Фанфики от celestiasexual

И всё, чем я могу наслаждаться - этот момент, И всё, чем я могу дышать, – это твоя жизнь. Всё равно рано или поздно это закончится, Я просто не хочу потерять тебя этой ночью.*

"Не уходи." Сердце Габриэля уходит в пятки, как только он слышит эти слова, и он так и остаётся неподвижен, держа пульт от телевизора в руке, не в состоянии повернуться к Сэму. Они обходили этот вопрос стороной уже несколько недель. Когда же он таки возник, это было непреднамеренно - Габриэль пробормотал что-то про то, что надо забронировать билет на самолёт или машину, а затем тут же сменил тему. Это было здесь, висело напряжением в воздухе между ними, безмолвно прося признания, но они отталкивали это, игнорировали, делали вид, что этого не существует. Между ними было негласное соглашение не говорить об этом, поэтому они жили, будто ничего не изменилось. Они придерживались обычного распорядка дня – вместе завтракали перед работой, по очереди готовили ужин, после этого обнимались перед телевизором, споря о том, чья сегодня очередь мыть посуду. Будто у их отношений вовсе не истекал срок. Сэм тяжело сглатывает, так и не получив никакого ответа от Габриэля. Он кладёт кухонное полотенце и тарелку на стол и направляется в спальню, даже когда слышит позади себя шаги Габриэля. Он останавливается у двери, которая ведёт в ванную, спиной к Габриэлю. Габриэль делает глубокий вдох: "Сэм, я не могу остаться. Я не могу не уехать". "Как ты и говорил." "И ты сказал, что понял." Сэм запускает руки в волосы, тянет их: "Я не... - он наконец поворачивается к своему парню, с котором вместе уже почти десять месяцев. - Я не лгал, когда сказал это, но теперь не понимаю. Зачем ты им так внезапно понадобился?" - спрашивает он, едва в состоянии держать голос ровным. Габриэль отводит взгляд, смотрит в пол. Каждое слово ощущается как очередной ледяной укол в грудь: "Мне очень жаль, Сэм, если бы существовал другой выход..." "А разве его нет? - спрашивает Сэм, повышая голос. - Я чувствую, что ты не был со мной откровенен, Гейб! Что это за такая экстренная семейная ситуация, для которой ты понадобился?" Габриэль притихает, думая над ответом, но так и не находит нужных слов, чтобы исправить эту ситуацию, чтобы у них всё наладилось. Он знает, что это его вина, он знает, что не может контролировать то, что происходит, и это заставляет его чувствовать себя ещё хуже. "Мне просто надо ехать. Моя семья, они попросили меня..." "Да к чёрту это всё!" - прерывает его Сэм, его голос ещё громче прежнего. Комнату затапливает тишина, и здесь становится даже громче, чем раньше. Десять месяцев вместе, и они ни разу не ссорились так сильно, чёрт, да они едва ли вообще ссорились. Бывало, они не соглашались в чём-то, обменивались несколькими язвительными словечками, но рано или поздно всё это сводилось к тому, что они не могли злиться друг на друга дольше, чем день. Сэм слышал так много историй об испортившихся отношениях и развалившихся браках, реально ужасные вещи, которые пары творили друг с другом, и не мог понять, как же ему так повезло найти кого-то настолько особенного; на самом деле, как им удалось найти друг друга. В их отношениях была какая-то скрытая магия, даже их друзья неоднократно задавались этим вопросом. Секрет был в том, что они просто понимали друг друга, заботились друг о друге, и им было уютно рядом друг с другом. Все, конечно же, лишь посмеивались над их ответом и останавливали свой выбор на более правдоподобном варианте; "Вы, ребята, точно одни из этих "созданы-друг-для-друга" родственных душ и просто издеваетесь над нами, холостым народом." с горечью сказала им как-то Джо, пока Гейб смущённо улыбался, будто молча соглашаясь, что на самом деле так и есть. И всё же, несмотря на всю "удачу", что у них была, теперь они будут разделены жестокими руками судьбы. Проходит некоторое время, в комнате становится темнее, только свет из прихожей едва освещает её, и тишина до сих пор висит в воздухе, плотном и густом. Габриэль всё так же продолжает сидеть на полу, прижимаясь спиной к стене, но теперь вытягивает перед собой ноги, которые до этого были прижаты к груди. Сэм, заметив движение, смотрит на него краем глаза; он стоит спиной к двери в ванную, глядя в потолок, будто на нём волшебным образом появятся ответы на все проблемы. Когда он снова заговорил, после долгой паузы, его голос стал низким и хриплым: "Если ты им так сильно нужен, почему ты до сих пор здесь? - теперь он смотрит на Габриэля с безразличным выражением. - Прошли недели, Гейб... почему ты ещё не ушёл?" "Я не хочу уходить! - кричит в ответ Габриэль, но затем сразу же успокаивается и понижает голос. Он удивляется этому внезапному порыву, обычно он лучше контролирует свои эмоции. - Потому что я не хочу уходить, Сэм". Сэм прижимает ладони к глазам, сдерживая слёзы. Больно слышать, что Габриэль признаёт это, из-за этого становится только хуже. Может быть, было бы легче знать, что он уходит, потому что нашёл кого-то другого; потому что он больше не любит Сэма; из-за любой другой причины. Всё что угодно, он бы принял всё, Сэм знает это. Он бы простил и забыл и, возможно, однажды даже продолжил бы жить дальше. Но не это, это - никогда. Это не даст ему заснуть ещё несколько месяцев. Сэм делает глубокий вдох; он мотает головой, как если бы он сдерживал себя от того, чтобы не заплакать: "Я не хочу ссориться" - говорит