Дракон познавший слово «любовь»

      Скайрим — холодный край, в котором живут люди с горячими сердцами, полными справедливости и памятью предков — норды. Однако не только они считаются коренными «жителями» северной части материка, вместе с ними здесь обитают драконы, существа, чьи традиции и обычаи не слишком-то отличаются от людских.        Однако, что делать, если твое призвание — до конца своих дней убивать этих существ, из-за банального страха других перед ними? Приходится лгать, что ты их презираешь и ненавидишь, дабы не выделяться среди людей. Ты будешь лгать, ты будешь убивать, пряча от всех взгляд полный горечи, ты будешь фальшиво улыбаться, услышав своё звание, которое звучит даже более мерзко, чем «предатель» или «палач». Но где-то в глубине души, за стальной дверью, выкованной двемерами, будет жить желание направить свой гнев не на драконов, нет, а на людей, которые настолько глупы, что отвергли их власть, справедливую, полную тирании и жертв, но самую лучшую для таких как они. Люди, в отличии от драконов, понимают только силу, ты это осознаешь, доставая стрелу из пронзённого сердца врага. Ты ненавидишь тупость людей, ты веришь в небо, ведь ты Дова, а против своей природы — не пойдёшь и не полетишь.        У драконов нет многих человеческих слов, которые бы оставили свой след на великих стенах, у драконов есть слова, которые люди даже не вспомнят. У прирожденных Дов нет слова — «честь», но есть слово «правда». «Правда» — слово, которое позволяет существовать и иметь свое место в пантеоне. Дова не бывают одиночками, дракон никогда не атакует на другого без причины, из-за алчности или мести. У них, как и у Йорре — смертных, принято ценить старших по возрасту и почитать их опыт, но нет, у драконов не принято размышлять над тем, кто старше, а кто младше, они это знают с самого своего рождения — у них нет выбора, это в их крови. Дракон никогда не одинок, даже если он и возомнил себя одиночкой, он будет вынужден подчиниться старшему, тому, чей Ту`ум сильнее.        Даже имя у Дракона, в отличии от человеческого, имеет больший вес. Дова не может назвать чужое имя вместо своего, это приведёт к тому, что его перестанут уважать, ведь однажды потерявший «правду» никогда её не восстановит в себе. «Безымянные», пустые и жалкие, составляют собой низшую касту, становясь просто элементными драконами. Однако тот, кто знает имя Дова, имеет некоторую власть над ним, ведь где бы то ни был призыватель, дракон услышит зов, состоящий из трёх слов, который влечёт его, подобно магниту.        У драконов Ту`ум решает очень многое, чем ты старше — тем больше собрал знаний о мире, более могущественен твой голос. Для Дова — акт сражения, разговора, как угодно, всегда имел свой, сакральный смысл, не понятный человеку. Они подобно воинам древности, чтят правду, сражаясь практически не мухлюя, безропотно выполняя обычаи своего народа.        Дракон знает цену своему голосу, он не будет кричать зря, Дова будет говорить со смертным, даже если ему придется шептать на своем языке, это не «унизительно», дракон знает цену слову «унижение», это слово законно только в том случае, когда Дракон имея силу и способность доказать силу Ту`ум под давлением ситуации не имеет возможности его использовать.        Драконы мудры, но не настолько чтобы найти в себе силы обуздать инстинкты, побуждающие уничтожать нарушителей их территорий, они считают, что люди достаточно умны, для того, чтобы не тревожить высших, но те, кто все-таки позволяют себе такую слабость невероятно глупы и не достойны жизни.       Существовать достойны только умные, пусть и как низшие создания. Дракон пропустит только старшего. Младший Дова имеет право пройти территорию старшего только по особому приглашению, однако, кто посмеет совершить набег на территорию старшего Дова и будет повержен им же — его признают изгоем и низшим собратом в пантеоне, потому, что не знает цену слова «Жизнь» которую мог отнять старший Дова, но Старейшие знают цену «Жизни» и не собираются отнимать ее у молодняка, однако, если молодой дракон победил, то он имеет полное право занять место поверженного Довы. Драконы имеют свою культуру и свое место в мироздании, хоть они и странники между мирами, но они имеют свое место в каждом из них.        Каждый Дова знает свое место, но не каждый готов отдать его другому.       Алдуин — бич монархов, тень давних веков. Он жаден и знает цену слову «власть», он знает, что ни один Дова не посмеет ему перечить, иначе ему придется снова доказать, что он — глава Пантеона. В Пантеоне нет женщин, он никогда не знал слова «самка», он никогда не понимал его смысл, в бытии драконом, он не смел подумать о людских прегрешениях, у драконов нет слова — «грех», но он многому научился, когда переродился человеком, без семьи, без племени, лишь со знаниями древней души. Он знал, что случится через 10 лет, он знал, что его убьет Довакин с более сильным Ту`умом, чем у него, но он решил пойти на свою смерть ради этого перерождения.

