Вырванные страницы

      Конец октября. Небо затянуто серыми тучами, будто пряча город от солнечных лучей. Ветер раздувает опавшие листья, которыми устланы дороги и тротуары. Спешащие куда-то люди кутаются в свои курточки, проклиная часто меняющуюся погоду.       Оглядываюсь по сторонам в который раз убеждаясь, что Феодосия — довольно милый городок, правда, непривычно маленький, как для москвича. Позади меня находится здание полиции и суда, слева — панно «Бригантина» на фасаде музея Грина, справа — набережная и музей Айвазовского. Вчера я его посещал и картины, которые там видел не оставили меня равнодушным. Иван Константинович Айвазовский — восхитительный художник-маринист. Многие говорят о великолепии «Девятого вала», но картина «От штиля к урагану» поразила меня гораздо больше. Это полотно отображает жизненный путь человека от юности до глубокой старости. Да, никогда не думал что картина может так сильно меня впечатлить. Нужно будет потом приехать сюда с Аришкой, посещение музеев всегда приводит её в восторг.       Понимаю, что мой взгляд неосознанно зацепился за фигуру человека, идущего от горисполкома в сторону набережной. Присматриваюсь, вроде ничего необычного: невысокий мужчина лет тридцати пяти, короткие чёрные волосы, едва заметно прихрамывает на левую ногу… Разве что зелёные глаза несколько не вяжутся с этой картиной усталого обычнейшего человека. Взгляд у него живой, в нем не пусто, как сейчас у многих. Кроме того, он женат, судя по кольцу на пальце, одет неброско: синие кеды, джинсы, расстегнутая чёрная куртка, серый свитер, из-под ворота которого виделся едва заметный на бледной коже шрам… Шрам… И тут меня осенило. — Андрей! — окликиваю темноволосого, подходя к нему.       На лице явно читается страх, когда он поворачивается ко мне. После нескольких секунд разглядывания страх сменился удивлением и радостью. — Ваня? — всё же выдаёт мой старый друг. — Он самый, — улыбаюсь, а он вздыхает с облегчением, обнимая меня. — Ты у нас по работе, ведь так? — Так. Мы тут с Майским уже третий день. А ты какими путями здесь? — Вообще-то я живу уже четыре года в Феодосии, — замечаю, что он начинает нервничать. — С Дашкой? — спрашиваю, вспоминая как пять лет назад они пропали в один день. Я места себе не находил тогда. — Да, я женат на ней, — поднимает руку, показывая кольцо. — Слушай, пошли ко мне. Там поговорим.       По пути к Морозову домой он рассказал откуда знает, что я приехал — об этом писали в «Кафе», местной газете. Я рассказал ему детали дела об убийстве судьи, из-за которого нас из ФЭС сюда прислали. Да, пусть эта информация не предназначена для посторонних ушей, но Андрею я доверяю как себе.       Войдя в квартиру вслед за другом я сразу почувствовал витающий в воздухе запах борща. Прямо передо мной на тумбочке разлегся огромный рыжий вислоухий кот с длиннющими усами и большими цвета охры глазами. — Этот комок шерсти зовут Василиск, — говорит темноволосый, указывая на спящую зверушку. — Милый, у нас гости? — послышался женский голос и из дверного проёма, ведущего судя по всему в зал, вышла миниатюрная девушка с фиалковыми глазами, которую я сразу узнал. Она была одета в бежевый халат и носки и с полотенцем на голове, видно, недавно вышла из ванной. Увидев меня она очень удивилась, — Ваня? Ты?.. — Да, Даша. Это я, — отвечу, всматриваясь в её лицо, которое тоже изменилось, но не так сильно, как у брюнета, имевшего раньше русые волосы. Да и на самом деле ему всего двадцать восемь, а выглядит он гораздо старше. — Даже не верится что я снова вижу твою лохматую голову, — говорит девушка, обнимая меня. — Ты голоден, — скорее утверждает, чем спрашивает. — Идите мойте руки пока я налью вам борща, а потом заберу детей из детского сада, — обращается уже и к Андрею тоже. Даша рада меня видеть, но она чем-то взволнована.       Когда мы принялись обедать Морозова скрылась в зале и от туда минут пять было слышно гудение фена. Мы с Андреем вспоминали школьные времена, в какие истории мы попадали тогда и в период его работы в ФЭС. Услышав хлопок входной двери, я решил всё же задать мучавший меня вопрос. — Андрей, а почему ты так и испугался, когда при встрече я позвал тебя по имени? Да и Даша волновалась. Это из-за того, что вас всё ещё ищут, ведь так? — поднимает на меня лишь слегка взволнованный взгляд своих зелено-карих глаз, но в нём нет страха или злости — Морозов мне доверяет. — Да. Из-за этого. Ты ведь понимаешь что если кто-то узнает где мы, то лучшее что меня ждёт — это смерть, — мимолетная улыбка, но он говорит абсолютно серьёзно, смотря мне в глаза. — Понимаю конечно.       