Песня Светлячков

-Я надеюсь, ты помолился?- сигаретный дым давит и душит. Глубокий и насыщенный, почти туман. Приторный, для него. Щелчок, и предохранитель снят. Холодное дуло упирается в чужой висок. Такое приятное, такое ласковое. Холод несется вниз по венам, пробирает до мурашек. -Отпусти меня, умоляю, я больше никогда не вернусь сюда - нежить лопочет, обливаясь слезами. Он кажется таким беззащитным на его фоне, если бы не пара длинных клыков - я ведь ничего не сделал тебе. -Мне лично нет - рокочуще произносит он, обхватывая губами сигарету, затягиваясь отравляющим дымом - но та девочка, это твоих рук дело, можешь не отмазываться, мразь. Так сладко, так нежно прижимается к чужому виску пистолет. Ночь снисходительно наблюдает, опираясь дланью на высокие небоскребы. О, мой нежный, мой ласковый зверь. Задави его, как ты делаешь это обычно, почему ты смотришь на него? Чего медлишь? Я хочу крови, такой густой и терпкой. Ночь жадно треплет чужие короткие, непослушные волосы. Их цвет похож на мышиный мех, почти серые, одновременно светлые. О, нежный мой, давай, забери его. Мужчина прикусывает губами сигарету и смотрит, неотрывно. Глаза цвета полей, только вызревшей травы, такой сочной и свежей, они почти изумрудные. Она ласково гладит его плечи, трется о его подборок, эта губительная ночь. -Я хотел, есть, что я мог сделать? Мне нужно выживать, так же как и тебе, экзорцист - существо смотрит яркими, пронзительно желтыми глазами, неотрывно и гневно. Будто пытаясь съесть его одним лишь своим взглядом. Он затягивается сквозь зубы, и спусковой крючок идет назад, с характерным мерным звуком. Выстрел. Оглушающий и парализующий его руку, запачканную в чужой крови. Капля крови ползет по переносице вниз. Теплая, пахнет удушливым железом. Естество сжимается, где- то у самого желудка, будто хочет опрокинуть его. О, мой сладкий. Ты сделал все как нужно, на отлично. Тебя совсем не волнует душа, не твоя, не его. Я знаю это, я чувствую этот запах. Он впитался в твою кожаную куртку, он насквозь проел твой пистолет. Этот чарующий запах смерти. Ночь обласкала его ветром, прижалась к его пальцам, почти интимно, будто живая. Шепнула на ушко ему сладких слов и исчезла, вернувшись к друзьям звездам. Он вытер теплую кровь рукой, брезгливо и быстро, так чтобы уничтожить этот мерзкий запах. Мужчина присел на корточки и вытер дуло о чужой пиджак. Теперь эта мразь никогда не встанет на ноги. Он сплюнул рядом и достал новую сигарету. Фильтр пристроился в чужих губах, сухих и потрескавшихся. Щелчок зажигалки, крышка откидывается, и яркий огонек озаряет его уставшее лицо. Ему уже за тридцать, он устал, и все его мечты сгнили в этом городе грехов. В этом сером и убогом мегаполисе, где люди слоняются туда-сюда, словно заведенные игрушки. Мартышки с тарелочками. Легкая усмешка и поворот головы. -Зачем пришла? – он смотрит украдкой, почти лениво, почти осторожно. -Ни тебе привета, ни тебе ответа - улыбается девушка, пожимая плечами. Она спрыгивает с карниза. Длинные каштановые волосы подобраны белым костяным гребнем, его цветок словно маленькая корона венчает прическу из густых, прямых волос. Девушка скользит на высоких каблуках к нему, она так осторожно плывет, что вовсе и не слышно шороха ее одежд. Разноцветные глаза по-хозяйски скользят вдоль чужого лица. Зеленый и карий, как у кошки. Трепетно кладет руку на чужое плечо, ведет рукой вдоль щетинистой щеки и обхватывает подбородок. - Ты сейчас так выглядишь, люблю тебя в такие моменты. Так бы и трахнула, прямо на этой крыше - она пристраивается у чужого уха, облизывая мочку языком. -Решила поиметь меня? Мне мало того как ты заставляешь меня работать и в хвост и в гриву? – он нервно хмыкает и дергает лицом, стараясь скинуть чужую руку. -Ох, мог