23 число Начала Морозов

       Зима в Скайриме сурова, а снежные бури — дело рутинное, но за крепкими стенами Виндхельма, покрытыми многолетним ледяным слоем, все так же ясно виднелось звездное небо — проделка Довакина, которой осточертело наблюдать за снегом. По улице шёл воин, облачённый в тяжелую броню из эбонита, отдаленно напоминающую его былое обличие. Он знает куда идет, взгляд алых глаз с вертикальным зрачком, плотоядно метавшийся по сторонам в поисках нужного места, светился, привлекая взгляды полуночных прохожих. Он шёл вперед на ощупь, доверившись своим чувствам, но со стороны это выглядело как прогулка по дороге, пройденной уже не одну тысячу раз. Статная фигура Дова не позволяла даже подумать о том, что он в чем-то сомневается.       Мужчина повернул на кладбище, за которым находился квартал в котором по слухам жил Довакин, он был известен как место, где всегда цветут самые прекрасные цветы. Сняв массивную перчатку, норд сорвал небольшой вересковый цветок, который рос сквозь каменные плиты, несмотря на холод и мертвенность почвы. Его удивляло жизнелюбие растений, в отличии от людей, которые всегда недовольны тем, что из себя представляют, тем что их окружает. Неблагодарные люди, глупые по своей природе, ведь не ценить себя и своё здоровье, пропивая его в барах — могут только люди, терять свою целомудренность со шлюхами и жениться из-за денег — могут только люди.       «Они необъяснимо жадны до привелегии и власти, но при этом не лишены милосердия и доброты.»-думал дракон, глядя на цветок в руке, настолько беспомощный в руке человека, что немудрено, что некоторые предпочитают видеть на его месте — себеподобных. Дова вышел из состояния задумчивости и направился дальше. Он остановился напротив громадного старинного дома, и, достав ключ, который за небольшую сумму выкрал один вор-одиночка, Алдуин отворил дверь, с неким самодовольным выражением лица. Дверь хлопнула, громко и послышались грузные шаги на втором этаже. По лестнице спускался хускарл Довакина, который, уже успел схватить оружие, но оставался при ночном гардеробе.        -Кто ты? Тебе здесь не рады! — сонно и неловко Агрен замахнулся на ночного гостя топором для дров, наспех взятым по пути к входной двери.        -Йорре, Мор дик куль, разве у вас принято встречать гостей поднимая на них оружие? — мужчина говорил со странным акцентом, не похожим ни на один из когда-либо услышанных хускарлом, что его немало удивило. Однако рыжий норд не был заинтересован настолько, чтобы позволить незнакомцу пройти вглубь дома. Он замахнулся, выставив вперёд руку, дабы «прицелиться».       —Зун Хааль Вик.-зычно прокричал незнакомец и рыжий страж оказался безоружным, но на этом дело не закончилось, он кинулся в рукопашную, что обернулось для сторожа поражением и временной потерей сознания.       -Нель джор альт, глупый смертный воин.- проговорил незнакомец с небрежностью и даже презрением, после чего направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Ступеньки предательски скрипели под весом доспеха, предупреждая хозяйку дома, спящую особенно чутко после случая с Темный братством. Талана — специфическое имя для женщины — норда, но такое же пламенное и звонкое, его хочется пропеть под звуки лютни или березовой дудочки во время весеннего празднования, в голос с первыми певчими птицами, наконец начавшими вещать о приходе весны. Дова не спала с момента первого прозвучавшего в её доме драконьего слова, она при всём обмундировании терпеливо ждала загадочного ночного гостя, посмевшего пересечь её порог, так вероломно. Шаги приближались, звон тишины изредка прерывался лязгом металла, напоминающим звук заточки топора палача перед казнью. Чувства, испытываемые женщиной, не давали ей нормально дышать, ведь как бы она не была бесстрашна и сильна — её женская сторона боялась и сжималась в комок. Безопасность — то, что никогда не сможет почувствовать сильная женщина без мужчины, как бы не старалась она стать кем-то незыблемо сильным. Именно из-за опасностей ей пришлось стать сильной снаружи, натренировать свой разум, но все это было безрезультатно — чувство спокойствия не приходило. В дверном проёме показался силуэт ночного гостя, который уже заметил Дова, которая стояла около окна, держа руку на навершии меча. Взгляды их встретились, не как взгляды врагов, но взгляды старых друзей, которые долгое время находились в разлуке.       