Перед глазами стоит день когда с утра пораньше в мою квартиру вломился ОМОН и сам Султанов собственной персоной. Они, как оказалось, искали Андрея с Дашей, которые пропали за день до этого. Тогда я очень долго доказывал своим «гостям» что я не знаю где эта пара. Отчасти я мог понять Султанова, ведь Дашка — его уже единственная дочь. Её старшая сестра Марго была моей женой. Удивительная была девушка. Я её любил. Аришка — точная её копия. Надеюсь только на то, что ей, в отличие от мамы, не суждено пасть от рук террористов. — Что вы делали после того как сбежали? — спрашиваю, вспомнив как я неделями себе места не находил когда Морозовы пропали. — У нас было только четыре часа чтобы покинуть Москву. Мы знали что нас начнут искать сразу же. Но её отец мне запретил даже приближаться к ней, а ни я, ни она так не могли, — зелено-карие глаза смотрят куда-то в пространство передо мной. — Мы неделю готовились и таки сбежали. Конечно же на чужой машине, а Даше так вообще пришлось надеть парик и линзы. Сначала мы остановились в Кирове, но решили не задерживаться там надолго, ведь город большой и он достаточно близко к Москве находится. Тогда, используя свои старые знакомства в Англии и Украине мы сделали себе новые паспорта. Даше на имя Элизабет Шэффер, а я стал Михаилом Киреевым. Мы уехали в Крым в надежде что всё же это другая страна и нас не станут искать здесь. Ну, а теперь мы с Дашей официально по настоящим нашим паспортам Елизавета и Михаил Киреевы, — пытаясь осознать всё услышанное я задался вопросом и будто прочитав мои мысли Андрей продолжил. — Конечно же я ни в коем случае не устраивался в правоохранительные органы — слишком велик риск… Нет. Я стал учителем информатики в школе что тут неподалёку. Представляешь? Простым учителем с мизерной зарплатой. — Не знал что ты закончил педагогический, — признался я другу. — Было дело. А Даша работает в музее Древностей. Работа не пыльная, и платят нормально. В общем, растим детей, работаем, отдыхаем — всё как у самых обычных людей. Здесь никто не знает, что я работал в ФЭС, а она — дочь самого Руслана Султанова. Здесь мы просто муж и жена, воспитывающие трёх детей, — поймав мой удивлённый взгляд лучший друг ответил вполне спокойно. — Да, это не очень просто, но так уж вышло и я не жалуюсь. Я люблю своих детей. Матвей — старший, ему четыре. Софья и Кира близняшки, им два года только… А как там Аришка? С кем ты её оставил? — Ри — прекрасный ребенок. Обожает посещать различные музеи, а история — это вообще её любимая тема, — улыбаюсь вспоминая свою дочурку. — Сейчас она у Рогозиной, пока я в командировке. Марго часто вспоминает, расспрашивает о ней. — Но она скучает по маме. Всё логично. Она ведь ещё маленькая.       Из прихожей слышится звук открывающейся двери, затем детский смех и просьба Даши не баловаться. Мы с Андреем идем в зал, убрав на кухне. Там на большом мягком ковре раскиданы игрушки и трое прекрасных детишек уже затеяли игру. — Порой меня спрашивают кто же их папа, — улыбаясь говорит беловолосая, уже успевшая смыть макияж, держа в руках парик. А Андрей ведь и правда не совсем похож на своих деток из-за чёрных волос и подвыцветших глаз.       Смотрю в эти фиалковые глаза и поражаюсь как же разительно эта девушка не похожа свою сестру, мою Марго. Даша — миниатюрная, хрупкая альбиноска с редчайших цветом глаз. Она знает несколько языков, очень вкусно готовит, любит детей, считает что измена — это низко, прекрасно рисует и отлично поет. В общем, она практически идеал. А моя Марго другая: среднего роста, тёмно-русые волосы, серые глаза. У неё не было особых талантов, какие есть у Дашки, но я её полюбил. Её, такую нервную, не постоянную, не идеальную.       До одиннадцати вечера я проговорил с Морозовыми… или Киреевыми, как их правильно называть? — Ладно, ребят, я пойду, а то там у меня работы как всегда куча, которую нужно было сделать ещё вчера, — обнимаю на прощание Дашку и Андрея.       Выходя из квартиры бросаю прощальный взгляд на своих друзей и их огромного кота. Я молю бога о том, чтобы это была не последняя наша встреча.