю, что не даст.       – Вот и не страдай. Если что, то я могу тебя утешить.       – Не сомневаюсь.       – Так в чем проблема? Хоть прямо сейчас.       – Я тебе рассказывал про моего последнего любовника?       – М-м, нет.       – Он умер.       – О, вот не повезло-то. Мой, кстати, тоже. А у нас много общего.       – Его звали Деррен, он был сыном подруги моей матери. Его убили, можно сказать, прямо на мне. С тех пор у меня развилось некоторое отвращение к интрижкам с парнями.       – Не понял немного. Зачем же ты тогда пялишься на Алистера?       – Ну… может быть, как раз потому, что он мне не даст? – Ланс принужденно усмехнулся. – Не знаю. Он, по-моему, даже не догадывается о том, что я…       – Не догадывается, – кивнул Зевран. – Хотя видно невооруженным глазом. Но, ты только не удивляйся, по-моему, тут дело не совсем в том, что наш доблестный бастард предпочитает женщин. Хотя и в этом тоже.       – А в чем еще?       – Вы все, шемлены, такие невнимательные? Он не замечает, как ты его глазами раздеваешь, а ты не замечаешь, по кому он страдает?       – Он? Морриган он терпеть не может… Лелиана, вроде, мало ему интересна. Винн старовата…       – Потрясающая наблюдательность, мой милый. Я разве говорил о наших спутницах? Не знаю, замечал ли ты, но есть мужчины, у которых для других мужчин только одно место в сердце, и у Алистера оно уже занято. И, хотя с мертвыми тягаться легче, чем с живыми, в этом случае, мне кажется, шансов у тебя нет, Ланс.       – Дункан?!       – Имя я всегда забываю, но если ты говоришь о том мужике из Стражей, по которому Алистер до сих пор убивается, то да, он. Ты на меня не смотри так, будто я тебя очень удивил.       – Да нет! Быть не может. Он ему был, ну, как отец.       – Ты извини, Ланс, но ты ведь тоже потерял отца. Что-то ты совсем иначе себя ведешь.       – Он не спал с Дунканом, это точно.       – В это я готов поверить, но я вроде говорил о месте в сердце, а не в койке.       – Хм-м…       – Пойду попытаю счастья с Морриган, раз ты такой бука. Но мой тебе совет, прекрати бессмысленно страдать. Глупо выглядишь.       – Она тебе тоже не даст.       – Посмотрим.       Ланс проводил Зеврана недружелюбным взглядом. Он доверял своему чутью, а чутье ему говорило, что Алистер, увы, с мужчиной добровольно не ляжет, ему даже мысли такой не придет. Но… в чем-то был прав и Зевран. Если вспомнить, как болезненно Алистер реагирует на любую критику в адрес Дункана… как плакал по нему в первые недели, жутко, безутешно… Да и, что говорить, Дункан был мужик фактурный, хотя и сволочь порядочная…       Ланса взяло зло. Проклятый эльф прав и в другом, это все пора заканчивать. Пойти уже к Алистеру и поговорить по душам, получить отказ и на этом успокоиться.       – Мне… нужно кое-что спросить у тебя, – Ланс присел рядом с Алистером, лениво полирующим меч.       – Спрашивай.       – Это… хотелось бы не при всех.       – Не понял?       – М-м… не при всех. Личный разговор.       – Ох… это что, связано с Зевраном? – скривился тот.       – Почему?       – Только что вы с ним куда-то ходили. Кстати, я до сих пор ему не доверяю. Надеюсь, что ты тоже.       – Дело не в Зевране.       – Ладно, пойдем.       Они отошли к небольшой рощице.       – Выкладывай, – Алистер уселся на траву.       – Помнишь, когда мы добывали прах Андрасте, ты сказал духу, что… готов был пожертвовать собой ради… Дункана. Ты… это правда?       Алистер помрачнел.       – Да. Если бы я мог спасти его, я бы спас.       – У тебя впереди еще тридцать лет, а он… ты сам говорил, ему жить оставалось недолго…       – Да, я знаю, – Алистер поднял голову и посмотрел на Ланса почти с яростью. – Пусть хотя бы полгода, но он был бы жив.       – Ты любил его? – севшим голосом спросил Ланс.       – Да. Конечно. Ты это к чему?       Он явно не понял, что именно Ланс имел в виду – слишком просто сказал.       – Нет, я не совсем правильно спросил… только не бросайся на меня с мечом… твои чувства, они, только ли… ну, сыновние? Не более? Не более… личные?       Он ждал вспышки, ругани, даже попытки начать драку. Или невинного непонимания. Алистер же только помрачнел еще больше.       – Хороший вопрос, – проговорил он. – Сам себе его задаю уже полгода. Не знаю. Мне плохо без него, хуже некуда. Но я никогда не… мне не нравятся мужчины. Если ты об этом.       – Да, об этом, – Ланс вздохнул. – Жаль. Потому что ты мне нравишься.       – Я – тебе?!       – Да. Но, судя по твоей реакции, я тебе – нет.       – Судя по… – и вдруг Алистер взорвался: – Твою мать! Почему еще и это? У нас мало проблем?!       – Не кричи.       – Я думал, ты мне друг!       – Друг… но… я же не виноват, что… что ты меня привлекаешь.       Алистер сжал зубы.       – Да, наверное. Только вот что я тебе скажу. Я бы в таком случае не стал признаваться, даже если бы… о Создатель! – он закрыл лицо рукой. – Ну зачем ты об этом заговорил! Ох, Дункан… быть может, и зря.       – Что зря? – осторожно спросил Ланс.       – Зря… я не разобрался в своих чувствах раньше. Да! Может быть, можно это назвать и так. Но не думал, что настолько… а теперь он мертв.       – Но ты жив.       Алистер не слушал.       – Я ведь не знал, что тогда вижу его в последний раз. А мог бы… а, что уж тут. Поздно сокрушаться. Теперь все на нас с тобой, а ты… такую свинью мне подложил. И как тебя угораздило?!       – Быть может, как тебя – в Дункана? – не сдержался Ланс.       – Но я-то не хотел затащить его в постель! Просто хотел быть с ним, хотел, чтобы он жил… подольше. Может, ты зря запудрил мне мозги, и это не считается влюбленностью. Я не так уж в этом разбираюсь, мне не с чем сравнивать. В любом случае, ты – не он. Не в упрек тебе, но…       – Вот представь, что тебя точно так же послал бы Дункан.       – И был бы прав!       – Но ты жалеешь, что не открылся ему.       – Я жалею, что его больше нет. И жалею – не то слово. Это как отрава, как скверна в моей крови… быть может, если мы отомстим Логэйну, я успокоюсь. А быть может, и нет. Уже полгода прошло, а мне – не легче.       – Мне… жаль, что ты страдаешь.       – Да? А мне жаль, что я, видимо, как-то невольно дал тебе повод… думать, что я… В общем, я не люблю тебя. Парни меня вообще в этом смысле не интересуют. Так что оставь меня, Ланс. Есть и другие… Лелиана вроде на тебя посматривает, да и Зевран… хотя он на всех посматривает.       – Он уже предлагал мне утешиться.       – Ну и как?       – Я ему отказал.       – Что ж ты тогда хочешь от меня? Ты – отказал, а мне что, соглашаться?       – Прости. Но… мы оба живы. А Дункана уже не вернешь.       – Я знаю. Но я помню его… помню слишком хорошо. Как мы с ним беседовали, как он учил меня… как он смеялся. Как снимал серьгу, если собирался мыть голову, с таким… серьезным лицом, словно совершал какой-то обряд. А я часто пытался ее у него увести, пока он плещется, но он меня всегда ловил, даже обидно. Я помню почти все. Шесть месяцев с ним – лучше, чем вся предыдущая жизнь… и последующая тоже.       – Ты все-таки влюблен в него.       – Не слишком ли уверенно ты это говоришь?       – Я ведь тоже влюблялся, поэтому знаю… на что это похоже. Только вот я всегда… испытывал влечение к тому, в кого был влюблен.       – Ты намекаешь, что я лгу? Что я тоже мужеложец?       – Ну, я… был бы рад этому. Но я просто не знал, что так бывает. Так любить… и не желать. Мне странно.       – Я сам не знал, – проговорил Алистер. – И, наверное, не рад, что узнал. Потому что единственное, что я смогу для него теперь сделать – это отомстить. Но это уже ничего не исправит. Я его потерял. Все, ладно, хватит. Иди… в лагерь. Я еще посижу тут.       Ланс вздохнул. Он знал, что его ждет отказ, но все равно было больно.       У палатки его поймал Зевран.       – Ты ему признался?       – Отвали.       – И он тебя послал. Браво. Я так и думал. Я прав насчет Дункана?       – Отвали, я сказал.       – Ц-ц-ц, какой ты нервный. Не стоит так серьезно ко всему относиться, Ланс. Будь проще.       – Он смертно любит его, страшно, – вдруг сказал Ланс, хотя не собирался откровенничать и сдавать Алистера. – До сих пор.       – Не раскисай, приятель, – Зевран хлопнул Ланса по плечу, – и, если что, то я всегда рад тебе, не забывай.       – Иди-иди к Морриган. Она тебя превратит в жабу, и всем станет хорошо.       – Посмотрим, – сладко улыбнулся Зевран и отошел.       Ланс забрался в свою палатку и рухнул ничком на спальный мешок.       Прошла неделя или около того, в пути дни как-то сливаются, слипаются, как леденцы в кульке… Ланс понемногу привыкал к мысли, что с Алистером ничего не выйдет, но все же окончательно похоронить свои чувства не мог. Зевран ходил какой-то подозрительно довольный, видимо, склонил все же кого-то из команды… Алистер, наоборот, шутил мало и вообще выглядел плохо. Ланс уже трижды пожалел о том, как глупо повел себя. Если уж признаваться – то не так. Но уж больно Зевран огорошил его тогда свой идеей о Дункане. И ведь попал же, подлец, в яблочко.       Однажды поздно вечером Ланс, возжелав ночной тишины, отправился вдоль речки, около которой отряд разбил лагерь, погулять перед сном. Но, чуть отойдя, он услышал за собой шаги, и повернулся, уже готовый рявкнуть, чтобы отстали от него… а это был Алистер. Ночь была лунная, так что лицо Стража было видно неплохо. И на лице этом было какое-то очень странное выражение: не то печаль, не то стыд.       Ланс несколько растерялся.       Алистер, подойдя, как-то неуверенно взмахнул рукой, словно подыскивая слова.       – Что? – спросил его Ланс.       – Поговорить хочу, – сказал он, пряча глаза.       – О чем?       – О том же, – процедил Страж. – Не знаю, стоит ли вообще об этом говорить… но я тут подумал… пока ты мне не сказал, я не замечал, что ты какие-то виды на меня имеешь. А теперь, ну…       – Я тебя постараюсь больше не тревожить этим.       – Я не о том. Не перебивай. Я тебе, видимо, солгал, хотя и невольно. А ты был прав. Мне после нашего разговора с тобой Дункан приснился. Будто он жив. И будто мы с ним… любовники, в общем. Такой был сон… Я когда проснулся, тоска скрутила – хоть вешайся. Просто так же не снятся такие сны? Тень ведь отражает наши желания?       – Алистер…       – Я за него, – он судорожно вздохнул, поняв, что попытка пошутить вышла весьма бледной. – Ланс, ты меня еще раз извини, тебе, конечно, все это слушать неприятно…       – Почему, совсем нет…       – Мне было бы неприятно. А ты мне все-таки друг.       – Алистер, я… тоже извиниться хотел, из меня романтик, конечно, аховый, но я тебе как-то… совсем не так признался, как хотелось бы. Я… если бы мне просто мужик нужен был, то Зевран вон предлагал. Нет. Ты мне… дорог. Ты говорил, что, мол, я тебя в постель затащить хочу. Но ведь не только это. И даже не это главное… может, все-таки у меня есть шанс?       – Не хочу тебя обнадеживать, Ланс.       – Но почему нет?       – Ну… это будет вранье. Если я люблю… его, то делать вид, что люблю тебя – зачем?       Ланс горько усмехнулся.       – Это мне будет возмездие от судьбы.       – Ты о чем?       – Я… любил очень своего первого мужчину. Он меня бросил, и я потом… ну в общем, я несколько лет случайных любовников, бывало, его именем называл. Вряд ли они от этого были в восторге.       – Сколько? – Алистер ужаснулся.       – Что сколько?       – Ты несколько лет тосковал?! О Создатель…       – Да нет, тосковал-то я примерно год. А отголоски, это, наверное, на всю жизнь.       – Год… еще полгода, это терпимо, – пробормотал Алистер.       – Да не у всех же одинаково. И ситуации разные. Мы были любовниками, и он меня предал. Вы – не были, и Дункан тебя не предавал.       – И непонятно еще, что хуже…       – Жалеешь, что не признался?       – Хватит меня об этом спрашивать. Ты себе это как представляешь вообще? «Дункан, знаешь, я вот подумал, что я хочу потерять невинность с тобой?» Бр-р-р. Нет. Во сне это было, конечно, прекрасно, а в реальности… нет.       – Ты зря. В реальности это тоже весьма неплохо.       – Ты все-таки… да разве это – главное в жизни? Знаешь, если бы можно было его вернуть, я бы согласился на что угодно. Да хоть умереть вместо него. А тебе бы только постель. Нет, Ланс.       – Ты – идеалист. Да, я не готов на такое ради того, кого люблю. Быть может, я и хуже Дункана, хотя, если честно, его моральные качества… меня он силой с собой утащил, Джори зарезал вообще ни за что… ладно, не сверкай на меня глазами. Я все понял. Но хранить верность погибшему, с которым у тебя ничего не было… по мне, так это безумие.       – Может быть.       – Надеюсь, ты не хочешь умереть, Алистер?       – Нет. Не настолько я все-таки… безумен. Я ведь не рад тому, что со мной происходит, и надеюсь, что это пройдет… мы доберемся до Логэйна, свернем ему шею, остановим Мор, и…       – Будем жить долго и счастливо?       – Ланс, не требуй от меня чего-то большего, чем дружбы. Я не могу.       – А если бы… была женщина, влюбленная в тебя? Ей бы ты тоже отказал?       – М-м… не знаю. Наверное, нет. Это же другое. Другое, понимаешь?       – Понимаю… она бы не претендовала на место Дункана в твоем сердце.       – Да! Точно. Точно ты сформулировал…       – Эта сволочь Зевран был прав.       – А он тут при чем?       – Он меня предупреждал, чтобы я на тебя губу не раскатывал, ибо, мол, мне с Дунканом не тягаться.       – А он-то откуда знает?!       – Наблюдателен сверх меры, видимо. И в тебе разобрался, и во мне.       – Вот тварь… слушай, убивать, может, слишком, но выставил бы ты его, а? Я все жду, как он тебе или мне нож в спину вонзит…       – А по-моему, не вонзит, да и Батиста я хорошо попросил следить за ним. Мабари не так-то просто обмануть.       – Как знаешь.       – Не спал я с ним.       – Да я-то… вроде как ничего против не имею, если ты с ним собираешься спать.       – Очень жаль, что не имеешь. Все же скажу. Если ты вдруг захочешь лишиться невинности со мной, это будет для меня большим счастьем. И даже, наверное, честью. Ты… отличный парень, Алистер. Тебя бы я точно в постели чужим именем не назвал бы. Я рад, что встретил тебя.       – Спасибо.       – Можно, я тебя поцелую? Один раз?       Алистер вздохнул.       – Не надо.       – Ладно. Буду надеяться, что если я убью архидемона, ты все-таки не откажешь мне хотя бы в этом.       Алистер усмехнулся.       – Ну так и быть. Только не при всем честном народе.       – Заметано.       Впервые в жизни Ланс Кусланд едва не пожалел, что родился мужчиной.       – Ладно, Алистер… мне надо побыть одному. Я вообще гулять шел.       – Конечно. Извини… если что.       Ланс махнул рукой.       Алистер не смог выполнить свое обещание – убив архидемона, Ланс Кусланд погиб. С тех пор прошло почти два года.       Как-то вечером Алистер, закончив все дела, сидел в одной из каминных замка, бездумно глядя на огонь. Услышав странный звук, он обернулся – и увидел, что на подоконник открывшегося окна, подтянувшись, забирается Зевран.       Они не виделись с конца Мора.       – Твоя охрана мышей не ловит, – эльф перекинул ноги в комнату, спрыгнул внутрь.       – И тебе привет. Пришел меня убивать? – спросил король, не очень, впрочем, встревожившись – убивать приходят менее явно. – Ты снова в Воронах?       – На оба вопроса – нет.       – Вина? Ужин? Останешься погостить?       Алистеру вспомнились последние месяцы Мора. Получив его отказ, Ланс через какое-то время все-таки сошелся с Зевраном. Когда же Кусланд погиб, Алистер все время ждал, что Зевран обвинит в этой смерти его – было за что, он и сам чувствовал себя виноватым. Но эльф так и не поговорил с ним начистоту, а через пару месяцев вообще куда-то уехал…       – Есть у меня к тебе одно дельце, – сказал Зевран, усаживаясь в кресло. – Поможешь?       – Выкладывай, посмотрим.       Беседа затянулась. Пробило полночь, бывшие соратники успели приговорить бутылку вина. Деловой разговор подходил к концу, и Алистер все-таки спросил:       – Как ты сам-то?       – Восхитительно.       Ложь оказалась слишком явной. Алистер за разговор успел заметить, что прежняя веселость эльфа дается тому теперь словно через силу. Он стал как-то… тусклее, что ли. Равнодушнее.       – А если по правде?       Зевран поднял на него глаза. Спокойные, словно у усмиренного мага. Он явно хотел солгать еще раз, но в ту секунду почему-то не смог сдержать правдивый ответ:       – Никак.       Король кивнул.       – Понимаю, – сказал он.       – Нет, – сказал эльф и широко улыбнулся без всякой радости, – не понимаешь.       Алистер задумчиво разгладил атласную обивку кресла.       – Знаешь, – сказал он, – до принятия окончательного решения мне нужно обсудить кое-какие детали с советниками.       – Все еще бегаешь от ответственности?       – В меру сил, – серьезно ответил король. – И все еще люблю сыр. Корона не так уж меняет людей.       – Что ж, зайду завтра вечером, – Зевран легко поднялся. – Привет Эамону.       Алистер встал тоже. И вдруг шагнул к эльфу, поднял того за подбородок и крепко поцеловал в губы. Тот настолько опешил, что поцелуй продлился лишних секунд пять. Наконец, Зевран оттолкнул короля.       – Ты… ты что?! очумел?.. – глаза у эльфа были на пол-лица. Вот уж чего он не ждал…       Алистер отступил. Машинально вытер губы кончиками пальцев.       – Нда, – сказал он. – Ощущение своеобразное.       – Зачем? – спросил Зевран, еще не отойдя от шока. Он почувствовал, что и Алистеру этот поцелуй не был приятен, и не понимал, почему король так поступил.       – Извини. Мне два года одно дурацкое обещание покоя не давало. А так как тебе тоже кое-что два года покоя не дает, давай, спроси уже меня, о чем не спросил тогда.       – Ты о чем вообще?..       – Ты понял, о чем. О Лансе. О его смерти. Ты ведь в курсе, что я знаю больше, чем все остальные. Ну?       Зевран без сил опустился в кресло.       – Какая уже разница…       – Спроси.       – Почему он умер? Он ведь не был серьезно ранен.       – Это одна из самых страшных тайн Серых стражей. Которую я не имею права тебе выдавать, так что слушай. Он умер, чтобы умер архидемон. Последняя жертва, которую может принести только Серый страж.       Две секунды тишины.       – Ты знал.       – Мы оба знали.       – Почему он? Почему не ты?       – Он любил меня. И да, я позволил ему пожертвовать собой. Потому что он потребовал этого.       Зевран спрятал лицо в ладонях.       – Тебя.       – Да. А ты любил его. А я любил другого человека, который погиб. Так что я понимаю, каково тебе. А вот чего я не понимаю, так того, почему ты решил, что имеешь право наплевать на его жертву.       – Что?..       – Ты ведь жив, Зевран. Очнись.       – Я…       – Иногда отдавать долги приходится не тем, кому должал. Ланс помог мне пережить смерть Дункана. А я должен был попытаться помочь тебе. Еще два года назад, но… мы оба струсили и не стали заводить этот разговор. Я боялся твоей мести. Ты – правды. Так вот, мне лично надоело.       – Жить – надоело? – эльф, наконец, поднял лицо. Глаза его были страшны.       – Жить надоело тебе. И не думаю, что моя смерть это исправит. Кстати, моя охрана не ловит мышей только при юго-восточном ветре.       – А что исправит? – с ненавистью проговорил Зевран.       – Что-то исправит. Исполнение долга. Новая цель. Стечение обстоятельств. Что-нибудь. Если ты сам не сдашься.       – Какого… да будь ты проклят! Это не твое дело!       Алистер молчал.       – Значит, ты тоже ищешь смерти, – сказал Зевран вдруг совершенно ровным голосом.       Король покачал головой.       – Нет. Никуда она не уйдет, смерть, чего ее искать. Искать нужно ради чего жить. Я нашел. И ты поищи.       – Хватит! Душеспасительные беседы мне поперек горла еще со времен прогулок с Винн.       – Как знаешь, – сказал король, отворачиваясь к камину. Когда он повернулся к креслам вновь, Зеврана в комнате уже не было.       Пять лет спустя Алистер получил письмо. «Как ни странно, ты был прав, – писал Зевран. – Я нашел. И надеюсь, приятель, тебе как королю Ферелдена понравится та Антива, что придет на смену этой через пару лет. Жди новостей. Кстати, у Винн душеспасительные беседы получались все-таки лучше – видимо, все дело в пышной груди. И целуешься ты плохо. Если вдруг увидимся, стоит тебя этому поучить. С сердечным приветом».       – Ну да, жди, нашелся учитель, – проговорил Алистер, ухмыляясь.       – Ты о чем? – спросила его молодая женщина, сидящая напротив.       – Я разве плохо целуюсь?       – Лично меня устраивает, – улыбнулась она. – Мне уже ревновать?       – Это было еще до тебя, любовь моя. К тому же на спор.       – Целоваться на спор, фи.       – Я был молод и несчастен. Думаю, это смягчающие обстоятельства.       – Во время Мора?       – Примерно.       Она засмеялась и погладила короля по голове.