он срывающимся голосом. Он подходит к кровати и садится, запуская пальцы в мягкое одеяло. Габриэль мгновение колеблется, прежде чем приблизиться к Сэму и сесть на колени напротив него. Он кладёт руку на щеку Сэма, мягко, нерешительно гладит её: "Мне очень жаль, Сэм" - он тянется и накрывает губы Сэма своими. Сэм снова качает головой: "Я не хочу ссориться" - повторяет он почти шёпотом. Он берёт лицо Габриэля в свои ладони и целует его. Сэм обнимает Габриэля и тянет на себя, помогая сесть к себе на колени, но как только его ладони забираются под рубашку Габриэля, они останавливаются. "Нет, - Габриэль прерывает поцелуй и смотрит Сэму в глаза. - Медленно. Давай не будем торопиться". Сэм кивает, хоть и чувствует, что эмоции переполняют его. Он вздыхает и снова соединяет их губы в поцелуе, только теперь он долгий, медленный, чтобы они смогли насладиться вкусом друг друга. Каждое движение болезненно неторопливо, и где-то в глубине души они знают, что, вероятно, это последний раз, когда они могут быть друг с другом, и поэтому не хотят спешить. Они не хотят, чтобы это заканчивалось, только не сейчас. Они неспешно избавляются от одежды, осторожными, неторопливыми движениями расстегивают пуговицы и молнии, медленно раздевая друг друга, пока между их кожей не остаётся преград, пока они не ощущают приятное тепло чужого тела. Сэм укладывает Габриэля на спину, нависая над ним, прокладывая дорожку из коротких поцелуев, не пропуская ни миллиметра его обнажённой кожи. Губ Габриэля касается едва заметная улыбка, когда Сэм смотрит ему в глаза, безмолвно спрашивая разрешения двигаться дальше. Габриэль думает, что раньше они никогда не были так осторожны во время секса, даже в те ночи, когда они не торопились, проводя часы за изучением тел друг друга. Никогда прежде глаза Сэма не были настолько печальны; нет и следа той чистой похоти, которую он всегда наблюдал, лишь отчаянное стремление удержать Габриэля рядом как можно дольше. Вскоре они находят нужный ритм; после бесчисленных нежных поцелуев и неуверенных касаний Сэм чувствует острую необходимость быть так близко, насколько это возможно, он больше не в состоянии этому сопротивляться. Он снова обнимает Габриэля, удобно устраивая его на своих бёдрах, и входит в него, с его губ срывается хриплый стон. Габриэль низко стонет, тянется к Сэму и яростно целует, кусая его нижнюю губу так сильно, что тот вскрикивает. Они начинают медленно двигаться, не выпуская друг друга из объятий. Пальцы тянут спутанные, чуть мокрые волосы и сжимают обнажённую, влажную кожу, будто пытаясь удержать друг друга, насколько это физически возможно, прежде чем ускользнуть сквозь пальцы, исчезая из жизни, которую они привыкли делить друг с другом. Комната по-прежнему слабо освещена, её тишину прерывают только тихие стоны и звуки телевизора, оставленного включенным в гостиной. Габриэль оставил его на музыкальном канале, где теперь играла какая-то любовная баллада – которую он бы, несомненно, посчитал чересчур сопливой и тут же бы выключил, но сейчас она кажется очень даже уместной. Хотя они уже слишком растворились друг в друге, чтобы обращать внимание на песни. Скоро сдерживаться становится невозможно. Ощущение тела Габриэля так близко к телу Сэма, то, как они тянутся друг к другу, сплетаются и двигаются вместе, снова, и снова, и снова. Сэм чувствует нарастающее удовольствие; оно всё растёт и растёт, переполняя его чувства, и его накрывает боль. Он чувствует, что в уголках глаз начинают скапливаться слёзы, и он пытается им сопротивляться. Вместо этого он притягивает Габриэля за шею и с нетерпением впивается в его губы. "Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя", - слова вырываются из его рта нараспев. Габриэль прекращает двигаться. Они берёт лицо Сэма в свои ладони и целует его как никогда нежно. Сэм прикрывает глаза, стараясь насладиться каждым мгновением поцелуя. Габриэль чувствует, что что-то изменилось. В поцелуе ощущается какая-то наэлектризованность, словно гроза и молния, это причиняет такую боль, будто смотришь прямо на солнце. Сэм может поклясться, что на мгновение видит яркую вспышку, но она исчезает слишком быстро. Габриэль хватается за него и снова начинает двигаться, поднимаясь и опускаясь немного сильнее, чем раньше. "Я люблю тебя, Сэм!" - громко кричит он, когда кончает, однако продолжает двигаться, пока Сэм не следует за ним, выдыхая имя Габриэля запыхавшимся, хриплым голосом. Всё заканчивается слишком быстро, а затем наступает утро. Сэм просыпается в пустой кровати, солнце пробивается сквозь занавески, а с улицы доносится знакомый звук двигателя автомобиля. Весь путь Габриэль хмурится и вдавливает педаль газа в пол. Он добирается до места встречи раньше, чем ожидал, и чувствует, как внутри что-то ломается, когда видит, что некоторые из его братьев и сестёр уже прибыли и ожидают его. Он закрывает глаза и делает глубокий вдох, боясь возвращения домой. Габриэль почти уверен, что может почувствовать, как разбивается кусочек за кусочком. Он задаётся вопросом, как долго это будет продолжаться, прежде чем он полностью исчезнет, и желает, чтобы это произошло как можно быстрее. Когда наступает время уходить, он оглядывается вокруг в последний раз, чувствуя, как его переполняет ярость. И больше всего он зол на себя. "Ну, - с горечью думает он про себя. - Вот, что ты получаешь, когда влюбляешься в смертного".