фик двадцать семь

Ноги Дина широко раздвинуты. Меж его бедер Роман, который ритмично втрахивает Эмброуса в постель. Дин не двигается, он позволяет любовнику делать то, что тот пожелает. Он лишь смотрит вверх, где над ним нависает Роллинс, удерживая Эмброуса за руки, задранные над головой. Каждое движение бедер Рэйнса плавное, сильное, точное. Он как часы — двигается четко и в едином ритме. Как и Эмброус, Роман молчит. Молчит и Сет, загипнотизированный взглядом Дина. Но лишь стоит ему едва ослабить хватку на диновых руках, как тот дергается, в попытке освободиться. Роман чуть наклоняется вперед и почти ложится Дину на грудь, каждым движением своих бедер проезжаясь грудью по груди Эмброуса. Член Дина теперь плотно зажат меж их телами, и Роман упорно пытается поймать взгляд их безумного с Сетом любовника. Но Дин не перестает смотреть на Сета. Расширившиеся зрачки, почти затопившие радужку, сжатые в одну тонкую линию губы, яростные выдохи наслаждения через нос и безумие, что горит пошлым огнем удовольствия в глазах, Дин все еще в своем мире. В том мире на ринге, где Романа нет рядом, а Сет предает раз за разом. Роман входит до упора, резко и сильно, сбиваясь с установленного им же ритма, и Эмброус, наконец-то, выгибается под ним и протяжно стонет, пытаясь дотянуться до губ Сета, но Рэйнс его опережает и впивается в рот Роллинса грубым поцелуем. Эмброус бьется под ними, словно загнанная в силки птица, он пытается вырвать руки из захвата Сета и столкнуть с себя Романа, но лишь добивается того, что Роман входит глубже, хотя кажется что глубже уже некуда, а Сет сильнее сжимает пальцы на его запястьях. После, Роман склоняется над ним и легко целует, вновь начиная движения, мягко трахая динову задницу, двигая бедрами чуть по окружности, слизывая слезы с чужих щек, уже не стесняющегося и почти орущего от наслаждения во всю глотку, Эмброуса. Дин вновь смотрит на Сета, как только Роман приподнимается с его груди, опирается руками по бокам и берет сумасшедший темп. Но Романа это не устраивает. Он хочет, чтобы Эмброус смотрел на него. Рэйнс встает на колени, со все еще насаженным на себя Дином, подхватывает того под бедра, подтаскивая к себе ближе, заставляя Роллинса отпустить диновы руки, а самого Дина сесть на свои бедра, впуская в себя член еще глубже. Дин скрещивает руки у Романа за шеей, медленно раскачиваясь на романовском члене, утыкаясь лицом ему в плечо, прикусывая татуированную кожу на нем. Роман поддерживает его под ягодицы, разводя их шире в стороны, давая Сету лучше видеть движения члена в жадно дырке. Как та раз за разом втягивает в себя Романа, как не желает выпускать, натягиваясь вокруг, когда Рэйнс выходит. Дин само совершенство в том, как он отдается. И Сет не сдерживает своего тихого стона сквозь зубы, когда понимает, что до задницы Дина он сегодня не доберется. А все потому, что сил терпеть пока кончит Роман, уже нет. Роллинс обхватывает своей ладонью болезненно пульсирующий желанием член и резко начинает двигать ею вверх вниз, не сводя жадного взгляда с того места, где Дин и Роман соединены. Он скользит взглядом по спине Эмброуса, по тому, как она изогнута, по тому, как напряжены ягодицы Дина, по ямочкам над ними. И ему бесконечно сильно хочется прижаться губами к этим самым ямочкам. Сет подползает по постели чуть ближе и прижимается к Дину всем телом. Эмброус замирает, а потом опускается на Романа до конца и откидывается спиной на грудь Сета. Рэйнс гладит его потные бедра, пытаясь унять дрожь собственного тела, чтобы не начать двигаться самому. А Дин самозабвенно целует Сета, не обращая внимания на едва слышное недовольное рычание Романа, на то, как Роллинс трется о его тело, на то, как самому нестерпимо хочется кончить. Роман сам приподнимает Дина под его задницу и выбирает темп, который нравится ему. Он трахает сильно и жестко, входя по самые яйца и не давая Эмброусу двигать своим задом, уходить от некоторых весьма болезненных проникновений. Дин бьется в оргазме, зажатый меж двумя любовниками, чувствуя, как дрожит над ним Сет и теплую влагу на своей пояснице, а Роман все продолжает движения. Из глотки готов вырваться тот самый последний рык и он сдерживает себя изо всех сил, желая продолжить удовольствие, растянуть его, чуть приостановить оргазм. Но Эмброус слишком хорошо знает, как именно надо сжать внутренние мышцы, как взглянуть из-под полуопущенных ресниц, как впиться своим ртом припухшие губы Рэйнса, чтобы тот взвыл и кончил, наполняя его своей спермой. Роман благодарно гладит Динову задницу. Эмброус распластан по телу Рэйнса, с обмякающим членом в себе. И от этого Дин невероятно кайфует. Ему нравятся мягкие прикосновения к коже ягодиц, эти поцелуи-бабочки благодарности от обоих в самых невероятных местах. Эмброус готов так жить вечно. — На завтра у нас назначена встреча, — шепчет Роллинс, перебирая влажные кудряшки диновых волос. — С кем? — С твоим новым врачом, — четко поставленным командным голосом, говорит Роман. Эмборус тяжело вздыхает и утыкается лицом куда-то Роману в изгиб меж плечом и шеей. Он понимает, что стал замещать реальность — игровую и настоящую. Он правда понимает. Только вот что-то менять уже поздно. Но он никому об этом не скажет. Просто на следующем шоу он запрет Роллинса в какой-нибудь комнате, далеко от посторонних глаз, и объяснит ему, что все еще любит, что они нужны друг другу, и Сет его услышит, на его лице не будет цвести эта едкая усмешка, уродующая такие приятные сердцу черты, а примет и простит. И Роман потом подтвердит так, как он сделал это сегодня. Сет навсегда останется с ними, они вновь будут вместе.