Две розы

После похорон Саманты прошла неделя Каждую ночь мне снятся кошмары. Нет, меня не съедают монстры, не убивают маньяки, не поражает радиация. Мои кошмары намного хуже этого. Мне снится Саманта Кингстон. Я отчетливо вижу её солнечную улыбку, глаза, которые как-то странно смотрят на меня, словно Сэм пытается что-то сказать этим взглядом, что-то важное, непередаваемое словами, слишком глубокое и личное, скрывающееся глубоко внутри, в самом темном уголке человеческого сердца, и пытающееся вырваться наружу только в последний момент, вместе с последней улыбкой, последним вздохом… И больно мне от того, что я не понимаю, что Саманта пытается донести. Я просыпаюсь в холодном поту, некоторое время смотрю в потолок (я уже запомнила каждую трещину на этой белой поверхности), а потом по щекам солеными ручейками текут слезы, я лежу и тихонько всхлипываю, пытаясь стереть воспоминания самовнушением, совсем как штрихи от карандаша ластиком, но у меня не получается. Я все еще слышу её голос, вижу её глаза, чувствую дыхание, легкое и спокойное, будто она знает, что произойдет спустя мгновение… Мне пришлось сменить школу. Нет, не потому, что все продолжают надо мной издеваться и тыкать пальцами, а из-за немого укора, который, я чувствую, исходит от каждого человека, лично видевшего или успевшего у кого-то узнать, что произошло той ночью. Я не виню их. Они всячески пытаются скрыть это, списывают все на судьбу, вспоминают Саманту, как героя, но в каждой строчке слышится подтекст «А если бы Джулиет не пришла…». Поверьте, я сама уже тысячу раз пожалела об этом. В том, что случилось, я виню не Линдси, не Элоди, не Саманту, не Элли, а себя. Только себя. Слабую, не способную справиться со своими эмоциями девушку, бегущую от проблем, а не пытающуюся с ними бороться. Да, я устала от этого всего, устала от шлейфа насмешек и ухмылок, устала от непонимания и ложных обвинений. Я никогда бы не сказала людям правду о Линдси. Я была благодарна ей за дружбу, пусть потом она превратилась во вражду, но я понимала, что она не может признаться, а друзья поступают именно так, как я: они готовы терпеть насмешки за других. Но я все равно не могла поверить, что Линдси поступила со мной так… Опустив голову, я бреду по кладбищу. Я навещаю могилу Саманты каждый день и каждый день вижу его. Кент стоит с самой красивой розой на всей планете и что-то тихонько шепчет, потом опускает цветок и еще какое-то время смотрит на надгробие. Каждый раз я сжимаю кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони, но мне плевать: я виновата в том, что эта роза касается своими лепестками не тонких пальцев Саманты, а холодного надгробия. Подъезжать к дому Саманты - тоже вошло в привычку. Я стою напротив, спрятавшись под ветвями дерева, и наблюдаю за их уютным двориком. Первое время я хотела пойти и поговорить с её родителями, но скоро эта затея мне показалась просто невероятно глупой: что я им скажу? «Мне очень жаль»? Зачем им соболезнования той, по чьей вине они больше никогда не увидят свою дочь? Я просто наблюдаю. Её младшая сестренка иногда выбегает из дому и играет во дворе. Тогда я опускаю голову еще ниже: еще одна жизнь изменилась не в лучшую сторону из-за меня. «Не знаю, слышишь ли ты меня, Саманта, но я давно хотела тебе это сказать. Это спасение – самое ужасное наказание для меня. Теперь я вынуждена терпеть эту боль, которая поселилась в моем сердце навсегда, теперь, глядя на сестру, я вспоминаю твою, и слезы катятся по щекам, теперь, увидев ту восхитительную розу, опускающуюся дрожащей рукой Кента на твою могилу, я чувствую уколы её шипов, порезы от этих нежных лепестков, которым не место на холодном кладбище. Но я несу этот крест. Я буду нести его до самой смерти и справлюсь со всем, решая проблемы, а не пытаясь от них сбежать. Ты умерла, спасая меня, а значит, я должна жить хотя бы ради того, чтобы твоя жертва была не напрасной. Прости меня, если сможешь», - с этими словами я опускаю свою розу красного цвета рядом с цветком, который оставил здесь Кент. Я не знаю, что будет завтра, но благодаря Саманте оно для меня все-таки наступит…