бы и вежливее быть, у нас ведь договор. Я даю тебе работу и плачу за нее, почему я не могу получить тебя полностью? Я ведь красивая, даже роскошная женщина, ну же, малыш - она устраивается у чужой груди, проводит руками вверх по куртке, повиснув на чужой шее и с легкостью, тушит пальцами чужую сигарету - отдайся мне. -Ух, мне еще старой ведьмы не хватало - он морщит нос - Спасибо, я лучше шлюху сниму, ей хоть не 300 лет будет в обед. Женщина хмурится и слегка скалит длинные зубы: -Выбить из тебя бы твою дурь, но ты мне нужен живым, хотя я бы тебе с радостью оторвала яйца и повесила у себя в кабинете, как трофей. -Да? Только тогда тебе не выйдет трахнуть меня, что я без них? – он злорадно улыбается. -Фу, какой же ты грязный - девушка отходит назад и поправляет короткую красную куртку, что еле закрывает лопатки. Отряхивает короткое кожаное платье, что так нежно ластиться к ней, обнимая грудь и бедра. -Не такой как ты. Когда ты, наконец, перестанешь одеваться подобным образом?- он показывает рукой на чужое тело. -Не уж то тебе не нравится? – она довольно скалится, устраиваясь напротив, схватив человека за штаны, так бесстыдно и дерзко - кажется, наш прошлый раз тебе понравился, чего же ты теперь пугливо сжимаешь зад, а, Тони? -Я был пьян, ты меня совратила, я тебя трахнул – безразлично проговорил он - это было 5 лет назад , мерзкий суккуб. Девушка чуть сильнее сжала руку, замечая чужое недовольство. Она цокнула языком и поцеловала чужую челюсть: -Запомни Тони, я всегда держу тебя за яйца, и если ты мне надоешь, я пущу тебя в расход. Ты понял, мой сладкий? – она лизнула уголок чужих губ, так опьяняюще пахнущий никотином. -Да, я понял - он сурово поглядел на нее сверху вниз, кажется внутри чужих глаз, блеснул тонкий огонек похоти, совсем слабый, но он мерцал в глубине чужого зрачка. Она сожрет его и не подавится, это уж точно. Благо не только она рулит компанией, иначе бы ему взаправду уже бы все оторвали и палку в задницу засунули. -Вот и славно - девушка отпустила руку и отошла назад - а теперь, мой маленький песик, иди работать. -Патроны - коротко сказал человек, и девушка достала из кармана магазин. Серебряный блеск, которого сверкнул лишь секунду и тут же исчез. -Мой милый, я хочу, чтобы ты сделал все чисто, без свидетелей. Мужчина потер между пальцев ласковый металл и пристроил его в патронаж. Девушка неотрывно следила, коротко облизнувшись. -Я понял - он кивнул и достал с пояса глушитель, прикручивая его. -Вот адрес, малыш - демон протянула тонкую карточку, с легкой улыбкой. Она привыкла смотреть на него, его горькую недоступность и брезгливость. Это заводило, заставляло ощущать себя сильнее, свернуть ему голову не такая уж проблема, а вот получить его. Для этого нужно было выпотрошить его, залезть руками под куртку, исчезнуть под черной майкой и пролезть между ребер, там, где таилось это чертово сердце, с забитыми клапанами, а рядом прокуренные легкие. Темные и еле дающие жить, но получить хотелось, всего этого человека. Она облизнулась, почти вызывающе и приторно улыбнулась. -Выполнишь, получишь обещанный гонорар, прославленный мой песик. -С каких пор я дал себя так жестко иметь в зад, будто последнюю шлюху?- он зло зарычал в чужое лицо, перезарядив пистолет. -С тех пор как пропил свою душу, теперь она моя, что хочу, то и делаю. Скажи спасибо, что не нагнула тебя до сих пор, а знаешь, как хочется иногда? – она усмехнулась человеку в лицо - ты сам захотел ее вернуть, вот и работай, я буду гонять тебя до тех пор, пока ты не издохнешь, Тони - она утробно засмеялась, оголяя зубы - ты это знаешь. Застрелишь меня, и я буду иметь тебя 24 часа в сутки 7 дней в неделю, целую вечность, мало тебе не покажется. Свяжу тебя и никуда ты не рыпнешься в аду, ну как? Мужчина