Возможно в такой момент любой бы хотел иметь рядом друга-идиота, который бы мог как-то разрядить обстановку, но по воле случая он уже лежал на этаж ниже.        -Моя Йорре, суль бас рог, я давно этого ждал.- незнакомец сделал первый шаг навстречу к хозяйке дома, чем заставил её рефлекторно дернуться в сторону, как бы ни были они близки на духовном уровне — оба понимали, что доверие стоит времени и усилий.       -Здравствуй… Алдуин.- это имя было резким на слух и излучало власть над тем, то его произносит. Талана произнесла его быстро, но при этом «ловко», как мастер меча, который использует клинок со всей возможной небрежностью, на вид, и невообразимой сноровкой на самом деле. Гость оценил этот момент, по-доброму ухмыльнувшись краем рта, казавшимся во тьме слишком широким.       -Неожиданно увидеть своего бывшего врага? — этот вопрос заметно насторожил девушку, которая пожалела о том, что позволила себе расслабиться, имея перед собой то, из-за чего осталась жива в Хелгене, но при этом погребена под валом ответственности за жизни, которые ей к черту не сдались.        -Я не твой враг сегодня, Дова.-заметив перемены в лице собеседницы и убийцы в одном лице, он, в знак того, что ему можно доверять, достал меч из ножен и положил на пол, он слышал что так делают для того, чтобы показать свое уважение и смирение, по крайней мере, так сделал бы дракон: склонил голову и крылья, чтобы показать, что он безоружен и готов подчиниться.        Таланой завладел интерес: что так могло повлиять на дракона, который будучи в теле человека ПРИНИМАЛ и следовал людским обычаям, всем кроме комендантского часа само собой. Презрения к собственным действиям Дова за воином не заметила, что уже вдвойне было необычно.       -Что тебе от меня нужно? -она наблюдала как воин выпрямился и снял шлем, Дова почувствовала, что теперь на ней лежала ответственность за следующий шаг навстречу к бывшему врагу.       -Я пришёл для того, чтобы позвать тебя с собой.-он многозначительно указал рукой в сторону окна, в котором отражалось ночное небо и свет луны, приглушённый из-за глазных стёкол. Будущее, полное опасностей никогда не было ясным и очевидным, как ночные тени, которые в любой момент могут оказаться как убийцей, так и другом, заплутавшим во мраке.       -Я не могу тебе верить, мой враг. Сначала объясни мне свои мотивы, расскажи мне в конце концов как ты стал человеком! -вспыльчивая девушка успела нарушить сразу две заповеди драконов — не кричать без дела и не допрашивать старших без их добровольного на то действа.        -Йорре, ты умеешь громко кричать по-людски и совершенно не умеешь слушать не перебивая.- сказал дракон, почти раздраженно, внутри все ещё горел пламень гордости и высокомерия, который становился все слабее и слабее, по мере того, как Алдуин узнавал людей.        -Прими мои извинения, Алдуин, я тебя слышу…       Так и было положено начало нового пламени, которое начало разгораться, поддерживаемое взаимным интересом и стремлением смотреть без предрассудков и недоверия. Дракон и Довакин проговорили всю ночь на разные темы, оба хотели узнать о друг друге побольше, оба не знали, чего ждать друг от друга. Говоря на одном языке, чувствуя эмоции друг друга — не каждый способен найти гармонию, особенно это заметно между людьми.        Разгорался рассвет, когда они начали понимать друг друга без звучных драконьих слов и человеческого говора, Алдуин многое бы отдал, чтобы замедлить время, чтобы говорить с ней и молчать, чтобы смотреть и понимать, что человек, которого ты раньше ненавидел и презирал тебя, понимает тебя без слов как никто другой.       Слово «Любовь» эхом раздавалось в голове человека-дракона, подобно грому или взрыву, звуку извержения вулкана, на который сейчас походило его некогда черствое и покрытое почерневшей от времени магмой сердце. «Пробуждение», такое долгожданное и такое яркое, играющее всеми цветами, существующи в природе.       -Я жив.-внезапно промолвил бывший Дракон, теперь он этого не стыдился. Само слово дракон означало власть и человеконенависть. Теперь он понял, ради чего Партурнакс отрёкся от своих корней, теперь страх исчез, но единственный вопрос сейчас стоял в его голове подобно треску надломленного древа.       -Ты - человек, который смог меня повергнуть, который смог меня изменить и не отвернулся от старого врага, увидев в нем друга, сможешь ли ты меня… Полюбить