Свободный раб

Сухой жёсткий ветер беспощадно резал по открытым участкам его тела. Вода на самом дне фляги, словно издеваясь, плескалась с каждым его движением, напоминая о своей прохладе. Последние капли, а он даже не уверен, в правильную ли сторону он идёт. И это солнце, что безжалостно палило уже который месяц. Оно уничтожило большинство урожаев, сожгло кучу домов, оставило многих детей без родителей. Казалось, будто ад решил вылезти на поверхность. Однако Хару не отчаивался, продолжая свой путь в надежде найти тот самый город. Их семье не оставалось никаких других вариантов, кроме как искать счастье в другом месте, но всё было гораздо сложнее, чем он себе представлял. Его родители слишком стары, чтобы проделать такой путь, а он, видимо, ещё слишком молод, чтобы с него не сбиться. Стоя посреди пустыни, где не было ни единого указателя, он осознавал, что ему остаётся лишь молиться Богу о спасении. Нанасэ продолжал идти, изо всех сил удерживая себя от падения на песок, и с каким-то отчаянием вертел головой, высматривая хоть какой-нибудь признак жизни. Вот только ничего не было. Отчаяние накатывало новыми волнами каждую секунду. Чтобы хоть как-то себя успокоить и придать телу немного сил, Харука открыл крышку фляги, поднеся горлышко к своим губам. Прохлада воды растекалась во рту, скользя по горлу и обдавая холодком всё тело. Вместе с ней внутри будто воскресала угасающая ранее жизнь. Ещё час пути, и Нанасэ заметил, что вдалеке виднеется купол здания. Радость в одно мгновение накрыла его с головой, но вдруг он почувствовал сильную усталость: ноги отказывались слушаться, в голове был слышен звон, что-то словно давило на виски, а в глазах потемнело. Он упал без сознания, так и не сумев дойти, хотя был близок. Голова всё ещё болела, а тело ломило от усталости, но солнце, давившее на глаза, не давало ему расслабиться ещё хотя бы на чуть-чуть. Вокруг него собрались люди, которые галдели, не давая сосредоточиться. Хару быстро начал перебирать остатки памяти и вспомнил, что до города так и не добрался. Выкрикивание цен заставило что-то содрогнуться внутри и открыть глаза. Яркие лучи били в зрачки, вызывая жгучую боль. Спустя только пару секунд Харука смог рассмотреть, что творится вокруг: это был аукцион. И по окружающей его обстановке он понял, что товаром оказался он сам. Он взглянул на себя, замечая красивые тонкие шелка, скользящие по коже с каждым движением и сильно выделяющиеся металлические оковы на руках и ногах, а потом посмотрел на толпу. Среди неё было много старых и молодых альф, которые кидали на него свои возбуждённые взгляды. Многие из них были откровенно уродливы и, если доверять обонянию, жутко воняли. – Вы только посмотрите на него: нежная, довольно светлая кожа, прекрасная фигура, мягкие волосы, приятный девственный запах, – от последней фразы продавца, который пытался всеми силами набить цену, Харука слегка покраснел и попытался скрыть своё смущение, опустив голову. Но продавец лишь воспользовался этим. – Более того, воспитанный, не строптивый. Только взгляните на этот румянец, – его голову резко подняли за подбородок, и толпа снова разразилась криками и вздохами. – Даю сто риалов! – Сто пятьдесят! – Боже, да вы ослепли. Он стоит двести пятьдесят, как минимум, – человек, что так старательно продавал его, явно был расстроен предлагаемыми ценами. Ещё больше криков от этого смрада и возбуждённых взглядов в его сторону. На душе было просто омерзительно. Вдруг среди всех этих людей Нанасэ учуял резкий запах ели, проникающий глубоко внутрь и будоражащий всё его нутро. Он повернул голову в сторону, откуда тянулся аромат, и увидел его. Красноволосый альфа в дорогих одеждах, что аккуратно обрамляли его идеальное накаченное тело, стоял, облокотившись на какой-то столб и глядя на Хару. Его глаза пленили так сильно, что всё остальное переставало существовать. Неожиданно все голоса, кроме продавца, затихли – назвали последнюю цену. – Всё? Никто не даст больше трёхсот пятидесяти риалов? – в толпе была абсолютная тишина, а один мужлан улыбался так, словно выиграл приз. Становилось страшно от одной только мысли о том, чтобы попасть ему в руки. – Постойте, господин продавец, я дам шестьсот, – красноволосый стоял с ехидной ухмылочкой, а внутри Харуки будто всё обрушилось. И с чего ему показалось, что этот парень какой-то особенный? Он, так же как и все остальные, просто хочет купить себе омегу для удовлетворения своих желаний. – Я подниму до семисот пятидесяти, – этот мужик всё не сдавался. – Ой, да бросьте вы. Скажите, сколько вы готовы потратить на него? Я в любом случае дам больше, так что давайте не будем продолжать этот балаган? – теперь все до единого замолчали, боясь произнести хоть слово. – Ну что, господин продавец, сколько монет мне вам дать? – Эм… Думаю, что в таком случае мы можем сойтись на девятистах риалах, если господин не будет больше участвовать в торгах. – Не будет, ему всё равно их не выиграть. Хотя он, наверное, расстроился из-за того, что этого паренька продали мне за дёшево, – он усмехнулся, взглянув на продавца, а после кивнул какому-то парню сзади него, повернулся и пошёл. – Надеюсь, что вскоре он окажется в моём доме. Не задерживайтесь. К продавцу подошёл высокий брюнет, всунул огромный мешок, а потом, повернувшись в сторону Хару, схватил его за цепь между оковами на руках и потянул на себя. Нанасэ ничего не оставалось, как встать и пойти за ним. Теперь он может только надеяться на то, что его всё-таки не будут ни к чему принуждать. Но если честно, то кому он нужен, если не будет позволять себя использовать? Никому. «Ох, отцы, кажется, ваш сын не вернётся больше домой».