остыл и убрал пистолет, испепеляя глазами чужое лицо. -Чудненько - она потерла руки и отошла к карнизу, цокая на высоких каблуках, раскачивая бедрами - до скорой встречи, Тони - она исчезла, будто и не стояла здесь, секунду назад, рядом с ним, не отравляла его существование. Он передернул плечами и размял затекшую шею. Пистолет в кобуре, автомат в чемодане. Спустится вниз на пятнадцать этажей. Он ласково погладил ручку чемодана, и направился к выходу с крыши. Кнопки этажей скользят так жестко между пальцев, его спускает все ниже этот тихий лифт. Посмотрев на карточку, он замечает, что это зал для приема гостей. Легкая ухмылка скользит по губам, когда его обдает жгучий восторг. Что не говори, а работенка славная. Спустить злобу на эту сучку, таким образом, то, что доктор прописал. Этим тварям вход заказан, когда створки лифта открываются с коротким писком, похожим на мертвенный гимн его злобе. Вокруг пестрят костюмы, и льется рекой шампанское. На столах вместо свинины лежат обжаренные руки и ребра людей, голова с яблоком. В фонтане плещется реками кровь, зал пахнет приторно спиртным и возбуждением. Когда он заходит, все обращают внимание на мужчину. Он перезаряжает автомат и усмехается: -Добрый вечер, сучки!- автоматная очередь расходится по залу, сражая раз за разом нежить, жертвы кричат и дымятся, падая на пол. Снова очередь и окна обваливаются с гулким треском, рухнув вниз. Сладкий стрекот автомата, почти как сверчки ночью, это почти музыка. Гильзы летят во все стороны, и отдача идет по руке. Фонтан ухает набок и разливается по полу красные реки, пачкая светлую мраморную плитку. Нежная музыка обрывается и в зале никого не остается на ногах, он собирает автомат в чемодан и застегивает застежку. Услышав короткое кряхтенье экзорцист, поднимается, поправляя короткие серые волосы, и направляется к источнику звука. Одинокий демон скользит брюхом по кафелю, оставляет за собой кровавый след. Его минуты сочтены, когда мужчина на каблуках скользит по лужам крови к нему и, ударив под ребра, переворачивает страдальца, снова мерное бульканье и кряхтенье повторяется, демон закатывает глаза и болезненно смотрит в дуло серебряного пистолета: -Где ваш главный - рычит мужчина. -Вот еще…будто я скажу такой гнилой душе как ты, нечто подобное. Тони затягивается и достает флягу из внутреннего кармана куртки, серебреная фляга ухает и скрипит в его руках, прозрачная жидкость щедро плещется в чужое лицо, начисто снимая кожу, заставляя орать бедолагу пуще прежнего. -Где ваш главный - спокойно говорит мужчина - Где он? -Я ничего не скажу тебе, ублюдок - рычит демон. Мужчина стреляет из пистолета в чужое колено, выпотрошив его пулей, коленная чашка разлетается с хлестким треском и демон выгибается, хватаясь рукой за ногу, удар прикладом и его устраивают снова на полу, усаживаясь сверху. Куртка скрипит, обдавая терпким запахом кожи, он скользит пистолетом по чужому лицу, устраивая дуло возле губ. -Скажи мне и возможно ты выживешь - легкая улыбка, такая сладкая, что хочется верить, будто это правда - ну же - пистолет скользит в рот и дуло нежно трется об зубы, обдавая холодом язык и глотку. -Бруклэээен- выдавливает демон, на глазах выступили слезы от давления на горло, щелчок перезаряда и его глаза расширяются от испуга. -Я солгал - улыбается экзорцист, спуская крючок. Тело немеет на полу, и кровь растекается вокруг треснувшей плитки, он поправляет черную куртку, стоя среди кровавого месива из чужих тел, разбросанных на полу. Тяжелый, зловонный запах серы скользит в легкие. На столе стакан с виски, его еще даже не пригубили, внутри плавают кубики льда, они трутся об стенки и падают в жидкость темного цвета. Кола как раз, кстати, Тони осушает стакан и заботливо ставит его на стол, оттуда, где взял. Легкой походкой он идет вдоль испачканных стен, с легкостью перешагивая через трупы. Он всего лишь наемник, не в его правилах спрашивать, что и к чему, его задача лишь делать что говорят. В белом чемодане притаилась красная роза. Экзорцист достает цветок, вдыхает теплый запах любви и целует лепесток, укладывая розу на стол рядом с шампанским, он тушит окурок об стол и спокойно исчезает в лифте. Глубокое седло мотоцикла, его Харлей чоппер звонко рычит, пробирая до мурашек бедра, заставляя, усмехнутся от легкой судороги. Ласкающий ухо звук. Машина трогается легко с места и катит по шоссе. На обочине пристроилась девушка, она оперлась ногой об столб, в коротких шортах и ковбойских сапогах. Джинсовая куртка и белая майка. Девушка голосует у дороги и когда мужчина останавливается, она улыбается, белые зубки сверкают в темноте, манящая пухлость губ, аккуратное лицо, красавица. -Не подбросите меня на окраину. -Конечно, садись - он слегка оглядывает стройное чужое тело и украдкой смотрит на сапоги с коротким каблучком. Незнакомка легко устраивается сзади, крепко обхватывая бедрами мотоцикл, прижимается к мужчине грудью и животом, пролезая руками под куртку, устраивая руки на широкой грудине. Мотоцикл снова рычит и мчит их к окраине, где ее дом, девушка маняще закусывает губу, желая пригласить его на чашечку чая, и мерно трется щиколотками об его ноги. Такой открытый призыв он принимает с откровенной ехидной улыбкой и спокойно идет за ней, на третий этаж, где девушка вдавливает его в дверь, со всем жаром забираясь под чужой пояс, и глубоко дышит в чужой рот. Он не заставляет себя ждать, жадно впиваясь в чужие губы с особой жесткостью. Дверь хлопает за ними, оставляя после себя лишь сладкий запах ее цветочных духов и запах табака. **** Ночь, он застегивает кобуру на спине, заводя пистолет в отсек и накидывает куртку. Быстрый взгляд на нее, спящую с раскиданными волосами по подушке. Чистый лунный свет на ее нежной щеке и хочется приласкать его, но мужчина позволяет себе, лишь коротко коснутся чужих светлых волос и поцеловать длинную прядь. Легко пахнущую вереском. Горький запах травы остается в легких, ровно, как и ощущение чужой кожи. Он никогда никого не любил, ему незачем это было, он просто наслаждался вот такими моментами. Этого всегда хватало его неуемной душе, чтобы снова запели сверчки в траве. Выскользнув в дверь, он щелкает замком и шагает вниз по лестнице, чтобы больше никогда не появится тут. Мерно шуршит в кобуре пистолет и обдает холодом приклад. Мой милый, ты снова со мной. В моей власти, во власти великой ночи, скорее ложись спать в своем доме, где ты так давно живешь и больше окурков в пепельнице, чем мебели. Скорее, я жду тебя в своих объятиях. Приди же, мой нежный, мой ласковый зверь. Говорит сама ночь, проходясь ветерком на щеке. Мотоцикл рычит, разрывая позднюю тишину города. Воздух, наконец, стал чистым и холодным, в эту ночь, голоса многоэтажек стихли и теперь лишь его рык разносится по улицам, стараясь пробудить уставшие звезды. Внимайте мне, небесные тела, проснитесь. Проснитесь!- Будто ревет машина. Все его нутро сладко щемит и дразнит. О, как он любит такие ночи, где он сам себе хозяин и бог. Дверь открывается со скрипом, и мужчина падает на двуспальную кровать, чтобы забыться сном, чтобы ночь обласкала его своими руками и целовала уставшее лицо своим прохладным ветерком. Спи мой сладкий, спи, дорогой. Я обниму тебя крепко, ты не будешь знать печали, пока спишь, ведь я буду рядом. ***** Звонок в дверь. Яркое солнце бьет в глаза, раздирает веки. Он нервно морщится и приподнимается, направляясь к двери. -Какой хуй решил меня будить? – рычит мужчина, подходя к двери, и резко открывает ее, одним рывком, чтобы уставится на маленького японца, который с каменным лицом смотрит в лицо экзорцисту. Японец кланяется и заходит, а следом за ним плетется девочка. Маленькая, словно куколка. На ней японские гета, которые осторожно стучат при каждом шаге. Синие кимоно с раскрывшимися лотосами и красными карпами струится на ней, тугой длинный парчовый пояс, нежно голубого цвета строго хватает ее за хрупкую талию. Длинные черные волосы, словно шелк лежат на плечах и скользят вниз, будто нити они держат ее за плечи и хрупкие бедра. Девочка заправляет прядку выбившихся волос и поднимает взгляд на мужчину стоящего в одних штанах. Ее пронзительно голубые глаза неотрывно глядят в его , ярко-зеленые почти изумрудные. -Здравствуйте - снова кланяется японец - я звонил вам, господин Катчер, вы не отвечали. -Я просто разбил телефон пару дней назад, что вам нужно, кто вы такие? – меланхолично говорит мужчина - если вы продаете печенье, то это не по адресу. -Нет, мистер Катчер. Мы по другому вопросу - бегло отвечает японец- это ваша племянница Хотару Такеда. Экзорцист замирает и выкатывает глаза: -Что, что? – нервно смеется он - но у меня нет племянницы. -Да, мы знаем, что вы давно не общались со своей семьей, так вот, это дочь вашей покойной сестры. Из родственников по материнской стороне, у девочки никого не осталось кроме вас, мистер Катчер. -Обождите, обождите. А как же родственники со стороны узкоглазого? Японец слегка кашлянул в ладонь и поправил волосы: -Мистер Катчер, родственники мистера Такеды отказались от девочки, мать оформила опекунство над дочерью вследствие своей смерти – вам, мистер Катчер. -Но я не соглашался на это! Я даже не знал, что у нее есть дети, так. Я пас, проваливайте отсюда!- рявкнул мужчина. Японец нахмурился и вздохнул, вытаскивая договор об опекунстве и письмо: -Вот, мистер Катчер, перед смертью ваша сестра подписала этот договор и вот письмо для вас, мистер Катчер. Он потянулся за парой конвертов, разворачивая сначала договор, а затем письмо, поглядывая на девочку краем глаза. «Прости братишка, я едва ли могу сказать все то, что хотела, у меня не хватит времени тебе позвонить. Прости меня, пожалуйста, умоляю, прости. Считай это моя прощальная записка. Я умираю в долбанной больнице, в долбанной Японии, мне не удалось попрощаться с тобой как следует, увы. Я лишь прошу об одном, позаботься о моей дочери, думаю, только ты можешь защитить ее от всех горестей и несчастий, ведь я доверяю только тебе. Поэтому братишка, выполни мое последнее желание, чтобы я могла упокоиться с миром. Твоя Ева. Люблю тебя» Он вздохнул, потирая переносицу, и отвернулся, глаза жгло и еле хватало сил сдерживать себя. Он медленно повернулся вновь. Его сестра никогда не распускала нюни и просила конкретно, даже умирая, она сосредоточилась лишь на главном. Он глянул на девочку. Ребенок дрожал от страха и глядел на него из-под длинных ресниц. -Мистер Катчер, по договору все сбережения ее семьи переходят вам до совершеннолетия Хотару. Плюс… -Почему ублюдки родственнички отказались от нее? – перебил его мужчина -В присутствии ребенка не стоит ругаться… -Заткнись и отвечай!- зашипел мужчина -Она…она..необычный ребенок, родственники боялись ее - японец отвел глаза в сторону - Хотару кочевала из семьи в семью, пока мы искали вас, вот уже почти полгода как. Она очень замкнутая и часто кричит просто так, врачи признали ее вменяемой, возможно это просто стресс после гибели родителей, но девочка вызывает страх у родных. -Вот как - мужчина присел перед трясущиеся девочкой и заглянул в чужие, будто мертвые глаза - Скажи мне, что ты видишь? – тихо проговорил Тони. Девочка тут же ожила, буквально на глазах, отпуская чужой пиджак и клацнув обувью, встала напротив сидящего мужчины, она открыла рот, складывая буквы и слово: -Аякаши.